Гермиона медленно открыла глаза, превозмогая пульсирующую боль в висках, и вздрогнула, увидев перед собой знакомый стальной взгляд. Малфой сидел на корточках прямо перед ней, еще более бледный и мрачный, чем обычно. Их лица разделяли считанные дюймы, и на таком расстоянии девушка буквально могла сосчитать каждую его ресничку. Она сглотнула, наблюдая, как тонкая струйка крови медленно стекает с рассеченной светлой брови к острому подбородку, оставляя за собой след недавней борьбы.
— Очухалась. Очень рад, — сухо заявил Малфой, нарушая тишину и тем самым приводя девушку в чувство, побудив ее растерянно моргнуть и наконец отвести взгляд. Юноша поднялся на ноги и отступил, давая Гермионе простор. Разумеется, гриффиндорка ничуть не верила в искренность услышанного, но, по правде, ей было все равно.
Когда это они беспокоились и заботились друг о друге, и с чего вдруг начинать? Быть может, то, что расстояние между ними стало более приемлемым, придало ей уверенности, а может, девушка наконец пришла в себя, но она нашла в себе силы осмотреться и вникнуть в происходящее, невзирая на утомляющую головную боль и странное головокружение. Последним, что она помнила, были взрывы в Хогвартсе, вспышки заклинаний, крики и суматоха. Гермиона отбила очередное режущее, когда почувствовала, что со спины на нее навалилось что-то тяжелое. А дальше — холодный камень стены, мелькнувший перед глазами, болезненный оглушительный удар и внезапно наступившая темнота.
Девушка повернула голову, поморщившись от боли, прострелившей затылок, и растерянно оглядела помещение, в котором они оказались. Это была странная полутемная комната два на два метра с зеркальными панелями вместо стен, навевающими ассоциации с маггловским лифтом в дорогом отеле. Только вот вместо металлических дверей ее глазам предстала огромная штора благородного винного цвета, пошитая из тяжелого бархата.
— Это еще что? — голос Гермионы прозвучал гораздо тише, чем ей хотелось бы, он был хриплым и напуганным, совершенно не таким, каким задумывался, и девушка смущенно прокашлялась, не желая показывать слабость, хотя по правде, чувствовала она себя хорошенько измочаленной, не говоря уже о том, что в груди неумолимо нарастало беспокойство. — Где мы?
— Отличный вопрос, Грейнджер, — отчеканил Малфой, демонстративно закатив глаза. Он, —
что, в общем-то, удивительным и не было, — даже не пытался скрыть своего раздражения. — Я-то думал, это
ты у нас самая умная…
Гермиона сощурилась, бросив на слизеринца взгляд, полный подозрений. Она попыталась приподняться, но голова тут же отозвалась нещадной болью, и девушка, тихонько застонав, покорно приняла прежнее положение.
— Ты можешь просто сказать, что происходит? Ты куда-то трансгрессировал, верно? Очень опрометчиво, учитывая, что меня могло расщепить! Но ведь тебя это не волновало, я права? — девушка осуждающе качнула головой, и так прекрасно зная ответ. На мгновение ей пришлось прикрыть глаза, справляясь с внезапно подступившей тошнотой, — любые движения по-прежнему давались ей с трудом. — Как долго я была без сознания? — поинтересовалась она, собираясь с силами.
Малфой поморщился и окинул девушку цепким взглядом. Тяжело вздохнув, он высокомерно протянул:
— Нехило же тебя приложило, раз из твоей лохматой черепушки вылетел тот факт, что на Хогвартсе стоит магический щит.
— Я… — Гермиона нахмурилась, понимая, как нелепо выглядел ее допрос.
Действительно, как вообще она, умница Грейнджер, могла так оплошать? Это было страшно на нее непохоже, — возможно, действительно, сказывался удар головой. Мысли путались, непривычно разбегались, заставляя прилагать немалые усилия, чтобы говорить не спутано и без запинок. Подобное состояние ей не нравилось безумно, — что-то вроде алкогольного опьянения, когда тебе еще кажется, что ты себя контролируешь, но из твоих уст уже вылетают всякие глупости, не поддающиеся контролю. — Не буду отрицать тот очевидный факт, что, вероятно, благодаря тебе моя голова протаранила стену, — как можно увереннее проговорила девушка, старательно скрывая смущение. — И это еще одно доказательство того, что здесь мы очутились явно не по моей вине…
Малфой обреченно выдохнул, но заговорил на удивление спокойно, без сквозящей в голосе угрозы или ярости, словно лишь сообщал сухие факты.
