***
Желание никогда не покидать пределы душа, чтобы не дай Мерлин встретиться взглядом с Драко, боролось с желанием покинуть квартиру вовсе. Гермиона хотела как можно скорее увидеться с Сириусом и Бонни и обсудить план по внедрению на Исследовательский этаж. Впрочем, она была готова говорить и о любых пустяках… Лишь бы не наедине с Драко в замкнутом пространстве. Девушка решительно выключила воду, наконец определившись. Собрались они на удивление быстро, без лишних разговоров и какого бы то ни было флирта. Малфой словно понял, что и без того вкрай смутил свою жену. На выходе из квартиры Гермиона едва не споткнулась о ребенка. Она не сразу поняла, что произошло. Мальчишка возник из ниоткуда и так же резко, как и появился, рухнул в ее ноги. Драко поймал волшебницу за талию, помогая сохранить равновесие. К малому же тотчас подскочила Амабель, поднимая побледневшее худое тельце с пола и кладя его голову к себе на колени. — О, Моргана! Что произошло? Кто этот малыш? — Гермиона опустилась на корточки, испуганно глядя то на соседку, то на ребенка, что лежал на ней явно без чувств. — Это Джо, — выдохнула женщина, и волосы ее быстро потемнели, выдавая беспокойство. — Так порой… бывает, — слабым голосом заключила она. Гермиона быстро переглянулась с Драко, пока не представляя, что могла бы для них сделать, как бы ей стоило поступить. Мальчик, которому, как она помнила по рассказам соседей, было около десяти лет, казался заметно младше. Стало понятно, что его проблемы со здоровьем могли быть еще серьезнее, чем ей думалось раньше. С одной стороны, не хотелось смущать Амабель, которая за все их встречи старательно избегала обсуждений состояния сына. Однако при всем при том Гермиона боялась показаться равнодушной, бросить человека в трудную минуту. Она искренне хотела помочь. Малфой подал ей руку, поднимая с пола, и, словно читая мысли, сходу взял инициативу на себя. — Это ведь твой сын? У него обморок? Скажи мне, куда его отнести. Кого-то позвать? — Драко наклонился, чтобы взять ребенка, и женщина, пусть и с некоторым сомнением, но все-таки позволила ему это. — Нет, все… Все в порядке, — смущенно выдавила она, явно не соглашаясь с собственными словами. — Отнеси его к нам домой, пожалуйста. Помощь не будет лишней. Гермиона поспешила открыть соседнюю дверь, а хозяйка провела их внутрь, показав, куда положить Джо. Их квартира оказалась просторнее. Она имела отдельную спальню и даже закуток, который вполне можно было назвать детским уголком. Гостиная зонировалась, отделяя с помощью высокого и весьма широкого книжного шкафа часть пространства. Нижние полки были полностью отданы под детскую литературу, — в глаза на контрасте бросались разноцветные корешки книг и яркие обложки с красивыми иллюстрациями. За шкафом-перегородкой была спрятана маленькая кровать с постельным бельем с космическим принтом. Рядом стоял рабочий стол с настоящим раем из канцелярских принадлежностей. Многие из них Гермиона вовсе не ожидала встретить в квартире у магов, чем была приятно удивлена. Было очевидно, что мальчику нравилось рисовать, заниматься лепкой и оригами, а любящие родители пытались обеспечить его всем необходимым. Здесь же находился комод для одежды, обклеенный светящимися звездами, и корзина для игрушек в форме космонавта. Блэкаут-штора с созвездиями и звездными картами казалась несколько сложной для ребенка, но напоминала о том, что жил здесь не маленький маггл. Она хорошо закрывала солнце, создавая в углу уютный полумрак. Амабель открыла настежь окно. Откинула одеяло и переложила подушку подальше от изголовья. Когда Драко положил ребенка, она опустила его ноги на возвышение и укрыла его, спасая от потока холодного ветра. — С ним все будет в порядке? — Гермиона внимательно наблюдала за действиями матери, держась на расстоянии, чтобы не мешаться. — Может, разыскать Алекса? Или доставить вас в больницу? — Джо скоро очнется, — заверила Амабель, нежно погладив сына по щеке. — Я могу сходить к Алексу на работу, — нехотя выдавил Малфой. Он совершенно точно не желал лишний раз пересекаться с этим парнем. Тем более затрагивать тему о его больном ребенке. Что-то подсказывало ему, что ничего