Спать?..

После отвратительного оргазма, после отказа, Чимин немного успокаивается и снова злится, когда на кухне Юнги смотрит на него, как на идиота, и усмехается. - Поедем на пикник? - Намджун продумывает план на день. - Я, наверное, воздержусь. - О, да, ведь воздержание это твой девиз. - М, истеричка Минни, просящий любви и внимания. - Истеричка? Минни? А не пойти бы тебе в з... - Нет. - Эй, остыньте. - Этот кусок льда и не может быть горячим. - В отличие от твоих красных щёчек, Минни. - Если ты меня ещё раз так назовёшь... - Да, Минни? Чонгук убирает со стола упаковку банановых хлопьев, потому что Чимин выглядит так, будто ищет, чем кинуть. - Вы, оба, с какой ноги сегодня встали? - А я дочитал Ромео и Джульетту, и мне не понравилась эта подростковая возня. Они могли поговорить, но предпочли смерть. - Иногда и правда лучше молчать. - ВОТ ИМЕННО. - Голос на меня не повышай, мини-Минни. - Я его убью сейчас. - Не могу понять, вы всерьёз, или это ваши обычные заигрывания? Чимин с преувеличенным вниманием разглядывает содержимое тарелки, не видя, насколько огорчённое выражение лица у Юнги. На поляне в лесу ветер треплет волосы, на пледе разложены закуски, Чимин, в новом кашемировом свитере, не даёт его потрогать. - Бро. - Джинни? - Тебя будто вот-вот стошнит. - В машине укачало. - Не ври, я твою кислую физиономию наизусть знаю. Что случилось? - Хочу в студию. - Ты же мечтал о том, чтобы побыть на свежем воздухе? - А теперь хочу в студию. - Рассказывай давай. - Джин садится рядом, под дерево, в тень. - Нечего рассказывать. - Почему Пак бесится? - У него настроение меняется как у девушки перед месячными, он уже не бесится, он уже дурачится с Тэ и Гуком. Солнце пробивается согревающими лучами через листву, Юнги ковыряет обломком ветки тёмную, холодную землю. На природе и правда дышится легче, проводя пальцем по коре, он думает - когда-то было только это. До людей, с их строительством и изобретением пластика. Ни городов, ни бетонных коробок, ни телевизоров, ни самолётов. Папоротники. Джунгли. Туманная дымка. Пангея... - Шуга? Приём! - ...Здесь когда-то трахались динозавры, миллионы лет назад. Может, прямо на этом месте. - Под твоей тощей задницей? - Прикинь. Наше существование как дырочка от укола иголкой в кожуру яблока. А мы выёбываемся изо всех сил. Премии, блять. Намджун разламывает сэндвич на две части, отдавая половину другу. - Мир прекрасен. - И не постижим. Невозможно осознать всё величие. Бесконечность космоса. Я в нём - лишь сраная пыль. - Ты часть этого. Атомы, химические соединения... - Потому, кстати, захоронения не гуманны по отношению к природе. Тела должны гнить в земле без гробов и белых тапочек. В какой-то стране заворачивают в саван и оставляют на съедение диким животным. А где-то в Индии, вроде, вместо кладбищ что-то типа Колизея, ярусы с трупами, для птиц. - В Индии? Не путаешь? - Я не помню точно, это, вроде, запретили. - Мне нравится идея с грибами и деревьями. - Когда в тело жёлуди пихают? - " Capsula Mundi ". На могиле вырастает дерево, вместо креста. - Вы ебанулись что ли? - Хосок, сидящий неподалёку, терпеть не может тему смерти. - Вот ты бы какие хотел похороны, Хоби? - Я отказываюсь об этом говорить. - Зря. Я уже составил завещание и подробный план. - Пиздец ты продуманный! - Это мероприятие никому нельзя доверить на импровизацию. - Боишься, что превратят в фарс? - Тэхён присоединяется, встряхивая бутылку со свежевыжатым соком. - Конечно. Какое-нибудь слайд-шоу с убогими фотками под грустную музыку. - А как ты