survivors

Гермиона никогда бы не могла подумать, что боль может быть настолько сильной. Как-то раз, когда ей было восемь, соседский мальчишка, Джексон Уилсон, сбил ее на велосипеде. Ее лицо, руки и ноги были расцарапаны в кровь, а на запястье даже пришлось наложить гипс. Но это было пустяком. Когда ей было одиннадцать, она случайно задела кружку с горячим кофе отца. След от ожога до сих пор «красовался» на ее бедре. Но это тоже было ерундой. В пятнадцать ее лучший друг, за пять минут превратил самый прекрасный день ее жизни в один из худших. В глубине души она так и не смогла простить Рона за его поведение на Святочном балу. Но даже эта боль была пустяком. Она сотни раз падала, обжигалась, была ранена. Физически и ментально. Но даже если сложить всю ту боль, которую ей пришлось пережить за семнадцать лет, она даже близко не будет сравнима с болью от круциатуса. Первым, что увидела гриффиндорка, когда с ее головы стянули плотный вонючий мешок, было лицо Беллатрисы Лестрейндж. В ее темных глазах горело безумие, а сухие губы, искривленные в широкой улыбке, делали ее образ еще более жутким. Тогда Грейнджер поняла, что это начало конца. Пожирательница наслаждалась каждой секундой своих пыток. Она лупила Гермиону и Невилла по щекам, таскала за волосы, резала кожу гоблинским клинком и, конечно, проклинала. Беллатриса действительно была сильной волшебницей, хотя бы потому что владела невероятно богатым арсеналом самых грязных и болезненных заклинаний. Поначалу гриффиндорцы стойко переносили все пытки и старались не показывать страх и боль. Но через несколько дней они уже молили Лестрейндж остановиться. Слезы закончились быстро, в обезвоженных организмах просто не хватало влаги еще и на них — их кормили и поили ровно столько, чтобы они не умерли от голода. В редкие минуты покоя ребята прижимались друг к другу на ледяном каменном полу их тесной продуваемой камеры и просто переводили дыхание. Они знали, что эта пауза не будет длинной. В любой момент скрипучая ржавая дверь снова откроется и все начнется с начала. — Где Гарри Поттер?! Именно с этим вопросом Беллатриса каждый раз входила в камеру. Гермиона быстро поняла, что она и Невилл все еще живы только потому что обладали ценной для пожирателей информацией. Никакая легилименция не помогла им вытащить знания о местонахождении базы Ордена из памяти ребят. Похоже, именно так работало заклинание защиты Хранителя. Единственный для приспешников Темного Лорда способ найти крепость «Фоукс» — заставить гриффиндорцев говорить. Вот только проблема была в том, что ни Невилл, ни сама Гермиона не знали точного расположения новой базы Ордена на карте. Они попали туда через каминную сеть, и никто из взрослых ни разу не обмолвился о том, где конкретно они находятся. Вокруг Британского острова под завесой чар было спрятано много маленьких островков и архипелагов. На магловских картах их просто не существовало, впрочем как и на большинстве волшебных. — Думаешь, они нас ищут? — тихим дрожащим голосом спросил как-то Невилл, вытирая кровь с новой царапины на лице. Гермиона вздохнула. Невилл часто задавал этот вопрос. Поначалу девушка пыталась сохранять оптимизм и подбадривать товарища, но вскоре по ее венам быстро распространилось отчаяние. Грейнджер понятия не имела, сколько дней или недель они уже провели в этой камере. Для гриффиндорки все это время слилось в один бесконечный поток ужасающей боли от пыток и страха. Она понятия не имела, вернулся ли Гарри и остальные с вылазки в Нурменгард, сработал ли план Дамблдора и вообще догадался ли кто-то, что сбежавшие подростки попали в беду. Они ни разу не говорили о том, что случилось в доме Грейнджеров. Но Гермиона была уверена, что Невилл скорбит по погибшим друзьям не меньше, чем она сама, и что жуткие образы их мертвых тел до сих пор также стоят перед глазами Долгопупса. Иногда, в те самые редкие моменты тишины, она слышала негромкие глухие всхлипы приятеля и затыкала ладонью рот, чтобы он не слышал ее. Рана Невилла с каждым днем выглядела все хуже. Парень даже подшучивал, что скоро перестанет чувствовать разницу между болью в ноге и пытками пожирателей. Он едва мог просто стоять, а сделать несколько шагов по маленькой камере уже было для него невероятным подвигом. Гермиона изнывала от чувства собственной беспомощности, она никак не могла помочь другу и просто надеялась на то, что они найдут способ выбраться из плена до того, как Долгопупс умрет от потери крови или сепсиса. Вскоре такой шанс им предоставился, но если бы девушка знала наперед, чем все закончится, ни за что в жизни не пошла на эту авантюру. Другие пожиратели, кроме Беллатрисы, были