survivors

В зале было темно. Настолько темно, что Гермионе приходилось передвигаться буквально на ощупь, прижимаясь спиной к холодным каменным стенам. Окна этой части крепости были заколочены так плотно, что ни единый луч света не имел шанса проникнуть в помещение. Из-за этого гриффиндорка не могла нормально ориентироваться не только в пространстве, но и во времени. Но темнота девушку совсем не пугала. По крайней мере, не так сильно, как тишина. Единственными источниками звука в помещении были лишь ее шаги, да отбивающее безумные ритмы сердце. Грейнджер изо всех сил напрягала слух, пытаясь вычленить хоть какой-то посторонний звук, но тщетно. Шаг за шагом она медленно пробиралась по длинным коридорам и просторным комнатам, но до сих пор так и не встретила ни единой души. Ладонь, мокрая от пота, крепко сжимала волшебную палочку. Все внутри девушки буквально молило о том, чтобы воспользоваться ею и хоть немного осветить себе дорогу. Но лишь разум, как всегда, оставался чист и ясен — использовать «Люмос» сейчас было бы настоящим самоубийством. Она чувствовала, что твари сидят на хвосте, готовые в один момент разорвать ее тело на куски. Все, что было нужно — найти выход из этого чертового лабиринта. Ни одна из попыток трансгрессии здесь у Грейнджер не увенчалась успехом. С другой стороны можно назвать большой удачей тот факт, что во время этих попыток девушку вообще не расщепило. На тренировках в «Фоукс» гриффиндорка быстро освоила навык волшебных перемещений, поэтому единственной причиной своих неудач сейчас девушка считала защитные чары, наподобие тех, что были наложены на Хогвартс. Если она сможет выбраться — сможет и трансгрессировать. Где-то в темноте раздался глухой стук и вскрик. Гермиона замерла на месте, чувствуя, как в груди что-то сжимается. Крик эхом проносился в ее голове, заставляя сердце сжиматься от ужаса. Он был не очень громким, но все же вполне различимым в тишине пустых коридоров. И для монстров этого было достаточно. В тот же миг раздался жуткий утробный рык твари. Через мгновение — еще один вскрик. Куда более надрывистый и пронзительный. А еще через секунду снова наступила оглушающая тишина. Гермиона замерла, вжавшись изо всех сил в каменную стену, словно, надеясь, что она сможет ее спрятать. Она не сразу поняла, что дрожит — лишь когда коснулась холодными пальцами до щеки, чтобы вытереть скатившиеся слезы. Нужно было двигаться дальше, но ужас практически парализовал гриффиндорку. Каждый шаг давался с невероятным трудом, а хруст песка и кусков камня под ногами казался оглушительно громким. Казалось, в отсутствии зрения, каждый из оставшихся органов чувств девушки обострился до предела. Она чувствовала на коже крохотные пылинки, порхавшие в воздухе, и тонкие нити паутины, которые сметала руками со стен. Те звуки, на которые в любое другое время она бы и не обратила внимание, сейчас были сравнимы с громовыми раскатами. Запахи, которым она никогда не придавала значения, били по рецепторам сильнее самых ядреных навозных бомб. А металлический привкус собственной крови во рту от искусанных с внутренней стороны щек сводил с ума. Не удивительно, что, когда гриффиндорка почувствовала, как кто-то в темноте дотронулся до ее руки, она подскочила на месте и вскрикнула. Холодная мозолистая ладонь тут же легла на ее губы, обрывая вопль. — Тише, Гермиона! Это же я! В темноте было практически невозможно разглядеть силуэт, но голос Грейнджер, определенно, был знаком. — Рон?! — парень быстро кивнул, нервно озираясь по сторонам. — Ты напугал меня до чертиков! Какого… Она не успела закончить свой вопрос — где-то в темноте бесконечного коридора раздался громкий ужасающий рык. — Нам нужно бежать, — прошептал Рон, снова хватая подругу за руку и утягивая за собой в противоположную от тварей сторону. Но как бы они не старались оторваться от преследователей, все было тщетно — монстры наступали им на пятки. Практически буквально. Несколько раз Гермиона чувствовала, как воздух за ее спиной рассекают длинные когтистые пальцы. Девушка подумала было о том, чтобы отправить в тварей несколько заклинаний, но с ужасом заметила, что ее палочка просто исчезла. Похоже, она не заметила, как обронила ее в темноте. Их единственным спасением был лишь побег. И в этот момент гриффиндорка с благодарностью вспомнила изнурительные тренировки Вуда в «Фоукс» — ее легкие горели огнем, ноги были такими тяжелыми, словно в них залили свинца или привязали к щиколоткам тяжеленные гири, но она продолжала бежать. Более того, первым, кто споткнулся от усталости был Рон. И тварям этой осечки хватило сполна — один из них схватил