***
Не помню, сколько влил в себя, но ближе к трём часам ночи я начал выбираться к уборной, ведь, даже находясь в стельку, я понимал, что заблевать танцпол, барную стойку или любимую майку Пауля, было бы жутко стыдно, учитывая, что я скорее всего отключусь, и Хайко, при всех тех, кто был в клубе, придётся извиняться перед барменом или уборщицей и тащить мою тушу к выходу, а потом, наверняка, ещë и перед таксистом краснеть и вкладывать деньги за чистку салона. Видя, как мне плохо, Кристоф сжалился и сам проводил меня буквально до кабинки. «Дошёл? О-о-а-атлт…чн-о! Уатлично!» Я встал на колени и меня вывернуло наизнанку. Проблевавшись как следует, я подумал о Хайко. Ему ведь тоже, наверное, не очень хорошо. Я вышел и огляделся, чуть-чуть протрезвел — это было классно. Вдруг раздался стон. Женский, тонкий, надтреснутый стон. Будто не от удовольствия, а потому что надо постонать. Ну вот надо и всё, что тут скажешь? По спине пробежали мурашки отвращения. «Так, Пауль» — пронеслось в гудящей голове. И как же вовремя я появился, к Хайко лез какой-то хмырь. Никогда в жизни так быстро не трезвел! Я видел, как Пауль отталкивал того мужика, как Дум, что-то говорил ему с явным страхом в глазах, а потом вышел из-за стойки и стал оттаскивать от Хайко того, кто уже был трупом. Когда я подошёл достаточно близко и коснулся плеча Дума, он вздрогнул и обернулся. Паника. На его лице была паника. — Герр Круспе, — он обращался ко мне, будто я его начальник, интересно, он со всеми так, или только с особо притягательными парнями? «Рихард, не о том думаешь! Поблагодари его потом». — Я… — Кристоф продолжал сжимать плечи того мужика, но вдруг тот крутанулся и замахнулся, в его руке была пустая бутылка, поднятая с пола. — Дум! — было поздно, он не успел бы увернуться, я сжал его руки и подтянул к себе, прижимая Кристофа лицом к груди, от этого он упал на колени, а я подставил спину под удар. Но его не последовало. «Пауль, ты ж моя череПашка ниндзя» — выдохнул я про себя. Кристоф тем временем дышал мне в ложбинку между грудей, от этого приятно щекотало кожу, даже через майку. — Ты! Ублюдка кусок! — нет, это был не Пауль, не он защитил нас с Думом. — Ты сдохнешь, готовься! Поднял руку! Да с бутылкой! Да на моего мужа?! Слушай сюда и очень внимательно, я тебе эту бутылку в анал твой раздолбанный запихаю и через рот достану! Но это так… Предупреждение на следующий раз. Не смей подходить к нему. Или… Нет. Следующего раза не будет! Вот теперь, собственно, сдохни! Раздались глухие звуки ударов, треск костей и тишина, а потом что-то вроде свиста и звон бьющегося стекла. Кто-то улетел почти в другой конец клуба и упал на стол, этот кто-то либо не жилец, либо должен будет провести как минимум полгода в состоянии овоща. Мне стало страшно, я, сам того не заметив, напрягся, забыв про Кристофа, который пытался освободиться из моих окаменевших рук. — Дум, прости! — вскрикнул я, когда тот, слегка куснув меня за ключицу, привëл тем самым в чувства. — Всë в порядке, извини, что укусил. Привет, Тилльхен. — Да уж, привет. Ты, — обратился он, судя по всему, ко мне. Я обернулся и увидел своего спасителя — Тилль — машина для убийств, или, как позже подстебнул его Дум, для секса. — Рихард, герр Круспе, — пояснил Кристоф. — Агась, Рихард, dankeschön, что прикрыл моего шлюшонка, а то я ведь мог и не успеть, а бутылкой по такому прекрасному личику не очень приятно, да, meine liebe? — он потянул Кристофа за