***
Лестрейд тепло приветствует прибывших. — Чертовски необходима твоя помощь. Он проводит их в подвал. От Шерлока не ускользает, что в момент, когда они оказываются перед входом на место преступления, Джон с силой втягивает воздух. Шерлок показывает пропуск, не спуская глаз с друга, и замечает, что тот бледен и крепко сжимает челюсти. — Джон, — он предостерегает, — Не надо. Это не совсем то, что он имеет в виду. Джон переводит взгляд на друга. — Не надо что? — он озадачен. — Не нужно, — снова не то; он нуждается в Джоне. Но друг настолько явно потрясен открывшейся картиной, что Шерлок чувствует необходимость оградить его от этого зрелища. — Не нужно?.. Господи, Шерлок, ты не пойдешь туда один. Ожесточенность, с которой друг стремится его защитить, заставляет Шерлока смягчиться. Он сжимает плечи Джона и входит в комнату, осматриваясь. Он чувствует едва уловимый аромат смерти; с момента убийства прошло всего несколько часов. Запах крови почти перебивает его. Он запоминает расположение органов на полу: петли кишечника вокруг желудка — как если бы ребенок рисовал цветок; каждый лепесток обозначен куском плоти: здесь почки, там легкие, а вот — печень. В один из лепестков убийца поместил половые органы — Шерлок приседает, чтобы рассмотреть их, и пальцы в перчатках мягко касаются матки. Она в четыре раза больше обычного, и он чувствует какое-то утолщение под слоем мышц. Может быть, опухоль, но маловероятно, исходя из состояния самого органа. — Беременна, — он встает. Джон становится еще бледнее; Шерлок разберется с этим позднее, а пока он собирается осмотреть тело. Никаких следов борьбы, никаких частичек под ногтями; она была похищена тем, кто ее знал, либо одурманена наркотиком. Скорее всего последнее — даже влюбленный дурак запротивится, если привязать его к столу. Он пробует рассказать о своих догадках, но слова застревают в горле; Джон замечает это и подходит ближе. — Покажи что видишь, — подсказывает он, и Шерлок демонстрирует ее ногти. Очевидно, что Джон старается: однако он все так же видит, но не наблюдает. — Короткие, аккуратно острижены. Но не накрашены. Работает руками? Действительно. Она работает в здравоохранении: возможно — медсестра, с большей вероятностью — лаборант. Но это не то, о чем Шерлок пытается сказать. Шерлок проводит ногтем под ее ногтевой пластиной, показывая результат Джону. Он готов поклясться, что слышал, как щелкнул переключатель в голове Джона. — Под ногтями ничего. Она не боролась с убийцей. Шерлок нетерпеливо кивает: что еще, Джон? Джон закусывает губу. — Она не боролась, потому что... ее накачали? Шерлок сдержанно улыбается и возвращается к осмотру тела. Слишком медленно, слишком ненадежно — из Джона никудышный передатчик. Печально видеть, как люди не замечают того, что у них под носом… Но если бы все обстояло иначе, он остался бы без работы. Шерлок подавляет раздражение и старается сосредоточиться на расследовании. Он касается ее запястья. Веревка оставила глубокий след: девушка отчаянно вырывалась. На ее лице следы слез. Джон наблюдает за взглядом Шерлока. — Она очнулась. До того как ее убили. Шерлок кивает. Он мысленно фотографирует расположение камней на ее лице, затем убирает тот, что на губах. Раз она так отчаянно боролась, то должна была кричать. В этом доме тонкие стены, кто-то должен был услышать ее. Но жильцы не помнят шума. Шерлок открывает рот жертвы и находит несколько красных волокон на зубах (чистые, немного кривые, несколько пломб). Он орудует пинцетом, помещая улики в пакет. На щеках девушки следы клея. Зачем убийце срывать кляп с уже мертвой жертвы? Он передает улики констеблю, которая тут же подписывает пакет; затем огибает стол, чтобы исследовать рану на теле жертвы. Убийца прочертил линию, от груди до лобковой кости, строго посередине. Один из краев рваный, несмотря на то, что в остальном надрез выполнен чисто. — Лезвие было острым, — Джон не отрывает взгляда от рук Шерлока. — Но оно затупилось на конце, когда они… Бог мой… Собирали ее органы. Дерьмо. Шерлок хмыкает, соглашаясь, и аккуратно раздвигает края раны, чтобы изучить брюшную полость. Не видно — слишком темно. — Вот, — констебль подносит фонарик, освещая рану. Шерлок бросает беглый взгляд на помощницу. Хопкинс — так написано на бейдже. Она встревожена; это ее первое важное дело — отвратительное первое дело. Она внимательна и, возможно, когда-нибудь он даже назовет ее наблюдательной. Шерлок берет ее на карандаш — может статься, что он сумеет научить ее чему-нибудь. Он возвращается к осмотру грудной клетки. Внутри раны что-то блестит, и на долю секунды Шерлок