Schwerin ist ein großartiger Ort

— Не-е-е-ет! Имел я эти повороты! — кричал Пауль, снова влетая в ограждение на полном ходу. Машина отскочила и начала вертеться, из-за чего осталась далеко за Кристофом. — Ты же первый раз играешь, понятное дело, что не получается, — пытался успокоить его Дум, но лучше всего это конечно же получалось у меня: — Да! Грёбанная хрень! Трахай это всё! Повороты! Тачки! Джойстики! Телевизор! Дом! Шверин! Весь мир! Всё на свете! Да! — Да почему?! Почему я опять кручусь?! — Пауль бросил джойстик на кровать, вскидывая руки. — Потому что тупая фигня! — крикнул я, ударив себя по колену. — Грёбаный столб! — Пауль закрыл лицо руками и завыл. — Похерил всю скорость!!! — прорычал я.       Так мы орали, а Кристоф смотрел на нас, как на придурков. Правильно, так и надо смотреть.       В итоге Пауль почему-то победил. Бесконечно радуясь этому, он вручил мне джойстик и освободил место рядом с Думом. — Во что будешь играть? — покосился на меня Кристоф. — В мортал комбат можно? — Можно, сейчас диск вставлю.       Пока шла загрузка, Дум положил за моей спиной несколько подушек. — Зачем? — Когда будешь падать, в очередной раз сражëнный моим профессионализмом, будет ещë мягче, — он невинно улыбнулся. «Спасибо, Кристоф, они пригодились» — подумал я, откидываясь на подушки с каким-то досадным недостоном. — Ты просто не так делаешь, — Пауль похлопал меня по животу. Из-за того, что майка задралась, показался голый участок кожи, и шлепок вышел довольно звонкий и забавный. Потом он погладил то же место.       Кристоф решил чуть-чуть помочь: — Ты жмëшь только на эти кнопки, а надо на все тыкать, там активируются атаки с большим уроном, комбо-удары, захваты, блоки. — И что чем? — А вот этого я не знаю… Просто тыкаю на всё подряд. Тут пальцы должны быть быстрыми.       Пауль засмеялся. — Ну тогда дай мне, у меня-то они ух какие быстрые, натренированные! — он изобразил указательным и средним пальцем движение, которым растягивал меня, иногда, когда нам обоим хотелось поразвлечься перед самым интересным, он вот так играл со мной, растягивал, массировал, раздвигал пальцы или нежно поглаживал изнутри. Подобные касания сводили меня с ума, от них можно было бы кончать на раз-два, но Пауль почти никогда не делал этого заветного «два», поэтому оно было таким особенным. Он вообще редко был сверху, поэтому и «раз» становился необычным. — Ладно, — с вызовом сказал Дум. — Выбор персонажа! Я за Рейдена!       Я уступил Хайко и, не вставая с кровати, стал наблюдать. — Что за Скарлет? — спросил вдруг Пауль. — А… Да там ничего такого… Тут есть пара персонажей у которых атаки — сплошные захваты… С ними не интересно. — Да-да, расскажи! — он хитро улыбнулся и выбрал героя. — А я что делаю? — Кристоф увидел его выбор и опустил голову, тяжело вздыхая.       Видя состояние хп-шек персонажей, я переложил пару подушек за Шнайдера-Линдеманна. — А! — вот с таким звуком Кристоф упал. — Я же говорил, — смеялся Хайко, тыкая его в бок. — Нет, это я же говорил, так не интересно, надо либо двоих с захватами, либо… — Так комбо l2r1 у всех есть? Или нет? — встрял я. — Я не про это, а про виды атак, — вздохнул Дум. — Короче, ты повержен! — насмехался Пауль. — Требую реванш!       И снова Скарлет вонзила косу в черепушку Рейдена, проводя несколько атак ударами ножей, получила с ноги в челюсть, активировала «предсмертное» комбо и слегка оттолкнула уже проигравшего противника. Вместе с ним упал и Дум. — Ещё раунд? — невинно улыбаясь, спросил Пауль. — Нет. Рихард, — грустно, жалобно обратился ко мне Кристоф, — иди ко мне.       Шнайдер раскинул руки.       Я взглянул на него и очень покраснел. — Я имел ввиду ко мне на бой… — он тоже смутился.       