Рассвет Водолея

Краткое содержание: Фредди помнит, Роджер - нет. Брайан знает, Фредди - нет. Фредди нечего сказать, в отличие от Роджера. Просыпаться было все равно, что вытаскивать себя на поверхность из глубокого, темного ила обратно в суровую яркую реальность. Первое, что осознал Роджер, было то, что во рту у него было ощущение наждачной бумаги и совершенно отвратительный привкус. Он застонал и повернулся, не успев вовремя опомниться, прежде чем соскользнул с дивана и крайне неизящно приземлился на покрытый ковром пол. Вторым осознанием было то, что это была не его кровать и не его дом. Дезориентированный, его разум был абсолютно пуст, когда он попытался вспомнить, как он оказался здесь. Роджер попробовал сесть и сразу же поморщился от тупой пульсирующей боли в голове. Со стоном он открыл глаза и огляделся по сторонам, с облегчением обнаружив, что место было знакомо. О, отлично. Он был в доме Брайана. Его взгляд упал на стакан с водой на кофейном столике. Вяло двигаясь, Роджер потянулся за ним и сделал пару глотков, облегчая ужасную сухость во рту. Его желудок почти сразу же перевернулся, давая ему понять, что он пока не готов ничего удерживать, вполне возможно, даже воду. Он поставил стакан на место и осторожно опустил голову на подлокотник дивана, снова закрыв глаза, потому что в комнате было чертовски светло. Теперь воспоминания о ночи начинали возвращаться к нему. Отрывочными, разрозненными фрагментами, поначалу полностью перепутанными. А некоторые моменты вообще просто выпали из памяти. Господи Иисусе, на этот раз он действительно превзошел сам себя. Давненько он вот так не отрубался и не просыпался, воняющий пивом, потом и стыдом, совершенно неспособный вспомнить часть ночи. Позади него открылась дверь, и Роджер попытался снова поднять голову, но в конечном счете потерпел неудачу. — Привет, — в тоне Брайана послышался намек на веселье, — Проснулся? Роджер хмыкнул. — Принести тебе что-нибудь? — спросил Брайан. — Который час? — поинтересовался Роджер, его голос был хриплым и надтреснутым. — Начало двенадцатого. Как себя чувствуешь? — Как покойник, — прохрипел Роджер и на несколько мгновений закашлялся, — Как в...— он поморщился, — Я бы хотел… сдохнуть, пожалуйста… Брайан усмехнулся: — Ну, неудивительно. Прошлой ночью ты впечатляюще нажрался. — — —  — ПОЕХАЛИ! Роджер подпрыгнул на пути к двери, ухватился за верхнюю часть дверного косяка и подтянулся. Он выскочил из заднего входа клуба на улицу, опередив Брайана и Крисси, которая наконец-то пришла посмотреть, как играет ее парень. Она подчеркнуто не разговаривала с Роджером, кроме самого необходимого обмена репликами, но это его не очень беспокоило. Он все еще пребывал в эйфории, а Джон снова пригласил их в «Спикизи». — Привет, Фред! — Тим поднял руку в приветственном жесте, заглядывая Роджеру через плечо, и Роджер обернулся, встретившись взглядом с темноволосым парнем в меховой куртке, который стоял, прислонившись к стене. Он держал сигарету между пальцами возле губ. Роджер смотрел, как они изогнулись в улыбке, и его собственная улыбка стала шире. У них не было возможности встретиться перед концертом, и, хотя Роджер знал, что Фредди придет, он не смог высмотреть его в толпе. Увидев его сейчас, он ощутил желание броситься на него и повалить на землю. Прижать к полу и целовать до бесчувствия. Он не мог. Но он хотел. Вместо этого Фредди поздравил их с выступлением, сопровождая это полудюжиной замечаний, когда они все вместе направились в Оксфорд Серкус. — Как прошло в Брайтоне? — спросил Фредди немного погодя в клубе. Роджер внезапно проявил большой интерес к красочным обоям, вспомнив чувственные изгибы, сладкие духи и красную помаду. — Ну… неплохо, — сказал он, — На самом деле хорошо. В груди у него был комок, тяжелый, как свинец. Беспокойство, от которого он никак не мог отмахнуться, и его это бесило. Он выпил половину своей пинты за несколько больших глотков. Немного