Веритасерум

Последний вечер уходящего года! Хочется оглянуться назад, подвести какие-то итоги. Это время для меня прошло в новой любви. В начале года Северус был в коме, и был еще, вообще-то, профессором Снейпом для меня, и вот теперь я его жена, а он - по-настоящему любимый муж! Мы прошли через неизвестность, через потери. Через одиночество, грусть, тоску и тюрьму. Но еще в этом году была нежность, доверие, прощение и огромный океан любви. Позавчера Снейпа освободили прямо в зале суда, и теперь он здесь. Дома. Мы вдвоем сидели за праздничным столом, друг напротив друга, и каждый не мог насмотреться на другого. Праздничные лампочки, елочные игрушки и мишура создавали то особое новогоднее настроение за ужином, которое невозможно перепутать ни с чем другим. Дети уже посидели с нами, и ушли смотреть праздничную передачу, а мы всё не шелохнулись, и просто смотрели друг на друга. Можно было больше не спешить: больше никто не стоит за дверью и не следит за временем, проведенном нами вместе. У нас теперь есть целая жизнь, чтобы вдоволь насладиться обществом друг друга. - Знаешь, я не знала, что ты тогда аппарировал в аврорат и позволил себя арестовать, - наконец я нарушила молчание. - Да? - одна бровь Северуса поднялась в недоумении, - значит, ты решила, что я сбежал? - он громко расхохотался. - Решила! Да! Я подумала, что ты сбежал от правосудия!… И от меня, - я опустила глаза в тарелку, вспоминая те невесёлые дни, полные слёз и обиды. - Гермиона, - он резко и от этого неожиданно прекратил смеяться, - мне жаль, что ты так подумала. Посмотри на меня! Я подняла глаза, которые были на мокром месте, и послушно посмотрела на него. - Я обещаю тебе, слышишь? Я никогда тебя не обману. Ты можешь мне доверять, - он положил руку на стол, накрыв мою ладонь своей. - Знаешь, мне было очень больно, я думала, что ты спрятался где-то за границей, и что ты… Не любишь меня. А всё, что было летом, и само воскрешение, и эти разговоры о близкой душе - это были какие-то фокусы, и ты просто играл мной, - я должна была рассказать, чтобы между нами не осталось ничего недосказанного. Ничего не ответив, он просто сжал мою руку сильнее, и поймал мой взгляд. - Ты не должен просить прощения, это я сама всё придумала, вот дурочка! Я не знала, что ты в тюрьме! Целый месяц не знала! Но ведь я должна была догадаться! - я высвободила свою руку из его, вскочила из-за стола, и судорожно схватилась руками за спинку стула, будто без этой поддержки не могла сейчас обойтись, - и если бы только я не была так зациклена на себе и на своих обидах, я бы могла вытащить тебя оттуда гораздо раньше! - Нет, Гермиона. Ты права в том, что я действительно мог в любой момент сбежать. Просто я не хотел. Ведь это бы означало, что я не только убийца, но еще и трус. И тогда… Я бы не смог смотреть тебе в глаза. - Значит, только ради этого ты столько… Столько всего… Терпел… - Терпел, - как эхо, повторил он это слово, - нет, Гермиона. Это были сущие мелочи по сравнению с тем, что было бы, если бы ты перестала меня уважать. - Северус, но я тебя очень уважаю, ты самый уважаемый из всех, если бы не это, как бы я любила тебя? - я удивленно смотрела на мужа. - Об этом я и говорю, - он мягко улыбнулся, и это показалось таким очевидным! Какой же он всё-таки умный, а еще терпеливый. И кстати, кажется, он знает меня даже лучше, чем я сама! - Но почему ты не сказал мне, что не собираешься прятаться? - я всё еще искала лазейку, как можно было исправить мою прошедшую ноябрьскую меланхолию. - А ты отпустила бы меня, если бы знала, куда я направляюсь? - это всё больше напоминало экзамен, и я проваливала каждый билет. - Нет, конечно, но… - я снова ошарашенно посмотрела на мужа. - А значит, смотри пункт первый, - он снова спокойно взглянул на меня, и мне захотелось провалиться сквозь землю. Это звучало так логично! Слишком логично! Снейп читает меня, словно раскрытую книгу. Но вместе с тем, я ощутила и гордость за него, и удовлетворение от разгаданной загадки, и что-то еще, не пойму. Ах, да! Меня неумолимо потянуло к нему, к его губам, которые порождают все эти такие логичные и четкие объяснения, и которые так волшебно умеют целовать. Могу поклясться, что мой муж читает мои мысли! Но прикосновения легилименцией я не ощущала… Он тоже поднялся из-за стола, шагнул в мою сторону, и его рука утонула в моих волосах. Сделав еще шаг, он приблизился ко мне близко-близко, и прежде, чем поцеловать, повторил: - Я никогда тебя не обману, можешь быть уверена, - после этих слов он наклонился еще ближе, и наши губы встретились. * * * Теперь, когда меня оправдали, когда мы с Гермионой оба выздоровели, и можно больше не прятаться под чужой личиной, мне нестерпимо захотелось наладить комфортный быт. Мне захотелось завести свой собственный домик с садом и отличной лабораторией, где при этом найдется место и хорошей библиотеке, и детям. Мне захотелось отправиться в настоящий отпуск - я ведь ни разу в жизни по-настоящему не