***
Пока за окном солнце лениво идет к горизонту и уставшие прохожие возвращаются домой, наш герой лежит на кровати, оперившись спиной об подушку; рисует в своём альбоме леса да узорчатые цветы, а внутри него умиротворение ютится. В комнате уже не так жарко, как пару часов назад, но погруженный в своё дело творец этого не замечает. Привлекло его внимание оранжевый оттенок на бумаге, парень посмотрел в окно и увидел такие же рыжие лучи у солнца. Сразу стало ясно — вечереет. Треф закинул всю канцелярию в шкафчик и, толкнув дверь комнаты, побежал на первый этаж. У входной двери он резко остановился, как будто позабыл, куда она ведёт. Появилось некое состояние ступора, которое часто возникает в преддверии чего-то приятного и захватывающего. Рука Трефового сама тянется к ручке при одной мысли о любимом месте. — Я пошёл! — крикнул паренек и открыл дверь. Судя по молчанию жильцов, никто его не услышал. У крыльца Зонтика поджидало чудо. Казалось, обыкновенный закат, что вы видите как и в реальности, так и на фотографиях, но до чего же он именно в этот момент он был по-особенному прекрасным! Розовые цвета лениво стекаются вниз, смешиваясь с более огненным оттенкам; едва видные облака медленно проходят мимо, а уходящее солнце приманивает всё внимание к себе, сверкая ярко-ярко. Совсем скоро оно окончательно уйдет за горизонт, и придёт тогда молчаливая луна. Дома и деревья, стоящие впереди, превратились в однотонно-чёрные силуэты, как будто они и были созданы таковыми. Вокруг пахнет маком и сыростью. Нет, это уже не улица, а некое другое измерение, в котором Зонтику посчастливилось оказаться. Ветерок подбежал к нему, начав гладить его по щекам, то ли слишком рад его видеть, то ли просто пытается привести в чувства, а то стоит здесь, подобно статуе. Наконец, парень выходит из транса. Медленно покидает двор, осматривает всё вокруг в поисках чего-то ещё более прекрасного иль удивительного. В голове одни восхваления матушки природы и плодов её труда. Можно подумать, что долгое сидение дома сделало его таким впечатлительным, но это не так. Ещё в те времена, те самые мрачные времена, когда он гулял так каждый день, природа всегда приятно удивляла его заранее подготовленными сюрпризами. Она — главный источник вдохновения. И она — самый главный творец в этом мире. Ни тягостная черная пустошь, ни карточный мир, что по сути пустышка, не сравнится с реальным миром. Здесь всё поражает. И сам того не замечая, Зонтик становится более живым, раскрепощенным, словно и не было никаких негативных рассуждений о своем месте в обществе и в целом в этом мире; словно его день изо дня не терзали воспоминания, что так легко путались с кошмарами. Всего этого нет. Только бесконечная песчаная дорога, дома, деревья и шальной ветерок, любящий пошуршать листьями. А самое главное — тишина. Разве это не блаженно? Парень доходит до склона, с которого ничего не увидишь из-за пышных деревьев. Вновь он улыбается, ведь именно за этими зарослями кроется его любимое местечко, самое родное местечко, роднее его собственной комнаты. К сожалению, он не может спуститься, так как там точно будет темно, и если он ещё с божьей помощью сможет добраться до места, то подняться у него уже навряд ли получится. Поэтому наш снотворец продолжает путь в город. Так сложилось, что их частный сектор находится прям в притык с городом, в этом безусловно есть свои плюсы. К примеру, наличие парков, магазинов и других мест для развлечений, без которых «братья» Зонта не могут обойтись, особенно в праздники. Однако городская суматоха и шум — главные минусы, затмевающие все преимущества. Зонтик как вспомнит тех байкеров, которые часто проезжали мимо их дома, так у него кровь стынет в жилах. А ведь Пик один из них… Резко Треф морщится от наплыва неприятных воспоминаний. Чтобы забыться, он не придумывает ничего лучше, чем просто погрузиться в свои раздумия. И пока он так шёл, время в тихую проходило мимо него, как и цвет небосвода менялось на более фиолетовые оттенки. Никто не оповестит парня о том, что он уже загулялся: мобильника с собой нет и знакомые лица не проходят рядом. Единственное, что его вернуло в реальность — это подворотня. Обычная подворотня, по которой бродит кромешная темнота и может ещё кто-то. Если говорить откровенно, то лучше Зонтик сидел в своем мире и дальше, а ещё лучше — вообще не появлялся на белый свет. Ведь сейчас при виде этого места его начинает неимоверное лихорадить, аж ноги ватнеют и грозятся упасть на колени. Но парень всё ещё