***
Вроде тишина, темнота, я уже засыпал, но вдруг: — Рихард, ты меня любишь? — Люблю конечно, Солнышко. — Больше чем Тилля? И Кристофа? И Алфихара? И того парня с гитарой? И твоего соседа по комнате в общежитии? И вашего красивого преподавателя, не помню, что он ведёт. И того кассира в магазине с алкоголем, а то я заметил, мы как ни зайдëм, он улыбается тебе. Ты любишь настолько, что готов будешь отдать ради меня, — он задумался. — Любовь моя, руку, ногу, глаз, почку, половину печени, лёгкое и пару литров крови. А ещё все свои деньги, телефон, SD-шки с песнями, наушники «Bose», гитару, авторские права на все сочинённые песни и мелодии, плакаты, майку с «Depeche Mode», все диски и пластинки, если для чего-нибудь понадобится, то возможность окончить консерваторию и следовать своей мечте. И люблю я тебя больше всех на свете и понятия не имею, что тебе сделал кассир. — Ну печень может пригодиться, ловлю тебя на слове! — он рассмеялся, легко и по-настоящему. Несмотря на рассвет за окном, в комнате было темно из-за плотно закрытых штор, и я едва мог различить блеск глаз Хайко, но я слышал его дыхание и чувствовал тепло своей кожей. Так мы и уснули, сойдясь на том, что я могу отдать только почку и часть печени, а наушники и плакаты оставить себе.***
Солнечный свет тонкой полосой упал на моё лицо. «Гори в аду, сгусток газа в невесомости…» — Риш, спишь? — Уже нет… — Пойдём гулять? Смотри, как на улице красиво! Солнце шпарит, вон, облачка бегут, и мы побежали. — Сколько времени? — Восемь. — Сколько я спал? — Чуть больше трёх часов. Рихард… Не ломайся, выпей кофе и пойдём, сегодня, честно, будешь отсыпаться. Когда домой вернёмся. В семь ляжешь уже, гарантирую. «Врёшь ты всё» — хотел я сказать, но промолчал, ведь оказался бы не прав, Пауль всё это время напоминал о режиме сна, а я его игнорировал. Поэтому кто виноват? — я. На завтрак была вчерашняя или позавчерашняя, а может быть и сегодняшняя, которую Пауль приготовил, пока я спал, каша. И, как Хайко обещал, кофе. — Ф-ф-фу… — Ну выпей зелёный чай, в нём кофеина больше, чем в кофе. Мы довольно быстро позавтракали, и я ушёл в ванную. Пока что я не особо понимал, куда Пауль захотел идти, но в любом случае вид у меня должен быть презентабельный. Одежда, которую я всё-таки развесил на балконе, высохла, и теперь передо мной предстал непростой выбор между светлой одеждой и мрачным мраком. Мрачный мрак победил.***
— Так куда мы? — спросил Пауль, захлопнув за собой дверь подъезда. — Я думал ты знаешь… Планировал или что-то ещё. — Ничего такого я не делал. Давай, ты у нас главный, решай вопрос. «Хитрюга…» Немного полистав интернет, я пришёл к выводу: — Тут недалеко рощица, парк обычный, пишут, там красиво, сначала сходим туда, а потом пешком дойдëм до парка аттракционов. — Вперёд! — Пауль взял меня за руку и повёл к автобусной остановке, он так крепко сжимал кисть, будто я мог незаметно развернуться и уйти или исчезнуть, если он отпустит. — Вцепился так, — я не хотел, чтобы это прозвучало грубо. Но Пауль обернулся, брови его дрогнули, в глазах мелькнуло что-то вроде обидчивой печали, и он отпустил мою руку. — Стой, стой, стой! — я снова переплëл свои пальцы с его. — Мне без твоих касаний на улице неуютно. Он ухмыльнулся, но руки не отнял. В парке, больше напомнившим мне сквер, было многолюдно, несмотря на ранний час буднего дня. Куда ни глянь, везде ходили парочки, реже видно было молодых родителей с колясками, больше одних мамочек, отцы в утро понедельника заняты были несколько иными делами. — Все целуются, — сказал Пауль как про между прочим. — Мы тоже можем, но зачем? — я был на все сто процентов готов открыться и показывать свои чувства где угодно. Я был готов целовать Пауля сейчас в парке, на виду у всех, не боясь осуждения — такой себе подвиг, но всё же. Но я понимал, что Паулю неприятно подобное. Он совсем недавно пришёл к держаниям за руки на улице, мне кажется, если бы я после его небольшого шага начал лезть к нему где попало, он закрылся бы вновь. — Просто это, не знаю, странно… «Не могу». Я чмокнул его в макушку и сказал, что если странно, то обойдëмся этим милым жестом. Он больно ущипнул меня за бок и рассмеялся, увидев моё смущение. Не глядя по сторонам, мы быстрыми шагами направились