Но пребывает с нами вера, надежда, любовь. И любовь из них больше...

Утром Бенкендорф проснулся раньше Нади, попробовал выбраться, но женщина зашевелилась: — Спи, я к себе. Ещё рано, спи, Динь. — Не уходи, просто дверь закрой на ключ. Вернулся под одеяло. А в это время мужская часть молодёжи внизу разгребала снег и рубила дрова. — Вов, может ещё заказать? А то после нас ничего не останется. — Я уже об этом думал, давай на неделе? Надюши не будет дома, машина спокойно приедет. — Ты хочешь это от неё скрыть? — Зачем? Просто пополнить запас, который мы подъедим.  — Да я только «за», я в доле. — Перестань, это копейки. — Но мы все сидим у камина, все греемся. Кстати, магазин не забыть. — И уборку. Сегодня свои комнаты и свой этаж, завтра всё остальное. — Согласен, — кивнул Седой. — Магазин во вторник? В понедельник всё полупустое будет. — Седой, у тебя всё нормально? Ты так затих и не светишься? — Отдыхаю. Это твоя семья, чего мне лезть? Моя комната убрана, что делать? Надя лежала на боку и пальчиками гладила Александра, он открыл глаза, перехватил ее руку, поцеловал: — Доброе утро, Колокольчик. — Доброе утро. Сань, спасибо тебе за вчерашний день… — Ты чего? Так теперь будет всегда, как только захочешь. — приподнялся на локте, поцеловал и встал с кровати, — я к себе, переодеваться, сейчас увидимся. Женщина грустно улыбнулась. — Ну ты что? Я здесь, только переоденусь. А пока с тобой мой заместитель, — с улыбкой кивнул головой в сторону Чебурашки и вышел. После завтрака принялись за уборку и стирку. Решено было убирать только комнаты и этажи. -Надюш, — заговорил Корф, обнимая тётю со спины, — у меня вопрос, может мы тебе в кладовку купим большой холодильник? Для запаса продуктов? А то в этом доме теперь явно будет больше, чем один человек, а? Нет, в таком составе мы больше сваливаться тебе на голову не будем, обещаю. — Почему? — Потому что мы тебя утомляем. Ты в понедельник работаешь? — Да, в понедельник и во вторник. В среду дезинфекция, но это на Жуковском. Со среды я в отпуске, как и вся контора. А что? — Значит, в среду мы все в городе, а ты отсыпаешься… — Ёжик! — И не спорь! Один день немного отоспишься, к вечеру мы вернёмся, не волнуйся. — По-моему, ты начинаешь паниковать. — Да, за твоё здоровье. Ты мне очень-очень-очень нужна. Я люблю тебя, Медвежонок. — Вы с Аней мне тоже очень нужны. Очень-очень… — Мы всегда рядом. — Это для надёжности. — протянула вязку ключей. — Я всегда жду. — Мы в первую же свободную минуту у тебя. Клянусь. Пока на ближайший месяц на все выходные я на нас с Анютой билеты сюда закупил. Потом, надеюсь, уже на своём транспорте прилетать будем. — взял ключи и поцеловал тётю в щеку. По лестнице спускался Бенкендорф: — Вов, я там на журнальном столике на твоём этаже оставил тебе предложение по самолёту, почитай на досуге. — Понял, спасибо. Откуда? — Должничок мой посоветовал. — Ему можно верить? — Да, он нормальный абсолютно. — Спасибо! — Я во дворе. Андрюшка, пошли снеговика лепить? Александр Христофорович одел ребёнка, и они отправились во двор. — Медвежонок? — Да, мальчик мой? — Что это вчера было? — В смысле? Ты про камеры? — Наверное. Развернулась в его руках: — Ёжик, родной, я вчера всё сказала. И сказала абсолютную правду. Кирилл отчитывался при Саше, он потом и камеры пересмотрел своими глазами. — Хорошо, убедила. — Сергей сдал? — Да. Надюш, я должен знать всё, понимаешь? — Да. Но и я ему теперь доверять не могу, прости. Я бы сама тебе всё рассказала, дома, спокойно. Честно, Володя, абсолютно. Я же попросила его тебе ничего