стоит, напоминая своим видом оленя, которого вот-вот собьет машина. А темнота смотрит на него в ответ, уже небось думая, напугать ли сегодня нашего бояку или же пожалеть его. Проходит минута — ничего не происходит. Ноги уже не в таком напряге, однако Зонт всё ещё таращится на подворотню. Один неуверенный шаг назад. Привыкшие к тьме глаза замечают очертание мусорного бака. Треф осторожно, почти беззвучно проходит мимо этого гиблого места, как тут замечает некое резкое движение, а затем слышит тихое: «Мяу!». Из его уст сразу разносится писк, такой громкий, что рядом стоящая кошечка подпрыгнула на месте. Она и является причиной «легкого» испуга снотворца. Две пары голубых глаз таращатся друг на друга: одни от внезапного звука, другие от дикого страха. «Б-боже, я испугался кошки…» И в правду. Будь тут рядом Вару, Трефовый глумливых шуток бы не избежал. Тяжело быть трусом с «рождения». Парень медленно присел на корточки и неуверенно, даже, наверное, с опаской протянул руку к мордочке кошки. Та лишь начала ластиться, по её виду и не скажешь, что она собиралась нанести какой-либо вред творцу. Зонтик незаметно улыбнулся этой маленькой прелести. Однако холод, веющий из подворотни, привлек к себе его внимание, видимо, чтобы напомнить, в каком небезопасном месте тот сейчас находится. Также неуверенно парень встает, боковым зрением наблюдая за тьмой. Там мусорные баки как стояли, так и стоят, вот только холодок всё дует, просит идти дальше. — И-извини… И-и пока, — зачем-то сказал наш герой и помчался куда глаза глядят. Хаотичные движения и непродуманные повороты завели его в очень дальнее от дома место. Кругом одни деревья и пятиэтажки, Зонтик совсем не узнает эту местность. Телефона, как ранее говорилось, у него нет, распознать время просто глядя на улицу трудно — вроде сейчас примерно 7 часов, но это не точно. Трефовый рассматривает каждый закоулок, вдруг где-нибудь и покажется хотя бы одна живая душа. Такое одиночество его совсем не устраивает, будто все спрятались от приближающейся опасности, а он один весь из себя дерзкий, бросил вызов кому-то посильнее и свирепее. Дело-дрянь. У Зонта ненароком задрожали руки от осознания своего положения, от страха, от волнения. С каждого темного угла может выйти хищник, и нигде нет укрытия… Почему именно в такие моменты Феликса нет рядом? Остолбеневший Треф озирается по сторонам, пытаясь найти хоть кого-то, но лишь ветки лип скрывали листьями всю округу. Раздосадованный Зонтик мелкими шажками идет к дряхлой лавочке, как внезапно боковым зрением замечает движение. Это человек. Не задумываясь парень бежит к прохожему, всё повторяя про себя: «Извините, а сколько сейчас времени?» «Извините, а сколько сейчас времени?» «Время, извините сейчас… Стоп, что?» Он остановился, так и не спросив. Тот прохожий, как шел торопливо восвояси, так и не замедлился, вскоре он, словно тень, слился с окружающей темнотой, а может и попросту испарился. И как только единственная живая душа исчезла из виду, всё вмиг стало замерло. Трефовый будто попал в место, где время останавливается при приближении солнца к горизонту, а люди, становясь, тенями, разбегаются кто куда. Быть может, это та сама черная пустошь, которой дали фальшивую живучесть? И на самом деле за пределами этого места стоит мрак и убивающее одиночество? Может тот прохожий специально заманил наивного Трефа в западню, чтобы тот не забывал, с чего началось его существование. Внутри хрупкого тела паника нарастала колючим комом, он был настолько болезненным, что конечности тряслись, а в голое волнение, подобно ткани, укрывало собой всё мысли бедолаги. И только проезжающие вдалеке машины и людские силуэты в окнах держали его в равновесии, давали понять, что все его догадки надуманны. Зонтик медленно бродил по улице, готовясь в любой момент сжаться в калачик. Под гнетом страха и холода он дрожит в точности как осиновый листик, что вот-вот сорвется с ветки. Треф ненароком задумался о «братьях», которые вполне вероятно начали о нем беспокоиться. Он уже прекрасно понимал, что опоздал домой и нагоняй от Куро ему не избежать. Знаете, обычно говорят, мол: «Домой ты никогда не опоздаешь», но это точно не в случае Зонтика. Всегда, когда кто-то из домочадцев, кроме Ромео и Пика, приходит поздно, Куромаку начинает скандал. И ведь непонятно, это он так свою заботу проявляет или свою манию контроля демонстрирует? Мотнув головой, Зонт постарался отвлекнуть себя мыслями о делах, которыми будет заниматься, когда наконец вернётся. В