После моего поцелуя практически всё звучало двусмысленно… — А может всё? — буркнул Пауль мне в плечо, садясь рядом, или, как он иногда говорил, «рядышком». Вспомнив это милое слово, я чмокнул его в щёку. «До чего же ты милый, Солнце», — Он и так это знает. — Ещё пара файтов и пойдём… У нас бассейн есть. Погнали потом туда? — Что у вас есть?! — сразу оживился Хайко. — Ну, бассейн. — У-у-у-у!!! Рих, пойдём? — Конечно. — Так, а сейчас ещё пара раундов! — сказал Дум, притягивая меня за плечо поближе к себе, и вручил джойстик.       Я тыкал на все кнопки, стараясь запомнить, какая комбинация что активирует, но безуспешно. Все шесть раундов в двух битвах я проиграл. — Не грусти… — сказал Кристоф, слегка надавив на моё плечо, чтобы я опëрся о него. — Не могу, чувствую себя лохом каким-то… Это же игра и почти на равных, ты тоже особо не разбираешься, куда нажимать, но всё равно побеждаешь раз за разом… — Я знаю, что надо нажимать сюда, — он надавил на кожу под рёбрами, и я резко выдохнул. — Ты чего?! — Такой же вопрос, — прищурился Пауль. — Да так… «Вот шанс проверить, боится ли он щекотки».       Я напал на Дума, пытаясь найти хоть одно уязвимое место. Оно оказалось под коленом. — Не-ет! Помогите! — захрипел он. — Это месть!       Через несколько секунд я отпустил Шная, и он, тяжело дыша, перевернулся, бросая на меня недобрый взгляд. — Давай договоримся как-нибудь?.. — Нет, хана тебе!       Я думал, он дурачится, поэтому когда он схватил меня и перекинул через плечо, я попытался шутливо отбиваться, но получил вполне серьëзную пощёчину. — Ты чего? — голос отчего-то задрожал. От боли? Обиды? Испуга?       Ответа я себе не дал. «И где Пауль? Он разве не будет разбираться, что произошло? А… Он вышел из комнаты искать бассейн…»       Кристоф молча понёс меня куда-то, а мне было всё равно. «За что? Мы ведь просто играли…» «Я ведь просто играл…»       Вдруг он бросил меня, я очень испугался, потому что не сгруппировался, но когда ощутил холод, видимо, воды из бассейна, запаниковал и очень сильно, потому что не умел плавать. — Помогите! — захлëбываясь, булькал я.       Страшнее стало, когда я понял, что совсем не достаю дна, слишком глубоко. «Вот это бассейн… Под два метра глубиной…» — Ты чего кричишь?! — подбежал Пауль, он успел раздеться до белья. — П-пауль! — сознание уже окутывала дымка.       В какой-то момент тело перестало слушаться. «Да ладно…»       Вдруг меня подхватили чьи-то руки, хотя как «чьи-то»? Это был Кристоф.       Отплевываясь, я думал о том, что когда я тонул и начал терять сознание, перед глазами не мелькали кадры из жизни, ничего не было, а жаль… — Рихард, ради Бога, прости меня! Я не знал, что ты плавать не умеешь! — кинулся ко мне Кристоф, хватая полотенце и набрасывая его мне на голову.       Ох, как несвоевременно из моих глаз хлынули слёзы. — Тш-ш-ш, — пытался успокоить меня Пауль, обнимая и поглаживая по мокрым волосам.— Я так испугался, когда ты закричал… Что вообще произошло?       Я увидел Кристофа, который стоял в стороне, опустив голову. — Да так, бесились, не рассчитали немного, — унимая панику, выдавил я. — Придурки… А если бы что-то случилось?! — теперь паниковал он. — Но ведь всё в порядке. Солнышко моё, не переживай, — я поцеловал его подрагивающие губы и сильнее прижал к себе. — Мы пойдём сейчас в дом, Кристоф мне даст сухую одежду.       