распланировал? - Узнаете. - Замолчи, хён. - Чимин, обнимая свои колени, гневно сверкает глазами. - Я не собираюсь умирать в ближайшее время, но однажды это случится. И со мной, и со всем миром. - Как думаешь, сначала солнце потухнет, или человечество устроит ядерную войну?.. - Да полюбому человечество само себя первее уничтожит, Наму. - Тогда и разницы нет, кого и как хоронили. - Да вообще смысла ни в чём нет. - А в настоящем моменте? - Честно говоря, могло бы быть и лучше. - Всё в твоих руках. - Не всё. Есть такая нестыковка, как чужая воля. - А что бы ты хотел? Как в судном дне? Творить беззаконие без расплаты за свои действия? - Нет. Понимания. Я бы хотел понимания. - Ты сам-то себя всегда понимаешь? - Ну... Чимин лежит в своей спальне, пытаясь разложить по полочкам в голове - вот у него изо рта отбирали еду, вишнёвые недопоцелуи, вот он заподозрил старшего в сомнофилии, попёрся к нему на свой страх и риск, затем его долго лишь как плюшевую игрушку обнимали, потом целовали, облизывали, посоветовали разобраться в желаниях, обласкали грудь, и отказали в сексе. Тупик. И хоть стон Юнги и был определённо прекрасен, но дальнейшее поведение - ужасно. И что ещё за " Минни "... Ворочаясь, без привычного тепла рядом, Чимин принимает таблетку успокоительного, оправдывая звание ночного бродяжки, шарясь в общей аптечке и, подавляя соблазн завернуть в другую сторону, упрямо возвращается к храпящему Хоби. Утром Хосок громко ржёт, хватаясь за живот и сползая на пол. - Это Тэхён сделал? Сумасшедший! Чимин поначалу пугается, а затем медленно отклеивает пластырь с изображением Капитана Америки. И ещё один, с Гудетамой. С " We bare bears ", тремя медведями... Чимин весь облеплен пластырями, разных размеров и с разными персонажами. Весь - от линии роста волос на голове, до пяток, некоторые даже под пижамой. Пока у Хоби приступ смеха, Пак молча увеличивает горку отлепленных на одеяле, недоумевая. На пластыре с ярко-красными губками-поцелуями, он улыбается - это не Тэхён, и нужно как можно скорее предупредить друга, чтобы подыграл. За завтраком выясняется, что Юнги рано утром свалил по своим делам. Зайдя к нему в комнату, Чимин обнаруживает в разворошенной, не заправленной постели плюшевого Кумамона. - Уже нашёл мне замену, хён? В студии звучит " Moon river ", Юнги погружён в музыку, сидя на маленьком диванчике и нехотя открывая глаза. Чимин в жёлтом свитере, садится рядом, позволяя длинным пальцам медленно пройтись по ткани, останавливаясь у ворота. - Ты разбудил во мне кинестетика. - А мы ведь просто спали. - Ты правда больше не придёшь? - Тебе это нужно? Ты, вроде, показал своё небезразличие пластырями, если я правильно тебя понял. - Чимина... Ты смелый, и мне нравится, как безоговорочно принимал... Но... Мне кажется, наши намерения разные. Я не смогу тебе дать того, что ты хочешь. - Тогда остановимся на том, что есть. - Ты уверен? - Да. Надо было сразу обсудить такие моменты. На берегу. Боже, я как озабоченная малолетка! - Перестань, твои реакции естественны. Песня, закончившись, началась заново. - Раз уж мы говорим об этом, добавишь что-нибудь? - Не притворяйся спящим, если проснёшься, ладно? - Договорились. Я же могу тебя трогать в ответ? - Наверное, да. Да. - Хорошо. Пойдём обедать? Ребята тебя заждались. Хрупкое перемирие. Чимин пододвигает к себе поближе шапку пены, лёжа в ванной. Маленькие пузырики лопаются, переливаясь радужными цветами. Его всё ещё терзает недосказанность и неопределённость, вытаскивая пробку из слива, замечает, как медленно уходит