первую очередь он подумал о сне, и его веки тут же отяжалели… Чёрт, с такими успехами Трефовый может только мечтать о теплом пледе с чаем и включенным телевизором на фоне. Всю дорогу он ругал себя за неосторожность, безответственность, впрочем как и всегда. Однако недолго так шел наш герой: спустя пару минут ему на встречу идёт высокий человек, весь в черном одеянии, и, что примечательно, его лица не было видно из-за фиолетовой челки. «Это Пиковый Король? Ну он же не единственный с фиолетовыми волосами ходит… Это маньяк!». И как домовая мышь Зонтик при виде опасности запрыгивает в первое попавшееся убежище — кусты. Ветки оставили пару царапин на его коже, но парень не смеет шикнуть от боли. Затаив дыхание, Треф руками закрывает рот и прислушивается к окружающим звукам. Слышен шелест листьев, дуновение ветра… И приближающиеся шаги. Сердце внутри замирает, а глаза от ужаса округляются. Бедный Трефовый аж вскрикнул, когда чьи-то руки рывком раздвигают ветки, и его голубые глаза сталкиваются с парой цитриновых. — Ты что здесь забыл? — послышался грозный голос, после которого рваные вдохи парня вмиг прекратились. — П-Пиковый К. — Я спрашиваю что ты здесь забыл?! — нагло перебил его Король с раздражением. — Я-я потерялся… — единственное, что выдал тот, понимая, что такой ответ Пику не понравится. — Тц, ясно, — говорит он после чего отходит от кустов. Трефовый же, будто прилепленный к земле, сидит и таращится на него сквозь листья. — Ты так и будешь сидеть? Тотчас парень, дернувшись, неосторожно выходит из «укрытия», за что получает пару царапин на руках. Король смотрит на него злобно, но не презрительно, хотя видок у младшего был такой себе.». — Отряхнись хоть, — это не забота, а приказ. Второй, смотря вниз, выпрямил байку и застыл, после чего сверху послышался тяжелый выдох — такое чувство, будто он какая-то обуза для Пикового Короля. И тут происходит неожиданное — он поправляет его капюшон. Бедный Зонтик снова опешил, но на этот раз не только от волнения, а ещё от появившегося в ненужный момент смущения. Рогатый, которого уже достала эта тормознутость, хлопнул его по плечу со словами: — Пошли. На улице уже совсем темно, не смотря на летнее время. Парни идут мимо пятиэтажек, окна которых горят рыжим цветом. У тротуара стоят машины, что в темноте не вызывают у нашего бояки доверия: там ведь кто-угодно может спрятаться и напасть! А также его напрягали деревья вдалеке, они выглядели черными шипами при плохом освещении. Приблизившись к фонарному столбу, Зонтик взглянул на Пика и замечает некую сосредоточенность в его взгляде. Обычно он становится таковым, когда перед ним стоит важная задача, а он всего-то возвращает потеряшку домой. Может здесь всё не так просто и, наоборот, он своим приходом предотвратил нечто ужасное? Неизвестно, но Зонтик надеется, что это просто его внутренний трус шалит. Иначе дорога до дома станет невыносимо тяжелой… Они проходят мимо заборов средней школы и наконец настигают частного сектора. Там тоже давно включили фонари, однако освещают они «островками»: сначала парни шли на свету, потом в тени, потом снова на свету. Такое не особо устраивало нашего любителя безопасности, однако, ему стоит быть благодарным за то, что освещение вообще есть Тишину перебивает дальний гул поезда и неторопливые шаги парней по песчаной дороге, а иногда и шелест деревьев: ветер гуляет рядом с нашими героями, порой от излишнего озорства просовывая холодные руки под байку Зонтика, вызывая у того мурашки. Треф уже совсем не может понять свои чувства: ему здесь вроде как нравится, ибо здесь так атмосферно, да и пахнет маком приятно, но в то же время темные места на пути могут кого-угодно в себе таить, да и Пик рядом… Господи, когда же внутри Зонтика всё будет спокойно? Как же осточертела эта неоднозначность, неопределенность! — Что ты забыл в том районе? — вновь спрашивает Король. Почему ему так нужна эта информация? Бывает же, что человек заплутал, к чему такой допрос? Естественно, так ему Зонт не ответит, поэтому, ещё не придя в себя, он дрожащим голосом ему отвечает: — Я-я хотел пойти к-к склону рядом с-с нашим домом, но т-там были заросли. Я-я решил пойти в город, а-а когда стемнело, не с-смог найти дороги. Пиковый и носом не повёл: всё также смотрит прямо вперёд и вполне вероятно даже не слушает рядом идущего сопляка. — Понятно… — на удивление тот ему сразу отвечает. — Не гуляй по тому району. Его последние слова рассеялись в тишине. — Ч-что? — Не гуляй по тому району. Тебе там не место. На