редкими гостями в их камере. Мадам Лестрейндж не хотела отдавать столь ценные игрушки на растерзания кого-либо еще. Поэтому когда в один из дней дверь снова распахнулась, а на ее пороге появились Долохов и Сивый, гриффиндорцы неслабо удивились. — Да-да, — протянул Долохов, размахивая руками, — вы, наверное, ожидали увидеть здесь Беллу… — Но она сегодня немного занята, — добавил Сивый. Мужчины переглянулись и засмеялись. Гермиона почувствовала, как внутри нее нарастает тревога. Сивый присел на корточки возле вжавшейся в угол Гермионы и схватил грязными сухими пальцами ее подбородок, заставляя смотреть в глаза. От него буквально разило алкоголем и псиной. Если бы у гриффиндорки было хоть немного еды в желудке, ее тут же бы стошнило прямо на него. — Такая милая мордашка, — протянул он, проводя длинными ногтями по скуле гриффиндорки, — так и хочется укусить. Ты была бы украшением моей коллекции… — Не трожь ее, пес! — воскликнул Невилл, пытаясь подняться. Долохов со смехом толкнул его обратно на каменный пол. Долгопупс застонал от боли. — Тише, приятель. А то Фенрир может и обидеться. На губах Сивого снова появилась мерзкая ухмылка. Его палец медленно опустился на шею гриффиндорки. — Перестань, друг. Укус для грязнокровки будет слишком щедрым подарком, — его рука опустила ниже. Гермиона вздрогнула и сильнее сжалась в стену. — Ну только если она хорошо постарается меня переубедить. — Убери свои гребаные руки от нее! — рыкнул Невилл, но Долохов со смешком пнул его в живот. Парень заскулил от боли и сжался в клубок. — Пожалуйста, не трогайте его! — взмолилась дрожащим голосом Гермиона. — Прошу вас! Не надо! Пожиратели снова засмеялись. Все той же ногой Долохов перевернул Невилла на спину и провел носком ботинка по его шее. А затем просто плюнул в лицо гриффиндорца. Долгопупс дернулся, но был слишком слаб, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление сопернику. Подошва ботинка еще сильнее вжалась в его шею. — На самом деле, — томно протянул Сивый, гуляя пальцами по груди девушки, — у нас есть для тебя сюрприз, Грейнджер. Но ты такая несговорчивая, что даже не знаю, стоит ли тебе его показывать. Гермионе было совсем не интересно, о каких сюрпризах говорил этот оборотень. Ей хотелось только одного — чтобы он убрал от нее свои гребаные руки. — Давай не будем томить девушку, Фенрир, — хмыкнул Долохов, отступая к Долгопупса, который тут же снова скорчился и начал активно хватать ртом воздух. — Это просто невежливо. К тому же, сюрприз тоже уже заждался встречи. Он распахнул дверь в камеру и свистнул. Через мгновение в проеме показались две высоких фигуры. Гермиона почувствовала, как ее сердце пропустило удар. Она сразу узнала своих посетителей. Это были ее родители. Грейнджер попыталась было выдавить хоть слово, позвать их, но слова плотным комом застряли где-то в горле. Она жадно всматривалась в лица родных, пытаясь понять, не обманывают ли ее глаза. Но это действительно были они. Исхудавшие, бледные, грязные, с кучей кровоподтеков. Но все же это были они. — Мама… папа… — оклик был настолько тихий, что девушка даже не была уверена, что он по-правде сорвался с ее губ. — Конечно, это они, сладкая, — пролепетал прямо ей в ухо Сивый, но Гермиона теперь едва ли замечала его присутствие. Родители не смотрели на нее, их мутные взгляды были направлены прямо перед собой. Гриффиндорка предположила, что они находились под империусом. Она тут же почувствовала невероятную злость и попыталась было броситься к ним, привести в чувство, но оборотень ловко схватил ее за шею и вдавил обратно в угол. — Не так быстро, — он цокнул языком и покачал головой. — Ты же не думала, что получишь все и сразу вот так просто. — Что… что вы хотите?! — Местоположение Ордена и Поттера, — пожал плечами Долохов, лениво крутя палочку в руках. Гермиона вздохнула. Она подумала было назвать рандомное место на карте, чтобы выиграть немного времени, но в прошлый раз такой маневр едва стоил ей всех ногтей. Беллатриса была очень зла. Рисковать жизнями и здоровьем родителей ей совсем не хотелось. — Но я правда не знаю, где они, — пролепетала она, стараясь не думать о вонючем дыхании Сивого на своей коже. — Вы уже копались у меня в голове, даже давали сыворотку правды. Я ничего не знаю! — Видишь ли, милочка, заклинание Хранителя настолько сильное, что никакими чарами и зельями оно не разрушается. Ты должна назвать нам место добровольно. — Но я ничего не знаю! — Подумай получше. Быть может, это освежит твою память. Долохов направил палочку на Джин Грейнджер и четко произнес: «Круцио»! Женщина закричала и рухнула на пол. Гермиона снова попыталась высвободиться, но