дури, сказал он себе, могло бы помочь. — — —  Роджер приоткрыл один глаз и увидел, как его товарищ по группе сел на другой конец дивана, ухмыляясь ему как последний гад и положив свои длинные ноги на кофейный столик. — Как много ты помнишь? — спросил Брайан, с любопытством наблюдая за ним. — Э-э… — Роджер потер лицо, — По большей части, до вечеринки. Он вспомнил, как столкнулся с Фредди, возвращаясь из туалета, в коридоре, украшенном фотографиями звезд рок- и поп-музыки с автографами. — — —  — О, привет… — Привет, — они неловко обошли друг друга, а затем остановились, остро осознавая тот факт, что они были в общественном месте. — Мне нравится твой наряд, — сказал Фредди, осматривая его тело так, что у Роджера участилось дыхание. — Ты сам его выбрал, — сказал он, пожимая плечами и одарив своего друга кривой улыбкой. Фредди улыбнулся в ответ и прошел мимо него в туалет. — Я бы с удовольствием снял его, — пробормотал он, проходя мимо, его пальцы коснулись тыльной стороны руки Роджера, и Роджер прикусил губу, глядя в коридор в сторону переполненного клуба и задаваясь вопросом, продолжал бы Фредди говорить это, если бы знал, чем он занимался прошлой ночью. Когда он вернулся к остальным, на столе стояла новая порция напитков. Роджер допил свою предыдущую пинту и выпил добрую половину новой, прежде чем сесть. — Жажда замучила? — спросил Тим, подняв на него брови. Роджер посмотрел на стакан в своей руке и подумал о своих губах на шее Линды, и об улыбке Фредди. — Ага, — сказал он и снова поднял стакан. — — —  — В чьем доме мы оказались? — Слушай, понятия не имею, — Брайан пожал плечами и откинул голову на спинку дивана, — Одного из приятелей Тима, я думаю? Помнишь, мы уезжали и столкнулись с группой людей на Трафальгарской площади, сразу после того, как Крисси села в ночной автобус? — О, да… — Роджер прищурился, вспоминая, и поморщился. Думать было больно. — — —  Я заглядываю внутрь себя и вижу, что мое сердце черное Я вижу свою красную дверь, я должен покрасить ее в черный цвет Может быть, тогда я исчезну, и мне не придется смотреть фактам в лицо… Роджер почувствовал, что двигается в такт. Не то, чтобы он танцевал, но его тело отказывалось оставаться неподвижным. Он был пьян. Это все, что он знал. Комната была немного размыта, и из его рта вырывались слова, которые он не мог полностью контролировать. Он был почти уверен, что та ужасно непристойная шутка о монашке, которую он только что рассказал перед группой едва знакомых ему людей, не была такой уж смешной, но они смеялись. Большинство из них тоже были пьяны. Особенно брюнетка, чье имя он забыл почти в ту же секунду, как она представилась. На короткое мгновение он поймал себя на том, что разглядывает ее обтягивающее платье и накрашенные губы. Он мог бы поцеловать ее, подумал он, если бы остался с ней наедине. Он определенно ей нравился. Что бы сделал Фредди, подумал Роджер, если бы увидел с другого конца комнаты, как он обжимается с девушкой? И почему эта мысль останавливала его? Почему прошлой ночью это помешало ему пойти дальше? Что такого в том, что он хотел немного повеселиться с тем, кто, черт возьми, ему нравился? Не то чтобы Фредди был его девушкой, подумал он и чуть не расхохотался над этой нелепой идеей. За исключением того, что, как и анекдот про монашку, на самом деле все это было не так уж и смешно. По правде говоря, брюнетка рядом с ним была не той брюнеткой, с которой он хотел бы остаться наедине, в темном углу комнаты. Не ее розовые губы он хотел попробовать на вкус, тепло не ее тела он хотел ощутить прижатым к своему. Точно так же, как он не хотел Линду. Не так сильно. Не так сильно, как, по общему мнению, он должен был хотеть ее, подумал он. И причина этого, наконец признался он себе, удивляясь, как, блядь, до этого дошло, заключалась в том, что он во всех смыслах и значениях встречался кое с кем. Или почти встречался. С кем-то, к кому он был действительно неравнодушен. Блядь. Фредди