щеку, тот прищурился. Его «агась» никак не вязалось с криками, которые я только что слышал, и внешним образом Тилля, от этого я едва заметно улыбнулся, не время сейчас было лыбу давить. — Ты вовремя Тилльхен, — сказал Кристоф, его будто и не пытались грохнуть, а потом задушить, случайно, конечно, но всё же. — Да, mein schatz, я минимум три раза в неделю вовремя. — Ну чего ты? — Meine liebe, я же переживаю за тебя. Это было уже не наше с Паулем дело, поэтому я подхватил напуганного Хайко на руки, поцеловал в макушку (честно, не удержался) и понёс к выходу. Бар неплохой, мы обязательно вернёмся, но на сегодня всë. Уходя, я услышал возглас Дума: — Тилльхен! Я тоже так хочу! Я замедлил шаг, дело, как я сказал, не моë, но любопытно, что же будет? — Хор-р-р-ошо! Meine liebe! Всë для тебя! — прорычал Тилль. Снова послышался возглас Дума, а затем рёв его мужа: — Администратор! Я обернулся, хотел видеть картину полностью. Тилль держал Дума, так же, как я Пауля, под блестящей от пота кожей перекатывались накачанные мышцы, Хайко скорее всего видел. «Хотел бы он себе парня с такой же мускулатурой? Такая машина… Терминатор… А я? Может Хайко даже стыдно за меня? Тут такой дядька ходит… Что за идиотские вопросы?! Возьму и спрошу просто, зачем самокопаниями заниматься?» Из-за дверей служебного помещения показалась женщина с ярким макияжем и огненно-рыжими кудрями. «Это… Администратор?..» — Я забираю вашего бармена в… — он ненадолго задумался. — В секс-рабство. Тут же Кристоф простонал что-то в качестве театрального сопротивления, но Тилль накрыл его искривленные губы мокрым пошлым поцелуем. Я сглотнул. «Вот это прикол, вот это выражение чувств, а не моё то, что я считал милотой неземной…» — Хорошо, мой хороший, только до понедельника верни! «Хорошо, мой хороший» — я посмеялся про себя. — Какой понедельник?! Женщина! Это секс-рабство! — До понедельника-а-а! — протянула администратор. Я понял, что больше ничего интересного и губительного для моей самооценки, как парня, не произойдёт, и вышел. «Этот дождь когда-нибудь прекратится?» Пауль всё ещё был у меня на руках и молчал, это немного напрягало. Вдруг он обиделся на то, что я кинулся спасать Кристофа, а не его? И кто-то там хотел спросить про мускулы… Кто же это? — Риш, — тихо позвал Хайко. Я опустил глаза, Пауль плакал. У меня началась паника. «Почему он плачет?! Так быть не должно, нет-нет-нет!» — Ты когда подошёл, — он громко всхлипнул. — Прижал к себе Дума… «Пожалуйста, нет! Всё же хорошо! Не надо об…» — потом моих истерических мыслей-молитв прервал голос Хайко. — Риш, я так испугался, что он тебя ударит! Ты конечно смелый, самый лучший… Но… Рихард! Если бы всë-таки Тилль правда не успел! На кого ты меня оставил бы здесь? — он прижался ко мне, его плач заглушал шум дождя. — Не оставил бы, Солнце. Всë было бы в порядке. Тут же есть скорая, а мы с тобой оба прекрасно знаем, она правда «скорая». С восьмого класса многое изменилось… Пауль стал чаще показывать эмоции, он и раньше плакал, и думал, что я не вижу, когда ему плохо, сейчас же он мог расплакаться при мне, я всегда помогал ему и был благодарен за это доверие. Так я стоял и покачивал Пауля на руках, когда мне дошёл смысл моих действий я усмехнулся, правда как маленького ребёнка на руках укачиваю, чтобы спал. — Ты такси заказал? — спросил Хайко, успокоившись. — Три ночи, сейчас с этим небольшая проблема, но скоро должно приехать, — «время задавать вопросы». — Солнце, ты