Уизли за ногу и повалил на каменный пол. — Рон! — взвизгнула от ужаса Гермиона. Она хотела было рвануть на помощь другу, но тот полным боли и мольбы голосом закричал: «Беги!» И она побежала. Сердце изнывало от боли и страха, слезы катились градом, но ноги, как на автопилоте, продолжали уносить девушку все дальше по темным коридорам пока не уперлись в тупик. От удара со стеной гриффиндорка отлетела на пол и не сразу поняла, что произошло. Поднявшись, она с ужасом потрогала руками холодную стену перед собой — ни единого выступа, ни единой щели. В темноте за спиной девушки раздался громкий рык. Запас времени, который она получила благодаря Рону, истек. И все, что она смогла из него выжать — гребанный тупик. Гермиона еще раз ощупала собственные карманы на наличие палочки, но безрезультатно. Рык становился все громче, и Грейнджер с ужасом принялась колотить в треклятую стену. Смерть была уже на расстоянии в чуть больше пары метров от нее. И Гермиона согласилась встретиться с ней лицом к лицу, хотя и темноте коридоров она едва могла различить силуэты инферналов. Монстры были уже настолько близко, что Грейнджер могла чувствовать их мерзкий запах. Напрягая изо всех сил зрение, она увидела среди них Рона. Его глаза были также налиты кровью, правая рука вывернута совершенно неестественным образом, а из-под разодранной одежды выпирали сломанные кости. Приглядевшись к остальным тварям, она с ужасом осознала, что знала их всех. Гарри, Джинни, Миссис Уизли и ее родители. «Это твоя вина». Инферналы молчали, но Гермиона отчетливо слышала эти слова в своей голове. Слезы снова покатились по щекам, и девушка просто зажмурилась. Последнее, что она слышала, был вскрик ее матери, а затем тьма исчезла. Она проснулась. — Снова не выспалась? — спросила Джинни, накладывая двойную порцию омлета себе в тарелку. Гермиона рассеянно кивнула, глядя свой в полупустой кубок. Пару дней назад ей удалось подговорить Фреда и Джорджа захватить немного кофе во время рейда за провиантом. Близнецы совсем не разбирались в его сортах и брендах, поэтому гриффиндорка особо не удивилась тому, насколько паршивым ее напиток был на вкус. Впрочем, он бодрил, а это единственное, что имело значение. — Серьезно, подруга, тебе стоит обратиться за помощью к мадам Помфри, а не пить эту дрянь. Приятели за столом согласно закивали, но Грейнджер лишь закатила глаза. — От последнего ее сонного зелья я проспала почти сутки, — напомнила она, выгибая бровь. — Профессор Флитвик, конечно, подошел с пониманием к моему прогулу, но все мы понимаем, что это просто неприемлемо! — Тебе нужно просто поработать над дозировкой, — пожал плечами Дин. Гермиона устало посмотрела на приятеля. — Это была одна капля. — Попробуй добавить ее в свой кофе, — фыркнул Симус. Девушка снова закатила глаза и демонстративно залпом опустошила кубок. — Мы за тебя очень переживаем, — мягко сказала Джинни. — Гарри уже попал на больничную койку из-за своих снов и видений. И твои кошмары… еще немного и они сведут тебя с ума. Грейнджер нахмурилась. Ей хотелось поспорить о том, что ее проблема и проблема приятеля совершенно несопоставимы. Гарри мучился из-за своей связи с Тем-кого-нельзя-называть, которая в последние дни усилилась настолько, что парень практически не спал и по несколько раз за день отключался от боли во лбу прямо на ходу или за столом. На уговоры друзей обратиться за помощью медика он, как обычно, просто отмахивался и заверял, что с ним все в порядке. В итоге Гермионе пришлось прибегнуть к экстренным мерам — рассказать обо всем Минерве Макгонагалл и Молли Уизли. Гарри не разговаривал с ней почти сутки и даже грозился рассказать о ее проблемах со сном декану и миссис Уизли, но в итоге все же согласился, что это было правильное решение, и пара дней под наблюдением мадам Помфри ему не повредят. — Единственное, что сейчас сводит меня с ума — это вы, ребята, — шутливо отозвалась Гермиона, поднимаясь с места. — Вам стоит поторопиться, если не хотите снова проштрафиться перед Грозным Глазом. Дважды намекать не пришлось, и уже через минуту вся компания перешучиваясь направилась на занятие. В конце первой недели декабря Грюм заявил о переходе к финальной части программы обучения. Ребята все меньше уделяли время теории и активно практиковали свои навыки. Многие успешно освоили трансгрессию, некоторые новые боевые заклинания и даже невербальную магию. Издевательства Вуда также давали свои плоды — Гермиона могла поклясться, что никогда не была в лучшей физической форме, чем сейчас (проблемы со сном она по умолчанию брала за скобки). Иногда ей казалось, что она снова стала