доброго он не услышит. Еще больше он опасался остаться крайним в случае чего. Жизнь научила его не лезть не в свое дело. Меньше знаешь — крепче спишь. Если бы он в самом деле вникал во все, что творилось в том же Мэноре, давно бы сошел с ума… Интуиция редко его подводила, и сейчас тонкий беспокойный голосок где-то внутри пытался его предостеречь. — Да, Драко! Пожалуйста, — Гермиона поймала обеспокоенный взгляд метаморфомага и напряглась. Та явно не хотела втягивать мужа. — Амабель? — Нет, правда, не стоит. У него сегодня банкет, не хочу отвлекать от работы. Все в порядке, мы справимся сами, — девушка тараторила, слабо напоминая ту угрюмую и молчаливую волшебницу, какую они знали. — Здесь вообще можно вызвать колдомедика? Или, может, нужно купить какое целебное зелье? — гриффиндорка чувствовала себя бесполезной, и это съедало ее. Амабель не казалась напуганной, лишь невозможно несчастной, даже обреченной. Она явно уже проходила через это — обмороки сына. И все же, казалось, ей нужна была как минимум моральная поддержка. — Блэки ждут нас, — Драко настойчиво потянул Гермиону на себя, отчетливо понимая, что они были здесь лишними. Им необходимо было подумать о себе. Наконец выбраться из этого проклятого Дома, а не наживать проблемы. Это казалось настолько очевидным, что неуместная гриффиндорская доблесть и желание помочь только нервировали. — Если хочешь, ты можешь идти первым, я догоню потом, — девушка вырвала руку, предупреждающе сверкнув глазами. Она знала, что должна остаться, и переубедить ее было невозможно. — Не напрягай людей своим присутствием, — тихо процедил парень, затем натянул улыбку, переведя взгляд на соседку. — Пусть ваш сын скорее поправляется. Встретимся в квартире Сириуса, Малфой, — Драко умудрялся произносить свою фамилию с той же красноречивой интонацией, с какой прежде говорил «Грейнджер». Это забавляло. Он ушел, оставив Гермиону наедине с Амабель. Девушка же проводила его осуждающим взглядом. Впрочем, чего она ожидала? «Доблесть и отвага» никогда не было его девизом. Гермиона вздохнула, а после натянула на лицо добродушную улыбку: — Я подежурю вместе с тобой, ты вроде бы говорила, что помощь не будет лишней? — О, я не хотела бы отвлекать тебя от твоих дел. У тебя же были планы… — Ничего такого, — Гермиона махнула рукой, словно разработка плана побега не имела для нее никакого значения. Успеется. — Значит, ты теперь замужем? — Амабель прошла к кухонному гарнитуру. Взялась наливать воду в миску из нержавейки, туда же добавила несколько капель из колбочки с зельем. Затем взболтала ее и подхватила маленькое махровое полотенце со стола. — Да, вчера была брачная церемония, — растерянно отозвалась Гермиона, не ожидая, что разговор с такой легкостью переключится на нее. — Прими наши поздравления, — голос Амабель прозвучал отчужденно. Реплика была скорее вежливой, чем искренней. Волшебница обтирала сына влажным полотенцем — его лицо, шею, руки. Послышались тихие всхлипы. Гермиона подошла ближе, когда ей показалось, что девушка плачет. — Что говорят колдомедики? — осторожно поинтересовалась она. — Это… лечится? Амабель отрицательно покачала головой, уже не в силах сдержать рыдания. — Нет, простое лечение уже не помогает. И вряд ли поможет… Становится все хуже… Я… я не готова его потерять! Гермиона тихо подошла, обняв девушку со спины, позволяя ей выплакаться. — Вы точно пробовали все? Магия так многогранна, есть столько разных способов! Возможно, пришло время для чего-то рискового? Вроде экспериментального лечения? — Кое-что есть, — сквозь всхлипы выдавила метаморфомаг. — Это несомненно сработает. Вот только… — волшебница быстро замотала головой, будто боясь договорить. — Только что, Амабель? Что может быть важнее здоровья ребенка? — волшебница вздрогнула, и Гермиона сразу пожалела о заданном вопросе. — Прости… Я… Зря я так. — Нет, ты права! — девушка вытерла слезы и обернулась, доверительно взяв Гермиону за руку. — Я не готова была участвовать в Отборе. Я ведь врач… Я должна лечить, а не калечить. Но чтобы добыть элексир… Да. Да, ты права, правда! Спасибо. Здоровье сына важнее всего! — Амабель порывисто обняла шокированную Гермиону и вновь вернулась к обтиранию Джо. — Здоровье сына важнее…***