— Еще немного, и я вырублю тебя обратно, — он облокотился на одну из стен и скрестил на груди руки. — Ты всегда такая болтливая?
— А по-твоему я, что, должна молчать? — Гермиона фыркнула, явно показывая, что не собирается просто лежать, ничего не предпринимая и ничем не интересуясь. На личный комфорт Малфоя ей было плевать, так что она несомненно планировала быть крайне надоедливой и супернеудобной, лишь бы выведать все необходимое. — Я не собираюсь с тобой любезничать и производить впечатление. Ты вообще меня мало интересуешь, как и твое мнение, уж прости. Зато меня чрезвычайно волнует то, где я нахожусь и почему. Так что будь добр, просто ответь на мои вопросы, и тебе не придется больше вести со мной беседу, это я гарантирую.
— Нет, — спокойно отозвался Малфой, слегка пожав плечами.
— То есть как это —
«нет»? — Гермиона нахмурилась, собираясь с силами и прикладывая все свои усилия, чтобы подняться с холодного пола. На сей раз она двигалась медленно и определенно достигла успеха. Отдышавшись, она болезненно поморщилась, но стойко преодолела дрожь в ногах и накатившую очередной волной пульсирующую головную боль.
— Вот такое вот гребаное
«нет», Грейнджер. Ты что, раньше никогда не слышала этого слова? — он хмыкнул, его губы всего на мгновение тронула усмешка. Малфой выдержал небольшую паузу, прежде чем продолжить. — Салазар, не тупи, — процедил парень чуть раздраженнее. — Я и сам понятия не имею, где мы… — Драко покосился на мамино кольцо, решив не уточнять, что кое-какую версию он все-таки обдумывал. Могла ли мама передать ему портал, который так вовремя сработал в самый опасный для него момент? Могла ли Грейнджер так же удачно коснуться этого кольца и перенестись вместе с ним в место, предназначенное для него? Быть может, в какое-то укрытие, где пряталась и сама Нарцисса?
Вполне возможно. Ведь пока иного объяснения происходящему он не находил.
— Хорошо, допустим, — Гермиона подняла руки в примирительном жесте, обозначавшем, что она все-таки сдалась. Или, по крайней мере,
пытается поверить, хотя бы
рассмотреть данный вариант. — Но, насколько я поняла, у тебя тут явно было больше времени осмотреться. Ты же догадался заглянуть, например… — девушка покрутила головой по сторонам и, слегка сощурившись, уточнила: — За штору?
— Дамы вперед, — Малфой сделал приглашающий жест, и на его лице отразилась неприятная ухмылка. Он явно что-то недоговаривал, и волшебнице это не нравилось, но, тем не менее, его ответ не был исчерпывающим.
Как она могла проигнорировать это и просто остаться на месте? Любопытство разбирало Гермиону, но вместе с тем где-то внутри звенел возвещающий об опасности колокольчик. Почему они до сих пор не ушли отсюда? Вернее, Малфой, — без нее. Пожалуй, это было подозрительно. Вот только стоило ли отметать вариант, что они перенеслись сюда считанные минуты назад, и Гермиона очнулась сразу же, а значит, Малфой действительно не успел осмотреться? В пару осторожных шагов, слегка касаясь рукой стены, ища опору хоть в чем-то, девушка преодолела расстояние до шторы и попробовала сдвинуть ее в сторону. И тут же вскрикнула, отдернув пальцы. По телу пробежался легкий, но все-таки весьма болезненный разряд тока, да и эффект неожиданности напугал не меньше, а тяжелая ткань не сдвинулась ни на дюйм. Гермиона недовольно покосилась на блондина:
— Ты знал, — проконстатировала она, впрочем, ничуть не испытывая разочарование.
Для этого требовались хоть какие-то ожидания. Довольная ухмылка Малфоя, ставшая ответом, оказалась красноречивее любых слов. Девушка вздохнула.
