Moments

Окей, у взрослых тоже есть хобби. Это, наверное, чтобы не съехать с катушек, раздумывает Джинкс, подглядывая за Севикой, которая после выволочки у Силко в ускоренном темпе чешет прямиком в бордель. День у той явно не задался, учитывая, что Джинкс напросилась (ну как напросилась, она, правда, ныла и умоляла Силко дать ей уже наконец какое-нибудь супер-крутое и супер-сложное взрослое задание, а когда не пустили, то попросту проследила за Севикой и конвоем, перевозившим Мерцание, ну и...). Спойлер — было круто, сложно, немного больно, потому что надо было не лезть в самую гущу событий, но досталось за это Севике, она даже закурила без спросу и механические пальцы слегка подрагивали. Хах. Так ей и надо. Джинкс морщит нос и постукивает карандашом по списку. Так-так... Почти всё заполнено. (Вообще-то это задание от Силко: узнать слабости своих противников, вернее, всех знакомых, потому что это типа одно и то же, те, кто ближе, предают быстрее и бла-бла-бла, целая куча умно-занудных мыслей от Короля Зауна). Синджед — помешан на экспериментах, готов первым вколоть себе то, что бодяжит. На досуге ходит по Зауну туда-сюда по всяким стремным лавочкам с не менее стремными товарами и даже не торгуется, скупая всё оптом. Бармен — подкармливает бродячих кошек, когда никто не видит. (Отличное слабое место, сказал бы Силко и забрал кошку на опыты. Хренушки!). Финн, химбарон — питает слабость к пилтоверским дамочкам, тем, что такие все богатенькие, расфуфыренные, увешаны драгоценностями как Заун неоновыми лампочками. Он и сам такой — заявляется громко и с пафосом, пару раз пытался дверь в кабинет Силко пинком открывать. Спойлер — Севика чуть не отломала ему эту ногу, потому что Силко слишком любит свои вещи и не позволяет их портить никому, ну кроме самой Джинкс. Но это другое, вы же понимаете. Севика... Она отвлекается от списка и скользит в тень, перебираясь с жестяных баков на балкончик, оттуда на крышу, потом вниз, через слуховое окно и оказывается в самом борделе. На самом деле тут отнюдь не так круто, как все считают. Шумно, душно, вечно пахнет этими благовониями, дешевыми сигаретами, а еще каждый раз кто-нибудь норовит полапать Джинкс. Фу. Один раз она даже пальцы сломала, такому вот идиоту, посчитавшему, что имеет полное право трогать ее, но Силко, увы, о таком не похвалишься, слегка приукрашивая для полноты впечатлений. Иначе он бы закрыл этот бордель насовсем, а это плохо сказывается на бизнесе. Так вот... Севика. Она любит женщин. Таких же больших и чокнутых, как сама. Наверное, с собой бы перепихнулась, но, увы, больше механических рук не завозили, хехе. А еще Севика любит смотреть и ждать, ну... пока ее заведут, хотя это уже никакая не слабость, но зато хобби. Пару раз Джинкс — не спрашивайте — бродила по тесным коридорам этого борделя, с каким-то священным ужасом ожидая встретить знакомую бордовую рубашку, расшитый золотом жилет и виски с проседью, но, к счастью, Силко сюда не ходил. Вообще. Что кстати подводит к следующему пункту. Силко. В чем его слабость... м-м-м, то есть хобби. Курить? Морально давить на своих подчиненных? Носить только шитую на заказ одежду и домашние тапочки с вышитыми на носах монограммами (когда никто не видит, он такой милый, уютный, так и хочется запрыгнуть на спину и кататься верхом, пока не упадет, бггг). М-м-м, все это она уже и так знает, тем более, что Силко и не скрывает этих своих пороков. Черт, половина Зауна знает, что, если хочешь подмазаться к Королю, готовь коробку дорогих пилтоверских сигар, ну и насчет Джинкс даже не заикайся, пусть она хоть на голове ходит или случайно подорвет твою убогую хибару. Кстати, а чем это он сегодня занят? Отправил в мастерскую, дал с собой три фиала с Мерцанием, мол, развлекайся, милая, только смотри, не подорви себе ноги, хотя я тебя и такой любить буду. И не торопись обратно. Хм-м-м, подозрительно. Очень подозрительно. Джинкс даже слегка зависает перед выходом из борделя, пока ее не пихают в плечо, требуя посторониться, а какой-то мудак уже тянет свои лапы, облизываясь. — Эй, милашка, не хочешь сегодня ночью... Она оборачивается и косит из-под упавшей на лицо челки, цепляя на лицо самое безумное выражение. — Я тебе сейчас все грабли повыдергиваю, мудак, — зверски цедит Джинкс и вертит между пальцев крохотный ножик, стыренный из стола Силко. — На тот случай, если еще не понял, кто я. Он поймет, позже, ну или нет, и тогда будет спать чу-у-уточку спокойнее, не боясь, что она придет за ним в ночи и сунет в трусы обезьянко-бомбу. Но черт с ним, черт со списком, Силко — вот за кем стоит проследить.