был его девушкой. Нет, хуже. Парнем. У него был парень. У Роджера закружилась голова. Вероятно, это было связано с тем, что его дыхание внезапно невероятно участилось. Он сглотнул, во рту пересохло. Его глаза сами собой нашли темные лохматые волосы на другой стороне комнаты, и он увидел, как Фредди смеется и возбужденно хлопает в ладоши, разговаривая с небольшой компанией людей. Охренеть как здорово, подумал Роджер, опрокидывая то, что осталось от его напитка. Все и так уже постоянно его подкалывали, отпуская идиотские шуточки по поводу того, как он выглядел сегодня вечером. Последнее, что ему, блядь, было нужно, так это настоящий гребаный парень. Роджер отвернулся и уставился в свой пустой бокал, размышляя о том, как руки Фредди обнимали его по ночам. Несколько человек у проигрывателя наливали джин, и Роджер, не раздумывая, присоединился к ним, сказав какому-то парню, который мимоходом пробормотал «милая блузка», чтобы он отвалил. — — —  — Мы что, шли сюда пешком? — неуверенно спросил Роджер. — Так и есть, — подтвердил Брайан, подавляя зевок, — Тебя вырвало на чей-то порог. Роджер фыркнул. — Ага, точно. — И в раковину в ванной, — добавил Брайан. — Дерьмо. Я этого не помню, — нахмурился Роджер, — Вообще, — он бросил на Брайана, как он надеялся, извиняющийся взгляд, — Прости. — Все в порядке, я даже не знал. Фредди сказал мне. О. — Прекрасно. Мысль о том, что Фредди, должно быть, проследил, чтобы Роджер не заблевал всю ванную комнату Брайана, вероятно, блядь, еще и держа его волосы, наполнила его неприятным чувством стыда. — Куда он делся? — спросил Роджер через мгновение. — Пошел домой. — Ясно. В этом был смысл. В конце концов, ему все равно негде было бы спать. Роджер попытался вспомнить, как пришел в квартиру Брайана, попытался вспомнить, как уходил Фредди, и не смог. У него была пара очень смутных воспоминаний о том, как он, спотыкаясь, шел по коридору в ванную, а потом сидел на полу гостиной, поедая бутерброд, положив голову Фредди на плечо, но на этом все. — Я не наделал никаких глупостей, о которых мне стоит знать? — спросил Роджер на всякий случай, на самом деле не ожидая серьезного ответа. Но Брайан повернул голову и долго смотрел на него с задумчивым выражением на лице. — Что? — Роджер поднял голову и почувствовал, как внутри у него все перевернулось, оставив болезненное, тревожное чувство в животе. — Что я натворил? — Я точно не знаю, — медленно сказал Брайан, — Думаю, что ты мог расстроить Фредди. Роджер уставился на него, не мигая. — Как? — Я не уверен, я вошел и… — Брайан потер челюсть, уставившись вдаль, — Вы двое были… Это было странно. Дерьмо. Роджер закрыл глаза и прикрыл лицо руками, гадая, каким новым и великолепным способом он сейчас облажался. И тут его осенила ужасающая мысль. Вот дерьмо. Неужели он выдал что-то, что было недопустимо в присутствии Брайана? — Странно? — с опаской спросил он, не осмеливаясь взглянуть в глаза товарищу по группе, — В смысле, странно? О, Господи, Фред его убьет. О, Господи. Брайан вздохнул. — Просто поговори с ним, Родж, я не уверен, что хочу вмешиваться в то, что происходит между вами. Роджер почувствовал, как его желудок провалился в бездонную яму, он был абсолютно убежден в тот момент, что Брайан знал. Или, по крайней мере, догадывался. И что это была его вина. Он застонал — почти всхлипнул — и уткнулся лицом в сгиб руки. — Пожалуйста, — пробормотал он в свою руку, слишком смущенный, чтобы посмотреть на Брайана, — Пожалуйста, не говори никому. Я умоляю тебя. Последовало долгое молчание. — Не говорить никому что? — спросил Брайан, и вопрос прозвучал почти риторически, но Роджера осенило, что, возможно, он сделал слишком поспешные выводы. И в результате теперь он натворил именно то, в чем, как он предполагал, уже был виновен. Звук крови, шумевшей в его ушах, был почти оглушительным. В голове у него пульсировало. Роджер поднял глаза и медленно встретился взглядом с