Чего еще можно было ожидать от этого гаденыша? На всякий случай она решила уточнить: — Если это все-таки твоих рук дело, то очень глупо считать, что меня никто не будет искать, — в звенящем девичьем голосе отчетливо мелькнула угроза.
— Да, знаешь, всегда мечтал устроить с тобой свидание в подобном месте… — каждое сказанное слово было пронизано сарказмом, и Гермионе оставалось лишь недовольно закатить глаза, привычным жестом упирая руки в бока. Она хотела было ответить что-нибудь колкое, но Малфой продолжил: — К тому же, неужели ты настолько уверена, что кто-то из твоих дружков остался в живых? — лицо юноши сохраняло непроницаемость, и волшебница вдруг ощутила, как что-то внутри болезненно сжалось, перекрывая доступ кислороду. Уверенность мгновенно испарилась, шоколадные глаза невольно увлажнились, реагируя на множество самых страшных картинок, замелькавших в голове, ослабевшие руки съехали с бедер, а ноги предательски подкосились, отказывая в поддержке. Гермиона смогла лишь безмолвно опереться о ближайшую стену, чтобы устоять, даже не пытаясь строить из себя неизменно отважную гриффиндорку.
Малфой не стал долго наслаждаться своим триумфом. Он и сам не понимал, почему вдруг решил пойти на попятную. Возможно, он слишком выдохся после всего произошедшего.
А истерика этой сумасшедшей тут явно была ни к чему.
— Салазар, расслабься. Повторюсь, я знаю не больше твоего, — он сделал шаг вперед и отчеканил громче, словно пытаясь придать еще больше убедительности своим словам: — Я так же, как и ты, здесь, в этой долбаной ловушке, Грейнджер.
Гермиона рвано выдохнула, сморгнув непрошенные слезы, и подняла на слизеринца взгляд, полный презрения, мысленно отвешивая парню хорошего пинка. Она ощупала свои карманы и разочарованно выдохнула, когда поняла, что волшебной палочки при ней не оказалось.
Удивительно, как долго она про нее не вспоминала… Отсутствие оружия добавляло паники. Гермиона кинула быстрый взгляд на пол в бессмысленной попытке найти утерянное.
Как будто такое можно было не заметить сразу. Гриффиндорка не решилась задать животрепещущий вопрос Малфою, — ей не хотелось казаться еще более беззащитной. Могла ли палочка выпасть из ее руки еще в том самом коридоре, остаться в Хогвартсе? Теперь от магии помощи можно было не ждать, — это еще больше все усложняло…
Тяжелый занавес внезапно дернулся, плавно отъезжая в сторону и впуская внутрь миниатюрную темноволосую азиатку в сером деловом костюме, с густой прямой челкой и высоким хвостом. Следом за ней с палочкой наготове важно проследовал широкоплечий мужчина ростом в шесть, а то и больше, футов, кажущийся настоящей горой на фоне незнакомки. Гермиона отшатнулась, инстинктивно делая шаг в сторону Малфоя.
Что иронично, учитывая, что всего секунду назад она считала его не лучшим вариантом для безоговорочного доверия. «Бугай», как мысленно его окрестила гриффиндорка, безмолвно, отточенными движениями руки лишил голоса их обоих, — девушка поняла это сразу, мгновенно узнав выведенные в воздухе руны. Без особой надежды попыталась заговорить, но, как и ожидалось, с ее губ не сорвалось ни единого звука. Она покосилась на Малфоя, и ей показалось, что он ничего не заметил, по крайней мере, виду не подал. Он совершенно игнорировал мужчину, вероятно, телохранителя или охранника, а его вопрошающий взгляд был направлен на незнакомку.
— Это стандартная процедура, — без лишних предисловий проговорила женщина, будто отвечая на немой вопрос, и голос ее, в противовес внешности, оказался сильным, низким, наполненным глубиной. — Если вы не будете сопротивляться, мы не причиним вам вреда, а все свои вопросы вы сможете позже задать Владельцу дома.