отдыхал. Мне захотелось устроить банкет в честь нашей свадьбы! Это всё было настолько удивительно для меня и необычно, что я не сразу позволил себе об этом раздумывать. А ведь это сущая правда! Я хочу обычного семейного счастья! Это открытие удивило меня, и я решил не обсуждать с Гермионой детали. Надо, чтобы идеи созрели, и оформились во что-то более или менее реальное, или же отпали за ненадобностью. Например, какого гоблина мне нужен банкет - эта огромная и дорогущая пьянка? Рационального объяснения этому желанию не находилось. Тем временем, наш новогодний ужин получился великолепным - ведь на этот раз мы готовили вместе! Я всё еще не привык к нормальной еде, и даже простейшие блюда вызывали во мне бурю восторга. Вода, черный хлеб и луковица дважды в сутки сопровождали мои одинокие часы во время всего заточения в Азкабане, не считая последних пары недель, когда моя жена стала регулярно приносить или передавать кое-какую дополнительную еду, а здесь на столе такие разносолы! И салаты, и мясо, и гарниры на выбор. Даже десертов целых два. Моя жена. Моя. Жена. Это удивительно. Еще год назад я не смел и надеяться, что Гермиона меня полюбит. Я не ждал, что у нее появятся ко мне те искренние чувства, которые были необходимы Дубльдуму. Если честно, то я уже был готов и вовсе не возвращаться после очередного приступа, а вместо этого просто тихо уйти в небытие. И вот, каких-то двенадцать жалких месяцев спустя - я не просто получил надежду, но обрел уверенность: она по-настоящему любит меня. Моя жена, моё чудо, моя любовь, моя жизнь. Она также искренне относится ко мне, несмотря ни на мои шрамы, ни на мою не самую привлекательную внешность, ни на мой скверный характер. До сих пор мне бывает сложно поверить в происходящее. Она сегодня рассказала мне очень важное - как я сделал ей больно. Это прекрасно, что она решилась. Благодаря ей у меня появилась возможность объяснить. Это было меньшее из зол, но всё равно моё сердце сжималось. Хочется загладить свою вину, компенсировать каждую слезинку и каждую грустную мысль, которая посмела прийти ей в голову. Лучшее, что я смог ей пообещать, было это: - Я никогда тебя не обману, можешь быть уверена. Я не мог обещать ей, что мы никогда не расстанемся, или что я её никогда не брошу - ведь к сожалению, я никак не могу этого гарантировать. Быть волшебником - вовсе не значит быть всемогущим. Но вот быть всегда до конца честным с ней я обязан, и это самое малое, что я могу и должен сделать. Я наклонился к Гермионе еще ближе, и наши губы встретились в поцелуе. Из соседней комнаты послышались звуки неторопливой музыки, и волей-неволей мы стали двигаться в медленном танце. Когда я последний раз танцевал? Пожалуй, это был один из тех последних лет в Хогвартсе перед войной, когда Дамблдор организовал святочный бал. Я совершенно не помню, кто был моей партнершей, но я помню наряд Гермионы до деталей. Она танцевала с Виктором Крамом, и была так прекрасна! Не менее прекрасна она и сейчас. Наконец этот танец - только мой. Мы женаты, Гермиона меня любит. Голова кружилась от всего происходящего, но я всё еще старался контролировать и себя, и ситуацию. - Я люблю тебя, моя жена! - я не мог больше молчать, я так хотел, чтобы она знала. Я хотел повторять эти слова снова и снова. - Я люблю тебя, мой муж, - она ответила без доли иронии или шутки. В этот момент в гостиную вбежал Хьюго, и Гермиона тут же, смутившись, попыталась от меня отстраниться, но я не позволил. Вместо того, чтобы отпустить, я обнял ее еще крепче. Дети должны привыкать видеть нас вместе. - Пппрофессор Снейп, - похоже, Хьюго и сам смутился не меньше своей матери, - а можно нам с Роуз ещё мороженого? - У меня есть имя, и я бы хотел, чтобы ты им пользовался, - я спокойно ответил, - или ты хочешь, чтобы я поступал как ты, и даже дома звал тебя мистером Уизли? - меня, конечно, покоробило и одновременно позабавило это сочетание, которое подходило, конечно, не только Хьюго, но и его отцу Рону, и деду Артуру. - Да, мистер… То есть… Просто… Снейп - Хьюго это задача явно давалась с трудом, но тут подошла Роуз, и поправила его: - Мистер Северус! - она открыто взглянула на меня в поисках одобрения. - Просто Северус, пожалуйста, - я был непреклонен, - обращение по фамилии с приставкой мистер или профессор, оставим для школы. - С… С… Северус, можно нам еще мороженого? - Хьюго удалось наконец выстроить полное предложение верно, и я испытал настоящее облегчение. - Конечно, Хьюго. Сегодня можно есть любые десерты, которые вы видите на столе, и в любых количествах, - моя бровь взметнулась вверх. - Спасибо, Северус! - он уже уплетал очередную порцию, и я почувствовал, что Гермиона расслабилась в моих объятиях. Она счастливо улыбнулась дочке, и получила такую же улыбку в ответ. Роуз задумчиво поинтересовалась: - А что, Вы будете тоже преподавать у нас? - Да, - я кивнул, всё еще не выпуская жену из объятий, - но, пожалуйста, привыкай дома называть меня на «ты», - щеки