Золотая клетка императора

Удар гонга пробил вторую стражу [1]. Во дворце было так тихо, что слышались только завывания ноябрьского ветра между резных колонн дворца. Высокий мужчина в темной накидке на плечах быстро поднимался по высоким ступеням, и императорские гвардейцы вдоль лестницы, завидев его, тут же вытянулись по стойке смирно, встряхиваясь от сонливости. Евнух, дремавший у дверей, услышав шаги, поднял глаза и тут же подобострастно опустил их вниз, узнав человека. – Великий советник [2], – произнес он, но мужчина не обратил на него никакого внимания. Его красивые черные глаза феникса скользнули по надписи над дверью – «Дворец душевной чистоты» – и слегка прищурились, придавая его узкому бледному лицу какое-то злое выражение. Его волосы были собраны в аккуратный пучок, перехваченный золотой короной. Он был широк в плечах, обладал военной выправкой, а его красивое лицо несло отпечаток равнодушия. Поплотнее запахнувшись в накидку, отороченную лисьим мехом, он повернулся к дрожащему на осеннем ветру евнуху. – Его Величество еще не ложился? – спросил он низким голосом. – Нет, Ваше благородие, – пролепетал евнух, украдкой глядя в лицо первого министра империи. Тот смотрел на закрытые двери с резными драконами. – Его Величество отужинали и собирались посвятить вечер тому, чтобы завершить картину, а потому приказали не тревожить его… – без утайки выложил мужчина. Это был пожилой и очень опытный евнух по имени Чжоу Су. Великий советник снова обратил на него внимание, разглядывая испещрённое морщинами лицо евнуха Чжоу и как будто бы о чем-то размышляя. Кажется, этот евнух служил еще у прежнего императора, подумал он, глядя на хитрое лицо Чжоу Су. – Прикажете доложить о вашем приходе? – спросил тот. – Нет. Прикажи… – мужчина махнул рукой, а затем задумался, – а впрочем, не стоит. Никого не впускать, – и он толкнул двери, заходя внутрь. Чжоу Су закрыл за ним створки и снова замер на своем посту, плотнее сжимая в руках ручную грелку, которая уже почти остыла. Великий советник широким шагом зашел в теплые покои и невольно поежился от тепла, пробиравшегося под накидку. Шум ветра стих, остался только еле слышный треск угля в жаровне. Он выдохнул и замер, цепляясь пальцами за застежку у горла. В глубине в окружении свечей над столом склонился человек – можно было сказать, что он еще довольно молод. Он был худощав и не слишком высок, а его тонкая фигура утопала в расшитом золотом халате с широкими рукавами. Длинные черные волосы были распущены и спадали по плечам и над листом бумаги на столе, практически касаясь поверхности. Черты его лица были тонкими, изящными, но при этом казалось, что он выглядит болезненно бледно в неровном свете свечей. Губы, словно лишенные крови, были бледны и тонки, и сейчас плотно сжаты в напряжении. Одной рукой придерживая рукав, мужчина напряженно выводил кистью что-то на листе бумаги. Великий советник замер без движения, не издавая ни звука. – Шан Юй, почему ты там стоишь? – неожиданно мужчина обернулся, и его чуть раскосые персиковые глаза внимательно уставились на вошедшего. Великий советник немедленно опустился на одно колено: – Приветствую Ваше Величество. – Не надо церемоний, поднимись, мы же наедине, – император махнул рукой, отворачиваясь от него и вновь ставя кисть над листом. – Что тебя привело в столь поздний час? – Вы уже ужинали? – спросил Шан Юй, медленно поднимаясь. Император Великой Сунь, Мин Сянь не ответил, увлеченный своим занятием. Его кисть плавно заскользила по бумаге, оставляя ровный след. Шан Юй пристально наблюдал за тонким запястьем, которое обнажилось из-под рукава. Наконец он сделал несколько бесшумных шагов вперед, чтобы рассмотреть, что рисовал император. На листе тонкой бумаги красными цветками расцвела зимняя слива. Рисунок был почти завершен. Император сделал последний штрих и отложил кисть. – Закончил! – довольно пробормотал он себе под нос, глядя на рисунок. Шан Юй перевел взгляд с листа на лицо императора: в обычно равнодушных глазах плескалась тихая радость от завершенного дела, а на губах играла легкая улыбка. Он сжал кулаки, скрытые накидкой. – Нравится? – спросил Мин Сянь, переводя взгляд на своего первого министра. – Все, что рисует император, выходит великолепно, – отозвался Шан Юй сдержанным тоном, беззастенчиво разглядывая лицо