— Безрассудно. Опрометчиво. Неоправданно рисково! — Люциус, боязливо озираясь по сторонам, торопливо вел жену по темному коридору вдоль ряда пыточных камер. В воздухе витал запах спекшейся крови, немытых тел и человеческих экскрементов. Боль и страх буквально пропитали каменные стены темниц. Концентрация темных заклятий была осязаемой. Она, словно темная густая пелена, ложилась на легкие, не давая вдохнуть полной грудью, влияла на разум, вызывая едва поддающиеся контролю апатию и злость. Болезненные стоны пленных, звоны цепей, плач и бессмысленные, но полные отчаяния броски камней в стены... Все это эхом отражалось от поверхностей, сливаясь в холодящую душу какофонию. — Ненавижу это место, Люци. Ненавижу всей душой! В какой момент все стало другим? Когда мы потеряли наш дом, превратив его в это? Когда наша семья рассыпалась в прах, позволяя ветру развеять нашу жизнь? Как мы допустили?! — голос Нарциссы предательски сорвался. Фасад дрогнул, показывая хрупкость фарфоровой куклы. А ведь она так давно не могла позволить себе это... Продемонстрировать истинные чувства, высказаться, ничего не скрывая, поделиться тем, что столько месяцев копилось внутри. Леди Малфой всегда была примерной, почти идеальной и достаточно холодной. Такой, какой и должна быть волшебница ее положения. Такой, какой ее ожидал видеть муж. Нарциссе казалось, что она могла ужиться с чем угодно. Быть лучшей матерью, женой, хозяйкой. Она умела улыбаться в моменты мучительной душевной боли. Быть ослепительно прекрасной тогда, когда другой бы не смог встать с постели. Не изменяя себе, оставалась несказанно хороша даже сейчас — в элегантном черном платье-водолазке с широким поясом, в сапожках из драконьей кожи, с жемчужными серьгами и уложенной прической. Выглядела так, словно отправилась не на смертельно опасную миссию, а на свидание или прогулку. И тем не менее, Нарцисса изменилась. Но дело было вовсе не в новой стрижке или нелепых имиджевых очках, которые сейчас могли лишь мешать. Она вкусила свободу. Насладилась жизнью вне стен красивой каменной тюрьмы. Ее не порабощали. От нее не требовали. И ей вовсе не нужно было быть идеальной, прячась за маской лицемерия и фасадом неприступной красоты. Никто не заставлял ненавидеть тех, кто был другим. Напротив — в мире магглов все были на удивление толерантны. На фоне понимающих и принимающих простых людей маги казались моральными уродами. И Цисси понимала — ее семья тоже была такой. Она была такой. Но ей этого вовсе не хотелось. Как бы там ни было, Нарцисса любила мужа, многим жертвовала ради него. Однако теперь, когда он служил Темному лорду, все изменилось. Повысились ставки, а значит, возросли и риски. Все предельно усложнилось. Хотела ли она жить в «новом обществе»? Было ли происходящее оправданной тому ценой? Леди Малфой уже во всем сомневалась. Люциус остановился внезапно и так же резко толкнул жену к стене. Прижал Нарциссу к холодным камням, больно впивая в неровности лопатками. Сдавил цепкие пальцы на хрупкой шее, сдерживаясь, чтобы не навредить. Женщина вздрогнула, но стойко выдержала стальной взгляд, до краев заполненный смятением и гневом. Лишь нахмурилась, пытаясь разглядеть любимого в разъяренном мужчине. Сколько бы безумств их ни связывало в постели, в ссорах он всегда был сдержан. Люциус находил выход эмоциям лишь с ее согласия, извращенными способами доводя до безумного удовольствия. Но что сейчас? Разочарование, страх… В глазах совсем не было похоти, былой страсти. — Что ты несешь?! Ты подвергаешь всех нас опасности! И ради чего? — тихий вопрос был оглушительнее крика. Осуждение на грани с презрением — вот что было в нем. И ранило это больнее всего остального. — Тогда мы принимали верные решения. Мы все сделали правильно, Цисси. Но что вытворяем сейчас?! — Наш сын… Они поклялись, — Нарцисса с трудом сглотнула, поморщившись от болезненного давления. Говорить было непросто, а долгожданная встреча с мужем уже не приносила той радости, что была всего несколько минут назад. Все омрачилось. Казалось, сам воздух Мэнора отравлял все вокруг — сам дом, их эмоции, чувства, их самих. Хватка стала