не говорить, он пообещал, но не сдержал слово. Поэтому впредь мы с ними или не пересекаемся или, в крайнем случае, сугубо по работе, но, в таком случае, весь мой юротдел будет перепроверять каждую букву и запятую. Пойми, тебе я доверяю безоговорочно, но не ему. Он не оправдал ожидания в малом, в крупном не поверю. Помолчал. — Откровенно? Я тебя понимаю, и, с одной стороны, согласен, как бизнесмен, но как твой племянник — не совсем. Я … — Ты боишься повторения прошлого. Этого никогда не будет. Просто, потому что я этому свершиться не дам. А ты лишний раз будешь нервничать, хватит, ты уже и так с сединой. — Прекрати, пожалуйста. Мужчина в семье я, и решения за мной. А ты — женщина. И я передам частичную ответственность за тебя только дяде Саше. — Ёжик! — Я ничего не говорю, просто предупреждаю и объясняю. Как на счёт холодильника? Мы не достигли результата. — Я согласна, сама об этом думала уже. Ладно, пошли убирать дальше. — Ты идёшь или к себе, или вниз на диван-кресло, или во двор. Убирать ты не будешь. Я, кажется, и тебе и Анне это говорил. — Ёжик! — Медвежонок! Надя, привыкай, что теперь всё будет немного по-другому, но только так, как ты захочешь, и главное, чтобы тебе было легче и комфортнее. Ты — женщина, самая-самая. А мы, мужчины, будем тебя любить, лелеять и холить. Всё, не спорь. Всё равно бесполезно. — Я уже поняла, — вздохнула с улыбкой. Бенкендорф вместе с Андрюшкой вернулись в дом, переоделись, присоединились к убирающим. Владимир с братьями Романовыми забрались на чердак. Начали перебирать там вещи и вытирать пыль. — Апчхи! Володь, тут что, не убирали с момента постройки? — Костя пытался снять с себя паутину. — Не знаю. Я тут тоже впервые, как и ты. Надюше он вряд ли нужен. — Корф, — позвал Саша, — ты про вчера в курсе? — Про камеры? Естественно, ты рядом был. Надюша на Сергея обиделась, даже работать с ним отказалась, говорит не доверяет. Я где-то могу ее понять, но если надо будет, то им придётся вместе работать. Хотя, это невозможно, я тётю хорошо знаю. Ладно, разберёмся. Ребята мыли и драили помещение, нашли несколько старых автомобильных шин. — Ух-ты! А как они здесь очутились? — Владимир был искренне удивлён, — Как она смогла их сюда закинуть и зачем? — Вов, а они довольно тяжёлые. Подозрительно, у них не такой вес. — прокряхтел Костя, — Тем более они лысые. — Так, прислони их пока сюда, — Саша помог брату, — сейчас тут очистим слегка, потом к ним вернёмся. Продолжили уборку, Корф несколько раз сменил воду в ведре. -Ну что, давайте с шинами разбираться. Что там за вес такой. Сняли боковую часть и из внутренностей высыпались пакетики с белым содержимым. — О-па! А это что? — присели перед шинами. — Я зову Беню, — встал Александр, — он разрулит. — Парни, вы же не … — Нет! — хором ответили братья. Романов спустился вниз, заметил, что Надежда, Бенкендорф и Шура пьют чай, НикПалыч и Андрюшка играются. — Во, нормально! — деланно-возмущённо заговорил парень, — мы в поте лица, а они расслабляются. Дядь Бень, ходь сюды, нужна дополнительная сила. — Ты помнишь, что я — инвалид? — Совести? Пошли, говорю. Дамы, мы ненадолго. Забрались на чердак: — Ну, показывайте… Ого… Нормально…. Корф рассказал, как обнаружили. — Понял. Вы в перчатках прикасались? — Да. — Отлично. Так, давайте думать, только быстро, пока девочки не подняли волну… Так, то, что хозяйка не при чём, это не обсуждается… — Оболенский? — хором спросили мужчины. — Как я понимаю, больше некому. Так, вы затихли сейчас, Костя, на лестницу на шухер, я звонить. Кажется, знаю чьё