что снотворец ему медленно кивает, сжимая пальчиками рукава. Он и сам это прекрасно знает, но видимо сама судьба хочет чуток над ним поиздеваться. Но больше его внимание привлекает поведение Восьмого: то он ему капюшон поправит, то запретит что-то. А выглядит он так… Непривычно напряженно. Такое не устраивает как и самого Зонтика, так и его внутреннего параноика. — Ты сказал Куро? — перебил все мысли Трефа Восьмой. Он будто чувствует, когда Зонт начинает «загоняться». — А?.. А, д-да я ему говорил. Он вроде как поверил… — Что ж, это хорошо. Все знают, что ты врать не умеешь, так что, думаю, наш план продержится надолго… «Если, конечно, никто из нас не проебётся». — Н-ну да… — Зонтик вовсе не обиделся на слова Пика. Ведь это правда, а на правду не обижаются… Парни поворачивают направо. Наконец, виднеется знакомая дорога, а это означает, что до дома осталось немного. Снотворец всматривается в деревья, чьи листья цветом слились с ночным небом; где-то среди них находится тот самый склон, спускающий в его укромное местечко. Как жаль, что ему не удалось прийти туда, просидел бы там в спокойствии до самого позднего часа, а после на свежую голову пошел бы домой творить. Но, к сожалению, придется искать другое место, всё-таки среди тех зарослей не расслабишься, да и опасно там, клещей ведь там уже немерено. Зонтик посмотрел на небо: оно темно-блакитное, из-за отсутствия звёзд похоже на одно широкое пятно. Однако есть одна рыжая звёздочка, которая приветливо мигает нашему творцу. Это Аарон. Парень незаметно улыбнулся ей, не будь рядом Пикового, помахал бы, высоко протянув руку, дабы его наставник точно увидел. Тем временем Пиковый Король уже с безразличием смотрит вперёд, лишь изредка поглядывая на своего спутника, а то вдруг опять потеряется. Шаг за шагом. Тишина гуляет рядом с парнями, ни у кого из них не возникает желание начать какую-нибудь душевную беседу, что люди обычно устраивают в такой момент. Обоим от этого ни горячо и не холодно, Зонтик, можно сказать, привык молчать рядом с Пиком: это приятнее, чем выслушивать его ругань. Да и чего уж там таить Восьмой за всё время, пока они шли, заметно расслабился. Конечно, внутри него происходит балаган, и унять его он почему-то не может. Всё спорил он с самим собой, продумывал что же будет делать с грузом, что свалился на него с недавних пор. Он не помнит, в какой момент в его жизни произошли эти нежелательные перемены, наверное, как только он вернулся в реальный мир. Само собой он не поступит, как Зонтик, то есть, не будет сбегать от проблем, а будет с ними бороться. Но из каких источников находить силы бороться с новой реальностью?.. Он не знал, и, сколько бы его властолюбивая натура не ругала его за лень, он пока не собирается вновь морочить себе голову. Король остановился у развилки, задумчиво глядя по сторонам, и не заметив, как рядом с ним остановился Треф. Восьмой хочет затянуть этот момент, ибо в последующие дни пройдут для него отвратно. Он смотрит на дорогу, ведущую на одно из его любимых мест, а затем переводит глаза смотрят на валета. Тот разминает свои непривыкшие от долгой ходьбы ножки, что у него не получается, судя по его расстроенным глазам. — Пойдем со мной к полю? — не то предложение, не то приказ. От неожиданности парень застывает и таращится с немым вопросом на него. Если бы Зонтик и посмел отказаться, Пиковый бросил его на месте, но нет, он согласился. Неуверенно, конечно, Треф сказал свое «Давай», но дважды спрашивать король не станет. Парни повернули направо, прямиком к лесу. Зонт всё ещё морщась переминался с ноги на ногу, а Пиковый под влиянием чувства, похожего на удовлетворение, шел как ни в чем не бывало дальше. Снова свернув с дороги, большое черное пятно, что когда-то было лесом, сменилось на поле. Из-за оранжевого света от фонаря вся зелень, что стояла ближе к освещению выглядела грязно-зелёной, дальше, уходя за светло-блокитный горизонт она чернела. Парни сели на дряхлую деревянную скамеечку. Зонтик, вдыхая аромат хвои, массажирует свои коленки и постепенно с каждым глубоким выдохом расслабляется. Король уже не был в этом мире, он улетел куда-то далеко, знаете, как обычно говорят: «Тело на земле, а душа в воздухе». Пусть сейчас внутри он ругает себя за бездействие, но будущий он точно поблагодарит его, за это славное мгновение, когда он ни о чем не думал. Он украдкой взглянул на Зонтика, чье лицо выглядело так умиротворенно, словно он и не являлся олицетворением страха и печали, словно они оба не узники