Брайаном. — Ничего, — тихо сказал он, хотя было уже слишком поздно, чтобы это сошло ему с рук. Брайан пришел ему на подмогу, и Роджер никогда не ценил его больше, чем в тот момент. — Ладно, — сказал он, — не думаю, что понимаю, о чем ты говоришь, — в его тоне была успокаивающая невозмутимость, а глаза были добрыми, когда он удерживал взгляд Роджера, — Но если бы у меня возникла… какая-то догадка… Роджер уставился на него в ответ, зная, что его лицо, вероятно, говорило о многом, но ничего не мог с этим поделать. Губы Брайана на мгновение приоткрылись, как будто от удивления. Возможно, он ожидал отрицаний. Возможно, до этого момента он действительно толком не знал. — Я… я бы не сказал ни одной живой душе, — очень серьезно произнес он, — Даю тебе слово. Роджер сглотнул, его щеки запылали. — Спасибо. Последовало неловкое молчание, и они оба одновременно отвели глаза. Роджер изучал потертый серый ковер, чувствуя себя странно оцепеневшим и подавленным одновременно. Брайан снял ноги с кофейного столика и наклонился вперед, уперев локти в колени. — Однако, — сказал он, — я хотел бы, чтобы ты знал, что я не стал бы думать о вас хуже. Роджер занялся распутыванием свалявшихся прядей своих волос, кусая губы и желая, чтобы земля разверзлась и поглотила его. — Ни о ком из вас, — добавил Брайан и кашлянул в кулак, — Ну, знаешь, это если бы я имел хоть малейшее представление, о чем ты говоришь. Хотя я, гм, не имею. — Хорошо, — кротко сказал Роджер, потому что у него не было ни малейшего понятия, что еще он мог бы сказать на это. — В любом случае… — Брайан потянулся и встал на ноги, — Я еще не ел, так что… полный английский завтрак? — Он не считается полным, если нет сосисок или бекона, — отметил Роджер, отвечая почти автоматически, и поднял глаза, — В смысле… — Или ты мог бы свалить домой, — предложил Брайан, приподняв брови и склонив голову с небольшой дерзкой усмешкой. — Завтрак звучит прекрасно, — Роджер одарил его бледной улыбкой в ответ, — Спасибо, — добавил он, хотя и не думал, что его желудок сможет что-то удержать. — — —  — Что? — сказал Фредди, его глаза наполнились болью, и Роджер понял, что он ужасно облажался. — Черт, — он пытался сосредоточиться на лице Фредди и не мог. Все плыло вокруг него, и это очень отвлекало, — Я не хотел тебе этого говорить. Комната закружилась. Он схватил Фредди за руку, по большей части, чтобы не упасть. Когда просто сидеть стало таким испытанием? Брайан вернулся и что-то спрашивал. Роджер не слушал. — Прости, — пробормотал он невнятно, — На самом деле не стоило тебе говорить… Фредди убрал руку от Роджера, и он покачнулся, не упав на пол только благодаря дивану позади него. Фредди встал. Он уходит, понял Роджер и решил, что, наверное, ему следует что-то сказать. Но он не мог даже смотреть на него дольше нескольких мгновений, потому что, если он задерживал взгляд на чем-то одном, тошнило сильнее, и он действительно не хотел бы блевануть на ковер Брайана. Кроме того, Брайан был рядом, и, несмотря на то, что Роджер был пьян, он все же еще не сошел с ума. Что, черт возьми, он вообще мог такого сказать при Брайане? — Пока, — все, что он смог выговорить, когда открылась дверь, — увидимся завтра… — Спокойной ночи, — услышал он слова Фредди и кивнул, зачем-то помахав недоеденным сэндвичем. — Проследи, пожалуйста, чтобы он выпил немного воды, — услышал он слова Фредди, а потом тот исчез. Роджер закрыл глаза, вздрогнул, снова открыл их и понял, что на мгновение отрубился и уронил бутерброд. Брайан появился в поле его зрения и поставил стакан перед ним на кофейный столик. — Давай перенесем тебя на диван, хорошо? — сказал Брайан. — Думаю, я облажался, — сообщил ему Роджер, пытаясь подняться с пола с помощью Брайана, — Я облажался, Брай. — — —  Фредди закурил третью сигарету за пятнадцать минут незадолго до того, как ночной автобус показался на тихой, пустынной дороге. Он прищурился, сделал длинную затяжку и глубоко вздохнул. На