«Женщины должны жить ради себя, а не чего-то или кого-то другого.» — Джинни Уизли.
Порой жизнь распоряжается так, что ты оказываешься в обществе, где тебя ждали. А потом происходит самое странное — тебе говорят, что ты делаешь что-то неправильно. Что девушки не могут себя так вести. В такие моменты тебе везет, если за твоей спиной оказываются старшие братья, которые на все чужие нельзя, говорят можно и всецело поддерживают. Джинни Уизли была единственной девочкой и последним ребенком в семье. Маминым чудом и папиной принцессой. Любимицей своих братьев, в особенности Фреда и Джорджа. В школе ею восхищались и даже мальчики со Слизерина пару раз пытались пригласить девушку на свидания, но ее сердце было отдано Мальчику-который-выжил. Она собственноручно привязала себя к нему. А потом она об этом пожалела… Она хотела жизни, а он хотел семьи. Она хотела свободы, а он говорил сидеть дома. Она мечтала играть в квиддич, а он говорил, что она должна встречать его после работы, а не заниматься спортом. После смерти Рона, Гарри стал слишком закрытым. Джинни продолжала общаться с Гермионой и поддерживать связь с Джорджем да Чарли, к которому смогла улизнуть на один месяц после Хогвартса. Рыжая храбрая Гриффиндорка задыхалась, сидя в четырех стенах особняка на Гриммо 12, ожидая, когда придет ее любимый парень. Наверно, хорошо, что в один момент это все закончилось. Совсем. Навсегда. Май 2012 Серые стены магловской больницы встречают ее приветливо холодно. Девушка быстро озирается по сторонам, но тут лишь пару девушек с едва заметными округлившимися животами, несколько скамеек и большие картины с красивыми беременными женщинами. Но она здесь не для того, чтобы потом выглядеть так. За стойкой регистрации сидит молодая девушка со светлыми волосами, убранными под смешную шапочку. Судя по всему, ей лет двадцать пять. Хотя, откуда Джинни об этом знать. Девушка за стойкой — Мия, это имя написано на ее бейджике, который сразу бросается в глаза. Подойдя к стойке, Джинни слегка наклоняется, опираясь руками о столешницу. Она слегка прикусывает нижнюю губу, когда девушка поднимает на нее свои голубые глаза и улыбается. — Добрый вечер! — начинает та. — Чем могу быть полезна? — Джинни Уизли, — отвечает девушка и ее голос слегка подрагивает. — У меня назначено у… — Да, да. Вижу. — Джинни смотрит, как та возится в большом компьютере и утвердительно кивает. — Подождите пару минут, Доктор Келвин скоро вас примет. Девушка улыбается, а Джинни слегка успокаивается. Это было легче, чем она думала. 2 часа спустя… — Спасибо, что забрала меня. Мне правда… — она всхлипывает. — Мне правда это было нужно. Я не могла… Не могла. Джинни все еще держит в руках маленькую карточку с фотографией уже никогда не родившегося ребенка. Пять недель. Он был в ее животе пять недель, а теперь его там нет. Девушка берет дрожащей рукой протягиваемую ей белую салфетку и, шмыгая носом, вытирает скатывающие слезы, а потом высмаркивается. Ей было больно. Она не хотела этого ребенка, но осознание что она только что лишила это маленькое существо какого бы то ни было шанса на существование заставляет сердце невольно замирать от боли. Она могла стать матерью. Они с Гарри могли завести маленького малыша. Но она сделала выбор за них двоих. Она не готова. — Запомни одно правило, Джинни, — разрезается хрипловатый голос Валери и Джинни поднимает голову, слегка поворачивая ту в право, и смотрит на девушку. Они не так близко с ней знакомы, но она располагает. Джинни доверила эту тайну ей, и она знает, что та никому не расскажет. — В мире нет ничего хуже, чем ребенок, рождение которого не желали. Она произносит это так, будто сама знает, о чем говорит. И по взгляду, которым та одаривает ее, Джинни видит, что та полностью ее понимает. — То есть ты? — слабым голосом спрашивает она и слегка закусывает губу, видя, как черты лица Валери ожесточаются. — Да. Простой ответ, но Джинни, кажется, становится легче дышать. У нее обязательно будут дети. Потом. Когда она будет к ним готова. Это… Сейчас у нее не было этого в планах. Гарри бы очень хотел ребенка. Свою семью. Но не она. Хорошо, что она ему не сказала. Она не могла. Джинни слегка кивнула головой, прежде чем услышала, как Валери заводит машину, и та трогается с парковки магловской больницы. Ты тоже здесь была, не так ли… Июнь 2012 Джинни только что вернулась от своей матери из Норы на Гриммо. Она аппарировала прямо на участок дома перед крыльцом. Старый добрый Фиделиус позволял это ей делать, ведь для нее дом был всегда открыт. Ступая вверх по каменным ступеням, она невольно сглатывает. Плохое предчувствие