Хочу чтобы ты был счастлив

Хоби видел, что жизнерадостная Мэй тускнеет на глазах. Тёмные круги под глазами, осунувшееся лицо, тяжёлые вздохи. Он понимал, что это из-за её загруженности, работа, учёба, разные переживания. При любом удобном случае они ходили в кафе, пили кофе, он ледяной американо, она горячий капучино, ели тёплые булочки и разговаривали. Она рассказывала о своей холодной европейской стране, о дочери. О том, что, как она думала, у неё случилась большая любовь, а он оказался последней сволочью. Он не просто отказался от совсем юной Мэй и ребёнка, но и долгое время преследовал её, с требованием сделать аборт. Хоби слушал и поражался стойкости и решительности девушки. Сам он рассказал о своём детстве, о родителях и сестре, о девушке, которая посчитала его бесперспективным и ушла к другому. Они сблизились, но Хосок хотел совсем иной близости, жаркой, влажной, с тихими криками и громким шёпотом… Однако Мэй всегда ловко обходила эту тему и ему оставалось довольствоваться прикосновениями, которые теперь стали особым ритуалом. Утром были объятия, и Хоби наслаждался ароматом чистой кожи и волос, в обед протянутая рука, приглашение на кофе, дружеские объятия на прощание. Когда руководство компании объявило, что у них будет несколько выходных дней, Хоби решил пригласить Мэй на ужин и попробовать предложить встречаться. На следующий день она не пришла на работу. Но оказалось, что он не знал, где она живёт, не знал даже номера телефона. И, как это обычно бывает, обратился к своему лидеру, брату и просто хорошему другу – Намджуну. Тот позвонил на несколько номеров и когда ему, наконец, попался нужный, был, мягко говоря, удивлён. - Хо, ты когда-нибудь видел её на улице? Входящей или выходящей из здания? - Нет, не видел. Я не понимаю, к чему ты клонишь? – Хо был озадачен вопросами своего друга. - А ты знал, что на последнем этаже общежитие для стафа. Для тех, кто не живёт в Сеуле или им далеко добираться? И я не знал. – Намджун засмеялся и похлопав Хоби по плечу добавил – Последний этаж, комната 13. Она болеет, маску надень. - Спасибо друг, я побежал, проведаю, узнаю, может помочь нужно. Намждун посмотрел на влюблённого Хосока подумал, что давно не ужинал со своей любимой в романтической обстановке и снова взялся за телефон, что бы заказать доставку цветов, свечей и лёгкого ужина. Поднявшись на последний этаж, найдя нужную дверь, он поднял руку к звонку, но дверь распахнулась и из комнаты вышел мужчина, с медицинским чемоданчиком в руках. Хоби захлестнула тревога. - Доктор, это ведь комната Мэй, что с ней? - Здравствуй Хосок, как твоё плечо? Побереги его до тура, сильно не напрягай. А кто тебе эта девушка? – Доктор был строгий и, как все врачи, бесцеремонный. Однажды при всех отчитывал Ви и Чонгука за то, что они слишком активничали ночью и оба заработали небольшие растяжения мышц, один хромал, другой не мог повернут шею. А когда те начали оправдываться и говорить, что просто боролись, остановил их враньё одним лишь строгим взглядом. И сказал, что его сын женат уже почти четверть века и последствия такой «борьбы» ему знакомы. А потом добавил, что его сын – когда женат, а когда и замужем, чем очень всех удивил. - Я? Я друг. Она мой костюмер, мы вместе работаем. Я беспокоюсь, она не пришла сегодня на работу. - Не стоит так беспокоиться. Конечно, любая болезнь это плохо, но она сильная и если будет соблюдать режим, не забывать пить лекарства и правильно питаться, то выздоровеет за пять, семь дней. Вот только с едой у неё проблемы, холодильник пустой, одни груши и пара яиц. Если ты друг, позаботься о ней, закажи доставку, потому что я не нашёл даже рамён, не знаю, что она ела всё это время. - Спасибо, доктор. А рецепт на лекарства? - Не волнуйся, лекарства уже доставили. За счёт компании. – Врач внимательно посмотрел на Хоби, - Береги её. Она очень хорошая и гораздо слабее, чем хочет казаться. – Развернулся и пошёл в сторону лифтов. Хосок осторожно толкнул дверь и вошёл в комнаты Мэй. Маленькая прихожая, светлый коридор со шкафом и зеркалом в пол. Душевая, туалет, встроенный шкаф. Кухня, в которой было много посуды и мало продуктов. Рабочий кабинет, большую часть которого занимает стол, заваленный эскизами, рисунками, обрезками кожи и тканей. Маленькая гостиная, в которой не было ничего кроме дивана, телевизора и журнального столика, на котором тоже лежали рисунки. Спальня такая же как и гостиная, небольшая и аккуратная. На кровати лежала бледная, но с болезненным румянцем на щеках, Мэй. Она спала, закутавшись в несколько одеял, тяжёлое дыхание прерывалось кашлем. Хоби сел на пол рядом с кроватью, взял в свою руку её горящие пальчики и нежно поцеловал каждый. Держа её руку в своей, он удивлялся, какие они тонкие и изящные, ведь её фигура была далека от принятых стандартов. Мэй стеснялась своей полноты, но если бы она знала, как заводится Хо, когда видит её в футболке, а не безразмерной толстовке. На тумбочке радом с кроватью лежал рецепт, педантично расписанный по часам. Приём лекарств, приём пищи, питьё даже душ был вписан в расписание лечения. Внимательно изучив предписания врача и осмотрев ещё раз кухню, Хоби понял, что скоро приём лекарств после еды, а еды нет. Достал телефон и быстро пролистав список избранных номеров набрал нужный. - Джин-хён, привет, давно не виделись. - Уже соскучился? - Ага, два часа без тебя это целая вечность. - Хосоки, что ты хотел? Я немного занят. - В твоём ресторане доставка есть? - Конечно. Что, созрел для романтического ужина? - Почти. А что нужно есть при болезни? Мэй заболела. Простуда. - Ты врача вызывал? Нашего, он любого на ноги поставит, одним строгим взглядом. - Да, врач был, расписал, в своей манере, по минутам. - О, ну тогда всё отлично. Жди, скоро прибудет твой романтический лечебный ужин. Хоби отложил телефон, заглянул в спальню, удостоверился, что Мэй спит и пошёл в гостиную, сел на диван, взял со столика альбом, открыл его и резко захлопнул. Его щёки горели, во рту пересохло, а в штанах стало тесно. Собравшись с духом, открыл снова и стал рассматривать рисунок более внимательно. На рисунке определённо был он сам, голый, обвязанный красным шпагатом на манер шибари, но не обездвиженный, а, как будто одетый в нити и узлы, как в наряд. Внизу надпись на английском: Someday. На следующем рисунке был тоже он, но уже связанный по всем правилам с подписью: Never. You can’t put the sun in a cage. На других рисунках тоже был он, в костюмах, которые были сшиты специально для него. Все его кожаные портупеи, брюки, пиджаки. Костюмы целиком и отдельные части. Быстро пролистав почти половину альбома, Хоби снова остановился, теперь на каждом листке было его лицо профиль, анфас, отдельно глаза, губы, руки, разные выражения, улыбка, ямочки на щеках, нахмуренный лоб. Но его не отпускало впечатление от первых двух рисунков. От раздумий его отвлёк звонок в дверь. Доставка.