секунду или две Фредди представил, как выходит на дорогу перед ним. Это казалось самым легким и наименее болезненным выходом из сложившейся ситуации. Но вместо этого он поднял руку и проголосовал, отшвырнув недокуренную сигарету, когда автобус остановился. Он нашел место сзади и повернулся к окну, с трудом сдерживая слезы всю дорогу домой. Хуже всего было то, что он с самого начала знал, что это произойдет. И все же он позволил себе поверить, что, может быть, всего лишь может быть, этого не произойдет. В конце концов, на этот раз все было по-другому. Было так много всего. Больше счастья, чем он мог вынести. Больше близости, чем он когда-либо испытывал. И теперь было и больше боли от разбитого сердца. Он думал, что был к этому готов. Что ожидал этого. Но все равно было чертовски больно. Ощущение новизны поистерлось, подумал Фредди. Очевидно, Роджеру надоело это, Фредди ему наскучил, и, поскольку он не был сволочью, то тоже чувствовал себя плохо из-за этого. Но это была не его вина. В этом не было ничьей вины. Фредди всегда знал, что именно так все и закончится. Чего он не ожидал, так это того, что он признается в своих чувствах Роджеру в момент пьяного откровения, что сделало все намного, намного хуже. Как он собирался снова встретиться с Роджером после всего этого? Он мог представить себе его лицо, большие голубые глаза, полные жалости. — Мне жаль, Фред… Как он мог так ошибиться? — — —  Фредди рухнул на грудь Роджера, тяжело дыша, на его губах медленно появилась улыбка. — Вау… — Да… — задыхаясь, усмехнулся Роджер. Фредди слышал, как его сердце все еще колотится, как и у него самого, — Мы становимся чертовски хороши в этом, — сказал Роджер, — если ты спросишь меня. Фредди рассмеялся. За последние две недели они многое узнали друг о друге. Фредди обнаружил, что правая сторона шеи Роджера была ужасно чувствительна к щекотке в некоторых местах, если только он не был возбужден, и тогда те же самые места вызывали самые восхитительные тихие звуки удовольствия. Роджер довольно быстро обнаружил, что соски Фредди крайне чувствительны, и это тоже было очень забавно. Они оба наслаждались крепкими объятиями, и ни один из них не любил готовить или рано вставать. Фредди постоянно жаловался на беспорядок в комнате Роджера, а Роджер жаловался, что он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь поддерживать чистоту. За исключением того единственного раза, когда он помог сменить простыни, которые, честно говоря, действительно нуждались в этом в тот момент. Кстати говоря… — Салфетки, — сказал Фредди, поднимая руку, и Роджер передал ему рулон туалетной бумаги с тумбочки. Фредди приподнялся, присев на корточки, и Роджер лениво потянулся, его глаза следили за руками Фредди, когда он вытирал их обоих, затем проскользили по его телу и, наконец, задержались на его лице. Фредди поднял глаза с улыбкой, которая, казалось, постоянно присутствовала на его лице всякий раз, когда они были вместе. Он пришел к пониманию, что все дело было в отсутствии стыда. Из прошлого опыта Фредди знал, что близость с кем-то была постыдной, если это приносило наслаждение, когда не должно было, и неловкой, если он не получал достаточного удовольствия, когда должен был. Но сейчас все было по-другому. Роджер не стыдился ничего. Его прикосновения были уверенными, его взгляд — прямым и открытым, он был свободен и освобождал Фредди, поцелуй за поцелуем. Раскрепощая его и латая там, где он был сломан. — Спасибо… — вздохнул Роджер, притянул его к себе и поцеловал долгим, неторопливым поцелуем. Альбом Хендрикса все еще играл на заднем плане. Эта пластинка стала вроде как их любимой, когда Фредди оставался на ночь. — — —  Когда Фредди вернулся домой без четверти пять утра, в переполненной квартире царила жутковатая тишина. Стараясь не шуметь, он пробрался в комнату, которую делил с Кевином, и тихо приготовился ко сну. Затем он вытащил свой компактный кассетный плеер и