Одна из нас

Они ворочились в грязи, вцепившись друг в друга мёртвой хваткой. Кувыркались, меняя позиции. Но так и не поднимаясь на ноги. Хоть и девушка была достаточно сильной (вспомнить те же её приключения, которые та нередко проворачивала в одиночку и только, спасая чужие жизни или же наоборот — подвергая те неминуемой опасности, а иногда и вовсе губя бессовестно), мужчина, как не крути, куда крупнее её. Поэтому в большинстве времени сражения, которое происходило прямо на пороге Джексона и за которым наблюдали часовые вместе с Марией, тот находился сверху, нарочито пытаясь заломать конечности рыжей — победить её. Ей было страшно. И этот страх даже словами не опишешь. Разве что детский и, к сожалению, знакомый. Попутно сопротивляясь, что есть мочи, всё не могла вспомнить, где же видала подобную картину, что была словно точь-в-точь. Ночной кошмар, преследующий её по пятам и не думающий отпускать. «Беги, зайчик, беги…» Пожар, охвативший заброшенный не первый десяток лет после начала эпидемии ресторан. Бушующая вьюга, что и не собирается утихать, властвует снаружи, преграждая путь отступления. Один из нескольких. Однако их совсем немного. Нерадивая связка ключей гремит поблизости на чужом поясе. Хозяин которого, сжимая оружие, расхаживает туда-сюда, нарезая круги, в поисках девчонки. Прячась за столиками и креслами, она старается не высовываться. Выжидает нужного момента, чтобы напасть со спины. С одним лишь ножичком в руках. Он корчится от боли и ударяет её об что-то, из-за чего оба теряют сознание. Сдаваться Элли не привыкла. И, продрав веки, ползёт из последних сил к заветному и манящему мачете, с помощью которого намеревается покончить со всем. Мужчина пинает её в живот. Под дых. Но она не сдаётся. Нет. «Знал, что ты бойкая…» «Ладно, сдавайся. Это не стыдно.» Но Уильямс отчаянно игнорирует его, продолжая ползти. Несмотря на тупую боль в животе. «То есть нет.» «Не в твоём стиле, да?» Очередной пинок — жалкий, надменный. Тот, кто его совершил — не достоин уважения. Не достоин зваться человеком. Робкий стон боли, и мужчина усаживается сверху к ней на спину, схватив её за рыжие локоны. Вдавливая лицом в пол. «Давай, умоляй!» «Ты не представляешь, на что я способен…» Предел достигнут. Разорван, как тонкая нить, на которой всё и держалось. Чудом девочка всё-таки дотягивается до холодного оружия и, ударив врага в бок, занимает его место — сверху. Хаотичные удары, полные гнева, приходятся на голову мужчины, что уже не жилец. Она и не думает останавливаться. Не желает. А хочет вернуть ему всю ту боль, что незнакомец успел причинить ей за то короткое время после их странного и явно спланированного знакомства. «Элли! Элли!» Голос Джоэла, который она узнаёт далеко не сразу из-за охватившего её безумия, пытается вернуть рыжую. Тёплые руки, от которых хоть и веет родным человеком, но она не способна этого понять, охватывают Элли, останавливая. «Убери руки!» Её отчаянный крик. Она боится, что её обидчик не умер. Восстал из мёртвых и намеревается завладеть ею. «Тише! Это я… Это я… Смотри…» Грубые ладони располагаются на её усыпанном горящими веснушками лице. «Он хотел…» Миллер прижимает её к себе, успокаивая. И рыжая поддаётся, ведь начинает потихоньку чувствовать себя в безопасности. «Солнышко…» Это жуткое мгновение она запомнила на всю жизнь. И вряд ли когда-нибудь забудет. Пусть и очень хочется. Имя того, благодаря которому у девушки появилась очередная травма и не самое счастливое воспоминание, так и вертится на языке, пока перепуганные глаза её таращатся на Томми, что уже потерял свой привычный облик. Человеческий. — Дэвид… — вырывается из её уст, и язык вновь немеет. Два силуэта. Она никак не могла предположить, что они сольются воедино. Станут одинаковыми. Два монстра. Пусть и таковыми те не казались поначалу. И далеко не из-за слепоты окружающих. Скорее… Из-за их шедевральной скрытности истинного нутра. Тёмного и грязного. — Прости, солнышко… — утирая слёзы, которых редко кто видел, шептал Джоэл, глядя на брата и неё со стороны. — Прости…