Роуз залил румянец, но она справилась со смущением. - А какой предмет ты будешь у нас вести? - Роуз явно было интересно понять, что теперь изменится в школе. - Это зависит от распоряжения директора, естественно, - тут благодаря Роузи мы наконец коснулись вслух той темы, которую старались избегать с Гермионой - о том, как всё будет дальше, - я могу вести несколько предметов. Моей любимой наукой является, как ты, полагаю, понимаешь, зельеварение; но я также имею опыт преподавания Защиты от Темных Искусств; а сейчас я еще заинтересовался Маггловедением. - А мама тоже останется преподавать? - вопросы сыпались как из рога изобилия. - Конечно, и это не обсуждается, - я поцеловал Гермиону в макушку. - А ты теперь будешь жить с нами? - Хьюго, похоже, вошел во вкус этой новой игры, и задал еще один неудобный вопрос - вопрос, который мы не успели еще обсудить с его мамой. Роуз зашикала на брата, но я взглядом остановил ее: - Теперь вы оба от меня в любом случае не отделаетесь, но мы с вашей мамой еще не успели сами об этом поговорить, - я снова поцеловал жену в макушку, - пока мы ничего не решили, и не будем давать вам никаких обещаний, но как только план станет ясен, мы обязательно всё расскажем, - я на секунду замешкался, но всё же добавил, - на семейном совете. - О! У нас будет свой семейный совет! - Хьюго, весь рот, щеки, и странным образом даже лоб которого были измазаны шоколадным мороженым, замер, не донеся последнюю ложку до рта. В итоге мороженое соскользнуло с ложки, плюхнулось в блюдце, и брызги разлетелись по всему столу. Хочется научить его контролировать свои эмоции - это может очень помочь ему в жизни. - Обязательно будет. У каждого будет право высказаться, и быть услышанным, - добавил я. А Я волновался, ведь у меня не было родительского опыта. И мое общение со школьниками еще тогда, до моей смерти, сложно было назвать хорошим опытом. Но Гермиона сжала меня за руку, подтверждая, что я повел себя правильно. * * * Северус удивил меня тем, как легко он нашел общий язык с Хьюго и Роуз. Он вел себя, как… отец. Как сильный, умный, уважаемый отец семейства. Удовольствие теплой волной накрыло меня с головой. Неужели в этот раз моя личная жизнь наладится? Кажется, всё настолько идеально, что становится страшно: может быть, это лишь иллюзия? Но нет, его поцелуи реальны, объятия тоже. Его словам можно было верить всегда. Я зажмурилась: похоже, я больше не одна против этого жестокого мира, да и мир, кажется, не так уж и жесток. Когда дети ушли, мне захотелось уточнить кое-что. Не прекращая обнимать мужа, я посмотрела на него снизу вверх: - А ты теперь будешь жить с нами?, - я лукаво улыбнулась, слово-в-слово повторяя слова сына. Северус поморщился: - Я и сам хотел поговорить с тобой об этом. Что ты скажешь о переезде? Нет необходимости решать всё прямо сейчас, но когда у нас появится немного свободного времени, я предлагаю тебе посмотреть несколько вариантов. - Тебе тут не нравится? - я подняла бровь. - Дело не в этом, но нам с тобой просто необходима лаборатория, ты же не станешь отрицать? Кроме того, все книги из Паучьего переулка нужно сохранить - а значит, нам необходимо довольно внушительное помещение под библиотеку. Естественно, разнополым детям обязательно нужно обеспечить отдельные спальни. Еще одна, третья детская пригодится для нашего общего ребенка. И конечно, обязателен хотя бы небольшой сад - чтобы выращивать необходимый минимум ингредиентов для зелий, - он продолжал бы и дальше, но я перебила его. - Для нашего общего ребенка? Ты хочешь… ребенка? - я заинтересованно посмотрела на мужа. - Прости, я должен был поговорить с тобой, конечно, но очень надеюсь, что ты согласишься, хотя это и тяжелое бремя, и я это осознаю. Он был очень серьезен, и мы медленно двигались в такт музыке. А я ничего не могла ответить, потому что слезы душили меня. Слезы счастья. Похоже, что я попала в надежные сильные объятия, как в тех моих старых снах. Ощущение непривычное, но такое приятное! Северус продолжал, будто этого было мало: - Конечно, я постараюсь тебе помочь - и зельями, и любой посильной помощью. Если ты согласишься, - танец продолжался, - если же нет, я пойму. У нас уже есть и Роуз, и Хьюго. Они замечательные. Я всё еще не могла говорить, вместо этого я положила голову любимому на плечо, закрыла глаза, и полностью отдалась медленному танцу и тому ощущению, что я могу в прямом и переносном смысле положиться на кого-то. Мне казалось, что гора упала с плеч, потому что Северус уже подумал и позаботился и обо мне, да еще и о моих детях. Последнее было одновременно и удивительно, и особенно приятно. Любовь, которая распространяется и на них… Несмотря на то, что они еще и дети Рона Уизли. * * * Я волновался. Кажется, я надавил слишком жестко. Не стоило говорить о беременности. Наверное, это слишком скоро. К тому же, у Гермионы уже есть двое детей, может быть, выносить третьего не входило в ее жизненные планы? Я бы хотел, чтобы у меня