понимать, почему Грозный глаз так настаивал на этих курсах — они действительно были не готовы. Но потом она вспоминала о родителях, и злость и разочарование снова наполняли ее сердце. О них по-прежнему не было никаких вестей. Орден несколько раз прочесывал ее родной район, но тщетно. Впрочем, как бы это не было парадоксально, такой результат был не самым плохим для гриффиндорки — он давал надежду на то, что Роберт и Джин Грейнджер все еще живы. Через пару дней после своего объявления Грюм решил сам взяться за обучение студентов и организовал для них дуэльный класс. В отличии от тех занятий, что устраивал несколько лет назад Локонс, у мракоборца подход к обучению был куда более серьезным. — Мне плевать, что вы будете делать и какие заклинания использовать, — басил он, обводя волшебным глазом сбившихся в кучку ребят. — Ваша главная задача — победить. — А непростительные можно? — с ухмылкой поинтересовался Блейз. Толпа возбужденно загалдела, но мракоборец лишь мрачно усмехнулся. — А ты попробуй. Думаешь это так просто? Взмахнул палочкой, произнес заклинание и все? Слизеринец молчал, и Грюм рассмеялся. — Эти заклинания называются непростительными не только потому что за одно их применение светит камера Азкабана. Они напрямую зависят от самых темных эмоций и желаний, буквально питаются ненавистью и гневом. Нужно искренне хотеть причинить боль. Нужно хотеть убить. В тот момент, каждый студент в классе словил дежавю. Всего пару лет назад Барти Крауч-младший под личиной Грюма прямо на уроке демонстрировал все возможности непростительных чар. А теперь и сам мракоборец объяснял принцип их работы. — А как п…понять, что победил? — нервно поинтересовался Джастин. — До первого попадания? На обезображенном лице Грюма снова появилась жуткая улыбка: «До тех пор, пока я не скажу остановиться». Затем он поочередно вызывал ребят по двое в на небольшую сцену в центре просторного зала, в котором не так давно были закончены восстановительные работы, и заставлял сражаться друг с другом. Пары были совершенно рандомные, а порой и вовсе, как казалось Гермионе, неравные: например, на первом занятии Гарри сражался с Лавандой, Джинни — с Эрни Макмилланом, а соперником Тео стал Рон, которого после долгих уговоров все же допустили до занятий «в общей группе». Сами дуэли также длились у всех по-разному — как и заявлял Грюм, до того момента, как он скажет, что можно остановиться. У кого-то она продолжалась чуть больше минуты, у других — почти десять. — Мерлин, надеюсь, этот одноглазый монстр не поставит меня снова в пару с тобой, Гермиона, — простонал Симус, входя в класс. — Я не вынесу еще одного унижения. — Не все так плохо, приятель, — хмыкнул Рон. — В прошлый раз ты продержался почти минуту. Идешь на рекорд! Ребята рассмеялись, а гриффиндорка утешающе потрепала приятеля по голове. Она действительно делала успехи в классе Грюма, но не могла избавиться от чувства, что ей просто невероятно везло. Ее первым спарринг-партнером был Невилл, затем Астория, Джастин, Кормак и пару раз Симус. Девушка не проиграла ни одной дуэли, но едва ли могла игнорировать привкус разочарования и раздражения после этих побед. Она не хотела казаться высокомерной и заносчивой по отношению к приятелям (пусть даже в своей голове), но не могла не думать о том, что Грюм просто не ставил ее в бой с действительно серьезным соперником. От того новость о том, что вместо мракоборца новое занятие проведет профессор Люпин было воспринято гриффиндоркой с большим воодушевлением. Да и всеми остальными студентами тоже. — Сегодняшний урок практически ничем не будет отличаться от того, как его обычно проводит Грозный глаз… Толпа раздосадованно загудела. — Кстати, а где он? — спросил кто-то из толпы. — Спросонья перепутал стаканы с вставной челюстью и стеклянным глазом и теперь наблюдает за своим богатым внутренним миром? Губы Римуса дрогнули, однако тон голоса был крайне далек от веселого: — Блейз, я рад, что вы пребываете в хорошем расположении духа. Может, тогда с вас и начнем? — он обвел взглядом класс. — А пару вам составит мистер Маклагген. Гермиона нахмурилась. Не только голос профессора показался ей странным, но и что-то в его выражении лица. Прошлой ночью небольшая группа орденцев должна была отправиться на вылазку в Манчестер за едой и одеждой. Тонкс уверяла, что в эпицентр они ни за что не полезут, ограничатся лишь пригородом, где вполне спокойно. Неужели что-то пошло не по плану? По спине гриффиндорки пробежал холодок. Она оглянулась, казалось, никто, кроме нее, не заметил ничего странного ни в поведении Люпина, ни в отсутствии Грюма в целом. Кроме