императора. Легкая улыбка уже померкла, и губы вновь сжались в тонкую линию. – Тогда Мы [3] прикажем сделать для сливы раму и подарим ее тебе, – император опустил рукава, скрывая тонкие белые запястья и отошел от стола, потеряв интерес к рисунку. – Благодарю императора за милость, – Шан Юй тут же вновь опустился на колено, отвешивая поклон. Мин Сянь еле слышно вздохнул, глядя на его коленопреклоненную фигуру. – Нам это ничего не стоит. Поднимись. Ты пришел по какому-то делу? – Ваш слуга пришел доложить вам, что завтра на утреннем собрании министр Вэй и министр Лю поднимут вопрос о праздновании дня рождения покойного императора, и мне бы хотелось заранее обсудить это с Вашим Величеством, – Шан Юй поднял взгляд на императора, не поднимаясь. Мин Сянь замер, услышав его слова, выражение его лица на миг стало растерянным, а уголок рта невольно опустился вниз, но, когда Шан Юй посмотрел на него, его лицо снова приобрело равнодушное выражение. – Какие же подробности ты хотел обсудить с Нами? – равнодушно спросил он, проводя кончиками пальцев по краю стола. – Просто скажи Нам, чего хотят Наши драгоценные министры. – Министр Вэй и министр Лю предложат провести скромную церемонию поминовения, поскольку как вы знаете… в этот день также родился бывший наследный принц, и устраивать грандиозное празднование было бы не слишком… – Шан Юй глядел на императора, когда говорил, и заметил, как пальцы на столешнице, постукивающие по поверхности, замерли. – Просто организуйте все, как в прошлом году, – прервал его император, отворачиваясь. – Это все? Мы устали. Ради такой мелочи тебе не стоило приходить, Мы знаем, что должны сделать. Завтра Мы непременно поддержим министров Вэя и Лю, можешь не переживать. Иди, – Мин Сянь вяло махнул ему рукой, направляясь во внутренние покои. – Прикажи Чжоу Су войти, когда будешь уходить. – Доброй ночи, Ваше Величество, – Шан Юй вновь поклонился и стоял так, пока шаги императора не затихли. Только после этого он поднялся и медленно, украдкой оглядываясь на дверь во внутренние покои, подошел к картине, оставленной на столе, проводя пальцами по невысохшей краске. Красный отпечаток остался на кончиках пальцев. Растерев краску между ними, он откинул накидку и быстрым шагом направился прочь из покоев императора. – Император зовет тебя к себе, – сказал он евнуху Чжоу, поплотнее запахиваясь в меховую накидку. – Проследи, чтобы Его Величество выпил укрепляющий отвар перед сном. И добавь еще одну жаровню, в покоях императора холодно. – Великий советник так искренне заботится о Его Величестве, это счастье для Поднебесной. Прошу прощения, что не могу проводить великого советника, – Чжоу Су отвесил быстрый поклон, прошмыгивая за дверь, и Шан Юй остался один на холодном ветру. Он прищурился, вглядываясь в темноту, а затем направился вниз по ступеням, похожий на черную птицу в своей накидке, которую растрепал ветер. Шел пятый год правления нынешнего императора Великой Сунь, Мин Сяня. У предыдущего императора, Мин Суна, было три сына, и Мин Сянь, Третий принц, никогда не был кандидатом на трон. Его мать, старшая наложница Сяо, пользовалась благосклонностью императора больше, чем императрица Чжэнь, однако родила сына позже нее, а потому титул наследного принца получил старший сын императора Мин Сюань. Мин Сюань, крепкий и сильный мальчик, был очень смышленым ребенком, и получил свой титул уже в 5 лет. После этого его постоянно окружали учителя, готовящие его на роль будущего правителя. Средний сын императора, Мин Синь, с детства увлекался боевыми искусствами и в 16 лет первым делом попросился на границу с Южной Сунь, которая постоянно делала набеги на приграничные города, чтобы набраться боевого опыта. С тех пор он редко возвращался в столицу, осев в Сицзине на границе. Император пожаловал ему титул Чжао-вана, назначив защитником границ Северной Сунь, и это всецело соответствовало его желаниям, поскольку бороться за престол со старшим братом он был не намерен, а дабы не вызывать лишних подозрений, держался подальше от дворцовых интриг. С детства болезненный и слабый телом Третий принц ни политикой, ни военным искусством не интересовался. Он был младше наследного принца на семь лет, а Второго принца – на четыре года, но разительно отличался от них и характером, и амбициями. Получавший меньше всего внимания