накрывает ее с головой. Хорошее настроение будто вытягивают из нее. Может, рядом дементор, а она не видит? Коридор дома встречает ее тишиной. Мурашки проходятся по ее телу, а волосы на затылке медленно встают дыбом. — Гарри? — неуверенно кричит она в пустоту, закрывая входную дверь. — Гарри ты дома? По дому разносится громкий стук и Джинни быстро вытаскивает палочку из кармана джинс. Стук разносится со стороны лестницы, и сделав пару аккуратных шагов, она слегка наклоняется, чтобы увидеть лестничный проем. Звук все приближается. Кто-то бежит по ступеням с верхних этажей и Джинни сглатывает, хотя горло ее сухое. — Джинни! — зовет ее счастливый голос Гарри и вот она видит, как он перебегает очередной лестничный проем и чуть ли не вихрем сбивает девушку с ног крепко прижимая к себе. Она давно не видела его таким… Счастливым? Девушка нервно улыбается, когда Гарри все же ставит ее обратно. Он очень радостный, и от этого Джинни не по себе. Его зеленые глаза просто горят счастьем, заполняя светом все вокруг. — Когда ты собиралась сказать? — радостно спрашивает он и достает из кармана маленькую фотографию. Нет! Нет. Нет! Она точно знает, что это. Скрининг с ее первого и последнего узи. На нем почти ничего не понятно, но видимо Гарри точно знает, что это. Она сохранила его. Джинни не могла иначе. Это маленькое фото — все, что у нее осталось. Она хранила его в небольшой книге на полке в своей кабинете. Ведьма даже не думала, что Гарри найдет его. А теперь… — Гарри… Это… — ее голос слегка подрагивает, и она заламывает пальцы скрестив руки перед собой. — Ты беременна! Мерлин, это же просто замечательно. У нас будет маленький малыш. Я наконец стану папой! Я буду папой! Джинни, — это… Она замечает, как он хмурится, глядя на нее. И Аврором не нужно быть, чтобы заметить весь спектр эмоций на ее лице в данный момент. Страх. Стыд. Сожаление. Безысходность. — Я не беременна, Гарри, — наконец говорит она, и Гарри делает шаг назад. Маленький, почти незаметный, но не для нее. — Но… Это же, — Джинни смотрит, как тот переводит взгляд на маленькую фотографию в своих руках и облизывает губы. Она должна сказать ему правду. Она должна… — Ты не могла, — его голос холодный, словно ледники в Арктике. Он же… Это же Гарри Поттер. Он сам догадался. Джинни лишь грустно усмехнулась и поймала на себе стальной взгляд. — Джинни, ты не могла избавиться от нашего ребенка! — кричит он, и Джинни вздрагивает. — Гарри я… Я, — а что ей собственного говорить? Она не могла поступить иначе? Слишком слабое оправдание, да и оправдание ли это вообще. — Ты убила нашего ребенка, — хладнокровно произносит Гарри и режет этим тоном сердце Джинни на части. — Я не хочу детей! — выпаливает она, и Гарри словно ударили под дых, так он смотрит на нее. — Не сейчас, — уже спокойней добавляет она. — А когда, Джинни? — кажется, именно этот вопрос решит для нее все. — Лет через десять, — ее голос почти не слышен. Она поднимает на него свои глаза, в которых уже собрались слезы и видит, как тот отталкивает ее, не физически, психологически. Она смотрит, как тот слегка покачивает головой из стороны в сторону, отрицая все произошедшее. Джинни делает небольшой шаг к нему, но он сразу выставляет руку вперед и быстрыми шагами проходит мимо. Когда он выходит из дома, дверь закрывается с такой силой, что несколько рамок падают со стен. Она оседает на пол и плачет. Плачет, прикусывая сжатый кулак руки, чтобы всхлипы не так сильно разносились по холодному дому. Он хотел накричать на нее. Сорваться. Джинни видела это по его глазам. Он больше не вернется. Это был их конец.***
— Джинни? — Он ушел. Он все узнал и ушел. Сказал, что все кончено и уехал. — отрешено произнесла Джинни, даже не посмотрев на свою знакомую у квартиры которой оказалась. Казалось, что все нереально. Гарри тогда вернулся рано утром. Почти не разговаривал с Джинни, просто смотрел и качал головой. Она лишь заметила, что костяшки его пальцев были все разбиты, но спрашивать не стала. Гарри просто тихо собрал вещи и сказал, что так не может. Он уехал. Вручил чертово письмо, и то не сам. Сова принесла его ближе к обеду. В нем он писал, что уедет путешествовать. Начнет с Египта. Писал, что прощает, но вместе они быть не могут. Джинни опять плакала, поэтому оказалась у порога той, что поймет. Валери. Девушка почувствовала чьи-то руки на своих плечах и как ее проводят внутрь. Наверняка это была Валери. Да, точно. Это она. Джинни сидит за барной стойкой с мраморной столешницей, а между ее рук большая кружка с чаем. Надеюсь, там есть коньяк. — Не надейся, — мелькает тихий голос, и Джинни наконец