прочь, но нашу психику добило, даже не знаю, как это назвать… Старческое рандеву почти на выходе из парка-сквера. — Ты тоже видел? — переводя взгляд на меня, шепнул Хайко. — Д-да… — Рихард, я не хочу стареть. Я тогда буду страшный, прям фу, фу, фу! — Так-то я тоже буду страшный. — Ты не будешь страшный. Ты не можешь быть страшным. — А ты можешь что-ли? Я не разрешал. Всё, не можешь. Я обошёл его и поцеловал. Нечего было провоцировать. Сопротивления, или гневных взглядов, возмущённых вздохов не было — это радует. Потом мы всё-таки пошли в другой парк. Точнее парк аттракционов. — О господи, как же классно! — Пауль потянулся, подставляя грудь лучам солнца. Я не стал разбираться, что классно и почему, потому что понимал его эмоции, но потягиваться не стал.***
Первым делом мы пошли на какую-то крутилку. Это был первый и последний экстремальный аттракцион не только за тот летний день, но и за нашу с ним жизнь, Пауль, быть может, и хотел бы ещё покататься, но я бы его не пустил ни в коем случае. Аттракцион был большой каруселью, которая быстро крутилась и вместе с этим волнообразными движениями наклоняла колесо. Когда нас резко опустило вниз, я почувствовал невесомость, повернулся, глянуть на Хайко и обмер, потому что тот выскальзывал из страховки, но, видимо не понимал этого и ничего не делал, чтобы удержаться. А падать было метров двадцать вниз… Я заорал что было сил, но он не слышал, потому что орали все… А тем временем Пауль продолжал выскальзывать, и эти несколько мгновений показались мне парой часов… Я вовремя пришёл в себя и за руку притянул его к спинке сиденья, благо, мы сидели рядом. Он всё равно не понял, что произошло, но обвил поручни руками.***
— Ты, блин, контролируй немного ситуацию! А если бы мы сели, как ты хотел изначально, по отдельности?! Всё, не идём больше никуда! — меня трясло. — Ну чего ты так, Риш, всё же хорошо, любимый. Комбинация «Риш» и «любимый» в одном предложении дала мне понять, что действительно нужно успокоиться и не позорить Пауля своими приступами истерики. Я сел на скамью и сжал голову руками, тяжело дыша. Когда я успокоился и встал, то ощутил на шее тепло губ Хайко. — Всё в порядке. Я живой, значит всё хорошо. Цвен, а так, в целом, спасибо, что спас меня, — он мило улыбнулся. Для моего успокоения и романтичной обстановки следующим аттракционом мы выбрали колесо обозрения. Оно было очень высоким, а кабинки были закрытыми полностью. — Вид роскошный, сфотографируй меня, а то ничего не память и не останется, — Пауль вручил мне свой телефон. «А ведь кроме песни и пары фото с прогулки по берегу озера ничего мы после себя и для себя не оставим… Я же думал об этом?» — Улыбайся, раз, два, три. Круг закончился быстро. — Десять часов, а нам нечего делать… — вздохнул Пауль. И тут-то меня посетила первая действительно чудесная мысль за всю прогулку. — Пойдём к Кристофу? Сейчас, пешком, тут минут сорок идти, позовëм его и вместе прогуляемся, уверен, он знает более классные места, куда действительно стоит сходить. — Ага, например болото, в котором ты чуть не утонул, — ухмыльнулся Пауль. — Ты… — меня хватило лишь на вздох, бессильный и печальный… — Наперегонки до той вывески кафе! — Пауль махнул рукой в неопределённом направлении и побежал. — Нечестно! Я уже через метров пятьдесят начал задыхаться — бежать, придерживая в кармане телефон, жутко неудобно, но зато я мог бы чуть-чуть похудеть. Я поднял взгляд всё вокруг потемнело, потому что я увидел вывеску, а до неё было примерно полкилометра. Как ни странно я прибежал первым, Пауль кое-как дошёл, почти на четвереньках. — Почему, я же… — А вот не надо зазнаваться просто потому, что у тебя нет живота как у меня. — Живота прям, говоришь как беременная женщина, — он нахмурился. — Сплюнь! Мы рассмеялись который раз за день. — Ну тут уже совсем недалеко, — сказал я, имея ввиду дом Линдеманнов. — Подожди, я сейчас умру… — прохрипел Хайко. — Мне подождать, пока ты умрёшь? Давай не надо, всё, отдышись, и пойдём. «Надо бы поработать над чувством юмора… «Подождать, пока ты умрёшь?», чёртов гений».***