своих внутренних зажимов, что были с ними всегда, что не дают им вырваться и стать кем-то больше, чем воплощение чувств. Он смотрел на поле, явно погрузившись в свои мысли, и Пиковый уже чуть ли не засмотрелся на него, если бы вовремя не опомнился и не перевел взгляд на это по своему привлекательное поле. Спустя пару мгновений под лаской холодного ветра его мысли улетучиваются. Где-то вдали слышится гул поезда. И на этот раз у них не завязалась беседа, они лишь иногда перекидывались парой слов и на этом всё. Возможно, им было этого достаточно… Решили они пойти домой, когда у Зонтика начали от холода задрожали колени. Дорога не изменилась, если не считать выключенного света в окнах домов. Как только пред их глазами предстал знакомый дом, Зонт чуть разнервничался: — Чёрт, Куро, точно ругаться будет… Мы же так поздно придем домой, — говорит он не то пустоте, не то Пику. Пиковый при упоминании о короле Треф омрачился в лице и сказал с раздражением: — Пф, да вообще насрать. Не ему решать, кому когда приходить. Слова Пика отозвались внутри Зонтика. Он ненароком вспоминает все упреки Куро за его действия, мысли, которые снижали самооценку Зонтика до ядра земли, сковывая его внутри. Находясь в окружении не самых лучших воспоминаний, Зонт сам не замечает, как говорит: — Мх, да, ты прав, — а затем от осознания округляет глаза, испуганно взглянув на Короля. Настал черёд Пика удивляться поведению Зонтика. Тот явно не ожидал, что пешка Куро посмеет сказать что-то против него. Боже, точно ли рядом с ним сейчас идёт Зонтик? Или может его подмена? — Я ожидал это услышать от кого угодно, но не от тебя… — голос же его на контрасте с выражением лица был всё таким же отстраненным, будто вовсе незаинтерисованным. Трефовый стыдливо отвёл взгляд. — Н-ну д-да иногда он может разозлить, н-но всё же он заботится так о нас… Х-хотя знаешь, за всё это время, с-сколько мы вместе живем, его опека уже начала надоедать… А может быть это и не опека, а п-просто желание контролировать… — Зонт совершенно не понимает, зачем он говорит именно Пику. Они не настолько близки, чтобы так откровенничать. А если Пиковый всё расскажет Куромаку? Пусть они не в ладах, но им часто приходится иметь совместные дела. Но в то же время он и не Вару, чтобы всех крысить. Боже, вот любит Зонтик ставить себя в тяжёлые ситуации! — Верно мыслишь. Твой король не гиперопекающая мамка, а просто в каждой жопе затычка — последнее слово всегда должно быть за ним. Знает ведь, что заебал весь белый свет, а всё равно херню несёт… — Ох, ну К-Куромаку… — Зонтик вспоминал, как про него шутил Данте. — «Всевидящее око». — Да него этих глаз четыре. Тут Треф от неожиданности прыснул, а после, не сдержавшись, тихо засмеялся. Король вновь взглянул на него, согнув бровь. Чтобы он засмеялся с его слов, да не в жизнь! Тем более от его несмешной шутки про Куромаку. Что с происходит с этим валетом? И почему Пиковый вновь чувствует это странное чувство удовлетворения? Рогатый не может понять, и это его чутка раздражает. Вскоре они подходят к дому, однако, прежде чем войти, Пиковый отходит от Зонта на пару шагов, и столкнувшись с его вопросительным взглядом, отвечает: — Если твой увидит, что мы зашли вместе, то потом не отъебётся. Трефовый в свою очередь понимающе кивает ему и заходит на участок. Рогатый прислушивается к шагам за забором, он уже собирается уходить, как внезапно передумывает. Король открывает калитку, которая сразу издает этот раздражающий скрипучий звук, чем привлек внимание Зонтика. Младший с непониманием смотрит на приближающегося Пика, на что тот с такой же невозмутимостью в лице говорит: — Короче, хрен с тобой, валетик. Вдвоем шли — вдвоем будем получать. Лишь пару секунд Зонтик простоял как истукан, таращась на Пикового, а после «пробудился» и пошел с ним домой. Дубовая дверь открывается — и встречает парней… Тишина и темнота. Больше ничего. Наши герои, пока возились в прихожей, ожидали увидеть тот самый строгий коричневый костюм, который, кажется, украли у какого-то старика; вылизанные серые волосы и сосредоточенный взгляд, что под слоем льда таит бурлящую злость. Однако ребята как и были одни так и остались. Они прошли дальше по коридору: в гостиной Ромео и Феликс обжимались на диване, смотря какой-то ромком. При виде такого Пик не постеснялся скривить лицо и сматериться, а вот Зонтик с радостной улыбкой подбежал к нашей «сладкой парочке» и сел рядом. — Привет, ребят! — тихо, но бодро говорит он. — Привет, Зонтик, — отвечает ему Феликс, не