наушники. На кассете внутри была Electric Ladyland, записанная с его пластинки задолго до того, как он одолжил альбом Роджеру. Он забрался в кровать, повернулся к стене и нажал на воспроизведение, убавив громкость и наблюдая за движущимися тенями на стене, когда случайная машина проезжала снаружи. Когда глаза начало щипать, он закрыл их и увидел лицо Роджера. Роджер, с улыбкой на губах. Роджер, отбрасывающий пряди светлых волос с лица. Роджер, смотревший на него так, словно он был единственным, что имело значение во всем мире. У него это хорошо получалось, у Роджера. Фредди был уверен, что та, с кем он был в Брайтоне, вероятно, тоже так думала. Утро мертво И день тоже Здесь больше ничего не осталось, чтобы встретить меня Кроме бархатной луны Все мое одиночество, которое я чувствовал сегодня Кажется, немного больше, чем достаточно Чтобы заставить человека забросить себя И я продолжаю Жечь полуночную лампу В одиночестве — — —  — Ты испортил мне этот альбом, — со вздохом пожаловался Фредди, прерывая поцелуй. Он отодвинулся от Роджера и снова положил голову ему на грудь, где ему было так удобно. В отличие от его собственной, грудь Роджера была гладкой. Нежной. Идеально подходящей для того, чтобы лежать, на самом деле. — Сожалею, — усмехнулся Роджер, слегка поглаживая Фредди по плечу. — Лжец, — Фредди немного приподнял голову и лизнул один из его сосков, что заставило Роджера извиваться и издать звук, который был чем-то средним между всхлипом и хихиканьем. Это был прекрасный звук, поэтому Фредди сделал это снова. — Эй, прекрати… Роджер выскользнул из-под него и перевернулся на бок. Фредди выпрямился, расположив их лицом к лицу, так, что кончики их носов почти соприкоснулись. Сторона Б уже закончилась, осталось только тихое потрескивание иглы по винилу. Чем дольше они смотрели друг другу в глаза, тем больше их улыбки таяли, становясь чем-то более глубоким и спокойным. Фредди поднес руку к лицу Роджера, заправил прядь волос за ухо, провел кончиками пальцев по его скуле, подбородку и губам. — Что ты делаешь? — тихо спросил Роджер, подаваясь навстречу его прикосновениям. — Хотел бы я знать, настоящий ли ты, — выдохнул Фредди, и он не хотел, чтобы это прозвучало так мечтательно, или чтобы его голос так дрожал, когда он произносил эти слова. Но Роджер просто наклонился и поцеловал его, так нежно и сладко, что стало больно. — — —  Было уже далеко за полдень, когда Роджер вернулся домой и рухнул в свою кровать, все еще чувствуя себя хуже некуда. Ему потребовалось много времени, чтобы снять грязную одежду, и еще больше времени, чтобы дотащиться до душа. До того, как суббота превратилась в такую позднюю, безбашенную ночь, план состоял в том, чтобы провести большую часть воскресенья в киоске с Фредди. Роджеру стало интересно, как себя чувствует Фредди и пошел ли он на рынок в конце концов. Конечно, был достаточно простой способ выяснить это, но правда заключалась в том, что он немного страшился этого. Потому что этот разговор включал выяснение того, какую глупость он сделал или сказал прошлой ночью, чтобы разозлить Фредди. Поэтому Роджер немного посмотрел телевизор, подремал на диване, пока его соседи по квартире не вернулись домой, и, жуя кусочек тоста, листал свой блокнот, прежде чем, наконец, посмотреть в лицо неизбежному и позвонить на телефон-автомат на рынке поздно днем. Он звонил долго, что не было чем-то необычным. Иногда телефон никто не слышал, или все были заняты. Он подумывал о том, чтобы повесить трубку — ну что ж, он пытался, — когда кто-то наконец ответил. Роджер попросил позвать Фредди и стал ждать. Ждал с тревогой, ковыряя щетину на подбородке. Он услышал, как кто-то взял трубку, а потом — ничего. — Алло? — сказал он через мгновение. — Привет, — сказал Фредди приглушенным голосом. Роджер вздохнул, его беспокойство усилилось в десять раз. Это было ужасное чувство — не знать, что он сделал и насколько это плохо. — Извини, что я не