Дум встрепенулся, в глазах читался страх, было вполне ясно, почему. Он не хотел оставаться со мной наедине, но этого хотел я. — Рихард, пожалуйста… — нервно прошептал он, когда мы вошли в ванную комнату, и я замкнул за нами дверь. Зачем я это сделал? — беспонятия… — Я правда не знал… Я не хотел… — Кристоф Шнайдер-Линдеманн. «Рихард! Ты конченный?! Он сейчас заплачет, а ты такое говоришь! Придурок!!!» — Р-риш… Я честно… Знаю, сегодня обещал фигни не делать… Но я… — в красивых, снова печальных глазах Кристофа стояли слёзы.       Я подошёл к нему вплотную. Он отшатнулся и сел на бортик ванной. — Рихард…       Я снова приблизился, он зажмурился.       Тепло его тела, мокрые кудряшки, дрожащие плечи, напряжённые руки и тихий всхлип. — Почему? — Крис, всё хорошо. Единственное, что я хотел спросить: почему ты ударил меня? За что?       Теперь я был беззащитным мальчиком перед ним. — Риш, — высвобождаясь из моих объятий, вставая, сказал он. — Не знаю, честно. Мне жаль, что я снова сделал тебе больно, снова вызываю по отношению к себе агрессию и раздражение, но я не хотел. Может быть ты считаешь меня придурком, идиотом и уродом, но я прошу у тебя прощения, это всё, что я могу сделать, твоя симпатия важна для меня, и я понимаю, что своим поведением убиваю еë, возможно, уже убил… Но я, — он запнулся, подбирая слова. — Можешь не продолжать, после «Риш» я не слушал. — Ну ты… — он поднял на меня осуждающе-недовольный взгляд. — Кристоф, всё в порядке, — кивнул я. — Да как же? Второй раз за день дурацкий фокус выкидываю, — Шнай снова смущался. — Я не утонул, значит, не бойся. — А Пауль? Наверное, тоже ненавидит меня… — Как тоже? Я ещё раз повторяю, не волнуйся. Ни за меня, ни за Хайко!       Я похлопал его по спине, и мы вышли. Крис успокоился, ещё несколько раз извинившись. — Вот, это мои вещи, думаю, будут самую малость велики. Подожди меня чуть-чуть, я тоже переоденусь.       Чёрные штаны и майка оказались, как Шнайдер и говорил, большеваты, но от этого в них было ещё комфортнее. — Эй! Почему одеты?! — возмутился Пауль, когда мы с Думом вышли к нему на террасу. — Да мы не хотим в воду лезть, наплескались уже, — отшутился я, глядя на всё ещё грустного Дума. «Что делать-то?..», думал я, сидя в кресле, смотря то на Пауля, то на сланцы Кристофа.       Вдруг небо потемнело, и хлынул дождь. Стало очень холодно, мрачно и даже жутковато. Я боялся грозы, грома и молний. Боялся за Пауля, он был слишком далеко от меня. — Всё, давай домой уже! — просил я. — Холодно и страшно. Пожалуйста, Солнце, вылезай.       И он послушался, за что я был очень благодарен.       Хайко ушёл переодеваться, а мы с Кристофом остались сидеть за столом. Я подошёл к нему сзади и положил руки на каменные плечи. — Переживаешь? — Не могу перестать… Мне стыдно. И чувство такое, что я что-то сделаю, не важно, хорошее, плохое, а ты разозлишься и накричишь на меня. — Даже если что-то произойдёт, ну поору и всё. — Нет, не в этом плане. Обидишься и уйдёшь насовсем. Ты стал для меня слишком дорог, я боюсь потерять наше общение. — Ты тоже мой друг, и я очень люблю тебя. Тебе будет ох как непросто избавиться от меня.       Так я стоял и разминал его плечи и шею. — Приятно хоть? — Кайф…       Кристоф подался на меня, облокотившись головой о грудь. Плечи стали совсем мягкими, он прикрыл глаза и слабо улыбнулся. «Мы слишком чужие, слишком мало знакомы, но он стал таким родным. Я чересчур сильно привязался к нему… Когда успел?» — Сеанс окончен, с вас чашка чая, — деловым тоном сказал я, убирая руки с его спины. — Хорошо, сейчас будет. — Вот он я, — громко и весело крикнул Хайко, забегая на кухню. — Вот он ты! — с той же интонацией ответил я и притянул к себе любимого, усадил к себе на колени и оставил несколько коротких поцелуев на его шее. — Что делать будем? На улицу не выйти… — вздохнул Хайко. — Нет, выйти, конечно, но через твою истерику, Риш. — Я просто переживаю, что сразу истерика? — Ну не обижайся. Ты такой забавный, когда делаешь вид, будто обижен, — он поëрзал на моих бёдрах и чмокнул меня в холодный нос.       