вода, будто в трубе что-то застряло, и мешает мыльному потоку. Он едва не проспал время своего ночного визита, щурясь, бредёт к Юнги, мстительно спихивая Кумамона на пол и занимая своё место в кольце красивых рук. Ведя носом по шее, старший прижимается губами около вены. Каждый день был зафиксирован, сохранён в истории, даже если это пустая графа в расписании. Видео, фотографии - деятельность на широкую аудиторию, всё на виду. В вечер пересмотра эпизодов Бон Вояжа, Чимин отмечает, что и тогда они с Юнги спали вместе, дружески. Через пару часов, он целует кончик носа тоже, в общем-то, дружески, и желает запомнить каждый такой момент, записывая по утрам то произошедшее, которое, как он верит, ему не приснилось. Как Юнги трётся всем лицом от плеч до живота. Как нажимает пальцами на бедро, будто играет на фортепиано. Легонько прикусывает запястья. Влажно целует изгибы локтей. Вырисовывает почти невесомые узоры. В одну из ночей он закидывает ногу Чимина себе на плечо, и долго так сидит, разминая ступню. Иногда он утыкается губами в губы, и обводит ушную раковину. Часто гладит по спине и волосам. Те недостающие фрагменты, что Пак благополучно проспал, он уверен, такие же нежные, и если это и есть сомнофилия, то он исключительно " за ". - На путь самосовершенствования ты встал, юный падаван. Чимин кладёт на стол учебную тетрадь по английскому, благодарно кивает на предложение Сокджина налить чай. - Я даже готов посмотреть эти ваши Звёздные Воины. - Да быть не может! - Это ж как тебя заездили? - Только чур смотрим с субтитрами. - Я, значит, с трудом продираюсь сквозь текст с описанием каждого столба в Соборе Парижской Богоматери, и теперь мне ещё постигать джедайский лор? - Тэхёни, тебя не заставляют. - Я от своего соулмэйта не отказываюсь, если и страдать, то вместе. - Мда, слышал бы тебя Джордж Лукас. Страдать - скажешь тоже. - Мои глаза вытекают от допотопной графики. - Ой не пизди, ты обожаешь ретро! На кухне вскоре все начинают говорить чуть ли не одновременно. Юнги затирает про эффект Допплера, объясняя, как с его помощью создавался звук для световых мечей, Джин путает местами слова, подражая Йоде, Намджун мучительно вспоминает, как звали кашляющего киборга. - Чьей эротической фантазией была принцесса Лея? - Имей уважение к Кэрри Фишер. - Если ко всем его проявлять, то и фантазировать не о ком будет. - Тоже верно... - Падме Амидала - топ. - Это которая родила... - БЕЗ СПОЙЛЕРОВ! - Лучше бы, конечно, аборт. Юнги роняет чашку, что заваливается на бок, остатки кофе растекаются пятном. Намджун бледнеет, Джин бумажным полотенцем промакивает лужу. - Но если бы не Амидала... В возобновившемся разговоре, не сразу замечают, что одного уже нет. Чимин, наплевав на конспирацию, идёт прямиком в спальню, обнимая и сцеловывая влагу с щёк. - Не сейчас, Минни. - Шшшш... Ты же сам говорил, плакать нормально, главное, чтобы не делать этого в одиночестве. Гладя подрагивающие плечи, Чимин не понимает, в чём причина, но ему тоже больно. Юнги долго не успокаивается, принимая заботу и салфетки, чтобы высморкаться. - Мой ребёнок сейчас в школу бы ходил, а я даже не знаю, был бы это мальчик, или девочка. Тихий, севший голос звучит оглушительно. Чимин широко раскрытыми глазами смотрит на опустевшее, безэмоциональное, уставшее лицо, и жмётся ближе, пытаясь спрятать от прошлого. ...