Азиатка, в чьих руках красовалось перо вишневого цвета и планшет такого же оттенка с прикрепленными к нему бумажными записями, всем своим видом предельно напоминала секретаршу. Она явно не была удивлена гостям, словно ожидала их появления, придирчиво осмотрела молодых людей и сделала какие-то пометки на листе пергамента. Мужчина, скалой возвышавшийся позади нее, не сводил палочки с волшебников, демонстрируя свою явную готовность к сопротивлению. Но Малфой и Гермиона, не сговариваясь, покорно стояли на месте, прекрасно понимая свои перспективы, ведь в данный момент сила была отнюдь не на их стороне.
Наконец, закончив писать, женщина пригласила студентов проследовать за собой. Гермиона и Малфой замешкались всего на секунду и, переглянувшись, будто бы мысленно задав друг другу один и тот же вопрос, шагнули за бархатный занавес в неизвестность.
***
— Минерва… — Дамблдор тяжело вздохнул, повесив в воздухе многозначительную паузу. — Думаю, ни к чему было принимать все столь близко к сердцу и, к тому же, беспокоить остальных…. — с мягкой укоризной проговорил он, выразительно взглянув на Кингсли, который в паре с Грюмом кружил, словно коршун, вокруг нескольких связанных Пожирателей, поставленных на колени на каменные плиты просторного директорского кабинета.
— Но как можно было не оповестить хотя бы Орден? — Макгонагалл недовольно поджала губы. — Что, по-вашему, мы должны были с этим делать? — волшебница обвела пленных рукой, вопросительно вскинув брови. — Пусть их тихо уводят подальше отсюда и сообщают Аврорату, что они были пойманы где-нибудь в Хогсмиде. Ведь не отправлять же их кормить русалок, в самом деле!
— А мне кажется, им там самое место, — лениво протянул Снейп, и профессор Трансфигурации тотчас возмущенно запыхтела, словно закипающий чайник.
— Думаю, пришло время выслушать нашего дорогого друга, — с улыбкой возвестил директор, обращая всеобщее внимание на себя. — Уверен, мистеру Сальваторе есть чем с нами поделиться.
— Вы про оторванную голову какого-то ублюдка? — с усмешкой поинтересовался Деймон, отталкиваясь от колонны, у которой так удобно пристроился, со стороны наблюдая за бессмысленными спорами.
Макгонагалл ахнула и нахмурилась, — после и без того паршивого дня у нее, разумеется, не осталось никакого терпения выслушивать подобные эпитеты в своем присутствии:
— Контролируйте поток своей речи, молодой человек! Уважайте старших!
— Неужели вам не сообщили, что старше тут
я? — Деймон беззлобно рассмеялся, не без удовольствия наблюдая за вытянувшимся от удивления женским лицом.
Вероятно, ее здесь посвящали не во все подробности. — Но сейчас не об этом… Не могу сказать, что мне пришлось особо долго возиться. Я быстро избавился от первой пары умников, пролезших через шкаф. Затем выглянула ведьма с безумными глазами и свалкой на голове. Она оказалась чуть умнее, так что мгновенно скрылась и, видимо, предупредила остальных. Отменная реакция, не поспоришь. Больше выйти никто не рискнул. Так что с убедительностью заявляю, остальные шли не этим путем.
— Это не новость, — холодно отозвался Снейп. — И я знаю, кого нам следует допросить, чтобы узнать чуть больше. Где этот ледяной упырь, которого притащили Булстроуд и Уизли?
— Северус! — Макгонагалл укоризненно покачала головой. — Отвлекитесь, пожалуйста, от мыслей о пытках и хоть немного подумайте об учениках. С вашим замороженным… Кхм… Ничего не случится. Он в кабинете Чар под надзором Филиуса, Фред Уизли остался с ними. Он заявил, что не сведет с Пожирателя глаз, пока его брат не будет в безопасности. Уверена, они прекрасно справятся без нас. Лучше подумайте, кто будет усмирять слизеринцев? Никогда не поверю, что эти ребята не станут «выносить сор» из нашего замка. Старшекурсников придется приструнить, и лучше вас никому не справиться с этим. А нам нужно как-то объяснить случившееся остальным ребятам. Землетрясение? Магические колебания?
