Поцелуй или выстрели

      Удивительно, но концерт прошёл без проблем. Правда, все два часа Геральт простоял за кулисами, регулярно осматривая помещение и периодически обращая внимание на скачущего по сцене Лютика.       Напряжение нескольких недель отпустило внезапно — как волна схлынула, в миг, когда после концерта они вдвоём переступили порог дома.       Только вот, как оказалось, для Геральта такое напряжение не прошло бесследно. На следующее утро он просто не смог подняться с кровати и был не в состоянии объяснить что с ним происходит. Непрекращающаяся головная боль наталкивала на мысли о яде, который находился буквально в шаговой доступности.       Ситуацию прояснил Лютик спустя полчаса, когда ворвался в комнату Геральта, удивившись, что не нашёл Ведьмака на кухне или в спортивном зале.       Лютик суетился вкруг, пощупал зачем-то пульс, осмотрел зачем-то горло Геральта и потрогал лоб сначала ладошкой, а после прикоснулся к нему губами. Приложив палец к своим губам Юлиан многозначительно выдал:       — Да ты простудился, друг мой, Геральт!       После этой фразы Лютик мог наблюдать невиданную до этого картину удивляющегося Геральта. Брови его стремительно поползли вверх, рот приоткрылся, но попытавшись справиться с шоком, Ведьмак произнёс:       — Я никогда не болею.       Юлиан не особо поверил в такое категоричное заявление, а потому саркастично протянул:       — Так уж и никогда?       — Разве что огнестрельные или режущие ранения могут подкосить, но это не болезнь.       — Интересненько, — прищурился Лютик. — Лежи, сейчас приду.       Спустя несколько минут Юлиан вернулся с огромным подносом, на котором громоздились тарелки, чашки, в одной руке и аптечкой в другой.       Заставив Геральта запихнуть градусник подмышку, он принялся копошиться в аптечке, выкладывая какие-то блистеры и пачки на поднос.       Через несколько минут самостоятельно вытащил измерительный прибор, глубокомысленно вздохнул и впихнул в руки Геральта пиалку с бульоном и строго приказал:       — Всё до дна!       Геральт не стал спорить, не смотря даже на то, что есть не хотелось. Судя по всему Лютик прекрасно знал, что делает, а спорить с ним в принципе бесполезное и энергозатратное занятие. Поэтому бульон, вкусный между прочим, Геральт выпил довольно быстро под пристальным взглядом Юлиана.       После этого Геральту протянули пару таблеток, заставили их проглотить, укрыли одеялом и снова раскомандовались:       — Спать!       Сознание Геральта плавало где-то между явью и дрёмой. Ему было то холодно, то жарко. Знакомый спокойный и мелодичный голос что-то говорил, о чём-то спрашивал, Геральт даже пытался отвечать, но о чём шла речь, понимал весьма смутно.       В какой-то момент он просто очнулся от забытья и резко открыл глаза. В комнате стоял приятный полумрак — шторы были закрыты, хотя за окном явно стоял день. Геральт лежал под двумя одеялами, из-за чего ему стало очень жарко. Продолжив осмотр комнаты, он обнаружил за столом сосредоточенного Лютика, который что-то активно писал. Рядом с ним на подставке стояла гитара, а на краю стола, рядом с ножами и пистолетами Геральта, лежала лютня. Картина вырисовывалась сильно контрастной, но отчего-то гармоничной.       Какое-то время Геральт наблюдал за увлечённым Лютиком. Тот явно сочинял новую песню и выглядел весьма одухотворённо.       Через какое-то время естественные потребности дали о себе знать и Геральт, выбравшись из кокона, направился в ванную. Его манипуляции не остались незамеченными, Лютик моментально бросил ручку на стол и подскочил к Геральту, принявшись тут же щупать лоб, осматривать веки и требовать открыть рот.       Геральту такое внимание было непривычно:       — Лютик, не мельтеши. Я в порядке и иду в душ, — строго заявил Ведьмак и, отодвинув Юлиана с дороги, скрылся в уборной.       Через двадцать минут, когда он вышел из ванной посвежевшим и полным сил, на прикроватной тумбочке стоял поднос с огромной тарелкой супа и такой же огромной чашкой чая. Лютик снова сидел за столом, откуда буркнул:       — Садись и ешь, а то не поверю, что тебе лучше, — после чего уткнулся в блокнот, но повернулся таким образом, чтобы, поднимая взгляд, видеть Геральта.       Ведьмак внезапно почувствовал себя жертвой, за которой ведут слежку. Что такое забота он знал весьма посредственно, поэтому не мог объяснить странное чувство, которое ощущал от действий Лютика.       — Почему ты на меня так смотришь? — внезапно спросил Лютик. Только после этого вопроса Геральт осознал, что уже несколько минут не мог оторвать взгляд от Юлиана.       — Просто не могу понять твоих мотивов, — признался Ведьмак.       — Мотивов чего? — удивился Лютик и повернул стул таким образом, чтобы теперь всем корпусом быть обращенным к Геральту.       — Лечить меня, следить чтоб я ел, отдыхал.       — Геральт, это просто забота. О тебе что, никогда не заботились?       — Хм-м... — Геральт задумался, погрузившись в воспоминания, но судя по всему Лютик правильно растолковал его «хм», потому что через несколько минут тишины попросил:       — Расскажи.       — Я не очень хорошо помню то время, когда жил с матерью, вроде бы она заботилась. Вот только Весена отдала меня, когда мне было пять, и с тех пор меня только учили. Меня не морили голодом, не издевались, но единственное что было в моей жизни — книги, учителя и тренировки.       Погрузившись в себя, Геральт не заметил, как Юлиан подобрался к нему сбоку и внезапно обнял.       — Значит, я буду о тебе заботиться, — констатировал Лютик, обнял чуть крепче и вернулся к приказам. — Кушай, тебе нужно восполнять энергию, чтоб спасать мою несомненно красивую задницу!