Когда Намджун подходит к двери, он слышит, как Пак поёт что-то похожее на колыбельную. - Как же меня достали съёмки для рекламы, почему мы не занимаемся только музыкой?.. - Потише, нас могут услышать. Мемберы сидят на скамейке внутри двора, стены которого расписаны граффити. Чимин выпихивает Юнги на освещённый солнцем участок, виснет на нём, не давая уйти обратно в тень, щекочет, и сам хихикает. - Вот уж точно щеночек Чимми, как хвостик за Шугой. - Ревнуешь, Эсмеральда? - Гуки, я куплю тамбурин, и ты его возненавидишь. Какая я тебе Эсмеральда? - Чимин стал редко спать в нашей комнате. - Опачки. - Я скажу об этом один раз, и хочу, чтобы вы уяснили. Мы должны быть благодарны Паку за то, что он делает с Шугой, потому что это прогресс. - А подробнее, Наму? - Я думал, придётся наши ежемесячные походу к психологу подвинуть поближе, но обошлось. Мин ему доверяет, мне кажется, они много разговаривают, и если они засыпают после этого вместе, то пусть так и будет. Не дразните их, оставьте в покое. - В принципе, у нас же у всех периоды, когда кто-то с кем-то дружит больше. - Именно... - МИННИ НЕТ! - мимо них проносится Юнги. -...А помните, в детстве, в макдаке были игрушки с горгульями из мультика про Горбуна из Нотр-Дама? В виде мячиков? - Я мультик-то не видел. - Скачаем? - Это будет спойлер для меня! Я ещё не закончил с книгой! - Ты реально не знаешь, чем закончится? - C'est beau, la vie. Эсмеральда. - Огоооо, Сокджин! - Ты тоже читал? - Мы проходили это, когда я учился, и смотрели театральные постановки. - Так, на ближайшее время мой лучший друг - Джин-хён. - Гуки, иди к нам с Хосоком... Зажав пробку от вина в зубах, Чимин практикуется в произношении - текст новой песни на английском, а он не то чтобы успел добиться больших успехов. - Приветики! В комнату заглядывает соулмэйт, в широченных домашних штанах и хаосом в кудрявых волосах. - Тэ! - Прикольно выглядишь. С пробкой, я имею в виду. Пак выплёвывает её в ладонь, и двигается, чтобы друг сел рядом. - Короче. Пока у вас были брачные игры, Намджун одобрил ваш союз, прозвав тебя подорожником. -...Что? - Не прямо такими словами, но суть в этом. Запретил над вами ехидничать, дал добро на то, чтоб вы ночевали вместе, и, он думает, что вы много общаетесь. Чимин выдерживает паузу, и начинает смеяться. - Почему ты ржёшь? - Это хорошие новости, спасибо, что рассказал. Вот только, Тэ, мы ночью в лучшем случае парой фраз перебросимся. Крайне редко. - Что вы делаете? Ты перестал со мной делиться этой тайной. - Где сейчас Хоби? - С Намджуном. - Тэхён придвигается вплотную, заглядывая в глаза. - Расскажииии? - Да ничего такого. Я прихожу, тискаю, засыпаю, иногда чувствую, как он меня тискает. Утром мы обнимаемся, а дальше всё как обычно. - Как ты его тискаешь? - Также, как и он меня. - Покажи. - На тебе? - Ну да. - Тэхёни, это неловко... - То есть, это не дружеское? - Мы друзья. Но под одеялом, ммм, друзья с привилегиями?.. - И тебе не надоедает бегать туда-сюда? - Нет. Это приятно. Я пытался вести эдакий дневник всего нашего " приятно ", только забросил, как и все свои дневники. - Я бы почитал... - Даже я это не перечитывал. - Скинешь. ...Уже знакомые, лёгкие поцелуи на шее, прикусывание за подбородок, и мягкость губ. Чимин опасается снова всё испортить, поэтому зеркалит движения, впадая в ступор, когда Юнги увлекается его нижней губой, посасывая. - Минни, я знаю, что ты проснулся, можешь принять больше участия. - Ты разрешаешь поцелуи взасос? - Не глубокие. Ну же, давай поиграем... - Юнгия, твою мать... У меня от одного только предложения встаёт, будь осторожен. - Туалет тут рядом. - усмехнувшись, Мин проникает языком в рот, дразня самым кончиком. Чимин держится за предплечье старшего, не соприкасаясь