императора, он рос вольно и свободно, не зная забот. Не обремененный ни политическими интригами, ни военными заботами, Мин Сянь посвящал все свое время изящным искусствам, любил каллиграфию, живопись и музыку. Он поддерживал поэтов в столице, часто спонсировал литературные кружки и свел знакомство со многими образованными людьми в столице. В 10 лет он почти никогда не ездил верхом и не стрелял из лука, но знал всю древнюю литературу, разбирался в каллиграфии и втайне мечтал стать известным художником. Конечно его мать, наложница Сяо была изрядно разочарована в своем сыне, но вскоре, поняв, что и император разочаровался в Третьем принце из-за отсутствия у него каких-либо амбиций, бросила попытки как-то повлиять на него и все силы употребила на воспитание его старшей сестры, принцессы Ань Сюнь, которую хотела удачно выдать замуж и укрепить свое влияние в столице. Император ужасно любил свою единственную дочь и потому тоже очень щепетильно относился к ее будущему замужеству, не решаясь выдать ее замуж слишком быстро. Однако на восемнадцатом году правления Мин Суна на южной границе разгорелась война. Южная Сунь атаковала заставы, и Второй принц пал в битве, защищая страну от захватчиков. Оглушенный горем император был вынужден заключить военный союз с империей Ци на востоке, и этот альянс был подкреплен заключенным браком между принцессой Ань Сюнь, любимой дочерью императора, и наследным принцем империи Ци. Война закончилась победой альянса, но потеряв сразу двух своих детей, император Мин Сун сильно сдал. Здоровье его ухудшалось, а наследный принц невольно перенимал все больше полномочий от отца. Мин Сянь тем временем жил вольно настолько, насколько возможно для принца. Проводив сестру со свадебным обозом в соседнюю страну и похоронив старшего брата, он вернулся к своей прежней вольной жизни, задумывая открыть общество художников в столице. Он и подумать не мог, что в один прекрасный день вся его жизнь изменится. На двадцать пятый год правления Мин Суна, который к тому времени уже был практически прикован к кровати, и почти все дела передал Мин Сюаню, а вся столица потихоньку готовилась к смене девиза правления [4], неожиданно разразился величайший скандал при дворе. Мин Сюань, наследный принц и будущий император, был обвинен в сговоре с Южной Сунь, братоубийстве и коррупции. Старому императору были предоставлены доносы с границы от подчиненных генерала Мин Синя, переписка наследного принца с императором Южной Сунь, доказательства подкупа ряда старых министров через великого наставника принца с целью поддержки при дворе и прочее и прочее… Количество грехов наследного принца было таким огромным, что Мин Сун приказал немедленно заточить его в тюрьму, а также его мать – императрицу Чжэнь – в Холодный дворец. Первый принц был лишен титула, его мать – тоже. Множество чиновников лишились своих мест и были казнены. Убитый горем император слег окончательно, и на смертном одре передал кабинету министров два золотых свитка со своей последней волей. Первый гласил: «Первый принц, Мин Сюань, совершил непростительное преступление. Будучи нашим сыном, которому Мы больше всего доверяли, он сговорился с врагами империи, замыслил и осуществил убийство родного брата, довел Двор до того, что Мы никому не можем доверять. Мин Сюань будет разжалован до простолюдина, и мы запрещаем хоронить его останки в императорской усыпальнице. Нашу супругу, госпожу Чжэнь, постигнет то же наказание. Мы запрещаем хоронить ее рядом с нами». Второй эдикт императора гласил: «У Нас остался лишь один сын, которому Мы доверяем. Мин Сянь был добродетельным и смиренным. Третий принц умен, сообразителен и добр. Мы надеемся, что бремя, которое Мы возлагаем на него, будет ему по плечам. Третий принц Мин Сянь Нашей волей провозглашается наследным принцем и нашим преемником». И Мин Сянь, мирно живущий в своем дворце, который никогда не думал и не хотел этого, неожиданно получил в руки страну и увидел, как вся прислуга упала на колени. – Да здравствует император! Многие лета новому императору! ________________________________ [1] С 21:00 до 23:00. [2] 丞相 чэнсян - дословно "канцлер". [3] Китайские императоры говорили о себе «Чжэнь» – «Мы». [4] Новый император обыкновенно нарекал эпоху своего правления каким-то названием как девизом, под которым правил.