Но пребывает с нами вера, надежда, любовь. И любовь из них больше...

Александр вошёл в свою комнату, где в кресле сидела Надя. Взял плед, укутал ее и посадил себе на колени. Положила голову ему на плечо и прикрыла глаза. — Динь, ты спишь? — Нет, не хочется. — Зря кофе выпили, ещё и две чашки. А чего хочется? — Тебя и Ёжика. Чтобы вы были рядом. Параноидальное желание… — Нет, абсолютно понятное. И выполненное. Мы тут. Нет, Вовка с Аней гуляют. Но в одном с тобой городе и вернутся к тебе. — Угу. — уткнулась в его шею. — Саш? О чём ты так на улице задумался? Не молчи, пожалуйста, мы же об этом вчера говорили. Ты сам, между прочим, от меня это хочешь… — О тебе. И о себе. Честно. — Не вини себя. Ты действительно не виноват. — Правда? — с сарказмом. — Я не виноват?! А кто? Ты, что ли?! — очень сильно прижал к себе. — Саша! Давай поговорим на эту тему один раз и навсегда. И закроем ее. — Давай… Только не говори мне, что я ни в чём не виноват. Виноват. И мы знаем это. Сколько нам было лет?! Сколько МНЕ было лет?! — И что?! Саша?! Что? — Надя села ровно, но Александр руки не убрал. — Что с того, сколько нам было лет?! К моменту аварии мы расстались, три года как! Причём здесь ты? У тебя была своя жизнь, у меня своя. И ты не нёс за меня ответственность! Ты мог за это время жениться и обзавестись детьми! Хорошо, где гарантия, что даже если бы мы были вместе, я бы не поехала с Верочкой в тот магазин?! Ты был бы на работе, это был будний день. Я дома, позвонила бы сестра, которой я никогда не могла отказать. Это была судьба, Саша, пойми это… — взяла его лицо в свои руки, из глаз текли слёзы. — Динь… — Саша, прекрати, пожалуйста! Я очень тебя прошу! — голос прерывался, губы дрожали. — Ты можешь понять, что ТЫ тут не виноват! Хватит! Мы закрыли эту тему. Ты сейчас со мной, это самое главное и важное для меня. — вернулась в исходное положение. — Саша, родной, пойми, чем дольше и чаще мы будем ковыряться в этом, тем позже мы отпустим, или вообще не отпустим. Ты этого хочешь? Если честно, я очень хочу это забыть и жить дальше. Я не могу так больше. Пойми, мы захлебнёмся в прошлом, в этой боли, в постоянном чувстве вины… Самый лучший способ испортить отношения — начать их выяснять. А мы выясняем, кто больше виноват в том, от чего никто не застрахован. Встала, подошла к окну, вытерла слёзы ладонью: — Ёжик винит себя, ребёнок уверен, что если бы он был рядом, то ничего бы не случилось… А если бы погиб он?! Ты винишь себя… К тому времени мы расстались… Тебя не было… — Был… — приблизился к ней, обнял. — Значит я не ошиблась… Думала у меня галлюцинации… — Ни в тот день, ни на следующий я не дождался тебя. Потом Шурка сказала. Я отправился к Ивану… — Саша, умоляю, я тут, вот. Ты сам держишь меня в руках… Давай отпустим всё. Давай будем благодарны этому шансу… Саша, пожалуйста!!! — Хорошо, Динь, всё, что хочешь, только не плачь, родная. Скажи мне ещё такую вещь, и мы полностью всё закрыли: есть ещё что-то, что ты боишься мне сказать или показать? Повисла тишина. — Я обещаю тебе, нас будет трое, слышишь? — Слышу. Это невозможно. Тебе дать справочники почитать?! — Хорошо, если ты так уверена, я спорить не буду. Но есть медицинский способ решения… — НЕТ!!! — пауза. — Прости, всё, мы закрыли эту тему. Значит, какие мы делаем выводы: ни ты, ни Ёжик не виноваты. Мы живём здесь и сейчас, у нас большая семья. Наша мечта сбылась? Сбылась. — Динь, моя мечта — это ты. Я сделаю всё, что ты захочешь… — Знаешь, у меня такое чувство, что я хожу по минному полю, всё время боюсь сделать что- то не так… Я устала бояться… Я вчера перепугала вас своей истерикой… Прости, я сделала тебе в очередной раз больно… — Во-первых, учитывая всё произошедшее, я