телами, изнывая от того, как этого мало. Юнги то облизывает губы, то целует по-детски, то прикусывает, то щекочет нёбо или проводит по кромке зубов, нежно втягивает, потираясь языком о язык. - Я... Постой... Я должен признаться. - Ммммм? - Мы, вроде как, целовались... Однажды? С черенками. - Что за бред. - В клубе, я поспорил на запись рэп-партий, что смогу завязывать хвостик вишни у тебя во рту. - Ну ты и дурак. - Не смейся надо мной! - Потише... Мы целовались? Пьяные? - Не совсем. Я намекал... - Господи, Минни, а предложить обычными словами ты не мог? - А так можно было? У тебя непредсказуемые реакции. - Ладно, хватит болтать. Поглаживая щёку, Юнги снова приникает ртом, ловя стон. За завтраком Хоби с сомнением смотрит на сырники. - Может, у меня от них высыпания на лице? - Сдай тест на эти... - Джин зевает. - Аллергические реакции. - Есть ещё тест на то, какая еда тебе подходит. - Это херня для выкачивания денег. - Но лактозная непереносимость существует. - Да, а совет под грифом " научно ", есть тебе больше красных или зелёных яблок, это херня. - Хоби, может, дело не в еде? Меняй почаще наволочки. - Шёлковые хвалят. - Блин, надо будет разобрать всю уходовую косметику, проверить сроки годности. - Доброе утро, девочки! - Привет, Эсмеральда! - У меня к вам такая тема - лягушка в кипятке. - Ничего, что мы тут, как бы, кушаем? - И не лягушек? - Я гуглил, это типа научный анекдот. - С чего вдруг? - На улице так потеплело... И я вспомнил про эксперимент, в котором, если лягушку положить в кастрюлю с холодной водой, и очень медленно повышать температуру, то она не выпрыгнет, и не заметит, как сварится. - Тэхён накладывает жаренный рис с яйцом, неотрывно глядя на Чимина. - Я даже процитирую: " История часто используется как метафорическое отображение неспособности людей реагировать на значительные изменения, которые происходят постепенно. " - Нормально тебя так погода за окном впечатлила. - Похвальное стремление к науке. Ты же понимаешь, что в реальности всё не так? - Да-да, чтобы лягушка сварилась, её надо сразу в кипяток. - Окей, кто ел лягушек? - Я. На курицу похоже, мяса почти нет. - Меня сейчас стошнит... - Крокодиловое тоже на курицу похоже. - Фу, фу, и фу! - Мне кажется, тебя развели с мясом крокодила, вместо него подсунуть могли буквально что угодно. - Блять, давайте о погоде, я вас умоляю! - Почему весной плюс пятнадцать это повод для шорт, а осенью мёрзнешь? - Из-за положения солнца? - Относительно Земли?.. - Начнём с того, что у всех людей разное теплоощущение... - И закончим тем, что мы опоздаем, если не поспешим с едой. Юнги, допивающий кофе, кидает на Тэхёна проницательный взгляд, сщурившись. Чимин, пребывающий в трансе от утренних поцелуев, таких же, как ночью, рассеянно отмахивается от шёпота: " Лягушка это ты, Чим! ", буркнув: " Сам такой, Тэ ". ...И всё-таки, петь на не родном языке - это мучение. То японский, то английский, иероглифы, буквы, транскрипции, звуки. Преподаватель учит правильно ставить язык, и Чимин уплывает мыслями в совсем другие практические занятия - целуются с Юнги они всё чаще, когда удаётся уловить тот момент, когда оба в сознании и в спальне. За её пределами всплеск дружеской активности нормализовался до обычного уровня. Мин снова пропадает в студии в свободное время, вылезая за кофе, к Намджуну, Хосоку, и, конечная - кровать с сопящим Чимином. - Что ты делаешь?.. - высунув лицо из-под одеяла, Пак сонно моргает. Юнги сгибает поочерёдно его пальцы, разглядывая кисть руки. - Какие рудименты ты знаешь? -...