нее и одного слизеринца. Нотт поймал озабоченный взгляд Гермионы и пожал плечами. Карие глаза блестели, а губы были сжаты в тонкую нить, выдавая его беспокойство. «Ты думаешь, что-то случилось?» «Понятия не имею, Грейнджер. Но мне это совсем не нравится». На дуэльной арене первая пара противников уже была готова к бою. Блейз, который действительно пребывал в крайне хорошем расположении духа, не мог удержаться от подтруниваний над уж слишком серьезным и сосредоточенным гриффиндорцем. Чем невероятно выводил его из себя. — Клянусь, еще немного и Маклагген бросит палочку и просто пойдет в рукопашную! — хохотнул Симус. Стоящие рядом с ним Лаванда, Рон и Дин прыснули от смеха, представив себе эту картину. Гермиона нахмурилась: ей не хотелось думать о подобном исходе, но, глядя на антропометрические данные обоих противников, все же не могла не согласиться с комментарием Невилла о том, что бой между ними мог бы стать впечатляющим зрелищем. — На это и расчет, — ухмыльнулся Тео. — Помните, что говорил Грюм? Ищите слабые места и бейте прямо по ним. — Не говорил он такого, — закатила глаза гриффиндорка. — Только то, что ему без разницы, каким образом мы будем побеждать, какие заклинания будем использовать и… — Ну нельзя же быть такой буквоедкой, Грейнджер! Иногда, чтобы добраться до истины, нужно читать между строк. Он поднял ладонь перед своими глазами и подмигнул девушке сквозь пальцы. Картина была настолько нелепая, что Гермиона не смогла сдержать смешка. Блейз продолжал подшучивать над гриффиндорцем, все сильнее выбивая того из колеи. Кормак был хорошим дуэлянтом и знал много серьезных атакующих чар. Так что, вполне возможно, подумала Гермиона, тактика Забини не была уж совсем глупой, какой казалась на первый взгляд. Да, Маклагген сражался довольно неплохо и прилично поддавливал слизеринца, но эмоции все же брали над ним верх. Заклинания произносились все менее точно, а взмахи палочки стали нервными и резкими. «Ищите слабые места и бейте». И Блейз бил по его эго. — Ну же, приятель! Это все, на что ты способен? — продолжал дразниться слизеринец, уворачиваясь от очередного яркого луча. Кормак в ответ тут же запустил в противника еще несколько заклинаний, но тот без особого труда отбил и их. — Нет, серьезно! И что вы только с этим вашим ОД весь прошлый год тренировали? Пока что больше похоже на какой-то цирк… Толпа возбужденно зашумела. Кормак же покраснел еще сильнее, и лишь пальцы, сжимавшие палочку, побелели от силы, с которой он ее держал. — Что ж, — почти прорычал он. — Тогда нам явно не хватало такого клоуна, как ты, Забини. Гермиона обернулась в поисках Люпина — если он не вмешается, то дуэль действительно рискует перейти в режим боксерского поединка. Профессор стоял у дальней стены. Полностью погруженный в свои мысли он, казалось, совершенно не следил за тем, что происходило на сцене. Гриффиндорка почувствовала, как по спине пробежал холодок. До полнолуния было еще далеко, чуть больше недели, но Римус уже выглядел так, словно только что пережил еще одну ночь в шкуре оборотня. — Да-да, меня не пригласили на вашу вечеринку, — с наигранным разочарованием протянул Блейз. — А зря. Конечно, веселить народ одним своим видом, не открывая рта, как ты, мой друг, я не умею… зато знаю парочку веселых заклинаний! Он взмахнул палочкой и лицо гриффиндорца исказила странная гримаса. — Я… тебе… не друг… гребанный ты… слизняк! На долю секунды Гермионе показалось, что парень задыхается от боли, как вдруг он… рассмеялся. Кормак изо всех сил пытался совладать с собой, выкрикивал ругательства, но через пару секунд его злоба стала больше напоминать истерику. — Это что веселящие чары? — неверяще спросил Невилл. Стоящая рядом с ним Луна с улыбкой кивнула. — Мы отрабатывали их с ним всю прошлую неделю, — пробормотала она, — Они хорошо помогают бороться с мозгошмыгами и острыми формами мудачества. Все вокруг пораженно уставились на когтевранку. Она и раньше выдавала странные фразы, это было ее своеобразной фишкой, к которой все давно привыкли, но ругательства… это было чем-то новым. — Знаешь, Лавгуд, — первым поборов шок пробормотал Симус, — мне кажется, этот засранец плохо на тебя влияет. — А мне кажется, что ты суешь нос не свое дело, — также мягко отозвалась Луна, приковывая к себе вторую волну удивленных взглядов. Тео, стоявший неподалеку негромко рассмеялся. Вскоре к нему присоединились и остальные. Лишь Финниган так и стоял с глазами размером по галлеону и приоткрытым ртом. Дин с усмешкой похлопал его по плечу, но парень едва ли это заметил. Общее веселье вывело Люпина из затянувшегося транса. Профессор