ослеплен внезапным бликом. «Внимание» — предупреждает он, опускает руку в разрез — не первый и не последний раз, когда она по локоть в чьем-то трупе — и находит ослепивший его предмет, точнее, несколько предметов: монеты, мелочевка. Хотя, не совсем: каждая монета начищена и выглядит как новая, несмотря на то, что самой старой из них больше тридцати лет. Все разного достоинства, больше того: не только фунты и пенсы; вот канадская двухдолларовая монета, вот австралийский пенни, а вон евро. Убийца заядлый коллекционер или путешественник — а может, все вместе; не Бог весть какая помощь в поисках (судя по статистике), но такая характеристика может помочь опознать преступника после поимки. Никаких зацепок. Идеально. — Меня, наверное, не должно удивлять, что ты светишься от счастья при виде распотрошенного трупа? — Джон кривится, но выглядит довольным. Шерлок улыбается. — Интересно, — объясняет он. Это действительно интересно. И сложно. Ни отпечатков пальцев, ни следов. Оружия нет, известно лишь, что убийца воспользовался очень острым, гладким лезвием. Даже жертва до сих пор не опознана. — Серийное, — добавляет Шерлок. Преступление спланировано слишком тщательно; когда кто-то столь методичный находит причины для убийства, нет шансов, что он не убьет снова. Шерлок помещает монеты в предусмотрительно помеченный Хопкинс пакет. — Я надеялся, ты этого не скажешь, — говорит Лейстрейд. Звучит так, будто в его понятии «надеяться» и «ожидать» — диаметрально противоположные процессы; он же не идиот. Джон пристально изучает рану. — Я думаю, ее вскрыли, позволив умереть прежде, чем начнут забирать органы. Он хмурится, выпрямляется и отходит назад, чтобы взглянуть на пол. — Пол грязный, — кажется, он удивлен. — Конечно, это ведь подвал, — замечает Лестрейд. Шерлок игнорирует разговор и снова склоняется над органами. Джон на верном пути; они поймут это с минуты на минуту. — Да, но позволь поинтересоваться — куда делась кровь? — вопрос Джона подтверждает мысль Шерлока. — Она истекала. Есть лишь немного крови на столе, и ни следа на полу. В теле ее тоже нет, так куда она делась? — Похоже, кто-то здесь прибрался, — предполагает Лестрейд. Шерлок издает смешок, но его заглушает голос Хопкинс: — Если так, то пол был бы чистым. Сэр. Туше. Определенно, стоит приглядеть за ней. Шерлок не ожидал, что кто-то, кроме Джона, способен сделать верный вывод. — Так ее забрали, — заключает Лестрейд. — Зачем? Вы же не думаете, что убийца ее пьет? Шерлок находит это маловероятным. Ему кажется, он нашел объяснение, но он не уверен, что кто-то увидит связь между его наблюдениями и пропавшей кровью. — Джон, — он зовет друга. — Покажи мне что видишь, — говорит Джон. Шерлок на мгновение задумывается о своей реакции на желание Джона помогать везде и во всем, но решает вспомнить об этом позже. Вместо этого он указывает на расположение органов. Джон озадачен, но все же послушно начинает анализ: — Она была здорова, — правдивое заключение, но не то, что нужно Шерлоку. — Хм. Все органы в хорошем состоянии. Даже печень, — он осторожно дотрагивается до темной плоти. Шерлок ждет продолжения. — Тот, кто их вынул, знал, что делает, — Джон смотрит на Шерлока, ища одобрения. — Хирург? Шерлок кивает. Было трудно, но все сработало. Без сомнения, знакомство Джона с его методами помогает. Он может работать; это осознание отзывается теплом во всем теле. Тепло рассеивается, когда Лестрейд говорит, что пришлет смс с новостями — и Джон, к неудовольствию Шерлока, соглашается. Шерлок не хочет домой; он хочет исследовать здание, опросить жильцов, найти убийцу, узнать, что, почему, зачем…***
Они едут домой. Шерлок не возвращается к экспериментам с брауни. Он даже не заходит на кухню. Вместо этого он усаживается в кресло, складывает ладони в привычном жесте и не спускает глаз с Джона — тот отвечает смиренным взглядом, будто говоря: «Так, вот все и вернулось на свои места. Ага». В следующий момент лицо Джона смягчается. — Столько новых слов, — как будто эта фраза должна осчастливить Шерлока. Но не похоже, чтобы он был счастлив. Он перестал испытывать гордость от успехов в терапии — в отличие от Джона. Слово «серийный» было встречено восхищенным и гордым взглядом, таким же, каким Джон реагировал на вещи вроде «она из Кардиффа и собиралась остаться в Лондоне на одну ночь»… Жалкая правда. Не важно, что говорят Джон и Джулия, он жалок, если остается печь печенье вместо того, чтобы рыскать по городу в поисках многообещающего серийного убийцы. Тот факт, что Джон считает его неспособным закрыть дело, бесит даже больше, чем тот факт, что друг прав.