Ох. Зубы мудрости и копчик? - Верно. Ещё аппендикс, сука, и вот это. Сожми кулак. Видишь? Напрягается мышца, длинная ладонная. У некоторых людей её нет. - Как давно ты проснулся? - Будильники прозвенят где-то через пол часа. Не знаю, не спится. - И что ты со мной делал?.. - Только хорошее. Юнги целует в запястье, и переплетает его пальцы со своими. - Мне кажется, мы стали больше времени проводить все вместе, да? - шепчет Чонгук Намджуну. - Да. Развалившись на диване гостиной, они смотрят популярную дораму, макая треугольнички начос в гуакамоле, задвигая мысли об отработках в спорт-зале подальше. Шуга, хмуро пытающийся сконцентрироваться на сюжете, что-то бормочет и тихонечко сваливает - Хоби вытягивает ноги на освободившемся месте. - Это таким диким кажется. - Ты о чём?.. - Свидания. На экране мужчина раскрывает большой чёрный зонт, открывает дверцу машины и подаёт руку своей спутнице... Её лакированная туфелька в слоумо опускается на мокрый асфальт. - Если бы я с такой красавицей сидел в ресторане, у меня бы вся еда изо рта вываливалась. Или не в то горло попадала. - У тебя это и без девушек поблизости случается. Смешки развеивают грусть. Чимин представляет себя на свидании с Юнги - как они заказывают виски, и... Может, в костюмах. Образ Юнджины на мгновение просачивается, в чёрном парике. Нет, нет, на публике тот был бы в кепке или шапке... Если бы только они не были известными, тогда бы бессовестно обжимались на заднем сидении такси, на пути в квартиру одного из них, и там, в коридоре, продолжили бы целоваться, перемещаясь к кровати, чтобы... Чимин горестно вздыхает. В реальности Мин Шуга по уши в работе, и их максимум - это сонные нежности, редкие в последние дни. Герой дорамы встречает избранницу с цветами, и Чимин ещё раз вздыхает. А потом заказывает семь букетов из приложения он-лайн магазина. " На языке цветов гортензия означает «Вспомни обо мне» и является символом скромности, искренности, надежды " - он выбирает охапку небесно-голубых для Юнги. Осталось подговорить менеджера насчёт доставки и сохранения личности дарителя в тайне. - Чи-ми-нааа... Что-то необычайное касается ключиц, нераспознаваемое сразу, прохладное и... Юнги ведёт цветком по голой коже, выдернув один из вазы. Он ночевал в студии, и вернулся в общежитие как раз к утренней доставке, первым увидев подарки. Как всегда бледный, с синими волосами, и теплом в глубине уставших глаз. Чимин потягивается, выгибается под незатейливой лаской. - Хорошо гармонирует с цветом твоих вен на руках. - Пака завораживает зрелище, когда, откинув одеяло, Юнги продолжает вести, чуть задерживаясь на внутренней стороне бедра. Почти невесомо. - Спасибо, что выбрал для меня не кактус. - Это не... - Да ладно тебе. Впрочем, полагаю, всё опять спихнут на Тэхёна... - Иди ко мне. - Мне нужно в душ. - Юнги, доведя до щиколотки, напоследок глубоко вдыхает аромат, и ставит цветок обратно в вазу. - А ты мне нужен любым, и даже грязным. - Капризничаешь и канючишь. - Это, вообще-то, почти признание. Отвернувшись к шкафу, выбирая чистую одежду на смену, Юнги какое-то время безмолвен. -...