удивлён, что это случилось только вчера и так быстро закончилось. Опять же груз за плечами огромный и для хрупкой женщины крайне тяжёлый. Во-вторых, я ведь знаю, что ты не истеричка. Значит, надо было выплакаться. И не надо за это извиняться. Это естественная реакция нервной системы. Только, пожалуйста, плачь не при закрытых на ключ дверях… Спасибо, Вовка сообразил про трубу, а я не залезу. Но дверь сломаю. И в-третьих, ты всегда делаешь всё так. Пауза. — Динь, не молчи, говори, я не сахарный, не растаю. Я всё пойму. Не держи в себе, говори… Со мной, с Ёжиком, с Аней… Есть вещи, которые надо просто выговорить. Как там? Выплакаться в жилетку? Жилетки нет, но есть моя не очень широкая грудь, подходит? — У тебя очень удобная грудь, — улыбнулась, смахнула слёзы. — Только не спеши, мне надо время. — Вся в твоём распоряжении. Всегда. Хорошо, как скажешь. Я всегда готов. — Саш, а можно просьбу? — робко. — Всё, что хочешь, родная. — Давай после всех праздников уедем куда-нибудь на недельку-две, где нас не найдут и нам не нужны будут телефоны. И побудем вдвоём. Без экскурсий, без работы. Только ты и я? — Хорошо, я полностью поддерживаю. Только совсем без телефона не получится: Вовка с ума сойдёт. Кстати, такой момент: сколько у тебя телефонов? — Аппаратов имеешь в виду? Один. — Да. Предлагаю завести вторые телефоны, сугубо для домашних. А рабочие иногда выключать. — Отличная мысль, я согласна. — Динь, давай ложиться спать. Ты эту ночь почти не спала, встали рано, сегодня весь день на воздухе. Завтра ещё магазины пережить. — Не хочется. — Даже со мной? — усмехнулся, — Полежим и уснём. — С тобой всегда. Хорошо, только я Ёжика проверю или записку ему оставлю. — Я тогда постель грею. — Как в царских покоях? — улыбнулась. — Ну должен же царский тунеядец чем-то заняться. — Кстати, а почему тунеядец? Скорее тогда глава охранки? — Потому что я на работу не вышел. А ему завидно. *** Внизу у камина на диване сидели Корф и братья Романовы, за столом Наташа училась у Ани мастерить поделки из фетра. — Сань, по поводу курсов для девочек: тут Надюша предлагает местные курсы пройти, я тебе сейчас ссылку скину. — Ловлю. То есть, предлагается оставить девчонок тут? А мы? — А мы с тобой изучим предложение Бени и купим, наконец-то, самолёт. — Допустим. А сколько курсы длятся? И когда старт? — Старт в середине февраля, и те же три месяца. — Да? Я почитаю, надо подумать и с Наткой поговорить. Меня смущает одно: как бы после этих курсов не начали заманивать на вторые, третьи, десятые. — Вариант, но мы же можем отказаться? В общем, говори с женой. Аня, бедняга, уже смирилась. — Понял, почитаю и поговорю. — Володь, ты как? — вполголоса спросил Костя. — Ты про вчера или вообще? — И то и, то. — Про вчера — вроде попустило, про вообще — состояние странное. Вроде бы и абсолютное счастье, а вроде бы и не верится, что всё это со мной и в реальности. Я что Аню отпустить от себя не мог, всё нужно было ее то за руку держать, то тискать, чтобы полностью поверить, что она рядом. Так и с Надюшей то же самое, только меня не поймут… — Ты дурак? — тихо проговорил Саша, — тебя все поймут. А кто не поймёт — их дело. Это ваша жизнь, ваша семья и ваши правила. Я согласен с Седым и Никитой, нам надо поменьше отсвечивать. Даже Лизка притихла. — Единственное, что меня напрягает, то, что Надюша не всё рассказывает. Нам есть о чём поговорить, но она молчит. — Боится? — Костя откинулся на спинку дивана. — Или стесняется. Да и я сам боюсь. Боюсь сделать ей больно. Поэтому жду, когда она сама заговорит. Хочется верить, что с Беней они поговорят по душам… знаете, мужики, что самое смешное? — В этом всём есть что-то смешное? — Саша уставился на друга. — Надюша