немного рассеянно посмотрел по сторонам, оценивая ситуацию, а затем, прокашлявшись объявил: «Бой окончен, очко в пользу Забини». Блейз с ухмылкой посмотрел на скорчившегося на полу от смеха Маклаггена, отвесил ему финальный поклон, как того требовали дуэльные традиции и под овации друзей и злобный взгляд гриффиндорца спрыгнул со сцены. — Следующая пара — Дин и Эрни, — сказал Люпин, бросив взгляд на старые большие часы в углу комнаты. — Давайте, ребята, быстрее проходите в центр, не задерживайте друзей. Им тоже еще предстоят свои поединки. Гермиона снова оценивающе посмотрела на преподавателя. Не было похоже на то, что он куда-то торопился, скорее, чего-то ждал. Он старался не показывать свое волнение, по максимуму включившись в учебный процесс — комментировал действия дуэлянтов, объяснял ошибки, давал подсказки. В общем, вел себя, как совершенно обычный профессор Люпин. Вот только, чем дольше длилось занятие, тем чаще его голубые глаза встречались с пыльным циферблатом. Дин в два счета расправился с Макмилланом. Джинни в упорной борьбе таки уложила на лопатки Терри Бута, когтевранец заметно прокачал свои навыки со времен встреч ОД. Рон уступил Невиллу, но этот бой априори нельзя было считать равным, как и любой другой с участием Уизли — все-таки переучивание в левшу парню давалось с большим трудом. Пожалуй, одной из самых интересных дуэлей дня стало противостояние Падмы Патил и Дафны Гринграсс. Слизеринка еще на первом занятии доказала, что является сильным соперником, хотя и часто теряла концентрацию и отвлекалась на шум и комментарии вокруг. Так и в этот раз это едва не стоило ей победы. Но лишь едва. — Отличная работа, мисс Гринграсс, — похвалил Люпин. Девушка сначала ловко парировала сразу несколько атак соперницы, а затем в пару взмахов палочки сразила ее, сковав ее по пояс ледяной ловушкой. — Немного практики и замораживающее заклинание станет вашей визитной карточкой. Слизеринка молча кивнула профессору, принимая его похвалу, и тут же смешалась в толпе приятелей. — Тоже мне Снежная королева, — негромко фыркнула Лаванда, провожая презрительным взглядом блондинку. — Ей и палочка не нужна, чтобы превратить все вокруг себя в лед. Достаточно одного взгляда. Несколько человек, стоявших рядом с ней сдавленно захихикали. Гермиона закатила глаза в ответ на этот комментарий. Браун всегда начинала ерничать и острить, когда чувствовала угрозу. Вряд ли в этот раз, дело обстояло иначе. — Гермиона, Теодор, — окликнул ребят Люпин, освободив из ледяного капкана Падму. — Вы следующие. Нотт довольно ухмыльнулся и, едва ли не попрыгивая на ходу, прошел на сцену. Гриффиндорке оставалось лишь следовать за ним. Тео был одним из многих в классе, с кем Грейнджер еще не доводилось сражаться. Но одним из немногих — с кем бы очень хотелось опробовать свои силы. Нотт, в отличии от большинства ребят, предпочитал использовать не классические боевые заклинания, а старые рунические. Это в глазах Гермионы делало слизеринца наиболее непредсказуемым соперником. Недаром парень был, пожалуй, для нее самым серьезным конкурентом за звание лучшего студента на занятиях профессора Бабблинг. — Покажем эти занудам класс, Грейнджер? — с улыбкой спросил он, отвешивая девушке поклон. — Кто, если не мы, — шутливо отозвалась гриффиндорка, склонившись в ответном приветствии. Класс притих в ожидании поединка. Даже Лаванда наконец перестала извергать желчь в адрес Дафны и с нескрываемым любопытством воззрилась на сцену. — Дамы вперед, — услужливо предложил Нотт. — В таком случае, молись, чтобы до тебя вообще дошла очередь, — фыркнула Грейнджер. — Петрификус Тоталус! Бой был действительно захватывающим. Гермиона и Тео виртуозно, словно дирижеры, размахивали палочками, осыпая всех вокруг снопами разноцветных искр. Как и предполагала гриффиндорка, парень мало использовал стандартные чары, зато мастерски рисовал в воздухе одну за другой сложные руны, вызывая сильный ветер, который едва не сбивал девушку с ног, приковывая ее к полу и ослепляя яркими солнечными лучами. Последнее во многом и предрешило исход поединка. — Soldewind! — Тео расчертил палочкой очередной символ и сцену поглотила вспышка света. Глаза Гермионы заболели и наполнились слезами, как если бы она посмотрела прямо на июльское солнце. Вслепую она продолжала отправлять в Нотта одно заклинание за одним, но не была уверена в том, что хоть одно из них угодило в цель. Вдруг ее нога опустилась на что-то мокрое и скользкое, и, не удержав равновесие, девушка рухнула на пол. — Раздери тебя гиппогриф, Грейнджер! — Гермиона, ты в порядке? Теодор и Люпин тут же подлетели к ней и