А вам знакома въевшаяся в память многих людей больничная "атмосфера"?
Стоит лишь переступить порог и так мрачноватого, вселяющего волнение, а порой и панику, здания, как в нос мгновенно ударяет "коктейль" из острых запахов с насыщенными нотками хлорки, стерильных бинтов, омерзительных мазей и лекарств и тех самых запахов, которые запомнились после первого визита, совершенного ещё в детстве, но неописуемых даже под конец своей жизни, а взгляд натыкается на снующих туда-сюда нервных работников в развевающихся белоснежных халатах, полупрозрачных перчатках и медицинских масках.
Загрязнённый линолеум лишь напоминал о том, как спешат попасть в нужную палату бесконечные толпы людей, а тихие всхлипы и взволнованные переговоры нагоняли тоску. Сколько же людей сейчас ожидают вердикта врачей, но скольким из них придётся лицезреть слабое покачивание головой?..
Над входом в палаты горели совсем тусклые лампочки, озаряющие не самую чистую дверь слабоватым светом. На каждой двери красовалась потёртая табличка с номером палаты. Сейчас компания из нескольких подростков сгруппировалась около палаты под номером 119.
— Я не верю, — слабо прошелестел низкого роста паренёк с протезом на лице. — Не верю.
Остальные выглядели не менее разбитыми. Они молчали и лишь изредка обменивались короткими взглядами и похлопыванием по плечу. Съедающая изнутри горечь медленно расширялась, поедая остатки разума, а время шло настолько медленно, что, казалось бы, одна минута длится вечность.
— Я всё ещё не до конца понимаю, что произошло... — пробормотал Ларри, прожигая число на поцарапанной двери тоскливым взглядом. — Всё ведь было нормально...
— Не было, — огрызнулся Трэвис, нервно пиная стену носком ботинка и словно не замечая озлобленных взглядов снующих мимо врачей. — Она должна была прийти, кто же знал, что так получится?!
— Ну, знаешь ли, ты мог бы её и встретить, — фыркнул патлатый, скользнув взглядом по мрачным лицам друзей.
— Ага, как же. Сам бы был на моём месте...
— Да уж я-то был бы поумнее!
— Три ха-ха! Ты бы та...
— Вы можете хотя бы здесь не собачиться?! — не выдержал Нил, обводя обоих парней грозным взглядом. — Не забывайте, где вы находитесь и что сейчас происходит! Все отношения будете выяснять потом.
Спорящие закатили глаза и отвернулись, предварительно показав друг другу языки. Даже сейчас они, видимо, не могли просто ждать, притихнув, как все остальные.
Наконец мучительное ожидание прервалось. Из палаты вышел мужчина средних лет, явно настроенный на дружелюбный лад. Он слегка улыбнулся ребятам, подходя ближе и делая жест рукой.
«У него даже глаза добрые» — подумал Сал, вздыхая и приближаясь к доктору.
— С ней всё будет хорошо. Безусловно, время на восстановление необходимо, но, признаться честно, я ожидал, что её состояние будет хуже... по крайней мере, моральное.
— С ней можно поговорить? — робко уточнил Тодд, на что врач отрицательно покачал головой.
— Пока что не стоит. Вы можете прийти через недельку, уверен, и ей будет легче с вами беседовать — она успеет всё обдумать и принять. С ней поработает психолог, а значит, и состояние улучшится...
Ларри отвёл взгляд, делая вид, что слушает, но сам уже не воспринимал ни единого звука, погружаясь в пучину собственных мыслей. Он едва смог сохранять невозмутимое выражение лица с того самого момента, как услышал о произошедшем, однако, как минимум, внимательному человеку не стоило огромных трудов заметить его нервозность. Парень то и дело слегка прищуривал глаза, уголки его губ были опущены, он бесконечное количество раз поправлял рукава своей толстовки, а темп его речи значительно замедлялся. Всё это свидетельствовало о том, что он едва держится, чтобы не сорваться. И сейчас Джонсону казалось, что врач видит его насквозь. А может, так оно и было.
Салли чувствовал смешанные эмоции. Казалось бы, он был полностью опустошен, но то и дело в нём просыпалось едкое чувство горя и обиды. Ему было обидно, что такое произошло с Эш. Да, они практически не являются друзьями. Но она этого не заслужила. Он постоянно ёжился от накатывающих мыслей, а беспокойство и волнение не давало покоя. Протезник старался думать о том, что всё будет хорошо, но разве же это успокоит?
Мрачное здание больницы они покинули все вместе, чуть ли не прижимаясь друг к другу. Никто уже не пытался быть отстранённым, кроме, конечно же, двух человек. Они шли отдельно, стараясь не смотреть ни на кого, но, несмотря на непроницаемый вид, им приходилось тяжелее всех.
— Почему она вообще попалась этому отморозку? — очень тихо шепнул Тодд, чтобы Ларри с Трэвисом ненароком не услышали их разговор. — Она же всегда ходит через людные места, как это могло произойти?..
Нил промолчал, лишь слегка погладил парня по спине. Конечно же, он знал ответ. Трэвис, пусть и неохотно, смог признаться ему... за определенную цену.
— Не имею понятия, — честно ответил Фишер. — Я вообще не понимаю, почему это произошло... зачем она выходила из дома? Ради встречи с... Трэвисом? — максимально понизив голос, спросил он.