слабее, лицо же Малфоя приблизилось. Теперь он шептал ей в самые губы, раздраженно вопрошая: — Ты ведь не глупа! Так отчего же?.. Верная гибель, Цисси… Стоит ли их жалкая помощь того? Эгоистичные тупые идиоты! Люциус тяжело дышал, говорил порывисто, рвано. А после вдруг прижался своим лбом к ее. Словно все его тело разом лишилось сил, а супруга стала последней опорой. — Нам надо идти. Мы должны… — Нарцисса решительно опустила ладони на лицо мужа, отклонив его от себя. Увидела в серых глазах застывшие слезы. Мужчина моргнул, мгновенно убирая лишнюю влагу. Взгляд стал холодным, отчужденным. Эмоция исчезла, словно мираж, не оставляя за собой и следа. Перед ней снова стоял надменный, уверенный в себе лорд с прямой спиной и вздернутой светлой бровью. Тот, кого она знала, с кем жила все эти годы. Рука Люциуса скользнула выше, переместившись от шеи к подбородку. Маг провел длинным тонким пальцем по нежным губам, но так и не потянулся, чтобы поцеловать жену. Лишь теперь Нарцисса вдруг заметила, как он исхудал. Слишком много было прежде других мыслей и переживаний, а сейчас — только он. Как ему жилось здесь без нее? Ни в одном письме они не обсуждали это. Люциус не был тем, кто стал бы говорить о чувствах, грузить своими переживаниями. Но раньше ему и не нужно было это, ведь Нарцисса понимала с полуслова, с одного лишь взгляда. Была его громоотводом, безмолвной поддержкой. Вот только им не приходилось еще расставаться, жить порознь. Пытаться жить. Теперь же, разглядывая мужа, Нарцисса все находила новые морщинки и знала, что каждая из них — история внутренних терзаний и физической боли. Некогда привлекательное мужское лицо осунулось, щеки впали, под глазами залегли тени, придавая аристократичной бледности болезненный вид. И руки… Совсем другие руки. Тонкие пальцы, острые кисти. Нарцисса промолчала, сдержав внезапный порыв выказать свое беспокойство или озвучить слова любви. Сколько всего бушевало внутри… Как же она скучала. Грезила по рукам и жадным поцелуям мужа, представляла себе весьма горячие сцены с ним. Однако говорить об этом, произносить все это вслух было бы странно. Даже отталкивающе. Они не привыкли делиться подобным. Никогда не были парой, что обсуждает переживания и ласкает друг друга, даря нежность. Они были сдержанны и холодны в общении и совершенно безумны в постели, вытворяя все, что только не приносит смерть. Но теперь чета Малфоев была лишена даже этого. Необъяснимой связи, о которой знали лишь они двое. Лорд отстранился и быстро зашагал, стремясь как можно скорее добраться до нужной темницы. То, что Мэнор пустовал, было лишь вопросом времени. Пожиратели отправились в Министерство, и все их силы сосредоточились там. Сейчас или никогда. Одно лишь «но» — не было известно, через сколько все вернутся назад. Рано или поздно, но они хватятся его, ведь он не был невидимкой, — напротив, играл в организованном нападении одну из ключевых ролей. А он остался. Подвел их всех и стал предателем. Такое не прощают, — они его убьют. Люциус хотел успеть. Вытащить Уизли, скрепить сделку. Сделать то, что от него требуется, чтобы обезопасить сына и жену. Чтобы жертва не была напрасной. Мужчина лукавил, говоря Нарциссе, что помощь Ордена им ни к чему. Это был их лучший шанс. Единственный шанс. Драко исчез бесследно, и Люциус был уверен, что здесь не обошлось без белой бороды с колокольчиками. Лишь могущественный маг вроде Дамблдора мог забрать их сына и провернуть все так, словно случился магический несчастный случай, заставивший Драко вместе с грязнокровкой переместиться в скрытое место. Но как в такое поверить? Вряд ли там в качестве приветствия проводили старинный брачный ритуал, основанный на магии крови. Мог ли Драко добровольно поделиться своей силой, могуществом, буквально отнять часть своей магии, чтобы передать ее магглорожденной гриффиндорке, школьному врагу? Это просто не укладывалось в голове. Ведь это было вопиющим — связать сильнейшую магию чистокровного рода с кем-то недостойным без единого шанса отступить. А каково совпадение?.. Это же не кто-то там, а подружка Поттера, ставленница Светлой стороны. Нет, это определенно продуманный ход искусно разыгранной партии, на которую был способен лишь великий шахматист…***