***

Она добирается до Последней Капли практически бегом. Потому что... за мыслями, конечно, сложно угнаться, тем более, когда их периодически прерывает бубнеж дохлых голосов с не самыми приятными предположениями, но в одном Джинкс уверена точно — Силко что-то скрывает. И это происходит не впервые. Он отправлял ее на задание вместе с Севикой три недели тому, проследить за тем, чтобы контрабанду отконвоировали от самых хекс-врат и до склада. Отправлял. И еще что-то такое приятное сказал, что Джинкс в жизни бы не предположила, что он просто хочет от нее избавиться на вечерок. И месяца полтора тому, было дело. К Синджеду, за новой дозой для глаза, знал же, что она там встрянет на весь вечер, потиху распихивая ворованные склянки по карманам и сумкам, пока безумный доктор не запалил. А что если... эти чертовы шлюхи из борделя приходят к нему сами?! И он с ними там вовсю развлекается, отослав ее на все четыре стороны. Пальцы сами собой стискиваются в кулаки, и Джинкс готова лбом дверь в Последнюю Каплю протаранить, если ее сегодня вдруг кто-то еще посмеет остановить, но все же тормозит в последнюю секунду. Да, Севика сейчас вовсю развлекается с какой-нибудь дамочкой, но у Силко ведь глаза везде, по всему Зауну. И в баре внизу тоже, стопроцентно. Так что надо быть осторожнее. Внимательнее. На всякий случай она принюхивается — не воняет ли тут внезапно цветочными духами, но нет, сигареты, бухло и блевотина, обычный набор буднего вечера. Фу. Хм-м-м, ну ничего, Силко — она уже прикидывает, как аккуратно проскользнуть на крышу, а оттуда на свое любимое укромное место на балках — ты, может, и хитрый и умный сукин сын, но я тебя переиграю. Капец твоим секретным шлюшкам. Силко явно занят: дверь заперта изнутри, свет приглушен до мягко-интимного (в самый раз, чтобы кого-нибудь на коленках держать, вот же мудак!), и несется музыка. Окей, музыка какая-то не очень подходящая. Джинкс карабкается по воздуховоду, прислушиваясь — это что, Вагнер?! Да, завывает вовсю, почему-то очень напоминая Силко, когда тот начинает распинаться о свободе Зауна и своих коварных планах, как он поставит весь Пилтовер раком, ну то есть на колени (ой, как будто Джинкс не знает, кого можно раком поставить, ага, наивный). Но... как под такое с кем-то обжиматься? Может, и хорошо — этой мифической дамочке, которую Джинкс еще даже не видела, но уже представляет себе, под такую музыку никаких коленок не захочется. И не придется даже ее потом где-нибудь возле борделя подкарауливать и настойчиво советовать навсегда забыть дорогу в кабинет Силко. И к его коленям. Она ползет дальше, забираясь на балку, переступая тихо, как мышка, а чтобы косы не мешали и не дай бог не махнули в воздухе синим пятном — сует их в рот и сжимает намертво зубы. Она мастер скрытного проникновения, Силко давно пора признать, что круче ее нет никого во всем Зауне. Наконец Джинкс добирается до любимого места над его столом и заглядывает вниз. Окей. Это не какая-нибудь дамочка. В кабинете стоит тяжелая, хоть топор вешай, пелена сигарного дыма, но даже в этом облаке видно, что Силко один. За столом. Одетый — тут сложно сказать, слава богу или все же... В домашнем халате, из бархата цвета венозной крови, пафоснее уже некуда, поверх шелковой пижамы. Это что, какая-то вечеринка для одного? Джинкс встряхивает головой, прищуриваясь. По столу — с которого убрали все чертовы бумажки