Когда мы позвонили в домофон, нам никто не ответил, позвонили по телефону — нет. Мы начали просто кричать, как в детстве, когда звали кого-то из друзей гулять: «КРИСТОФ! ВЫХОДИ! КРИСТОФ! КРИ-И-И-И-ИСТО-О-О-О-ОФ! А-А-А, БЛИН, ВЫХОДИ-И-И-И!!!», и когда надежда пропала, он вышел к нам, ошеломлëнный, в шортах и без майки. — Газоны поливал, не подумай лишнего, — он стыдливо опустил глаза с трепещащими ресницами, обращаясь ко мне. — Не собирался. Сначала он обнял Пауля и пустил его во двор, а потом одной рукой приобнял меня, другой провёл по затылку и поцеловал в плечо, не трогая майку. — Скучал? — Опять чуть не расстались и спал я три часа… Уже третьи сутки почти без сна… Он похлопал меня по спине и поцеловал в лоб, у меня сложилась ассоциация, будто целовал он меня как сына, странно, но по-другому никак. Кристоф выключил воду и начал сворачивать шланг, шлëпая босыми ногами по мокрым плиточным дорожкам. — Ну проходите же в дом, или вам, господа, особое приглашение? — Он не только бабка, ещё и училка… Бабка училка, ё-мае! — вздохнул Пауль. — Я с тобой не разговариваю! — донëсся с другого конца двора обиженный голос Кристофа. Я лишь пожал плечами в ответ на недоумевающее выражение лица Пауля. — Пойдём, сыграем «Let's go», пожалуйста? — спросил Дум, закрывая за мной входную дверь. — Давай, гитару можно же взять? — вещь Тилля, как-никак, надо было спросить. Кристоф буркнул что-то неоднозначное и убежал на верх, маня меня за собой плавным жестом руки. «Заигрывает как будто». Гитара лежала в старом кресле, на чердаке. Мы несколько раз сыграли песню, на припеве я пел во весь голос и знал, что за ударами хэта и бочки меня не слышно. Потом Дум сложил палочки на малый барабан и уставился на меня. — Что? — Рассказывай. Я снова спросил «что?», глупо, но что поделать? — Ты сказал, что вы чуть не расстались. Что случилось? — А… Я кратко, без подробностей рассказал о ссоре и том, в чём признался Хайко, пересказал свою прогулку, но не стал вдаваться в подробности, что ж я чувствовал рядом с Уола. — Ты любишь его больше, чем меня? — он цокнул языком. — Как так! Я же просто знакомый из бара, с которым ты… Больше не увидишься? — Почему же? Мы ещё… Или нет… Я не знаю. Кристоф, я не знаю, что будет через два часа, что я могу сказать о далёком будущем? Шнайдер вздохнул. — Я буду жутко по тебе скучать, — он рассматривал палочку, не смея поднять на меня глаз. От этого он был таким… Было его жалко… — Давай об этом будем на вокзале? Мы пришли с Хайко, чтобы забрать тебя гулять. — Что ж ты сразу не сказал? Я бы не затягивал с разминкой! Секунду, я оденусь и пойдём. А ещё, у меня твоя майка до сих пор лежит в шкафу, можно она там и останется? — Если нравится. — Тобой пахнет, — Кристоф уже шёл к лестнице. — Тогда я твои вещи тоже себе оставлю, они тоже тобой пахнут. Он резко обернулся и похотливо улыбнулся. — Я дал тебе свои трусы. Но долго с серьёзным лицом Кристоф не продержался и рассмеялся. Мы спустились, а там нас ждал Пауль. — Кристоф, прости меня! — Что? За что? — «Что? За что?», ты серьёзно?! — он всплеснул руками. — А… Вспомнил! Без проблем, Пауль. Я не обижаюсь. Ничего он не вспомнил. — Давай сыграем в мортал? Пару раундов, — предложил Хайко. Они оба посмотрели на меня, молча умоляя не возникать. Кивок, и они кинулись в спальню Тилля и Дума наперегонки. Мне оставалось лишь сидеть на кухне наедине с собой и думать, увижу ли я сегодня Тилля? Он сделал много фигни, но мы разобрались, вроде бы, с чувствами, теперь не страшно. «Надо будет его поцеловать как-нибудь, даже самому хочется». Несколько раундов закончились быстро. Кристоф и Пауль позвали меня из коридора.***
— Куда пойдём? — беззаботно спросил Дум. — Мы думали ты нас куда-нибудь отведёшь. — Я, Рихард, могу отвести тебя на болото. Пауль начал смеяться, потому что когда он сказал, что Кристоф поведёт меня на болото, я лишь презрительно фыркнул. Ведь думал, что быть не может такого, а теперь тоже самое говорит мне Дум. — А я говорил! Ха! Ха-ха! — Пойдём в парк? — предложил Кристоф. — Мы там уже были, — Пауль сломал все его планы. — Тут недалеко есть парк-сквер. Нас с Хайко пробрала дрожь. Дум это заметил и хмыкнул: — Полагаю, вы там уже были? — Были и не вернёмся. Мы ещё пару минут постояли возле ворот поместья и пришли к выводу, что лучшим вариантом остаётся парк аттракционов, но не тот, где мы были, а другой. Нас туда решил отвезти Кристоф. — Рихард, садись вперёд! — и он завёл авто.