глядя на него. Ромео промолчал, будто Трефа рядом нет. Да и Феликс, видно, не был особо рад приходу своего друга. И здесь имеется в виду не то, что Феликс в тайне презирает Зонтика, ему попросту сейчас не до него, ибо рядом с ним сидит Ромео. Но разве игнорирование родного человека не может сделать больно? Может, ещё как может. Треф ненавидит всем своим существованием эти моменты, когда каждое его слово рассеивается, словно пар на ветру; и всё равно, задает ли он вопрос или пытается что-то с ребятами обсудить, он просто здесь для полноты картины, так сказать. Ведь все в этом доме знают, как близки эти трое… Феликс обнимает Ромео, а Зонтик чувствует тяжесть в коленях, а после и легкое удушье. Ах, это всего-лишь ком в горле. Не подумайте, он не собирается плакать, это просто некое противное чувство над ним издевается. Была б воля Трефового, он бы встал и скрылся в тени, где ему и место. Но он продолжает сидеть, уже не наблюдая за персонажами из фильма, за их фальшивыми чувствами и словами. В какой-то момент, такой неожиданный момент, Зонт находит силы встать и покинуть комнату. На ватных ногах, с пустым в взглядом, но с замирающим внутри сердцем он выходит из дверной арки, сразу поворачивает на кухню. Ребята и носом не повели, а вот Пик, который всё это время маячал в коридоре, порой краем глазом подглядывал за этой ущербной картиной. Он провёл взглядом младшего, а после с хмурым видом посмотрел на «сладкую парочку». Уже по одним жёлтым глазам были понятны его чувства и даже мысли, редко такое случается, когда по глазам самого скрытного клона, можно понять всё. И чтобы Червовые не заметили на себе прожигающий взгляд, Пиковый пошел на второй этаж.***
Ту ночь Зонтик провел в своей постели не смыкая глаз и тщетно пытаясь унять свои негативные мысли насчет его дружбы с Червовыми. Удивительно, но на сей раз всё обошлось без слёз, лишь омраченным настроением, которое продлилось до самого утра. А вот эту ночь Зонтик проводит уже на кухне, и в компании не одиночества, а Данте. Ранее они перекидывались парой слов, однако, судя по всему они ещё два дня назад сказали друг друг всё, что хотели, и сейчас просто сидят в безмятежной тишине. Но как безмятежной, Данте как всегда само спокойствие, а все переживания Зонтика сильно заглушены, они прячутся в потёмках его души, на готове в любой момент творить беспредел. Быть может, стоит его другу уйти, как они вступят в бой и Треф уже не сможет противостоять им. Только сейчас это Зонтика не особо волнует, ибо пока он так проводит время, его ничто не страшит, даже возможность появления призрака в коридоре… И тут как назло в том самом коридоре закрывается входная дверь. Тихо, конечно, но слышимо из кухни. Данте переводит взгляд на коридор, а Трефовый, уже успевший затаить дыхание, сразу расслабляется, стоило ему вспомнить об недавней сделке с Пиковым. Парни глядят в темноту, там, как ожидалось, виднеется высокий черный силуэт с рогами, который тут же дёргается. — Блять! — достаточно громко ругнулся Пик, — Вы чего тут в темноте сидите? Данте, позабавившейся реакцией Пика, улыбнулся и своим убаюкивающим голос ответил: — Просим прощения наш друг, — Зонтик почему-то встрепенулся от последних слов. — Мы вовсе не хотели тебя пугать, Так уж вышло, что мы оба с Зонтиком любим ночь коротать за чаем в полной темноте… — М, ясно… — как-то не особо заинтересованно сказал Пиковый, после сел напротив Зонта. Тот же чуть встревоженно смотрел то на Данте, то на Пика. — Будь добр, налей мне чая. — Конечно. Бубновый не торопясь заваривал Пику чай, он будто забыл, как сильно Король не любит медлительность. Сам Восьмой вглядывался в смущенного Трефового, который всё пытался не встретиться с ним глазами. И хочется тому сказать что-то на подобии " Не смотри на меня, пожалуйста», но язык не поворачивается, да и в целом появляется ощущение некого онемения. Вновь при виде Пикового внутри нарастает волнение, а ведь ещё вчера Зонтик смеялся с его шутки. Благо обстановку разрядил Данте, который поставил рядом с королем чашку. Тот в задумчивости посмотрел на окно и ни разу не притрагивался к своему чаю. На сей раз его образ привычен глазам: брови чутки нахмурены, цитриновые глаза блестят под светом луны и глядят они не то на еле качающиеся деревья, не то в пустоту. После он перевел взгляд на стол, как Зонтик; а Бубновый тем временем с едва заметной ухмылкой подглядывал на обоих. Что же он задумал? Увидел бы Пик его взгляд, вопросительно согнул бы бровь и недовольно смотрел на него