— Минерва права. Нам надо продумать объявление, до ужина осталось всего ничего, — Дамблдор задумчиво закинул в рот лимонную дольку, облизнул пальцы и снова взглянул на Деймона из-под очков-половинок. — Вы уничтожили шкаф, как я просил? Тогда можете идти, мистер Сальваторе, мы все крайне благодарны за ваше участие. А вот нас, дорогие профессора, еще ждут дела…
***
Лазарет Хогвартса впервые был буквально переполнен. Мадам Помфри суетилась, с трудом лавируя между наколдованными койками, разнося целебные зелья раненым студентам. Профессор Слизнорт стоял у дверей, разгоняя нескончаемую толпу желающих навестить своих друзей. Из всех он пропустил только своего любимчика Поттера, получив в ответ гул осуждения от остальных визитеров.
Гарри огляделся и обнаружил своего друга на одной из коек у дальнего окна. Рон сидел с перевязанной головой и подбитым глазом и возмущенно кричал, что совершенно здоров и не планирует здесь находиться ни минутой больше. Мадам Помфри, послав в него грозный взгляд, решительно сообщила расшумевшемуся юноше, что вольет в него внушительную дозу зелья Сна без сновидений, если он не перестанет мучить бедных пациентов своими воплями. Рон покраснел от возмущения, мгновенно выделяясь на фоне белых простыней, но покорно затих. И Гарри мог бы посмеяться над всем происходящим, ведь картина была поистине комичной, но у парня не осталось сил даже на улыбку.
Да и было ли это уместным?
После того, как на его глазах Гермиона исчезла вместе с наглым белобрысым хорьком, он едва мог думать о чем-то другом, — все его мысли так или иначе возвращались к подруге. Им всем чудом удалось отбиться от врагов, благо учителя оказались подготовлены к этому нападению. Отдельное спасибо, разумеется, стоило сказать профессору Снейпу, который позаботился о целом запасе оборонительных зелий, который все они извели довольно быстро. И вот теперь, спустя час или два после с трудом одержанной победы, парень сбился с ног в поисках Гермионы. Однако ни ее, ни Малфоя никто с тех пор не видел. Многие стали свидетелями яркой вспышки, которая перенесла пару студентов в неизвестном направлении, но никто не знал о ее происхождении и уж тем более о том, как именно она работает. Эта вспышка не была похожа на трансгрессию или портал, но имела несомненно магическое происхождение. Разумеется, карта Мародеров больше не показывала этих двоих, а профессор Дамблдор своим любимым раздражающе спокойным тоном попросил не лезть в это дело и ни о чем не волноваться. Словно это не в его школе во время боевых действий исчезли двое студентов!
Уроки были отменены вплоть до следующего понедельника, и через камин в кабинете директора большую часть учеников на внеплановые выходные разобрали по домам. Восстановлением Хогвартса преподаватели занялись вплотную и крайне оперативно, — планировалось уже к утру следующего дня разобраться с внушительной частью урона. Жизнь кипела, у всех были какие-то важные дела, и с каждой минутой Гарри все больше утверждался в том, что никому по сути и дела-то не было до Гермионы с ее исчезновением, ведь и без нее забот у окружающих хватало.
Наконец, Уизли заметил друга и помахал ему, подзывая к себе. Гарри огибал кровати, мельком оглядывая пострадавших студентов. Некоторых из них он знал лично, с кем-то лишь пересекался в школьных коридорах или Большом зале. Однако каждое юное ни в чем не повинное лицо вызывало в сердце Гарри жгучую боль и праведный гнев.
По обе стороны от Рона неподвижно лежали Лаванда и Парвати, — обе необычайно бледные, со множеством ссадин и синяков. Гарри замер на мгновение, прежде чем встретиться взглядом со своим другом.
— У них сотрясение, — мрачно отозвался юноша, отвечая на немой вопрос Гарри. — Все произошло так быстро, и я ничего не смог сделать! Это был Джордж, понимаешь? Точнее,
не Джордж… Каким ослом надо быть, чтобы не заметить
такое?!
— Никто даже и подумать о таком не мог, — Гарри аккуратно опустился на край кровати и положил свою руку на широкое плечо Рона, чуть сжимая его. — Сегодня было… так много всего. И так сразу. Я уверен, ты сделал все, что мог. К тому же, вы ведь все выбрались, все живые. К чему себя винить?