видел как Дум с Тиллем общались? — Конечно… Такая яркая пара, сложно не заметить. — Тебе понравился Тилль? В-внешность. — Рихард, я тебе на кой в ванной распинался о том, что ты самый красивый в этом мире? Тилль своеобразной внешности, такой себе Тилльминатор, — мы оба усмехнулись. — Но он для Кристофа, а ты для меня. I was made for lovin' you, babe, you were made for lovin' me! — Пауль потянулся к моим губам, как я мог ему отказать? Тут из бара вышел Тилль с Кристофом на руках. — Hallo, чего тут стоите? -обратился к нам Тилль, как к старым знакомым. — Такси ждём, — ничуть не смутившись положения, в котором нас застали, ответил Хайко и оставил ещё один легкий поцелуй на моих губах. — Давайте мы вас подвезëм? Я сильнее прижал к себе Хайко, наигранно нахмурился и сказал: — Нет, спасибо, мы не хотим в секс-рабство к Тилльме… — я осëкся, театрально удивившись. — К кому, к кому? — прищурился Тилль. Я сделал глубокий вдох для драматичности: — Тилльмена-а-атору-у-у. Он был в ступоре, больше нечего сказать. У Пауля и Дума была, буквально, истерика, мы с Тиллем еле удерживали их на руках, а ещё я молился об упокоении своей души, поглядывая на сурового Тилля. — Нет, ну ты даёшь… Мне такого прозвища ещë никто не придумывал, — его тоже пробило на смех. — Ну погнали, где вы живëте? — скомандовал Кристоф.***
Мы ехали, была какая-то неловкость. К слову, в начале четвёртого я уже отмыкал дверь подъезда, махая рукой на прощанье Думу и Тиллю. Мы зашли в квартиру и, не принимая душ, завалились на кровать. — Чумная выдалась ночка, — выдохнул Пауль. — Подытожим? — Меня чуть не изнасиловали, тебя чуть не убили, ну а утром я проснулся больной. Теперь была моя очередь: — У нас теперь есть классные друзья, как ты и хотел, мы погуляли, напились, потанцевали, классно провели время! Солнце, это просто шикарная ночь и день тоже шикарный! Всë классно и шикарно! — Вообще да, ты прав. А когда мы опять поедем в этот бар? — он потыкал меня в бок. — Думаю сегодня отоспимся, немного в себя придём, а завтра можно и в бар, или нет. Администратор же сказала, в понедельник Дума вернуть, завтра воскресенье, поэтому послезавтра, хорошо? — Да! Я думал ты больше со мной по барам не пойдёшь. — Чего это? — Ну как-то… После сегодняшнего… — А… Не кинулся меня спасать? Пауль промолчал, но мы оба всё понимали. — Не надо было этого делать, тот мужик явно сильнее тебя был, так он нападал на Кристофа, и я еле успел его заслонить, а если бы он резко с него на тебя переключился, было бы очень плохо, поэтому Солнышко, вообще не переживай. Дождь прекратился и я услышал пение птиц, четыре утра, а у них уже рабочий день начался. Постепенно веки стали тяжелее, нахлынула усталость… Не было сил даже на то, чтобы посмотреть, спит ли Хайко. — Блин… Забыл, Рих… Он навис надо мной и чмокнул в обе щёки, а потом в макушку. — В клубе так сделал, я заметил, — он просто смотрел в мои глаза, как будто загипнотизированный. — Солнце, не удержался, не злись, — я протянул руку и погладил его по щеке. — Так я же не злюсь, просто заметил и всë, там Дум наверное какие только взгляды Тиллю не посылал в качестве намёка, — Пауль тихо посмеялся. — Солнце, я тебя очень прошу, пожалуйста, давай спать? — взмолился я. — Да-да, хорошо. Спокойной ночи, как там Тилль говорил? Mein schatz? Gute naht, meine schatz. — Мне больше «любимый» нравится. — В таком случае, спокойной ночи, любимый, — он ещë раз поцеловал меня. — Спокойной ночи, Солнышко.