это… Это я опять я, да, нет, пока не выбрали, не смотрели ещё. Я по-другому поводу. Этот чмошник жив ещё? Понял. И не скажет. Слушай, а сказать он тебе должен о кой-чем незаконном и дорогостоящем? Не выкобенивайся, я спросил не просто так. А я нашёл. Давай так, я сейчас сниму пальчики, ты меня сведи с кем-то стоящим, а я тебе твою потерю верну. Да, ты правильно понял. Да. Но у меня есть условие. Без него не отдам. Ты правильно понял. Где? Хорошо, до встречи! Так, Сань, тихо в мою комнату, возьми там скотч. И подготовь Седого, он со мной прокатится, а вы — развлекать женщин, чтобы ничего не заподозрили. — Романов исчез, — Так, давайте вторую шину посмотрим… — Ух-ты! — Корф сел. — Дядь Саш… — Тихо, Вов, тихо. Вот …хм, … Он «обул» очень крутого человека, Вов, очень… Хранил там, где не догадаются, потому что и сама хозяйка даже не догадывалась… Твою же… хм… — А как ты это уберёшь? — Скотч! — Слава богу. Проведя некоторые манипуляции, Бенкендорф при помощи братьев Романовых начал выбираться с чердака. — Вы всё? — Да. — Отлично, шинам я придал первозданный вид, осталось их вывести. Под удивлённые взгляды присутствующих мужчины вынесли шины. — А куда вы их? — отмерла Сычёва, — у нас свалка есть, их туда необходимо, иначе штраф. — Понял, — кивнул головой глава охранки, — можно твою машину? — Естественно, ключи на полочке. — Спасибо, Седой, прокатимся? — С удовольствием. Подъехали к свалке, ждали вторую машину. Через полчаса подъехал бронированный внедорожник. — Ни себе у тебя, дядь Бень, знакомые… — Тихо, твоя задача быть рядом. Из второй машины вышло двое — невысокий кавказец и высокий бритый «шкаф», Бенкендорф и Седой вышли десятью секундами позже. — Здравствуй, дорогой. — Здравствуй. — Я смотрю, я твой вечный должник. — Сойдёмся на условиях, и мы в расчёте. — Твою женщину и всю твою семью я не трогаю, это для меня святое, ты это хорошо знаешь, — невозмутимо кивнул кавказец. — Тогда договорились. За ее безопасность я отвечу сам. — Понял. Если нужна помощь — всегда помогу. — Хорошо, спасибо. Забирай, — кивнул в сторону машины, — в багажнике. Помоги, — негромко Седому. — да, там могут быть «пальчики», я откатал — проверь — отдал конверт. — Мы в перчатках убирались. А тебе для надёжности. — Спасибо! Надумаете с самолётом — дам координаты. Бывай! — Бывай. Отъехали от места встречи: — Седой, я надеюсь, тебе не надо говорить, что ты ничего не знаешь и не видел? — Обижаешь. Женщины особенно. — Молодец! Давай домой, уже и вечер, незаметно. После ужина опять собрались у камина. Корф, обняв жену, положил голову на колени тёти. — Какие планы на завтра? — руки женщины автоматически потянулись к волосам парня. — Коль мы управились за один день, то отдыхаем, гуляем. Самозанятость. — Что значит, мы за трудом соскучились, — хихикнула Лиза. — Угу, — согласился Костя. — Бень, — позвала брата Шура, — сделаешь завтра свою фирменную картошку? — М? Будете себя хорошо вести, я подумаю… Да, в список покупок картошку впишите. — А что, уже закончилась? — спросила Надя — я же закупала мешок. — Медвежонок, родная, тебе мешка, может, и достаточно, но нас-то тут много. Тем более завтра мы ее доедим, да, дядь Саш? — Угу. — Тоже да. Разошлись по спальням. Александр Христофорович бесшумно скользнул в спальню хозяйки: — Я соскучился, — обнял женщину. — Я больше. Сань, а куда вы ездили? — На свалку, там нашли того, кто шинами занимается. А что? — Ничего, родной, ничего, я же про Амбросьича сказать забыла. — А нам там подсказали. Мы будем это обсуждать? — Нет. — И первой потянулась к его губам.