родился наследник. Или наследница - это вообще не важно. Да, это было бы замечательно! Девочка была бы такая же милая, и такая же умная, как ее мама. У нее были бы такие же лохматые каштановые волосы… Я закрыл глаза, и представил себе такую девочку. Всё время получалась точная копия Гермионы в детстве, когда та только поступила в Хогвартс. Улыбка сама нарисовалась на моем лице: - Пожалуйста, не говори сразу «нет», просто подумай об этом, - я покрепче сжал в объятиях жену, и щекой прижался к ее голове. Музыка уже давно стихла, дети, кажется, заснули, а мы всё танцевали, обнявшись. Это был лучший праздник в моей жизни. Второй из тех, что я когда-либо праздновал в семейном кругу - после нынешнего же Рождества, естественно, - и самый прекрасный. - Пойдем спать, уже совсем поздно, - наконец предложил я. Гермиона с готовностью кивнула в ответ, но прежде, чем отправиться в спальню, проговорила: - Северус… - ее глаза были на мокром месте, - Я… я хочу ребенка… от тебя. Мальчика. С черными, как смоль волосами. Саркастичного и очень ответственного. Трудолюбивого и аккуратного. Упорного и очень умного. Такого, как ты. - Девочку. Я хочу дочку, похожую на тебя, - ответил я ей. Что же, наши мысли, оказывается, чем-то похожи. Я наклонился и поцеловал ее так нежно, как только мог. Чтобы не нарушить эти наши общие хрустальные мечты, чтобы не разбить наше общее хрупкое молоденькое счастье. * * * Снова мы выгружаем детские сундуки из малолитражки Гермионы, снова пробираемся сквозь людской поток на вокзал Кингс-Кросс. Суета приезжающих и отъезжающих передается и нам. Волей-неволей мне вспоминается наше прошлое путешествие в школу. До пункта назначения мы так и не добрались в тот раз, по крайней мере не вместе. Дети привычно разгоняют тележки и по очереди исчезают в пространстве между девятой и десятой платформой. Мы с женой также, как и в тот раз, беремся за руки, ободряя друг друга. Ситуация настолько похожа на сентябрьскую, что по спине противно пробегает холодок. Приходится повторить про себя: «в этот раз всё будет иначе!» Я ободряюще сжимаю узкую вспотевшую ладонь Грейнджер, и мы шагаем вперед. Свет ослепил нас на мгновение, и вот мы оказываемся на платформе. Красный экспресс готов к отправлению, и на платформе царит не меньшая суета, чем в главном здании вокзала. На этот раз я не слышу удивленных возгласов, только сердитые взгляды в нашу сторону. Конечно, невозможно возмущаться одному и тому же факту множество раз подряд с максимальным энтузиазмом. Что же, это значит, что рано или поздно общественность привыкнет. Как общественность всегда имеет собственное мнение и присваивает себе право его высказывать в любой момент - так же оно инертно, настолько, что к любой, даже самой невероятной вещи, оно может привыкнуть, и вписать ее в норму своего существования. В этот раз нам, похоже, повезло, и из Уизли на перроне я замечаю только самых младших. Надо будет поинтересоваться, как дела у мистера Рона Уизли. Не чешутся ли у него кулаки - его персона как-то выпала из зоны моего внимания с тех пор, как на Гермиону напали, а меня арестовали. Я усмехнулся про себя, поднимаясь в вагон. Старшего Поттера тоже не видно, хотя Альбус точно был. Меня этот факт не особенно заинтересовал. Я заглянул в первое попавшееся учительское купе, и оказалось, что оно свободно. Какова вероятность? - Добрый день, - дверь еще не успела закрыться, как снова распахнулась, и в дверях появился широко улыбающийся Джон Брукс, - Мисс Грейнджер! Очень рад Вашему возвращению! - он раскинул руки для объятий, в которые Гермиона, к моему неудовольствию, тут же попалась, - как здоровье? Мне было неприятно видеть мою жену с объятиях другого мужчины, но я сдержал свою неприязнь, и лишь кивнул в знак приветствия. - Джон! Здорово, что ты здесь! Я в полном порядке. Но ты кое-в-чем ошибся! - Гермиона лучезарно улыбнулась. Джон заинтересованно и вместе с тем вопросительно посмотрел на коллегу: - Что не так? - Теперь меня зовут миссис Снейп, и кстати, прошу, познакомьтесь. Северус, это мой коллега, Джон Брукс, наш новый преподаватель по ЗОТИ… Должна рекомендовать его тебе как хорошего специалиста! Джон, познакомься - это мой супруг, профессор Северус Снейп, - Джон присвистнул от удивления, - но мы еще не знаем, какой предмет доверит ему Минерва. - Ох, добро пожаловать! Рад знакомству, и надеюсь, Вам понравится в Хогвартсе! - Джон был сама любезность, и он не сразу понял, что сел в лужу. - Благодарю Вас, коллега, - я был сама вежливость, - но боюсь, привыкать мне нет необходимости. Рад знакомству, - я кивнул Джону, с интересом его разглядывая. Его щегольской вид напоминал мне Златопуста Локонса, и тем не менее Гермиона рекомендовала Джона как хорошего специалиста. Что ж, надеюсь, что она права. Она не сказала бы этих слов, если бы хоть каплю сомневалась. Гермиона же рассмеялась нашей короткой беседе, и Джон с удивлением посмотрел на нее в ожидании объяснений. Когда она отсмеялась, то все же