Моррисон кивнул и тут же пожал плечами, мол, "наверное, я не знаю". Его парень всё так же молчал, зато Ларри неожиданно обернулся, без единой эмоции глядя на Салли. Тот опустил глаза, сосредоточенно разглядывая землю под ногами и пиная мелкие камушки, встречающиеся по дороге. Вскоре патлатый отвернулся, и троица продолжила свой тихий диалог, в котором участвовало только двое.
***
Сал взглянул на своё отражение в зеркале, старательно собирая волосы в хвостик. Тревога постепенно отпускала, и сейчас он обдумывал состояние Ларри. Тот беспокоил его не меньше себя самого, так как голубоволосый прекрасно знал, что внешне спокойный человек может чувствовать себя хуже рыдающих в голос.
Поправив свободную футболку в тон своих глаз, парень со вздохом покинул ванную, пожелав сидящей на кухне Лизе доброй ночи, и зашёл в спальню, сразу заприметив сидящего на кровати и тупо глядящего в стену друга. Так и знал.
— Ларри? — мягко окликнул его Салли, аккуратно отложив повседневную одежду в сторону, и осторожно приблизился. Старший даже не пошевелился, лишь поднял взгляд, устало вздыхая. — Извини. Мы можем... поговорить об этом?
— Не нужно, — негромко отказал Джонсон, выпрямляясь и жестом указывая протезнику на место рядом с собой. — Просто... слишком много событий, понимаешь?
Фишер понимающе кивнул, аккуратно устраиваясь рядом.
— Наверное, эта новость добила меня, — признал кареглазый, глядя на Гизмо, как ни в чём не бывало зевающего у окошка. — Не ожидал, что всё так будет.
— Я тоже...
Они взглянули друг на друга, ища поддержку, в которой сами же нуждались. И оба поняли в один момент.
— Знаешь, а ведь... если подумать, — шатен издал короткий смешок, озвучивая пришедшую в головы друзей мысль, — то мы с тобой сейчас единственные друг для друга. Единственное спасение. Разве ты сможешь рассчитывать на Тодда или Нила?
— Ну... нет...
— Почему? — Ларри выдержал короткую паузу, зная, что на вопрос не найдётся ответа. — Да потому, что они считают так же. Они тоже находят спасение друг в друге. — Парень вновь замялся, подыскивая слова. — Я... не умею красиво говорить. Да и не скрываю. Но сейчас, думаю, это действительно важно.
Ты важен мне.
Салли замер, ощущая, как щёки и кончики ушей начинают загораться, а всё внутри танцует от последней сказанной другом фразы. Чем реже тебе говорят подобное, тем ценнее и приятнее оно для тебя становится. И сейчас улыбка сама озарила его лицо, лёгкая, едва заметная, но нежная и доверчивая.
— А мне важен ты.
И этого хватило, чтобы Джонсон заключил его в тёплые объятия, а Сал, отвечая на них, едва сдерживался от того, чтобы не заорать о том, насколько прекрасной была эта идея.
Ведь свой свет они смогут найти друг в друге.
***
— Мисс, как Вы себя чувствуете?
Сидящий около больничной койки врач выглядел весьма участливо, но пациентке было ясно, что любой психолог вёл бы себя именно так. Поэтому она не реагировала на этот тон, лишь отводила взгляд.
— Это важно, — настаивал мужчина, делая краткие пометки в своём блокнотике, — мне необходимо быть в курсе вашего состояния!
Девушка всё так же безразлично взглянула на него. Безусловно, она понимала, что её слова важны. В первую очередь, для неё самой. И она бы ответила. Но говорить нужно было довольно много, а этого ей не хотелось... потому что казалось трудной, а может, даже непосильной задачей.
— Хорошо, зайдём с другой стороны, — вздохнул врач, не переставая записывать что-то в блокнот. — Около вашей палаты толпилась кучка подростков вашего возраста. Что скажете? Знакомы?
Эшли слегка оживилась, но лишь кивнула, почему-то заинтересованная в реакции этого надоеды на её упорное молчание. Тот тяжело вздохнул, но понимающий взгляд на нормальный сменить и не подумал.
— Они хотели к Вам зайти... надеялись, что всё в порядке. Что мне им передать?
Кемпбелл замялась, понимая, что сейчас у неё есть прекрасная возможность хоть что-то, да сказать почти что своим друзьям. Однако она решила отмалчиваться, ведь и говорить слишком много было тяжеловато.
— Ничего. Как пожелаете... — не повышая тон, согласился тот. Пострадавшая не стала спорить, беззвучно вздыхая. — Может, мне хотя бы передать им, что Вы пришли в сознание? — Кивок. — Но отказываетесь разговаривать со своим психологом. — Покачивание головой. — Тогда почему же Вы молчите?
— Всё хорошо, — хрипловатым от долгого молчания голосом произнесла Эш, мгновенно замолчав. Нет, это слишком трудно. Уж лучше ничего не говорить...
— Мне это им передать? — уточнил психолог, делая пометки в блокноте. Девушка кивнула, понимая, что других вариантов у неё всё равно не остаётся. — Может, хотя бы будете говорить мне "да" и "нет"? Так будет легче с остальными словами...
Кемпбелл пожала плечами. В ней боролось острое желание спросить, когда её друзья смогут прийти, и упорство. Врач явно видел, что она хочет что-то спросить, и слегка склонил голову набок.
— Могу ли я спросить Вас о том, что связано с теми... м-м... друзьями?
Кивок.
Мужчина усмехнулся, почесывая подбородок. Улыбка исчезла с его лица, а затем он обронил:
— Кем Вам приходится мистер Джонсон?