изначально знала, что Оболенский… чмо, не при девочках будет сказано… — А чем он ее тогда держал? Если я правильно понял, они неплохо общались. — Костя задумался. — Мной… Информацией обо мне. И при этом мне ни слова о ней… Мудак… — Редкий, — кивнул Саня. — это чтобы культурно. — Я надеюсь, что Беня сделает Надюше предложение. И не надо будет его к этому подводить? — Сделает, я с ним об этом говорил, — Саша потянулся, — сказал, что ждёт пока мы все свалим, тогда и сделает. — Дай бог. Мужики, а ведь мы с вами какими-то там братьями будем… Сводно-двоюродными или кем-то таким, — усмехнулся Корф. — Скорее просто сводными, — поправил его Костя. — Кажется, мы с тобой и так как братья, — хмыкнул Саша, — во многом схожи. Так что, не испугал. А вот тётя у нас реальная красавица. — Это да. Так, кто чай? — Владимир включил чайник и доставал чашки. — Все, — отозвалась Наташа. *** — Всем привет! — по лестнице спускалась Надежда Николаевна. — Вы уже дома? Все? Вы ужинали? — Надюша? Привет, родная! А почему ты не спишь? — Корф начал приближаться к ней. — Я посмотрел, окна тёмные, вещи на вешалке, значит, вы дома и спите. — Дома, но не спим. — Прикоснулась губами к его лбу — Ты как? Температуры, вроде бы нет. Повторяю вопрос: вы ужинали? — Да, тёть Надь, не волнуйтесь, — улыбнулась Аня. — мы накормленные, тёплые и дома. — Тогда я спокойна, — улыбнулась Надя, Владимир обнял ее. — А остальные где? — Медвежонок, ты чай будешь? Остальные ещё гуляют, но я их дождусь, не переживай. Тем более, что сейчас только девять часов, начало десятого. — С вами — да. Есть же ещё печенье… — Я уже нашёл, извините, тётя Надя, — покраснел Костя, — но я полазил по шкафчикам. — За что извиняться? Всё правильно. Сели за стол. — Рассказывайте, где были, что видели? — Завтра всё расскажем, Надюша, завтра. Сейчас чай и кто-то отправится спать. — Ёжик… — в глазах заблестели слёзы. Аня обняла женщину: — Мы гуляли, потом на катке Володя учил меня стоять на коньках, до сыроварни и Канта не дошли — увидели книжный магазин и потерялись там. Как выяснилось, Володя последние годы читал только электронную книжку. От бумажных отвык. И мы набрали кучу бумажных. Представляете, весь рюкзак в книжках, как в детстве, когда в школу ходили. А ребята дошли до музея марципана. — А вы в библиотеке в доме были? Может там уже есть? — Н-нет, — растерялся Корф, — я и забыл. Но я сомневаюсь, что у тебя есть биография Харламова или техники рисования. — Нет, этого точно нет. Там вся классика. Как вам музей марципана? Так, вы список на завтра составили? — Вкусно. И интересно, я даже рецепт запомнила. Да, список вот, но он на нескольких листочках, мы перепишем на один лист. — показала Наташа. — Хорошо, тогда тут и мои наброски, если уже что-то есть, то не вписываем. Тогда второй вопрос: как мы едем? — Каршеринг, — хором ответила молодёжь. — Всё, вопросов нет. Спасибо за чай и не засиживайтесь! Спокойной ночи! — Поцеловала Корфов и поднялась к себе. Бенкендорф смотрел видео по ноутбуку. — Саш, прости, там ребята… — тихо и виновато. — Ты что? Иди ко мне, постель я нагрел, — выключил компьютер и откинул одеяло. — всё хорошо, ну что ты? Я же понял, что ты с Вовкой. Быстро переоделась, благо в комнате было темно, и нырнула в самые родные объятья. Умостилась на плече. — Там всё хорошо? — Да, живы, здоровы, накормлены. Девочки фетром занимаются, потом сведут все списки в один. Завтра едем каршерингом. Володя без температуры, слава богу. — Никита всех каршерингом заразил. Зато удобно, все сразу в одной машине. Вовка закалённый, в армии и не такое проходят. Не переживай. Тем более, он спортом занимается. Всё хорошо. — Угу… Саш, а можно вопрос? — Конечно, Динь. — Почему ты пошёл в