сжалилась над новеньким коллегой, и рассказала: - Джон! Северус много лет работал в Хогвартсе, и даже некоторое время был его директором… Это трудно объяснить, но он преподавал мне зельеварение с первого курса, и даже один год вел твой предмет, и должна сказать, блестяще. Было интересно наблюдать за вытянувшимся лицом Джона: - Но… Как это возможно? Вы выглядите как наш ровесник, это что, омолаживающие чары? - Джон выглядел явно заинтересованным. - Вроде того, - ответил я, показывая, что не желаю делиться с ним сокровенным. - Что ж, в таком случае, надеюсь, Вы окажете мне честь, и позволите ехать с вами в одном купе? Нельзя сказать, что я был доволен таким положением вещей, но причины отказать не нашлось, к тому же Гермиона активно закивала. Жаль, придется потратить это время на светскую беседу, хотя можно было провести его в приятной компании моей законной супруги. Эх, теперь, пожалуй, придется ждать до самого вечера, чтобы остаться наедине. Я сел рядом с Гермионой, и по-хозяйски обнял ее за плечи, подтверждая ее слова о замужестве. Джон опустился на сиденье напротив нас, и как я и ожидал, в купе повисло неудобное молчание. Я не собирался рассеивать напряжённую атмосферу, в надежде, что Джон всё же передумает, и пересядет к другим соседям. Но нет, мои надежды были напрасны. Гермиона завела беседу, расспрашивая Джона о том, что происходило в школе в первом полугодии. Пришлось признать, это оказалось полезно: к концу поездки мы были уже лучше подготовлены к встрече с директором. Выяснилось, что зельеварение всё это время никто не преподавал, а значит, у детей образовались серьезные пробелы в знаниях - у всех студентов, с первого по седьмой курс! Минерва же провела двойной курс по трансфигурации в надежде облегчить хотя бы части студентов второе полугодие. Что ж, нас ждет очередной вызов, учитывая, что в Мунго также требуется помощь кого-то из нас двоих. По крайней мере, стало понятно, какой предмет у директора в списке проблемных. Наконец, мы прибыли в пункт назначения. Я почувствовал, как Гермиона вздрогнула. Я тоже был не в своей тарелке, но не показывал виду. Наклонившись к ее уху, я шепнул: - В этот раз всё будет хорошо, я обещаю! Не удержавшись, я поцеловал ее в висок, и тут же поймал заинтересованный взгляд Джона. Похоже, что он имел на мою жену некоторые виды. Что же, он опоздал. Гермиона смущенно улыбнулась, и поднялась к выходу, опершись на мою руку. Прежде, чем Гермиона приблизилась к двери тамбура, я внимательно изучил горизонт, и наложил на нас обоих магический щит. От внимания моей жены эти манипуляции не ускользнули, и она с благодарностью сжала мою руку крепче. И вот, мы оказались на перроне. Почувствовав твердую землю под ногами, я немного успокоился, но щита не убрал: я всё еще должен оставаться начеку, второй подобной истории я не могу допустить. Я коротко кивнул Джону, показывая, что прощаюсь с ним, и мы с Гермионой направились в сторону замка. В прошлый раз до замка мы так и не добрались, так что это был однозначный прогресс. Студенты потекли шумной рекой в сторону запряженных фестралов, а те немногие взрослые, которые ехали в школу, сторонились нас, переглядывались и перешептывались, но нам было всё равно. Еще перед общим сбором в главном зале, я решил поздороваться с директором, а также наедине с ней обсудить план работы. Странным образом, Гермиона занервничала, и нашла срочное дело для обсуждения с преподавателем травологии, которым на сегодняшнмй день являлся профессор Лонгботтом. Поскольку я знал о его увлечении травами, выбор предмета меня не удивил, хотя сама новость о преподавании Невилла оказалась неожиданной. Мне всё еще сложно представить своих учеников в роли преподавателей. Что ж, я поцеловал жене руку, потому что более интимные проявления любви в школе считаю излишними, слегка склонил голову, и развернулся в сторону каменной горгульи, защищавшей вход в кабинет директора. Это было наше первое расставание после Азкабана, и меня неожиданно остро кольнуло одиночество - некое новое чувство для меня: раньше я жил один, работал один, и считал это состояние естественным. А сейчас мне показалось, будто у меня отняли руку или ногу: не хватает чего-то очень важного. Я старался не обращать внимания на это ощущение, и поднялся к Минерве по витой самодвижущейся лестнице. * * * Северус настоял, что хочет встретиться с МакГонагалл. Когда-то давно они были близки… Настолько, что она уверилась, будто сама является его самой близкой душой. Конечно, оказалось, что это была я, всегда я. Но мне было бы неуютно встретиться с Минервой, да еще и втроем с Северусом. Кроме того, эта встреча напомнит ей о том, что она постарела, в то время, как он - остался прежним. Думаю, Северус не осознает всей двусмысленности этой встречи. Или я очередной раз недооцениваю его. Я улыбнулась своим мыслям: он и правда, умеет просчитывать любую ситуацию наперёд. - Невилл! - найдя наконец друга детства, я бросилась к нему на шею с