помогли присесть. Глаза все еще застилали слезы, голова звенела от удара о пол, ладони были расцарапаны в кровь… но хуже всего выглядел ее голеностоп, развернутый под совершенно неестественным углом. — Сейчас будет немного больно, — предупредил Римус. Гермиона сдавленно захихикала. — Я, конечно, понимаю, что просто неотразим, но не стоило падать к моим ногам, Грейнджер. Есть и другие способы выказать свое восхищение, — пошутил Тео, осматривая окровавленные ладони девушки. На долю секунды Гермиона была рада, что ее лицо все еще было красным от напряженной дуэли и боли, иначе бы парень с легкостью мог заметить ее смущение. — Что случилось? — спросила она в попытке отвлечься, пока Люпин вправлял кости на место. — Такое ощущение, будто я наступила на флоббер-червя… — Всего лишь лед, - ответил профессор. - Моя вина. Видимо, остался небольшой кусок на полу после заклинания Дафны. Мне очень жаль! Гриффиндорка кивнула, принимая извинения, и тут же пожалела о содеянном — в глазах все задвоилось, а к горлу подступила тошнота. — Сколько пальцев я показываю? — Тео помахал рукой перед ее носом, отчего девушку начало мутить еще сильнее. — Сколько нужно назвать, чтобы продолжить поединок? Слизеринец засмеялся во весь голос. — Что? Я проиграла? — Я бы сказал, у нас боевая ничья, — парень с улыбкой показал на дыру в свитере, которое проделало одно из последних заклинаний гриффиндорки. Шум в классе не утихал, Джинни, Рон и Симус, как курицы-наседки кружили вокруг импровизированной сцены, пытаясь убедиться, что с их подругой все в порядке. Но от этой какофонии звуков она почувствовала себя еще хуже. К счастью, Люпин быстро сообразил что к чему, и выгнал всех студентов за дверь, объявив, что урок на сегодня окончен. — Нужно отвести тебя к мадам Помфри, — сказал он, когда в комнате стало тихо. — Перелом был не таким страшным, каким казался на первый взгляд, но боюсь против сотрясения я не помощник. Зато у Поппи есть прекрасное снадобье на этот случай, один глоток, и ты снова будешь, как новенькая. Гермиона хотела было возразить, но едва могла формулировать собственные мысли. Пожалуй, помощь медика ей не помешает. — Я ее провожу, профессор, — отозвался Тео, помогая девушке подняться на ноги. — Нужно же как-то загладить вину перед пострадавшей. — Тебе нужно прекратить брать ответственность за то, в чем ты совсем не виноват, — бессвязно пробурчала Гермиона, но ее слова то ли никто не расслышал, то ли были просто проигнорированы. Люпин снова бросил взгляд на часы и неуверенно кивнул. — Что ж, похоже ты в надежных руках, Гермиона, — с улыбкой сказал он. — Даже не сомневайтесь, сэр, — хмыкнул слизеринец. — Надежней только Гринготтс! Он ловко подхватил Гермиону под руку и, снова игнорируя ее недовольный бубнеж, повел прочь из класса. В коридоре было шумно. Даже слишком. Гриффиндорке потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что гам был вызван не ее появлением. — Никто не запрещал использовать нестандартные заклинания на занятиях! — заявляла Дафна. — Грюм говорил, что главное — победа… — А вы, змееныши и рады его слова в свою сторону перевернуть, — отозвалась Лаванда. — Сначала Падме чуть не устроили ледниковый период, а потом еще Гермиону едва не угробили! Блондинка устало потерла переносицу и, медленно проговаривая слова, повторила: — Это не запрещенное заклинание, Браун! Я же не Круциатус в нее послала, в конце концов. — То есть я должна быть еще благодарна, что ты в меня непростительным не зарядила, Гринграсс? — возмущенно воскликнула Падма. — Она такого не говорила, — вступился за подругу Блейз. — Не создавайте драму на ровном месте. Никто не хотел никому навредить. Но когтевранку его слова лишь разозлили еще сильнее. — Не хотел навредить? Так ваши гребанные родители оправдывались в Визенгамоте? Что ж, возможно, там это и сработало, но все мы знаем правду. Не стоило Грозному Глазу допускать отпрысков пожирателей до программы Ордена. От вас одни неприятности… кто знает, может, вы шпионите тут для своего Лорда! «Достаточно!» — воскликнула Гермиона, но ее слабый голос просто утонул в шуме. Она посмотрела на Тео, его лицо не выражало ровным счетом ничего, лишь глаза опасно поблескивали. — И что же мы ему доносим? — с неприкрытой иронией спросила Дафна. — Как новобранцы Дамблдора не в силах справиться с замораживающими чарами? — Тебе просто повезло, — взвизгнула Падма. — Тогда ты не откажешься повторить бой. «Хватит!» На этот раз Гермиона была услышана. Десяток пар глаз обратили на нее внимание, от чего голова гриффиндорки снова пошла кругом, но она все же смогла взять себя в руки. — Немедленно