и даже лампу — разбросаны какие-то мелкие кусочки, каждый, может, с фалангу ее пальца, и Силко сосредоточенно ворошит эту разноцветную кучу, выбирая один фрагмент и принимаясь приставлять его к соседнему. — Чтоб тебя, сраная ты херня, ебись ты, я тебя... — он взрывается, отбрасывая эту непонятную штуковину обратно в общую кучу, и откидывается в кресле, отпивая из стакана приличный глоток виски. Он что, ругается? Воу. Обычно Силко такой — Джинкс, ты не должна так говорить, я же тебя не так воспитывал и бла-бла, мы ведь должны показывать всем пример, так что ради бога, следи за речью — а тут... Джинкс уже практически плашмя на балке лежит — чертовы косы намокли во рту и хочется их выплюнуть, пока не подавилась волосами — но понимания это странное зрелище не приносит. Окей, это не шлюхи, это... что? Секретный код? Послание, которое какой-то мудила порвал, а теперь надо его обратно собрать? И что самое важное — это дело нельзя ей доверить?! Вот же... Силко вздыхает, приподнимаясь обратно в кресле, и с удвоенным после вискаря пылом возвращается к соединению кусочков: — Так, это, похоже, сюда. А тебя мы... — он постукивает пальцем по губам, о чем-то раздумывая, и, кажется, ему нравится этот вариант, потому что он принимается выискивать, куда бы впихнуть этот фрагмент. — Славно, славно, ну-ка... Теперь возьмем... Нос чешется. Из-за дурацких волос, да так сильно, что на мгновение Джинкс кажется, что, если она не чихнет, то взорвется. Она взмахивает рукой, пытаясь прикрыть рот — косы падают вниз, синими лианами, — и не успевает их подхватить, теряя равновесие. Как же хорошо, что внизу стол! Джинкс валится кубарем, привычно группируясь в воздухе — да уж, можно забыть о звании первого ниндзи в Зауне — и шлепается прямо на эту кучу. Мелкие кусочки — какой-то плотный, кусачий картон — больно впиваются в задницу, большая часть разлетается по воздуху, а охреневший Силко смотрит на нее так, будто она впервые на него так свалилась. — Приветики, — Джинкс снова чихает, дергаясь, ногой сбрасывая те фрагменты, что еще остались на столе, и надувается (нет, НЕТ, только не чувствуй за это вину, ты тут точно не виновата, ну подумаешь, упала, подумаешь, все испортила, сам виноват же!). — Это еще что за херня? — Джинкс! Прошу, следи за языком, — укоризненно смотрит на нее Силко. Потом на стол. Потом на пол и напоследок — тоскливо так — на свой пустой стакан. — Что ж, полагаю, — он трет переносицу пальцами и закрывает здоровый глаз, правый пялится ну очень уж негодующе, — придется начать сначала. А я так хотел хотя бы один вечер в тишине и спокойствии... Ну да, ну да, пошел я нахер. У нее отваливается челюсть — прямо при ней ругнулся! На заднем плане оглушительно надрывается Вагнер.

***

У Силко есть еще одно слабое место, но оно заключается не в собирании этих хоть и странных, но все же интересных "паззлов", как их зовут в Пилтовере, причем даже без понятия, что в конце концов получится. Оно в том, что, укоризненно цокая, Силко помогает Джинкс перебраться к нему на колени. Медленно и аккуратно он выбирает застрявшие в ее косах картонные кусочки, складывая их в новую стопку на столе, и даже не показывает, что злится. И даже принимает ее помощь в собирании этого самого паззла — один единственный раз (!!!), потому что должно же у человека быть личное хобби. Ну ладно, так и быть, к этим паззлам Джинкс ревновать не станет.