объятиями, - ты не представляешь, как я рада тебя видеть! - отстранившись, я рассмотрела его: его виски уже тронула седина, придавая профессору солидности, но в остальном он остался все тем же неуверенным в себе подростком Невиллом. - Я тоже рад, Гермиона! Как ты? Мы все так перепугались за тебя! Ты получила наши открытки? - мы бок о бок пошли в сторону главного зала, куда также направлялся поток студентов. - О, да! Вы просто завалили меня пожеланиями выздоравливать, я всё-всё получила, и сохранила на память… - я замолчала в нерешительности, но всё же подумала, что Невилл заслуживает того, чтобы знать, - знаешь, у меня в жизни произошло еще кое-что… Я вышла замуж! - О! Вот это новости! Я тебя поздравляю! Вот это да! И как же к тебе теперь можно обращаться? - Невилл засветился, как новогодняя лампочка, он был явно рад за меня. - Миссис Снейп. Невилл резко остановился, словно окаменев: - В смысле? Как??? Что… Как???? - он так искренне удивился, что меня это рассмешило. - Да, Невилл, это Снейп. Северус Снейп, наш профессор зельеварения, я говорю именно о нем. - Гермиона, я, конечно, твой друг, и всё такое… И доверяю тебе, конечно же. Но ты уверена, что не заболела? - он картинно приложил ладонь к моему лбу, - Снейп, он же давным-давно погиб… Как герой, разумеется, но… Я же молча улыбнулась, и заметив, что Северус нагоняет нас, ничего не ответила. Вместо этого я просто подошла к своему мужу, и прижалась к его груди, а Невилл, обернувшись, окаменел, словно увидел призрака. В каком-то смысле, так оно и было. - Мистер Лонгботтом, - Северус протянул руку Невиллу, - приятно удивлен Вашему таланту к преподаванию. Естественно, я знал, что вы увлекаетесь травологией, но не думал, что захотите когда-нибудь работать в школе.. Что же, полагаю, мы еще не раз увидимся за преподавательским столом. Вы можете уже закрыть рот, - он добавил, явно не удержавшись от колкости. Похоже, что многие в Хогвартсе все еще не знали о том, что Снейп ожил. Молодые студенты не знали его раньше, и потому не были удивлены, а вот сказать, что старые коллеги были шокированы - это ничего не сказать. Казалось бы, в магическом мире чудеса - явление обыденное, но игры со смертью всё же редки. Кроме всего прочего, тот факт, что Северус остался точно таким, как в день своей смерти, было трудно принять его ровесникам. Минерва приближалась уже к сотне лет. Конечно, для волшебницы это еще не совсем преклонный возраст, но теперь ее внешний вид явно контрастировал с Северусом, который и раньше был младшего поколения, а сейчас вообще стал казаться ребенком рядом с ней. Интересно, как прошел разговор между этими двумя? И знает ли она уже о нашем браке? Несмотря на шокирующие новости, пора было начинать ужин. Минерва поднялась со своего места, и весь зал моментально затих. - Здравствуйте, дорогие студенты, а также уважаемые коллеги. Хочу приветствовать вас в новом, 2021-м году! К счастью, проблема отсутствия преподавателя по зельеварению в этом году решена. Прошу поприветствовать вернувшуюся преподавателя, которую вы знали, как профессора Грейнджер. Теперь ее стоит называть профессором Снейп. Мисс Трелони, мадам Помфри, Рубеус Хагрид, и другие мастодонты Хогвартса зашептались в нерешительности, а студенты восприняли новость довольно спокойно. Это нормально - они не знали Снейпа раньше. - В помощь миссис Снейп к преподаванию зельеварения также присоединится ее законный супруг - профессор Северус Снейп. Поэтому станет возможным усилить курс, и пройти все темы, положенные по программе за год. При этом, трансфигурации в этом полугодии не будет, так что я надеюсь, что мы справимся! На этот раз в зале поднялся галдеж среди студентов - никто не хотел удвоенной программы по зельеварению, но надо признать, что это был единственный реалистичный вариант, чтобы пройти всю программу в сжатые сроки. * * * Я объяснил все директору, но та вела себя очень странно. Я понимал, что наша внешняя разница в возрасте увеличилась не в пользу Минервы, но надеялся, что мне удастся найти общий язык с ней. В итоге, разговор получился очень сухим и официальным. Жаль, я ожидал более теплого приема после двадцати лет, проведенных под могильной плитой, но в конце концов, кто я такой, чтобы диктовать ей, как надо себя вести? Она охотно приняла меня на должность Мастера Зелий, и я был этому несказанно рад. Вернуться в родные стены, заниматься любимым делом - это ли не счастье? Есть одно различие: теперь я больше не одинокий волк. У меня есть моя волчица, моя жена. На сердце потеплело от этих мыслей. Нас официально представили на праздничном ужине, и формальности можно было считать улаженными. Я с трудом дождался окончания праздничного ужина. Мне хотелось наконец уйти в свой кабинет. Тот самый кабинет в подземелье, который я считал своим домом даже больше, чем развалюху в Паучьем Переулке. Там хранится лучшая часть моей библиотеки. Там можно закрыть наглухо двери, и наконец оказаться с женой наедине. Ничто не выдавало