милицию? Ещё и задержался там? Прости, но на мой взгляд… для тебя это слишком грубая профессия… — Почему грубая? Нормальная. Мне нравилось. Надо думать, вычислять, расставлять ловушки… Именно мозговая деятельность была самой интересной. Да и бумажная не напрягала особо. — Хорошо, а как ты в свои годы успел дослужиться до полковника? Не говори только, что за прилежно заполненные бумажки. Ты рисковал собой, своей жизнью! Да и ты общался не с интеллигентами, что тоже не твоё… — И тем не менее, — улыбнулся. — А кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Иди ко мне, — спустил женщину с плеча на подушку и накрыл собой. — Саша… — ее пальчики оказались в его волосах. *** На следующий день собрались внизу около полудня. После завтрака Никита отправился за машиной, остальные одевались. Надежда Николаевна понимала, что вчера Александр не ответил и явно не собирается отвечать на ее вопрос. И почему-то ей не хотелось знать ответ. Она даже пожалела о том, что спросила его об этом. Но Бенкендорф вёл себя как обычно, утром она с трудом уговорила его спуститься к ребятам. Все, кроме Корфа, позавтракали и ждали водителя. — Ребят, — заговорила Таня, — мы с Андреичем останемся дома, будем снеговиков лепить, а то в магазине от нас толку мало, а шума много. Чуть что, лучше наберёте нас, и мы подъедем. — Так поехали с нами, там рядом есть аттракционы, будете кататься. Тоже на воздухе, а потом пообедаем все вместе. Чего вам тут сидеть? — удивилась Надя. — Да? Тогда мы одеваемся. В машине ещё раз сверили список. — Только молодёжь, большая просьба, — заговорила Шура, — советоваться с нами. И берём в том количестве, в котором съедим. — Тётя Шура, но нам надо брать столько, чтобы не ехать в магазин второго января. Кто из нас с бодуна за руль сядет? — А ты решил напиться именно до состояния брёвен? Прости, но науке не известен вид животного бревне-ёж. — улыбнулась Таня. — Ух-х-х-ты! Бревне-ёж! — расхохотался Костя. — Я просто представил себе это существо. — Я пить не собираюсь вообще. Разве что бокал шампанского. Надя смотрела в окно, на душе было неспокойно, за всё утро Саша ни проронил ни слова. Своим вопросом вчера она явно задела не самую приятную для него тему. Даже в машине он молчал, хоть и сидел рядом, и держал ее за руку. А Бенкендорф не знал, как ответить на этот вопрос так, чтобы любимая женщина не начала винить во всём себя. — Динь? — позвал шёпотом, — спишь? — привлёк себе. — Нет, — попробовала выпутаться, — ты чего, тут же дети? — И что? Мы тоже люди, а они и так всё знают. И не смотрят на нас, раз ты уж так стесняешься. Надя расслабилась в его руках, переплели пальцы. — Ты спросила почему я выбрал милицию… — Саш, не надо, не хочешь — не надо, пожалуйста. — Нет, мы договорились. — уткнулся в ее волосы носом, вдохнул любимый запах. — Сначала я хотел набраться опыта, понять, почему люди так поступили, мне казалось, что надо наказывать тех, кто обижает других… Наивный альтруизм. Эта иллюзия быстро разбилась. — взял обе ее руки в свои, — да и действительно нравилось думать, разгадывать головоломки, расставлять капканы всяким плохишам… Риск? … А ты считаешь, после твоей гибели сильно жить хотелось?! Просто стало безразлично… Характер у меня не сахар, начальство с трудом держало, я им показатели делал. Но при первой же возможности выперли. Точнее, ушёл я сам, но они уж слишком жирно намекнули. По статье. Ушёл в охрану, как ребята говорят в охранку, я только благодаря Игорю понял почему. — замолчал, целовал ее пальцы. — Господи, Динь, ты со мной, остальное либо неважно, либо решаемо. У меня спокойная работа. И больше я ни тобой, ни собой рисковать не буду. — Верю, Саш, верю. Жизнь нельзя начать сначала, но ее можно