прекратите, — повторила она тоном, который Гарри и Рон в шутку называли «старостовским». — Поверить не могу. Подеритесь еще для полного счастья… — Я был бы не против, — хмыкнул Кормак. — Пора бы сбить эту самодовольную ухмылку с лица Забини. — Я сейчас твою голову в тыкву превращу, — рыкнул Блейз. — Такому кретину все равно, что носить на шее. Один черт — мозгов нет. Склока вспыхнула с новой силой и уже действительно грозилась перерасти в стадию рукоприкладства. Краем глаза Гермиона заметила, как Тео достал из кармана палочку, и, прежде чем она успела что-то сказать, он направил ее на Маклаггена и произнес: — Силенцио! Гриффиндорец не сразу понял, что с его губ больше не слетает ни звука. Когда осознание него дошло, он тут же кинулся к Нотту, но уткнулся грудью в наконечник волшебного древца. Несколько секунд парни буравили друг друга взглядами, и в итоге, Кормак, беззвучно усмехаясь, отступил. — Спасибо, приятель, — хмыкнул Блейз. — Давно было нужно заткнуть рот этому болвану. — Еще слово, и ты тоже получишь свою порцию чар под зад, — сурово отозвался Тео. Забини хихикнул, но все же кивнул. — Серьезно, вы что тут устроили?! — Мы просто решили немного поболтать с нашей Снежной королевой, — отозвалась Браун, смерив слизеринку взглядом полным отвращения. — Тебе нужно пересмотреть свое понимание болтовни, Лаванда, — сухо прокомментировала ее слова Гермиона. Браун хотела было ей возвратить, но девушка лишь отмахнулась. — Не желаю ничего слышать. Никаких оправданий. Припасите их для Макгонагалл и Грюма. Еще один подобный инцидент, и вам придется оправдываться перед ними. Толпа снова загудела, но агрессии в тоне ребят все же поубавилось. Кормак выжидательно посмотрел на Тео, и тот с большой неохотой вернул ему голос. — Как твоя нога, Гермиона? — спросил Рон. — Проводить тебя к мадам Помфри? — предложил Симус. — Я могу отнести тебя на руках, — хмыкнул Маклагген. Тео буркнул себе под нос что-то отдаленное напоминающее сожаление за столь поспешное решение о снятии заклинания немоты. Гриффиндорка подавила смешок и покачала головой, стараясь игнорировать последствия, которые снова настигли ее от этого простого жеста. — Нет, спасибо. Я пройдусь с Теодором. Он, по крайней мере, не ведет себя, как невоспитанный дикарь. С этими словами она схватила Нотта под руку и поволокла прочь от удивленных сокурсников и согнувшегося пополам от смеха Блейза. — Эм… спасибо? — пробормотал Тео, почесывая нос. — Приятно знать, что хоть кто-то не считает тебя дикарем. Если бы твои слова услышала моя бабушка, она бы смеялась громче Забини. — Не обольщайся, — фыркнула Гермиона. — Я забыла добавить «хотя бы иногда». Нотт скорчил обиженную физиономию. — Ну ладно, — сдалась гриффиндорка. — Возможно, чуть чаще, чем иногда. — Чуть чаще, чем иногда, меня вполне устраивает. Девушка не смогла сдержать улыбку. В Хогвартсе она совсем не общалась с Тео. Ей не доводилось работать с ним над парными заданиями, даже в школьных коридорах или библиотеке они практически не пересекались. Он не участвовал в межфакультетских склоках, хотя назвать его молчуном и скромнягой просто невозможно. Для Гермионы Нотт всегда был лишь тенью. Призраком, бродящим по замку. Она всегда смотрела сквозь него, а сейчас… после всего, что они вместе пережили за эти пару месяцев… он обрел плоть. — Мы никогда не общались в школе, — озвучила она свои мысли. — Почему? Тео, который, по всей видимости, тоже погрузился в себя и немного опешил от ее вопроса. — Похоже, ты, и вправду, прилично приложилась о пол, Грейнджер. Гермиона смутилась и прикусила губу. Не стоило ей задавать такие глупые вопросы. Чистокровный слизеринец, единственный наследник древнего рода, отпрыск пожирателя смерти и маглорожденная гриффиндорка — действительно, прекрасный фундамент для дружбы. — Дело не в статусе крови, — пробормотал Тео, догадавшись об ее мыслях. — Не только в нем, — он осекся. — Без обид, Грейнджер. Сложно быстро избавиться от того, что тебе вдалбливали в голову с самых пеленок. Девушка пожала плечами. Какие уж тут могут быть обиды, она все прекрасно понимала. Не даром ведь считалась умнейшей ведьмой своего поколения. — Но ты делаешь в этом успехи, — грустно заметила она. — Смотри-ка, под руку сопровождаешь грязнокровку в больничное крыло. А сколько еще до этого раз спас ей жизнь… Нотт поморщился. — Не говори так. Никогда больше не произноси это слово. — Я не боюсь его. Это то, кто я есть. — Это клеймо, Грейнджер. Самое мерзкое, которым только могут «наградить» в волшебном сообществе. Можно ненавидеть маглов, презирать их, но клеймить эти чертовым словом, — он сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Гермиона удивленно посмотрела на парня. Казалось, эта тема действительно выводила его из себя. — Это просто слово, Тео. Не больше и не меньше. Я слишком часто слышала его в свой адрес, чтобы бояться. — Одно дело, когда тебя называет так кто-то другой, это от небольшого ума, — сказал он. — Так говорят только невоспитанные дикари, — его губы на долю секунды дернулись в улыбке. — Другое — вешать на себя этот ярлык собственноручно… Теперь понятно, почему шляпа не отправила тебя в Когтевран! Он засмеялся, и Гермиона в ответ пихнула его локтем под ребро. Правда, было совсем не похоже на то, что Нотт это почувствовал. — Ты никогда не жалела, что не оказалась там? — спросил он, перестав смеяться. — Жизнь была бы куда спокойнее без всех этих поттеровских приключений на пятую точку. Девушка пожала плечами. — Поначалу я не понимала, почему шляпа отправила меня в Гриффиндор. Мне казалось, что я совершенно не похожа на остальных. Зубрилка Грейнджер, вот как они меня звали… А потом Гарри и Рон спасли меня от горного тролля, и все как-то встало на свои места. — Мерлин, ну и обряды посвящения у вас на факультете! Гермиона засмеялась. Сейчас это и вправду казалось куда более забавным, чем тогда, сидя под раковиной в женском туалете. — Наверное, приятно учиться рядом с Избранным. Еще и под личным протежированием директора. — Что за глупости, Дамблдор никогда… — Да ладно тебе, Грейнджер, вспомни хотя бы, как Гриффиндор взял кубок школы на первом курсе. — Мы спасли философский камень! Тео закатил глаза, словно это было чем-то совершенно обыденным. — Ага, а Долгопупс получил десять очков за то, что ты его Петрификусом огрела, — он поймал удивленный взгляд спутницы. — Слухи по школе разносятся быстро, Грейнджер. Я вполне наслышан о твоих шалостях и проделках. От двусмысленности его слов девушка залилась краской, и прежде чем слизеринец успел это заметить, поспешила возразить. — Вспомни, что сказал Дамблдор. Легко противостоять своим врагам, но еще тяжелее противостоять друзьям! — Да-да-да, — протянул Нотт, — он наверное, всю ночь не спал, пытаясь это придумать. — Что за вздор! Тео усмехнулся. — Вздор? Знаешь что на самом деле вздорно? Пахать весь год, как проклятый, чтобы в конце проиграть две сотни очков. Не говори, что это совпадение, что старик накинул вам ровно столько, сколько было необходимо для того, чтобы вы вышли на первое место. Гермиона от удивления не могла выдавить ни слова. Ей и без того было сложно формулировать собственные мысли в нормальные грамматические и логические конструкции, а от спора с Ноттом голова стала болеть еще сильнее. — Дамблдор может сколько угодно болтать о силе любви и дружбы, но это все ерунда. В реальной жизни каждый сам за себя. Я бы ни стал рисковать собой ради чьих-то идей или каких-то камней, насколько важными они бы не были. До больничного крыла оставалось несколько десятков метров, как парень вдруг остановился. Он положил руки на плечо Гермионы, развернул ее лицом к себе и, глядя прямо в глаза, сказал: — Я обещаю тебе, Грейнджер, как только я пойму, что от этого чертового Ордена, тебя и твоих дружков больше нет никакого толку, я тут же уйду. Я не буду умирать ради ваших праведных идеалов. Я не буду умирать ни за одного из вас. Ни за Дамблдора, ни за Поттера, ни за тебя. Он проговаривал слова медленно, четко, словно пытаясь вдолбить их в мозг гриффиндорки. Его глаза заблестели, а руки сжались на ее плечах с такой силой, что девушке хотелось вскрикнуть от боли. Но вместо этого она лишь тихо спросила: — Выжить любой ценой? — Выжить любой ценой, — кивнул Нотт. Оставшийся путь они шли в тишине. Гермиона старалась не принимать слова слизеринца уж слишком близко к сердцу. Она не могла винить его за эту позицию. Они были друг другу никем, просто временными партнерами, попутчиками. Но в голове все равно раз за разом крутились одни и те же слова: «Я уйду. Я не умру за тебя». — Гермиона! Знакомый голос вернул девушку в реальность. — Гарри? Что ты здесь делаешь? Как ты себя чувствуешь? Почему ты не в постели? Поттер выглядел так, словно только что увидел дементора — бледный, измотанный… с полными ужаса глазами. — Они меня выгнали… только что вернулись… но это не важно… Гриффиндорка растерянно посмотрела на друга: — Кто тебя выгнал, Гарри? Мы сейчас же пойдем к Макгонагалл и доложим ей об этом. Тебе нужен отдых. Что за беспредел?! Парень отмахнулся от ее слов и схватил за плечи. У Грейнджер возникло дежавю. Она тут же поняла, что ничего хорошего сейчас не услышит. Но дела обстояли куда хуже, чем она могла себе вообразить. — Министерство пало.