приходит в себя. Закусив нижнюю губу, она поднимает свои глаза и смотрит на Валери. Девушка стоит перед ней, облокотившись с другой стороны. На ней белая широкая футболка, а рыжие волосы убраны в низкий хвост, что сейчас свисает с левой стороны. Валери делает глоток напитка из такой же кружки и облизывает влажные губы. Она улыбается. Нежно и с заботой. Это именно то, что ей нужно. — Я не знаю…- пытается начать Джинни, но Валери лишь кивает и, обойдя столешницу, садится рядом с ней. — Зато я знаю, — говорит она и раскрывает свои объятия, в которые Джинни быстро укутывается, как в самый теплый плед зимой. Тихие рыдания вырываются из ее рта, а Валери начинает слегка покачиваться. Июль 2012 После того дня она провела почти три ночи в доме у Валери и быстро с ней сблизилась. По вечерам они часто смотрели мелодрамы или всякое фэнтези, что Джинни откапывала в интернете и даже пару раз словила несколько вирусов, которые потом пришлось удалять, вызывая специалиста, потому что обе девушки хоть и знали, как работает техника на бытовом уровне, но с такими проблемами еще не сталкивались. Кажется, у Селвин была настоящая коллекция вина, потому что за это время Джинни успела попробовать штук десять разного вида. Они не пили только одно, нет, они пили все, но понемногу. Джинни даже не раздумывала, когда Валери предложила им поехать в Италию. Правда, кто знал, что эта поездка почти через три недели после разрыва с Гарри обернется тем, что она останется одна среди змей. Ведь Валери так и не предупредила ее, что вилла, на которую они поедут, является виллой Блейза Забини, которого Джинни знала по квиддичу. И она точно не думала, что кроме самого итальянца компанию им составит Теодор Нотт и Драко, Мерлин тебя дери, Малфой. Последний, к удивлению Джинни, даже почти не использовал свои шуточки и обходился простой Уизлеттой. Никто не упоминал Гарри. Никто вообще не вспоминал войну. И было в этом что-то особенное, что-то такое спокойное. Казалось, она впервые на своем месте и у нее есть надежда на счастье. — Готовишь мне завтрак? Я польщен, — выводит ее из размышлений слегка насмешливый голос Блейза. Она невольно улыбается и, оторвавшись от плиты, на которой сейчас готовилась очередная порция оладушек, смотрит на мулата. Забини стоит, оперевшись о косяк прохода, сцепив руки на груди и ухмыляясь. Незастегнутая рубашка с короткими рукавами подчёркивала его подтянутое тело и Джинни невольно посмотрела вниз, но быстро себя одёрнула. — Вообще-то завтрак на всех, — она закатила глаза, услышав смешок Забини, и принялась дальше за готовку, которая приносила ей удовольствие. — Ты же в курсе, что не обязана готовить, — Джинни резко повернула голову, потому что голос был слишком близко. Блейз расположился в полуметре от нее, облокотившись правым локтем о столешницу, он внимательно ее изучал. Джинни не любила готовку и делала это почти всегда потому что надо, потому что женщина должна готовить и плевать, если у неё есть и другие дела. Но сейчас ей действительно хотелось это сделать. Приготовление оладушек по рецепту, который она как-то нашла в интернете, подарило ей наслаждение. — Знаю, но сейчас я правда хочу, — Джинни подобрала оладушек на черную лопатку, но не успела положить ее в общую стойку, как ее забрала темнокожая рука. — Ух. Ах. — начал восклицать Блейз, и Джинни стала смеяться. Забини пытался удержать еду у себя в руках, но лишь обжигался. Попытавшись быстро засунуть оладушек себе в рот, он лишь успел пару раз дернуть челюстью, прежде чем открыл рот и начал обдувать тот руками под уже громкий смех девушки. Ну и придурок. Из его рта шел пар, и он был похож на тех Драконов, с которыми работает ее брат в Румынии. — Вкусно? — наконец спросила она и словила тяжелый взгляд Забини. Очередной смешок вырвался из ее рта, и она заметила, как его губы дрогнули в улыбке. — Это божественно. Пойду разбужу весь дом, раз тут такое прекрасное творение приготовило такой завтрак. Он только что назвал меня прекрасным творением? Она лихорадочно кивнула. До того как удалиться, Блейз быстро подлетел к Джинни и, прежде чем она смогла что-то осмыслить, оставил на ее щеке горячий поцелуй. Она смотрит как Забини почти в припрыжку убегает из кухни и скрывается за поворотом, а ее губы невольно расползаются в широкой улыбке, пока на щеке почти пылает след от его губ. У нее еще есть надежда. Повернувшись обратно, она замечает, что почти все ее оладушки, оставшиеся на плите, слегка подгорели, но она не расстраивается, а лишь тихо посмеивается, выливая новую порцию теста и слегка покачивая головой, не веря, что все происходящее реальность.