в ответ. Навряд ли Бубен задумал нечто подлое и коварное, скорее он просто заметил что-то необычное в этой обстановке. Когда человек о чем-то догадывается, он также незаметно улыбается и просто наблюдает за развитием события, когда оно достигнет уже предсказанного им конца. А может Данте так лениво улыбается, всё же ему всегда приятно устраивать чаепитие с его дорогими друзьями. Слишком много сомнений — оно и не удивительно, ведь за столом собрались самые странные и непонятные клоны. Сонные звёзды идут по синей глади, пока внизу люди крепко спят. Бубновый взглянул на часы и тихо хмыкнул при виде маленькой стрелочки возле тройки. Затем он взглянул на свою чашку, а там пусто — что ж, пора закругляться. Понимая, что его молчаливые собеседники почти не притронулись к своим чашкам, он вновь загадочно улыбнулся. — Думаю, мне пора идти. Всё-таки зря я вечером читал, сейчас так в сон клонит. Доброй ночи вам, друзья. И не задерживайтесь до утра, особенно ты, Зонтик, — проговорил, после встал с дивана и ушел, растворившись в темноте. Зонтик пожелал ему спокойного сна в ответ, Пик же угукнул в своей манере. Меланхолик подумывал, чем в скором времени может займется, после того как допьет чай, к примеру вернуться к своими делам, как он любит выражаться, «снотворческим делам». У Данте самые спокойные и размеренные сны: одни пейзажи, бывают чайные торжества, соблюдающие все китайские или индийские традиции, и сплошной релакс — всё как любит Данте. Вот и Зонтик хочет сотворить церемонию только с присутствием клонов, Данте недавно говорил ему о таком желании. Конечно, учитывая некоторые факторы, это сделать в реале невозможно, но кто запрещает помечтать? Именно, никто. И пока Треф прожигает дыру в столе, чай его всё стынет и стынет. Пиковый же сам того не заметив берёт с него пример: разглядывает всё помещение, вещи, которые видны под лунным светом и озирается на саму молчаливую спутницу. По его глазам нельзя сказать, что его что-то беспокоит, может Данте что-то подсыпает в этот напиток, и именно поэтому он всегда такой спокойный? Звучит бредовее слов сумасшедшего, но если это в правду так, то Королю как-то всё равно. Размышления шли подобно кинопленке и резко не пойми откуда взявшиеся ножницы разрезали их, стоило Пику сделать глоток. От непонятного вкуса на языке он сморщился и громко поставил чашку на стол, чем напугал Зонта. — Фу, бля! Как это можно пить? Это же не чай, а моча! Да и ещё холодная… — шёпотом ругается он. Зонтик, поняв, что на него нападать не собираются, глубоко выдыхает и отвечает: — Он говорил, что сам з-заваривал чай по древнему и самому лучшему рецепту. А-а холодным его нужно пить, чтобы освежиться. В-вот… — почему-то в конце он почувствовал себя неловко. — «Самый лучший рецепт», — язвительно повторил тот, хмыкнув. — Каждый раз, когда он что-то подобное говорит, у него получается какая-то дрянь. — Т-ты ему об этом говорил? — Он мне сказал, что я ещё не познал истинный вкус этого чая. Ей богу, лучше бы он чёрный заварил… — бурчит тихо. Зонтик повеселел. Почему? Он сам не знает. С недавних пор он совсем себя понять не может. Да и Пик не знает, почему он в открытую жалуется на что-то и почему валет не дрожит как осиновый листик при виде его злобы. Однако они вдвоем ничего выяснять естественно не станут. Как сидели за столом, так и продолжат. А звёзды тем временем плыли по лазурному течению, стрелки на часах, казалось, шли быстро, но на деле они еле как перешагивали каждую цифру, будто хотели продлить эту ночь. А чем она, кстати, запомнится нашим героем? Наверное, тем, что они впервые узнали, какого это разговаривать с друг другом ни о чем, комментировать всё окружающее и жалуясь на чай, что по большей части делал Пик. Всё закончилось на пустой чашке Зонтика, которую он поставил, сделав последний глоток. Пик сначала посмотрел на часы — там маленькая стрелочка показывала на цифру 5, а затем на своего собеседника, на его отяжелевшие веки и лишенные блеска глаза. — Пойдем спать? — как-то само у него вырвалось из уст. Зонтик лишь медленно кивнул. Перед тем, как уйти, он украдкой взглянул на кувшин с чаем, что стоял на столешнице. Она была на половину полна. Сон Бубну Зонтик не создал, ибо уснул. Но вот настала очередная ночь, и Зонтик вновь из-за бессонницы сидит один, попивая чай. Знали бы клоны, как он ночи коротает, отчитали бы как ребёнка. Даже Данте утром сказал ему перестать подаваться ей и идти после умственного труда спать. Но почему-то снотворцу ночью хочется не лежать под