Джордж даже не поднял взгляда, когда в камеру вошли. Ему было уже все равно. Тело изнемогало, оно сдавалось, с каждым днем теряя все больше крови и сил. Желание жить — даже его почти не осталось. Кому нужна такая жизнь? Казалось, его страданиям не будет конца. Все, что Уизли помнил, — это боль. Целый букет из нее, где каждое ощущение отличалось. Он никогда бы не подумал, что боль может настолько разниться. И все-таки могла… — Вставай, — всего одно небрежно брошенное слово вызвало у Джорджа хриплый сдавленный смех. Парень не шевельнулся, даже не попытался выполнить требование. Ноги попросту не держали его. Не оставалось сил и головы поднять, не то что действовать. Нарцисса стремительно вошла в камеру, звонко отстукивая каблучками по камням. Обогнула мужа. Завидев пленника, сразу опустилась на колени, без промедления выудив из-за пояса палочку. — Использовать магию опасно. Любая активность… Ты же знаешь, — в голосе Люциуса мелькнуло предостережение. За ледяной уверенностью показалось явное беспокойство за жену. — Взгляни на него. Он — оголенный нерв! Словно обглоданный кусок мяса… Он же человек. Один из наших, чистых, — Нарцисса, с трудом сдерживая дрожь в голосе и руках, принялась накладывать целебные заклятия. Одно за другим — те, что помнила: примитивные, заживляющие синяки и царапины. Они приносили лишь небольшое облегчение, ведь, очевидно, внутренних повреждений было немало. И все же, это было лучшим, что она могла сделать сейчас. — Люци, умоляю… Заклинаю тебя духами предков… Скажи мне! Скажи, что это не ты… Нарцисса подняла взгляд, наполненный слезами. Отвращение, сочувствие и стыд поглотили ее с головой. Она знала, что Темный Лорд чудовище. Знала это всегда. Но никогда бы не подумала, что ее муж мог быть таким. Рассчетливый, самоуверенный, холодный, наглый. Какой угодно… Но не чудовище. Люциус проигнорировал вопрос. Знал — Нарциссе лучше не слышать ответ. Сейчас не до страшных признаний, разочарований, откровений и прочей сентиментальной бурды. Они и так потеряли слишком много времени. Словно в ответ на эти мысли послышались шаги — скорые, в несколько пар ног. Они узнали. Идут. — Тинки! — мужчина позвал домовую эльфийку, что десятилетия служила им верой и правдой. Он был холоден и сдержан как никогда. — Забирай их туда, куда прикажет хозяйка. Теперь ты служишь только ей, моей леди. Леди Малфой. Вы не должны возвращаться, поняла меня? — Ты идешь с нами! — Нарцисса ринулась вперед, теряя всю свою сдержанность. Схватила мужа за рукав, заслышав шаги. В камеру ворвались сразу трое. Мальсибер и брат с сестрицей Кэрроу. Растерянные, возмущенные, с палочками наготове. — Что тут происходит?! — взвизгнула Алекто, угрожающе шагнув вперед. Люциус отшатнулся от жены, встретив сразу несколько недоумевающих разъяренных взглядов. Мгновенно смекнул — ему не выбраться. Мужчина давно перестал верить в сказки и счастливые концы. Это истории для слабаков, для идиотов, что не хотят принять суровую реальность. Ему не пришлось отвечать на вопрос. Освобожденный и внешне исцеленный Джордж говорил за них всех. Маг отразил несколько лучей подряд. Оттолкнул жену как можно дальше, закрывая Уизли и ее собой. Она упала в объятия Джорджа, чьи руки, благо, уже были развязаны. — Куда прикажете отправиться, хозяйка? — испуганно поджав ушки, пискнула ничего не понимающая Тинки. Заклятия градом сыпались на хозяина Мэнора. Он будто танцевал среди них, изящно уклоняясь и выставляя щиты. Но это не могло продолжаться вечно. И вот зеленый луч из палочки Мальсибера угодил прямиком в грудь Люциуса, швыряя его на каменный пол. Стеклянные серые глаза неподвижно уставились в потолок. Сердце Нарциссы болезненно сжалось, на долгое мгновение перестав биться, словно вместе с мужем умерла и ее часть тоже. Женщина моргнула, будто очнувшись, и резко притянула эльфийку к себе, шепнув ей на ухо адрес. Они втроем с громким хлопком растворились в воздухе всего за секунду до того, как несколько лучей с заклятиями обрушились в их сторону. Исчезли, бросив тело хозяина поместья в холодной темнице. Оставив с ним же и часть сердца Нарциссы Малфой.