во мне нетерпения, но когда наконец ужин закончился, я не дожидаясь приглашения, встал, и отправился прямиком по знакомому пути в свой кабинет. Гермиона немного отстала - ее остановил один из студентов, задав вопрос по предмету, но уже у двери она догнала меня. - Северус, - ее голос звучал неуверенно, - всё хорошо? Ты весь день, словно чужой, - я услышал боль в ее голосе. Я молча пропустил Гермиону вперед, закрыл за нами дверь, в том числе и магически, швырнул в камин невербальное «инсендио», камин тут же начал расточать свет и тепло. А я, все также не говоря не слова, повернулся к любимой, и глядя ей в глаза, убрал волосы с ее лица. Не в силах преодолеть желание, я принялся покрывать все ее лицо поцелуями, нашёптывая: - Лишь Мерлин знает, как я ждал вечера! Любимая, я так скучал! Пожалуйста, прекрати уже во мне сомневаться! Как еще я могу тебя убедить? Я твой, твой, понимаешь? Будь моей, прошу! Я целовал ее лоб, виски, прижимался щекой к ее волосам и матовой нежной коже, пока она наконец не расслабилась, позволив ласкам завладеть ею. Как же она была прекрасна в своей преподавательской мантии, с учебником в руках. Я был не в силах остановиться, да и не находил для этого ни единой причины. Поцелуи становились все горячее, а руки сами принялись освобождать нас обоих от лишней одежды. Учебник упал на пол, за ним последовали и обе черные мантии, и ее платье, и мой сюртук. До спальни в этот раз мы не дошли, но диванчик возле камина оказался очень кстати. * * * Я так волновалась из-за необычной холодности Северуса. Он целый день в школе не смотрел на меня с той теплотой, как обычно… Но мои страхи оказались напрасными. Просто он поддерживал статус для нас обоих, и он был в этом прав: шока для наших коллег хватило и без этого за глаза. Уютно устроившись у мужа на груди, я смотрела на огонь, и пальцами играла с волосами Северуса, а он поглаживал моё обнаженное плечо. Столько страсти, как сегодня, я пожалуй, не припомню никогда в своей жизни. С Роном занятия любовью были скорее повинностью, которая поначалу компенсировалась новизной, а потом просто-напросто стала постепенно угнетать. А с Северусом до сегодняшнего дня это произошло всего три раза: у меня дома, потом в Азкабане на Рождество, и на Новый год, снова у меня дома. Это были всегда очень-очень нежные и бережные занятия любовью. Сегодня же оказалось, что в нем таится такой огонь! Он может быть разным! И, что еще больше меня удивило, так это то, что я тоже могу быть разной с ним. Я улыбнулась этим мыслям, но… Я должна рассказать ему про МакГонагалл. Он должен знать. Я поцеловала его туда, куда смогла дотянуться - в подбородок, и он улыбнулся мне в ответ, не открывая глаз. - Северус, - он вопросительно промычал мне в ответ, - МакГонагалл… Когда я еще не знала… Я рассказала ей про то, что узнала в той старинной книге про Дубльдум. И про свои сны, в которых ты приходил ко мне, - бровь Северуса взлетела вверх, но он все также не открывал глаз, - не всё, конечно, только в общих чертах, знаешь, ну например, что ты говорил со мной во снах, - его бровь вернулась на место, - в общем, она подумала, что это она и есть твоя Alter Ego, самая близкая душа в этом мире, мире живых. И мы даже пробовали провести ритуал воскрешения с ней, но естественно ничего не вышло… - Это кое-что объясняет, - Северус подал, наконец, голос. - И она как-то самоустранилась после той неудачной попытки, и перестала мне помогать… Как думаешь, может быть, она любила тебя? - я сказала это вслух, и испугалась собственного голоса. - Милая, зачем ты мучаешь себя этими вопросами? Какая разница? Важно то, что на самом деле я любил тебя, а ты - меня. И ритуал сработал. И теперь мы - семья. Вот, что важно, да? - он гладил меня ладонью по голове, успокаивая, как маленькую девочку. - Да, но… - Никаких «но», милая. - Может быть, Минерва недовольна тем, что ты выбрал меня? - я все-таки высказала мужу свои опасения. - Может быть, и недовольна. Но что это меняет? Мы оба нужны ей. И мы теперь женаты, так что она уже не может ничего поделать. - Наверное, ты прав. Точно, прав! - Я снова поцеловала его в подбородок. - Сейчас ты разбудишь тигра! - Северус взбодрился. - Может быть, как раз тигра я и пытаюсь разбудить! - я хихикнула, пытаясь скрыть свои страхи, но они уже и сами стали понемногу утихать. * * * При нашей встрече Минерва действительно вела себя странно. Она пыталась сделать вид, что рада меня видеть, но это выглядело как-то неестественно. После разговора с женой я предположил, что во-первых, Минерва почувствовала себя обманутой. Видимо, я в свое время не заметил ее желания сблизиться. В моих мыслях и в моем сердце за всю жизнь жили только три женщины - моя мать, которую я не мог не любить просто по факту рождения; Лили, которую я потерял много лет назад, но призрак которой преследовал меня еще долго; да еще прибавить к этому списку незаметно пробравшуюся мою милую всезнайку Грейнджер-Снейп. Она появилась в моих мыслях