Одна из нас

«Ты для них главный конкурент…» Входная дверь со скрипом отворилась, и в дом вошли двое гулён, что были все в снегу, да замёрзшие. Сквозняк закрыл с диким хлопком дверь, стёкла которой едва не треснули, и белая прозрачная тюль колыхнулась. В коридор в миг выбежала Дина в фартуке, что только вот доготовила обед для двух своих самых любимых и родных людей. — Кто пришёл! — наигранно удивлённо, но всё же радостно, воскликнула девушка, и Джэй-Джэй, раздевшись и разувшись не без помощи рыжей, побежал к ней обниматься. Упав к ней в тёплые объятия, мальчик прижался к груди матери и прикрыл глаза на мгновение. — Мы победили! Мы надрали им задницы! — вопил во всю картоха. Счастья полные штаны. Недоумевающий и отчасти осуждающий взгляд Дины пал на Элли, что, повесив куртки, скорчила виноватое лицо. «Чёрт, не то сказанула…» — Да… Картоха их уделал… — скрестив руки на груди, перевела она тему, поджимая губы. — Мы с Элли их уделали! — заявил мальчишка, взмахнув кулачками. — И Джоэл меня поздравил! — Джоэл?.. — испуганно прошептала Дина, лицо которой в миг побледнело. Сглотнув ком в горле, Уильямс опустила глаза в пол и схватилась рукой за плечо. Ребёнок — вот как она выглядела. Всё та же мелкая девчонка. Разве что плавать, да стрелять нормально научилась. Но она осталась такой же ранимой, обидчивой и чувственной девочкой. Которую все и полюбили. Райли. Джоэл. Мария. Томми. Джесси. И Дина. Все они видят её — и видели до самой смерти, именно такой. И никакой другой. Однако в своих же глазах девушка была жестокой, безнравственной, отчаянной. Поэтому стремилась скорее измениться. Не для себя. Для них. — Ладно, идёмте есть. — кивнув, предложила девушка и повела ребёнка в столовую. Разувшись, Элли робко последовала за ними. В тот же вечер — поздний, когда Джэй-Джэй сладко дремал в своей отдельной комнате, Дина согласилась стать личным парикмахером для девушки и подравнять ей кончики. Ржавые ножницы в руках, полотенце на шее. Рыжая смирно сидела на невысокой табуретке перед зеркалом в ванной, пока девушка аккуратно убирала лишнее. Конечно, за годы скитаний Элли пыталась орудовать лезвиями, да ровнять. Для удобства, нежели для красоты. Но лучше тёмноволосой у неё всё равно не выходило. — Он не забыл меня. — прошептала Уильямс, рассматривая свои отстриженные волосы, что валялись по всему кафелю. — Ты постаралась? — Часто рассказывала ему о тебе. — ответила она, щёлкая ножницами. — О тебе, о Джесси, о Джоэле… — Всё это время я была для него словно персонаж из сказок. А потом появилась как ни в чём не бывало… И пытаюсь найти общий язык… — девушка ни на минуту не переставала сожалеть о своих поступках из прошлого. Некоторые из них уже аукнулись. А некоторым только предстоит. И она безумно боялась этих предстоящих моментов. От которых невозможно убежать. Спрятаться. Скрыться. — И у тебя получается. — улыбнувшись, подметила Дина, пытаясь приободрить рыжую. — Да, но… — мешкая, мямлила Элли, подбирая слова. — Ты понимаешь, о чём я… — Это временно, милая. — приобняв её за шею, пояснила девушка, чмокнув легонько в щёку. — Знаю… Знаю… — бормотала себе под нос Уильямс, положив руку на правое предплечье темноволосой. — Ты всё ещё его видишь? — осторожно — как только могла, поинтересовалась она, отложив ножницы в сторону. На раковину. — Я простила его. — заявила рыжая, вздёрнув подбородок. — И теперь вижу его лишь счастливым… Улыбка — искренняя, добрая, засияла на лице Дины. Отпрянув робко, она стянула полотенце и стряхнула его в ванную. Элли поднялась с табуретки, и её внимание сразу пало на зеркало, в котором виднелось её новое отражение. Рыжие волосы были сострижены по подбородок. Прекрасная длина, чтобы как раньше ходить с тем самым небрежным пучком. Так сказать, и удобно и стильно. Дрожащими руками она нерешительно прикоснулась к рыжим прядям. В немного грязноватом зеркале Уильямс видела лишь прежнюю себя. Ту, которой она была в начале отношений с той чудесной девушкой, что стоит позади неё. Которой была до того, как Джоэл покинул их. И как снова вернулся. — Нравится? — положив подбородок к ней на плечо, которое скрывала, точнее пыталась, только лямка серой майки, спросила девушка, приобняв за талию. — Очень. — кивнув, прошептала в ответ Уильямс. В этот раз она уже не сдерживала слёз. Слёз радости и облегчения.