Угораздило же.

      Чувствуя страх и опустошенние одновременно Нокаут осел на землю. Всё было не правильно изначально, все было безнадёжным. Он не смог сделать так, чтобы Брейкдаун узнал его, да ещё и. Сжав кулаки аловолосый поднялся на ноги. Перед глазами так и маячил день его задержания, суд, психушка. Бывшего гонщика передернуло. Он ни в чем не виноват, это все... Он был уверен, что его подставили, так же как и его сокамерника. Но доказать этого они не могли и теперь сбежавшие на свободу они вынуждены скрываться. Нокаут прикусил язык. Он был ни в чем не виноват. И теперь они оба расплачивались за ошибки, которые они не совершали. — Постой, — его догнали. — В... — он сглотнул, поняв сразу кто это.       Брейкдаун, боксер, задыхаясь, шёл за ним. Парень сглотнул чувствуя то, как дрожит. Всё-таки на улице была не жара, а он был налегке. Брейкдаун на свои страх и риск приблизился к сидящему. Он увидел объявление и теперь буквально не знал, что делать? С одной стороны он хотел сдать аловолосого в руки правосудия, но с другой стороны этому самому аловолосому нужна помощь. Он не из тех кто любит помогать, но в этот раз что-то не сходилось. — Ты ведь сдашь меня, я прав? — спросил сидящий на земле.       Эта его интонация, этот его голос, этот взгляд. Черт. Брейкдаун не мог поверить все это время. Он присел на корточки к парню и осмотрел более внимательная приэтом помалкивая. Явно думал сдавать или не сдавать? Аловолосый зажмурился, чувствуя то к чему он так долго стремился разбиваться в вдребезги. Он не добро усмехнулся, и цокнул языком оказавшись вновь прижатым к стене. Брейк не веря в то, что с парнем, с которым он иногда переписывался стоит прямо перед ним. — А знаешь, что давай меня сдавай! — поникшим голосом начал бывший гонщик.       Но договорить ему не дали. Жадные губы впились в его. Все это был одновременно и страшный и такой желанный сон, отчего бывший гонщик нервно сглотнул, чувствуя то, как дрожь по всему телу усилилась. Брейк же оторвался от губ, и вновь уставился на Нокаута. Тот сглотнул, облизав нижнюю губу. Ситуация выходила из-под контроля, он не мог знать. Поэтому стоя прижатый к стене, кусал губы, и ждал. Ждал своего приговора, или что все это окажется сном и сейчас за ним придут санитары. — Не собираюсь я тебя сдавать, но я хочу многое знать, — отозвался боксер, беря аловолосого под руку.       Тот кивнул, хотя и прекрасно понимал, что придётся все рассказать. Всё то, что он так долго оберегал и хранил, отравляло разум, снилось ночами в кошмарах, а на утро этот кошмар до побега снова и снова его преследовал... — Хорошо, но... Но Брейкдаун уже его не слышал... Стало страшно... Продолжение следует...