одеялом, а сидеть напротив приоткрытой форточки, чтобы ветер аккуратно гладил его плечи и мечтать, мечтать, наивно надеясь, что так бессонница от него уйдет. Утром он на свое удивление чувствовал себя хорошо, хотя не раз вспоминал, как валился с ног от сонливости целый день, по итогу засыпая едва ложившись на кровать. Конечно, Зонт с удовольствием пошел бы спать, к тому же кажется ему, что на этот раз всё так гладко не пройдет, однако негативные мысли его вновь докучают. Он пообещал себе чуть-чуть посидеть, а после уже пойти в свою обитель и хотя бы полежать в тепле, а вось получится у него уснуть и избежать их. Но, кажется, у высших сил были другие планы. В коридоре разносится грохот, нарушивший всю гармонию и спокойствие Зонта. Пусть он и догадывается, кто же это может быть, но внутренний параноик уже нашептывает ему всякие ужасы. А в проеме показывается знакомый черный силуэт с рожками, как будто к Трефу на чай пожаловал чёрт. — Зонт, ты? — спрашивает фигура басистым голосом. — Д-да… — ещё не управившийся с накатившим страхом Зонтик ему отвечает. Всё также суетясь Пик поспешно наливает себе из кувшина чай, уже не глядя, что это за сорт, и садится напротив Трефового. Он пытается уложить растрепанную чёлку, но у него это не получается, его это начинает бесить, судя по его разозлённым глазам и едва слышному рычанию. Голубоглазка с явным волнением наблюдает за ним, улавливая каждое движение; он приоткрывает рот в желании что-то сказать, но нечто сдерживает его. Однако вопрос, что повторялся в голове сотню раз, наконец вырвается из уст: — Ч-то случилось? Пиковый же продолжает беситься от своих тщетных попыток успокоится. — Пиздец случился, но рассказывать не стану. Вас это не должно касаться, — этого было достаточно, чтобы унять желание Зонтика ещё что-либо спрашивать. Вскоре Пик прекращает мучать свою чёлку и берётся пить чай. Внезапно он со строгостью посмотрел на Трефового: — А ты почему не спишь? Тебе что, того раза не хватило? — парень сразу понял, что он говорит о том инциденте, когда он потерял сознание. В груди неприятно закололо. — М-мне не спится… — говорит Зонтик поникшим голосом. Каждый раз ему неприятно принимать то, что у него есть проблемы со сном. Ведь он — причина их возникновения. А Пиковый с прищуром посмотрел на него: — Я как понимаю, давно? — Д-да… — Почему ты не обратишься за помощью или хотя бы не скажешь об этом Куромаку? — Я-я говорил об этом К-Куромаку… Но это было б-бессмысленно… — Пф, потрясающе… — саркастично сказал он. — Самый умный клон ещё… Странный наш Король Пик: вот он видит человека, с которым у него есть общая проблема, но он к нему не тянется, наоборот, пытается от него отгородиться. Сам ведь ни раз сидел так на кухне или на балконе, куря и с раздражением глядя на луну, якобы спрашивая у неё: «За что мне такое мучение? Почему я здесь? Ты мне хочешь что-то сказать?» — Ты это… — он сам не знал, почему он хочет что-то сказать Зонту, если бы мог промолчать. — Попроси у Данте ромашковый чай, а не эту парашу… И… Не затягивай, короче, с этим. Бессонница — состояние уёбищное, по себе знаю… Ну и я не собираюсь тащить твою тушу до кровати. Небесно-голубые глаза аж заблестели, так изумленно и благодарно, что Пиковый от возникшего неудобства отвел взгляд. — Х-хорошо… — он краем глаза заметил его лёгкую улыбку и окончательно сбился с толку. Так странно, что понимание Зонтик получил именно от Пикового. Ещё странее то, что он, а точнее его слова часто являлись причиной плохого сна Трефа. Кажется, Пиковый вновь ему раскрывается: образ Рогатого чёрта, который принижает его, доводит до слёз, становится мутным. Теперь перед ним сидит такой же измученный Пик. Иногда он рассказывал о том, как бессонные ночи коротал, но по большей части предпочитал молчать, Зонтик же не был против. Закончились их посиделки словами Пика: — Короче, делай с этим что-нибудь. От тебя зависит, где будешь в будущем спать: на кровати или в гробу. Утром Трефовый и в правду чувствовал себя ужасно. Он был вял и меланхоличное обычного, казался разбитым. Он просто не понимает: ещё на днях Феликс поддерживал его, вселял надежду на то, что он полезен, а тут ходит с Ромео и почти его не замечает. Он попросту не понимает, зачем говорить человеку столько откровенные слова, если ты ему на деле не нужен. А Данте… Его вдохновитель покинул дом на несколько дней, и отныне Треф нигде не чувствует спокойствие. Никто ему не поможет… — Кончай гипнотизировать бумагу и иди к Куро, — слышится голос Пика позади.