без спроса, и расположилась там надолго, словно у себя дома. К тому же, она постепенно занимала всё большее пространство, пока не завладела всем моим существом. Наша последняя встреча с Минервой перед моей смертью вообще-то была битвой: Минерва нападала, а я защищался. Если бы я хотел драться по-честному, у меня были бы все шансы победить, но я не стал даже пробовать. В первую очередь, этим я защищал детей. МакГонагалл была на их стороне, а значит, также достойна защиты. Вместо того, чтобы использовать свои силы на полную мощь, я просто улетел, незаметно заодно обезвредив парочку министерских мракоборцев за своей спиной. Это было, пожалуй, глупо, и настоящие приспешники Темного Лорда могли заметить мое предательство, но я рискнул, поскольку не мог позволить никому из студентов пострадать. Так вот: в тот день Минерва кидала заклинания хоть и не в полную силу, но вполне боевые. Похоже, что она не сомневалась в моем предательстве. Остается только догадываться, как она себя почувствовала, когда узнала правду. Еще, думаю, во-вторых, как будто первого пункта было недостаточно, ее ошарашил мой внешний вид. Меня мой внешний вид никогда не впечатлял, и я не таил ложных надежд как-то исправить ситуацию, но возраст был явно в мою пользу - сейчас я выглядел точно также, как перед смертью. Минерва же постарела ровно на двадцать лет, как и полагается. Ревность? Боль? Страх старости и смерти? Все эти чувства я прочитал в ее сухих и очень формальных ответах на мои вопросы. Однако, наш разговор снял лишнее напряжение с самого вечернего банкета, и потому должен был состояться. Все эти мысли пронеслись в моей голове, но в конце концов, я оказался здесь и сейчас - в объятиях любимой, у уютного камина моего родного кабинета. Если честно, то сложно было представить лучшее окончание этого дня. И лучшее окончание многолетних скитаний между мирами. Все эти годы стоили одного этого, сегодняшнего вечера. Я позволил мыслям улетучиться, и просто наслаждался этими прикосновениями, поцелуями, ласками. Я хотел свою жену так страстно - мне хотелось быть с ней одним целым, ощущать ее кожу, ее дыхание близко-близко, так близко, как никогда ранее. Никогда еще я не отдавался чувствам настолько, чтобы полностью расслабить разум, перестать контролировать себя. Значит, никому раньше я не доверял так, как Гермионе. Оказывается, это прекрасно. Это дает бесконечный источник энергии, силы жить и бороться с любыми трудностями. Я ощущал себя всемогущим, и вместе с тем, вообще потерял способность осознавать себя как отдельную личность - будто слился с пространством, и весь целиком растворился в любви. * * * - О Мерлин, милая, что это за магия? Что ты делаешь со мной? - Северус зарылся носом в мои волосы, тяжело дыша, а я счастливо и немного лениво рассмеялась. - Хотела спросить у тебя то же самое, - казалось, никогда в жизни я не была так счастлива. Сквозь меня как будто пропустили ток, и оставили вот так, без сил. Истома завладела всем моим существом, а кожей я ощущала его кожу, и руки словно были созданы специально для того, чтобы изучать его спину, шею, волосы. Я чувствовала его дыхание возле своего уха, и жмурилась от переполнявших меня чувств. Северус поднял голову, облокотил ее на руку, и стал рассматривать мое лицо, будто это была искусная картина - я видела, как его взгляд скользит по щекам, губам, переносице, бровям. - Сейчас я буду говорить очень серьезно, - он нахмурился, а я перестала улыбаться, испугавшись, - я люблю тебя, миссис Гермиона Джин Снейп. И это очень серьезно! Я потянулась губами вверх, поцеловала его, и в тон ему также серьезно, глядя мужу прямо в глаза, ответила: - Я люблю тебя, мой дорогой муж, профессор Северус Тобиас Снейп, мой самый лучший преподаватель, мой друг, моя любовь, моя единственная близкая душа во всем мире… Хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно, и мы позволили себе не думать о том, что завтра нас ждут уроки, что необходимо вообще-то к ним еще немного подготовиться. Непонятно, что случилось с Минервой МакГонагалл, и почему она так странно отреагировала на наш приезд. Надо бы наладить нормальные отношения с Роном, ведь Хьюго и Роуз не должны потерять отца… Все эти мысли потихоньку стали возвращаться в мою совсем опустевшую голову. Надо сказать, пока мыслей не было, похоже, что головушка моя неплохо отдохнула, и поэтому сейчас мысли возвращались, и сразу получали некоторые идеи-решения. Я не преминула поделиться своим открытием с мужем. - Знаешь, я испытываю нечто похожее, - Снейп все еще обнимал меня, поглаживая по обнаженному плечу, но его задумчивый взгляд был теперь устремлен на огонь в камине, - и также, как ты описываешь, мне будто приходят в голову следующие шаги. Что же, надо почаще заряжать наши мысли, правда? - он, лукаво усмехнувшись, снова посмотрел на меня. - Мне нравится эта идея! Нужно укрепить, - я улыбалась, и снова принялась целовать мужа, подтверждая свои слова, а он охотно ответил на поцелуи.