Одна из нас

До той самой катастрофы, наверное, каждый второй мечтал о большом доме. Так ещё с таким прекрасным видом. Но лишь немногие из желающих понимали, как сложно за ним, так сказать, ухаживать. Тем более в нынешних условиях. Каждое утро девушки начинается с колки дров для топки камина. Поначалу она не решалась его трогать, опасаясь лишнего внимания. А гостей рыжая не любила, да и не любит, от слова совсем. Поэтому Элли разводила небольшой костёр у своего скромного спального места: подстилки на холодном полу посреди «главного зала», что на самом деле была столовой, но не для неё, в которой она с Джоэлом когда-то обнаружили трупы сбежавшей из Джексона молодой пары. Сжигала все деревяшки, что были не нужны. Таких в особняке было более, чем предостаточно. В общем, проблем и дефицита не было. Но Ульямс понимала, что так вечно продолжаться не может. Поэтому в скором времени девушка начала возвращаться в домину не только с тушей какого-нибудь животного, но и парой дров с ветками. Их она сушила и так копила-копила потихоньку. Когда у камина образовалась уже относительно приличная горища, то рыжая наконец решилась заняться пламенем побольше. Тогда забот стало куда больше. Теперь вылазки стали куда чаще. А значит шансы у кого-либо обнаружить её увеличились в разы. Естественно, Элли это прекрасно понимала и, не желая ни с кем контактировать, действовала максимально осторожно. Нередко в голове мелькали воспоминания. Воспоминания о том самом промежутке жизни, во время которого, в возрасте 14-ти лет, будучи ребёнком, ей приходились ухаживать и поддерживать жизнь, что была на грани угасания, Джоэла. Невольно она вспоминала того мужчину, что втирался к ней в доверие, а затем… Кроме жуткой боли и нескончаемых триггеров подобные флэшбэки рыжей больше ничего не влекли. Разумеется, девушка пыталась. Пыталась бороться с ними. Забыть их. Забыть прошлое, чтобы наконец начать новую жизнь. Хоть и сравнимую с простым, бесцельным существованием. Возвращаясь в особняк с мёртвым зайцем в руках, которого Элли подстрелила из лука, ведь так намного тише, она глядела вниз, внимательно слушая, как под ногами хрустит свежий снег. В последнее время погода только ухудшается. Сплошные метели с буранами. Благо бушуют они по ночам, и в остальное время Ульямс со «спокойной» душой может выходить по делам. Чтобы не было скучно, или же это происходило интуитивно, рыжая тихо-тихо что-то напевала себе под нос. Из-за громкого хруста сугробов её пения было не слышно. Зато было слышно ей. И больше никому. — If… I ever were to lose you… I'd surely lose myself… — напевала она, представляя, как рядом с ней позади идёт Миллер с винтовкой наперевес. — Everything I have found here, I've not found by myself… — прозвучал его голос, к которому девушка уже привыкла. Когда мужчина был жив, то его голос скорее раздражал её. Особенно в последней стадии их весьма сложных отношений. Но теперь… он её типа успокаивает. Смогла ли Элли наконец простить его? Или хотя бы понять? Разве что… понять. Однако о прощении и речи быть не может. К сожалению или к счастью. Несомненно, она старалась. Она обещала ему постараться простить. И ни разу не солгала. Вступив на крыльцо, что когда-то было балконом, но с тех пор многое изменилось да замело, Ульямс сразу заметила кое-что неладное. Одна из входных дверей была слегка приоткрыта. Как тогда. Причём именно та, через которую она и попала внутрь. Насторожившись, девушка повесила тушу с помощью верёвки на пояс и достала из рюкзака револьвер, повесив лук на тетиву на плечо. Вооружившись, рыжая легонько сжала курок и аккуратно вошла внутрь. В этом дряхлом особняке доски частенько любили скрипеть. Без того и без сего. Поэтому шагала она очень осторожно. Так сказать, чтобы не спугнуть своего глубоко уважаемого гостя, голову которого вот-вот прострелят и глазом не моргнув, ведь жалость это давно не про Элли. — Try and… sometimes you'll succeed, to make this man of me… — продолжала напевать песню, что, наверное, никогда не покинет её памяти, Ульямс, не опуская дуло оружия. — Хорошо поёшь. — стоило девушке увидеть человека, что стоял за барной стойкой, как послышалась череда выстрелов. Однако все оказались мимо, а парень остался жив. Лишь благодаря своим рефлексам. Но на этом рыжая не думала останавливаться. Точно из ниоткуда она вытащила большущий охотничий нож и направилась прямо навстречу гостю, что даже не успел прийти в себя. Высунувшись, он отряхнулся и, краем глаза заметив опасность, увернулся, да поднял руки вверх, отскочив на приличное расстояние. — Я из Джексона! — для подтверждения своих слов, он указал на набедренную кожаную сумку, на которой виднелся знак Джексона. На миг Элли оторопела. Впрочем, она знала, что заявиться к ней больше попросту некому. Но удивление всё равно виднелось на её бывалом лице. Нехотя, девушка медленно опустила нож, но не желала выпускать его из рук. Всё-таки подстраховка лишней не бывает. Даже если она основана на паранойе. — У тебя лицо знакомое… — запыхаясь, подметил парень, что был примерно ровесником Ульямс. — И оно будет последним, что ты увидишь перед своей смертью, если продолжишь болтать зря. — пояснила рыжая, недовольно фыркнув. — Ты, кажись, Элли? — вскинув брови, уточнил гость, не опуская ладоней. — Точно… Дина про тебя рассказывала… — Дина?.. — пребывая в полном шоке, промямлила Элли, не веря своим ушам. Собравшись с мыслями, она сжала рукоять ножа покрепче и уселась за стол, что стоял в паре метров от них. Усевшись на один из двух стульев, рыжая закинула ноги куда не следует и воткнула острие в столешницу, кивнув на пустое место напротив. — Сядь. Парень не стал, так сказать, ломаться и беспрекословно выполнил указание нынешней хозяйки особняка. — Я ж не представился… Меня Майком звать… — мешкая и явно нервничая, он протянул девушке руку, но та лишь проигнорировала этот жест. — Меня не ебёт твоё имя. — ответила Уильямс, скрестив руки на груди. — Ты мне лучше скажи… Кто ещё про меня говорил в Джексоне?