Минни, у меня так сильно голова болит. Давай позже. - Хорошо. - нейтрально произносит Чимин, перекатываясь на живот и растирая лицо. Перед уходом Юнги щипает его за ягодицу. Больше всех от цветов растрогался Сокджин, рассказывая о них и водителю, и визажистке, и режиссёру. Главным подозреваемым стал отчаянно краснеющий Чонгук. - Мы как будто бы в мафию играем! - А может, это Шуга? - Я скорее поверю в... Что настолько же нереалистично, как романтические порывы хёна? - Русалки? - Хоби вертит стаканчик кофе с зелёным логотипом. - Русалки крутые. - Вот вы бы променяли голос в обмен на ноги? - Свободу воли на голос? - За возможность быть с любимым человеком? - У Ариэль всё получилось. - Так это Дисней! В оригинальной сказке всё... Страннее и печальнее. - Как и в реальной жизни. - У нас хотя бы ведьм нет. - Плохо ты знаешь наше руководство... Свинцовые тучи закрывают лунный диск, отчего изумрудно-зелёные воды кажутся теперь почти чёрными, с шумом ударяясь о берег пенной волной. В тонком кружеве белых краёв полотна вод, в шипящих брызгах, лежащее на песке тело совсем не движется. Худое, жилистое, с торчащими костями под тонкой кожей, с сетью вен, не пульсирующих. Из позвонков ощетинился плавник, колкий, шипастый, до самого кончика хвоста, длинного, похожего сейчас на груду мяса, причудливо сложенного в завиток и обёрнутого шелковистой тканью с пайетками, только это - чешуя, множеством ромбовидных дисков, щиты, мягкие и твёрдые одновременно. Хвост тёмный, как и открытые, остекленевшие глаза. Тонкие губы потрескались от холодного ветра, что пытается взметнуть мокрые волосы, синие. Падая на колени, человек кричит - не издавая ни звука. Вдруг наоборот, душно, спёрто, тесно. И мокро. Чимин смаргивает влагу, открывает глаза - видит Юнги с пустым стаканом, а глаза у него всё такие же, остекленевшие. - Ты умер... - Дыши вместе со мной. Взяв младшего за руку, прижимая к своей груди, Мин делает глубокий вдох, садясь на край кровати. В предрассветной тишине только их дыхание, в унисон. Стук сердца замедляется, паника отступает. - Пить хочешь? Я принесу. - Останься. - Я не умру по дороге на кухню. - Ты умер на берегу, пытаясь вылезти. А я отдал свой голос, и всё равно не спас... - Давай душ примем? Ты весь вспотел, принц. - Юнгия, это был ужасный сон! - Ну, и да, и нет... Юнги идёт открывать окно настежь, и возвращаясь к Чимину, обнимает. - Когда засыпаешь, бывает, снится что с лестницы падаешь, или даже без этого, рефлекторно дёргаешься. Так мозг проверяет, что ты живой, потому что частично спит, частично бодрствует, вот на этой границе, сокращение мышц. - Это было не то. - Да. Это был другой сигнал, о том, что я тебе... Важен, и ты боишься моей смерти. Потерять. Страх воплотился в кошмаре. Не думай о нём. Чимину становится безразлично. Он устал. Веки смыкаются. -...В моих снах тебя толпа сжирает заживо. Перед поездкой заграницу - обязательное посещение врачей, анализы. Собирая чемодан, Чимин запихивает и банки с витаминами, к которым относится уже, как к гомеопатии - есть ли толк, если изнурение и истощение постоянны?.. Советы об отдыхе противоречат расписанию, рекомендации остаются на уровне поздравлений на день рождения - счастья, здоровья. Ноготь слоится, и Чимин с раздражением спиливает. Когда он ищет в шкафчике ванной под раковиной затерявшийся " карманный " утюжок для волос, кто-то обхватывает его выставленный вверх зад широкими ладонями, сжимая. - Охренел? Юнги отступает на шаг. Массаж ягодиц - его любимое развлечение последних ночей, он мнёт и мнёт, поглаживает, щипает и трясёт, кусает через ткань белья и засыпает с рукой в штанах Пака. " Сексуальное напряжение " - главный диагноз в медкарте Чимина, который не ему поставили, а он сам это знает, раз за разом накладывая в воображении образ длинных пальцев вместо своих коротких, когда уединяется. - До ночи ещё долго. - Чимин выпрямляется, и строго смотрит в зеркале на отражение лица Юнги. - Знаю. - И чего тогда руки