— Мерлин, Гарри, а ты ведь и не в курсе… Нас же всех вытащила Булстроуд! Притащила какие-то зелья и реально помогла!
Мадам Помфри в очередной раз шикнула, на сей раз бросив предупреждающий взгляд на Поттера, и тот виновато кивнул с извиняющейся улыбкой.
— Слышал-слышал, слухами Хогвартс полнится… — невесело усмехнулся брюнет, запуская руку в и без того взлохмаченные волосы. Он знал, что должен был завести разговор о Гермионе. Но как подвести к этому, не был уверен. Да и вообще, сообщать подобные новости оказалось делом не таким уж и простым. — Сегодня мы побывали на поле боя, и чудом обошлось без смертельных жертв. Я не знаю, чем руководствовались ПСы, ведь у них нет чести…
— …И мозгов… — не удержался от ядовитого комментария Рон, откидываясь на подушку.
Гарри усмехнулся, но спустя мгновение его лицо вновь сделалось серьезным:
— Да, но они бойцы. Сильные и безжалостные. Им ничего не стоило разделаться с нами всеми одной лишь Авадой. Но они пришли не за этим, нет… Они лишь припугнули нас. Эти собаки здесь явно что-то разнюхивали.
— Ты думаешь… — Рон неуверенно почесал затылок, с трудом справляясь с толстым слоем пропитанного целебным зельем бинта. — Пожиратели здесь что-то искали?
— Что-то или кого-то, — Гарри неопределенно пожал плечами. — Может, хотели спрятать среди этих стен какое-то смертоносное оружие… Я не знаю. Но уверен, что эти сволочи обязательно поплатятся.
Парни затихли, всерьез задумавшись о произошедшем, и на какое-то время между ними повисла пауза. Вокруг все так же суетилась мадам Помфри, мирно сопели студенты, опоенные целебными зельями, а в другом конце лазарета перешептывались те, кто пострадал не так серьезно.
— Как Джин? — внезапно спросил Рон, с нескрываемым испугом взглянув на друга.
— Небольшой порез на руке, но все в порядке. Долго пыталась пробиться к тебе, но в итоге ее развернули, попросили написать письмо вашим родным.
— А брат? Он же в порядке?
— Ну конечно, Рон, как видишь, ни на одной койке его нет, — Гарри устало улыбнулся, с облегчением подмечая, как паника на лице друга постепенно ослабевает. Однако спустя несколько долгих секунд раздумья тот вновь напрягся:
— Ты… Ты сможешь поговорить с Фредом? Насчет Джорджа. Я не понимаю, что происходит, но мне кажется, что он в курсе. Хочу убедиться, что все не так страшно, понимаешь? Может, я себя накрутил и… Зря паникую.
Гарри согласно кивнул, безмолвно поддерживая друга.
— Сейчас правда всех разбирают по домам? Я слышал, что Гермионы нет в Хогвартсе… Она тоже уехала?
Поттер до боли стиснул зубы, стянул с кончика носа очки, бессознательно оттягивая время, и принялся протирать их о собственную футболку. Ему было жизненно необходимо хоть чем-то занять свои руки.
Кажется, пришла пора рассказать хотя бы то немногое, что он знал.
С нападением Пожирателей началась настоящая суматоха, и его друг вместе с Лавандой и сестрами Патил направились в другой коридор со студентами Когтеврана. Рон не стал свидетелем исчезновения Гермионы, а значит, до него дошли лишь отдаленные слухи, учитывая полную изоляцию лазарета. Как бы Поттеру ни хотелось оградить друга от излишних волнений, он прекрасно понимал, что обязан был рассказать ему о произошедшем. Скрывать это у него больше не было сил. Грудную клетку Гарри буквально разрывало от переживаний, а равнодушие окружающих просто убивало. Сейчас всех куда больше беспокоили друзья в лазарете и собственная безопасность. К тому же, заявление Дамблдора с его неподражаемым спокойствием сделали свое дело, и исчезновение пары студентов не стало обсуждением дня. Гарри нацепил очки, поднимая решительный взгляд на друга. Он расскажет это быстро, без предисловий, словно сдирая пластырь со старой раны. Важнее всего сейчас была только правда.