продолжить по-другому. Предлагаю наконец-то это и сделать. — Полностью согласен. — Мы подъезжаем! — зычно гаркнул Никита, — подъем. — Ты можешь так не орать?! — возмутился Саша Романов, — Аж голова заболела! Зашли в мегамаркет, мужчины вооружились тележками, Наташа раздала всем мини-списки. — Я предлагаю разделиться. Списки у каждого есть, у меня заодно и общий список. — Тоже да, — согласилась Шура, — так будет быстрее. Встречаемся у машины. А ключи у кого? — Я Тане отдал, она тут рядом, любой сможет взять. — отозвался Никита. — Тогда начинаем, у нас мясо-рыба и соусы, — предложил Владимир и подмигнул Надя, та улыбнулась. Через три часа все сидели в машине, Писарев вытирал лоб: — Ощущение такое, что я вагоны грузил. — Нет, это хуже, — простонал НикПалыч — это всего лишь постоять в кассе… — Да ладно, это не самое страшное, — отмахнулся Корф. — А что для тебя самое страшное в магазине? — улыбнулась Надя. — Когда моя жена с ужасом смотрит и не знает, что выбрать вместо того, чтобы взять всё, что хочется. — Ясно, то есть, Анечка не шопоголик? — Нет, к сожалению. — Я это исправлю, — пообещала тётя. — Правда? Но ведь ты сама не очень любишь ходить по магазинам? — Да. А это уже моё дело. Поехали обедать. Никита, а до которого часа машина? — На весь день. — Тогда поехали. *** В ресторанчике выбрали самый дальний столик, пока рассаживались, Бенкендорф заметил группку подвыпивших молодых ребят, показал глазами на них Корфу, тот кивнул. Сделали заказ и расслабились, но Александр одним глазом посматривал на подозрительных соседей. — Может, какой-то другой ресторан выберем? — Да расслабься, — отмахнулся НикПалыч, — они мирные, нас много. — Угу, мирные-мирные. — Что делаем дальше? Андрюша, не надо ножками махать, у нас ботиночки грязные, мы всех запачкаем. — Таня подтянула сынишку повыше к себе. — Гуляем? — спросила Наташа. — Да, почему нет? — откликнулся Корф. — Только продукты завести надо. — А мы домой, похоже, а то клиент уже с соловьиными глазами у нас, передышал кислородом. — улыбнулся Андрей, — заодно и продукты выгружу. — А вдруг он сейчас подкрепится и проснётся? — спросила Надя. Бенкендорф и Корфы сидели по бокам от неё. Александр Христофорович положил руку на спинку стула женщины. — Тоже может быть. Тогда гулять. Мы не всегда днём спим. Ну хоть вечером раньше уснёт. В ожидании заказа, Корфы и Писарев с Наташей стали танцевать, Шура с Соней и Лизой ушли в дамскую комнату. Бенкендорф отошёл на два шага от столика перезвонить Игорю, но буйных соседей не выпускал из поля зрения. Во время разговора заметил, как пару нетрезвых и плохо стоящих на ногах крепких парней встали и направились к выходу. Александр вернулся за столик. — Саш? — Надежда Николаевна посмотрела на него внимательно. — Всё в порядке, не волнуйся. Я пропустил звонок Игоря. Он напомнил, что во вторник нам нужна будет фото- и видеофиксация утилизации гранат, чтобы я не забыл телефон зарядить. — Может на обратном пути через технику пройдём? — Ты читаешь мои мысли. Сейчас Андрея попрошу, он подберёт планшет для работы и телефоны тогда заодно? — Ну да, зачем сто раз мотаться. Ты поговори с ним, а я сейчас. — Ты куда? — увидел ее улыбку в ответ, — Прости, я торможу что-то. Принесли блюда, за столом велась оживлённая беседа, Андрей сбросил Бенкендорфу модели необходимых гаджетов. — Что-то Нади долго нет, пойду-ка проверю, — Александр Христофорович встал. — Я с тобой, — дёрнулся было Корф. — Спокойно, сами справимся, ешь давай. Толпа мужиков в женскую уборную. Ты хочешь, чтобы нам дурку вызвали? Спустился на несколько ступенек вниз, увидел широкую дверь, открыл ее и увидел мужчину, стоящего к нему спиной, рукой он перекрывал дорогу испуганным родным глазам.