Я прикрыл глаза, наслаждаясь. — Сделай самолётик, — неожиданно попросил Хайко. — Зачем? — Ты видел коридор на втором этаже? Там такие соревнования можно устроить! — Да, Рих, почему нет? — осторожно поинтересовался Дум.       Мы сделали каждый по паре самолётиков и пошли биться. — Да-а-а! Дальше всех! Ха! Лошки! — смеялся Хайко. — Э-э-эй… Так не честно, почему ты уже пятый раз подряд побеждаешь, — протянул Кристоф.       Я молча смотрел на своего бойца, который отлетел от нас на метр и, закрутив мёртвую петлю, упал носом в ковёр. Стоит ли говорить, кто смеялся громче всех? — Ну, победителю соревнования нужен приз. Где мой выигрыш? — Какой… Что? — спохватился Кристоф. — Я не знаю, может у вас есть что-нибудь сладкое, — отводя глаза, промурчал Пауль. — Губы подойдут? — спросил я и поцеловал его. — М-м… Отлично… — пробубнил он в поцелуй. — Вы всë? — спросил Кристоф. — Да, прости, — смутился я. — Ду-у-ум! У тебя есть какой-нибудь музыкальный инструмент? — протянул Пауль, спросив как бы невзначай. Он был просто генератором идей вроде: «Что делать, когда скучно». — Гитара акустическая, а что, играть умеешь? — Спой нам песню, которую написал недавно, а Риш, пожалуйста? — умолял Пауль, обнимая меня, поглаживая по бëдрам и талии. — Какую? — Ты песни пишешь? — взбодрился Кристоф. — Та не-е-ет… — Та да! Риш, я тебя умоляю! Ты так классно поёшь!       Я поломался ещё пару минут, а потом Кристоф отвёл нас в спальню и вручил гитару. — Я чувствую, что оказался на самом дне. Я так невыносим, и ты это знал. Всё, от чего я избавился, Оставило синяки на моих руках…       Я решил, что четверостишия им хватит, если что, продолжу.       Кристоф и Пауль захлопали мне. — Пауль прав, ты просто восхитителен! — Да, да… — вздохнул я. — Кому ты посвятил еë? — спросил Хайко.       Когда я пел ему дома, он не спросил об этом. — Тебе, всему прошлого до восьмого класса и, — я смутился, — Кристофу и Тиллю. Написал текст пару дней назад, ночью проснулся, вдохновение нахлынуло, вот и написал. — Нам с Тиллем? Боже, Риша, это так мило, — протянул Шнайдер. — Да вот не знаю, мило или не очень, — ещё больше стушевался я.

***

— Эх… Снова делать нечего… — вздохнул Хайко, ложась на мои колени. — Крис, идеи есть? — Конечно! Ok google, чем заняться, когда скучно? Ага… Каллиграфия. Рихард, ты же вроде человек творческий, — прищурился он. — Серьёзно? — Конечно.       Мне вручили листок бумаги, ручку и карандаш. Я начал вспоминать, как классе в девятом, учил алфавит в готическом стиле, вспомнив что к чему, стал писать. «Haiko, ich liebe dich, du bist meine Sonne», но учитывая то, что стиль готический, понять, что там написано, можно было опираясь лишь на логику. — Что тут? — спросил Пауль, стоя надо мной. — Хайко, я люблю тебя, ты моё Солнышко.       Он упëрся подбородком в мою макушку и сказал, что тоже меня любит. — Крис, напиши что-нибудь, Пауль тоже, — настоял я, раздавая им канцелярию. — Нет, ты чего? — сразу взбунтовались они.       В итоге я отвоевал две маленьких записки волнистыми буквами: «я тоже тебя люблю» и «я что, в школе недостаточно настрадался?!» — Ещё идеи? — Нет-нет, ребят, никаких уже идей, через два часа Тилль приедет, а я ещё готовить не начал, даже продуктов не купил, — выходя из комнаты, он обернулся. — Не обижайтесь, но мне правда надо идти. Вы если хотите, можете в приставку поиграть. — Мы с тобой, можно? — спросил Пауль, я вспомнил, что мы обещали помочь. — Буду признателен. — Итак, — беря лист для записок, сказал Кристоф. — Что будем готовить?