выбрался сегодня. Начать с извинений. Наверное, хороший ход, подумал он. — Все в порядке. Я и не думал, что ты придешь. — Да, — усмехнулся Роджер, — чувствую себя дерьмово. Тишина. Никаких комментариев. Ни слова сочувствия. О, Господи, неужели все было настолько ужасно? — Итак, эм, — дрожащим голосом выдохнул Роджер, уставившись на телефон у себя на коленях, — Я не, эээ... дело в том, что я не помню, что произошло прошлой ночью. У Брайана. — О. Господи Иисусе, это было все равно что вырывать зубы. — Так что… помоги мне с этим, пожалуйста, — он поднял брови, — Потому что Брайан сказал, что ты можешь злиться на меня, а я не знаю, за что извиняться. Послышался вздох. — Ничего страшного, дорогой, — сказал Фредди подавленным голосом, — Ты не должен извиняться. Не за что. Роджер нахмурился. — Хм, ты уверен в этом? Потому что звучит так, как будто есть за что. — Ты… — начал Фредди и замолчал. — Что? — Роджер сжал голову рукой, — Фредди, пожалуйста. Просто, блядь, скажи мне, — выпалил он и тут же одернул себя. — Прости, прости… Я, очевидно, что-то натворил. — Ты рассказал мне о Брайтоне, — бесстрастно произнес Фредди. О. Вот черт. Сердце Роджера ушло в пятки. Хотя, в то же время он удивлялся, как он не догадался, когда не мог перестать думать об этом все выходные. Конечно, он по пьяни проболтался Фредди. Конечно. Идиот. — Мне жаль, — тихо сказал он. — Ты так и сказал. — Я действительно сожалею. — Почему? — спросил Фредди. Роджер моргнул, не находя слов. — Э-э-э… Это был вопрос с подвохом? — Все в порядке, — сказал ему Фредди, прежде чем Роджер смог придумать ответ, который не звучал бы нелепо, — Что есть, то есть. Роджер открыл рот и снова закрыл его, не зная, что на это сказать. Что есть, то есть? Что это должно было означать? — Мне нужно идти, — сказал Фредди в невыносимой тишине между ними. — Нет, — Роджер выпрямился, сжимая телефон, — Нет, подожди… Пожалуйста… — Роджер, что ты хочешь, чтобы я сказал? Вот оно, наконец-то. Вспышка эмоций. С этим Роджер мог бы справиться. — Я не знаю! Но я не хочу, чтобы ты просто говорил мне, что все нормально, когда очевидно, что это не так, — ответил он. — Хорошо, — сказал Фредди, гнев закрался в его голос, и все же это почему-то делало его более уязвимым, — Я бы с удовольствием разозлился. Потому что, честно говоря, я думал, что мы… — его голос сорвался, и грудь Роджера болезненно сжалась, — Неважно, что я думал, — продолжил Фредди, собравшись с духом, — я не сержусь на тебя, потому что у меня нет на это права. Так что я не знаю, чего ты хочешь от меня, правда не знаю! Ты можешь… ты можешь трахаться с кем, блядь, захочешь, дорогой, — он невесело рассмеялся, — Ты не должен ничего объяснять. Ты мне ни хрена не должен. — Фредди… нет, — это было все, что Роджер мог сказать, потому что было так много того, с чем он хотел не согласиться, что он не знал, с чего начать. Он покачал головой, поднимаясь на ноги с телефоном в одной руке и трубкой в другой, — Извини, я не могу сказать все это по телефону. Я иду к тебе. — Я действительно не думаю… — Я иду, — Роджер посмотрел на часы. Приближалось время, когда они обычно закрывались, — Подожди меня. Фредди фыркнул. — Не уходи, — строго сказал Роджер, — Ты меня слышишь? Просто подожди. Пожалуйста. Ответа не последовало. — Фредди. — Ладно, — отрезал Фредди. — Увидимся через двадцать минут, — пообещал Роджер и повесил трубку. Пять минут спустя он вскочил на сорок девятый до перекрестка Клэпхем, по которому обычно добирался до Кенсингтон-Хай-стрит за десять минут. Как оказалось, этого времени было слишком мало, чтобы попытаться привести свои мысли в порядок и понять, что он хотел — нет, должен был — сказать. Но теперь уже ничего не поделать, подумал Роджер, перебегая дорогу, ведущую к Кенсингтонскому рынку. Лишь бы Фредди все еще был там. Роджер проталкивался сквозь воскресную вечернюю толпу на Хай-стрит, его сердце билось где-то в горле. Лишь бы Фредди все еще ждал его.