распускаешь? - Не удержался. - О чём думал? - Не было мыслей. Что у старшего в голове - действительно загадка. Чимин годами с ним живёт под одной крышей, зовёт по имени и псевдонимам, улавливает оттенки настроений по микромимике, свыкся с минорством и упадничеством, с меланхолией, что идёт за ним всегда по пятам, обожает его состояние милого котика, восхищается отдающимся сцене, уважает господина продюсера, добродушно посмеивается над ворчуном, горячо спорит с дразнящим юношей, но вот мотивы ночного исследователя ему не понятны. При пробуждении, Чимин кожей чувствует, как Юнги переключается то на ласкового котика, то на обычного себя, рассудительного. Где-то за всеми этими образами есть другой. ...Вполне вероятно также и то, что Чимин уже просто сходит с ума. - Надо взять больше портативных вентиляторов, жара невыносимая. - Пижамы тут оставь, у нас будет общий номер в гостиницах. - Позаботился? - Да. - И что, все номера без кондиционера? Мин сужает глаза. -...Если у тебя будет перевес, можешь воспользоваться моим чемоданом. - А как же твоё музыкальное оборудование? - Отдельно. - Что-то мне подсказывает, что если я подложу свои пижамки к тебе, ты выкинешь их нахуй ещё на пути к самолёту. - Верно мыслишь, Минни. Только ты в такую жару кутаешься. - Не терпится спать со мной голым?.. - Вот как ты заговорил. Что ж, ты думаешь, для меня бы стало проблемой тебя раздеть? Полностью? И одеть обратно? Особенно, когда ты накачан алкоголем или успокоительными? Серьёзно? -...Неа, не верю. - Ты потеешь, а я не люблю мокрые простыни. Было забавно наблюдать за твоими манипуляторскими потугами, как созреешь сам раздеться... Просто сделай это. В последнюю перед отъездом ночь Чимин из принципа натягивает атласную пижаму с рубашкой, застёгивая под горло. Он привычно ложится на бок, позволяя себя приобнять, вдох - выдох - чернота - звон будильника. Подъём ранний, на автопилоте спеша в туалет, поскольку накануне выпил много воды из-за летнего зноя, он спускает трусы, и в унитаз высыпаются срезанные пуговицы. - ...Конкретно эту я с собой брать и не собирался! И чтобы ты знал, она охуеть сколько стоит! Пак нависает над кроватью, в которой Юнги что-то проверяет в телефоне. - Напишу тебе песню, заработаешь на ней на текстильную фабрику. - Дело не в деньгах, она была одной из любимых! - Чимина? - Что? С силой дёрнув за полы распахнутой рубашки, Юнги опрокидывает на себя, хватает за волосы на затылке и неожиданно целует грубо, сминая губы. Чимин поначалу теряется от напора, и перестаёт соображать, когда Юнги укладывает его удобнее, вставляет колено между ног, сажая на своё бедро, и положив вторую руку поперёк ягодиц, подтягивает к себе ближе. Чимин практически делает волну телом, притираясь и увлечённо целуясь. - Нарооооод! Просыпаемся! - голос Намджуна. -...Минни, слезай. - Да ни за что. Предвкушение и волнение от поездки, суета и тысяча одно дело, что предстоит свершить - посреди этого всего, как в оке тайфуна, Чимин поверить не может,что дорвался, здесь, в жаре и влажности, происходит самое важное. - К нам могут войти и увидеть... Юнги оттягивает корни волос, чтобы приподнять лицо младшего, и видит, как у того закатываются глаза и он стонет, забывшись. - Ты физически меня сильнее, и я сам тебя привлёк, но, Чиминни, пожалуйста, прости, и сваливай. Последний поцелуй, мокрый, громкий шлепок по заднице. Собраться с мыслями помогает то, что в отличие от него самого, Мин не возбуждён. Сползая вбок, Чимин накрывается одеялом, шипя: " Свали сам ", рукой доводя начатое до конца.