Сивому не стоило никакого труда удерживать ее на месте. — Перестаньте, прошу вас! — Назови место. — Я не знаю! — Круцио! Роберт Грейнджер упал на пол рядом с женой. Они оба кричали. Гермиона плакала и молила пожирателя остановиться. Невилл попытался было сбить Долохова с ног, но лишь получил и свою порцию непростительного заклинания. Их вопли эхом проносились по камере и прилежащим коридорам. Они въедались в каждую клеточку Гермионы, в каждый кусочек ее души, заставляя ее беспомощно барахтаться в руках Сивого и просто смотреть на то, как страдают ее близкие. Это было намного хуже любых пыток Беллы. — Я даю тебе последний шанс, Грейнджер, — сухо сказал Долохов, убирая палочку. Крики оборвались. — Если завтра ты не скажешь, где Поттер, твои драгоценные мамочка и папочка будут мертвы. Темному Лорду надоели эти игры. Он махнул рукой Сивому и тот нехотя отступил. Гермиона на дрожащих ногах кинулась в объятия родителей. В полумраке было сложно понять, насколько сильно они ранены. Их кожа была белой, как мел, и холодной, как лед, но в глазах горела жизнь. Роберт ласково потрепал дочь по голове, а Джин мягко коснулась сухими губами до ее лба. — Вы в порядке? — спросила Гермиона. Женщина едва заметно кивнула и вытерла слезы. — Просто скажи им, милая, — тихо попросила она. — Просто скажи им все, что они хотят знать. — Но я ничего не знаю, — отчаянно прошептала гриффиндорка. — Клянусь, мама! — Значит, они нас убьют, — тихо констатировал отец. Гермиона заплакала, прижавшись лицом в грудь матери. Джин, как заведенная, повторяла свои слова, заставляя дочь рыдать еще сильнее. Слезы не прекратились даже, когда Долохов и Сивый увели Грейнджеров прочь. Гермиона так и осталась сидеть на коленях посреди камеры, сотрясаясь от беззвучного плача. Невилл, ничего не говоря, подполз к ней и обнял. — Нам нужен план, — пробормотала девушка, немного придя в себя. — Нам нужно выбираться самим! — Но как? — спросил Долгопупс. — Мы слабы, безоружны и ранены. Даже против одного пожирателя шансов у нас немного, а если налетит толпа… — У нас нет другого выхода. Мы больше не можем ждать. Завтра они убьют моих родителей, а затем и нас самих… — Это если повезет. В худшем случае Беллатриса с нас скальп живьем снимет, — буркнул Невилл, бросая взгляд на раны на запястье гриффиндорки. Лестрейндж хотела выцарапать на нем слово «грязнокровка», но в итоге едва не вскрыла девушке вены. Гермиона задумчиво уставилась в стену, пытаясь заставить свой мозг снова заработать. Им нужен план. Хороший план. Невилл был прав, пожиратели не убьют их. Не сейчас. Статус «друзей Гарри Поттера» давал им определенные привилегии — Темный Лорд был уверен, что они не могут не знать, где он находится. К тому же Драко и Пэнси наверняка рассказали о том, что Орден забирал их всех с площади Гриммо. Гермиона и Невилл нужны были живыми, других приближенных Избранного у них просто не было. — Мы должны умереть, — сухо изрекла Гермиона. Невилл отстранился и посмотрел на нее с недоумением. — Я думал, наша цель выбраться отсюда живыми. Гермиона фыркнула. — Не по-настоящему умереть, глупый. Притвориться. Долгопупс все еще смотрел на нее, как на умалишенную, и Грейнджер решила выложить весь план целиком — он как раз, словно пазл, полностью сложился в ее голове. — По ночам здесь на карауле, как правило, кто-то один. Хвост, Яксли, тот же Долохов — не важно. Нам нужно привлечь его внимание так, чтобы он зашел в камеру и не позвал никого перед этим на подмогу. — И как мы это сделаем? На лице Гермионы заиграла улыбка. Впервые за последние несколько недель. — Просто подыграй мне, — она подмигнула приятелю, а затем резко пихнула его в плечо и закричала, — я все им расскажу, Невилл! Долгопупс ойкнул и растер место удара — похоже, Гермиона попала прямо по синяку. Несколько секунд он смотрел на нее с легким недоверием и даже раздражением, а затем его глаза заблестели. Он все понял. — Не смей, Гермиона! Мы столько времени терпели все эти пытки не для того, чтобы ты сейчас выложила им все на блюдечке! — Плевать! Это мои родители! Я не могу их потерять! Тебе этого не понять! — глаза Долгопупса округлились и гриффиндорка тихо добавила: «Извини». В коридоре послышались глухие шаги, и через мгновение за дверью камеры показался Эйвери. Гермиона подавила желание ухмыльнуться, этот засранец был тупее Крэбба и Гойла вместе взятых. — Я не позволю тебе это сделать! — продолжал играть Невилл. — Я не позволю тебе все разрушить! — А я не позволю еще одним близким погибнуть из-за меня! Грейнджер вцепилась руками в рваный свитер приятеля и крутанула парня так, чтобы их лица скрылись в тени. — Время пришло, — прошептала она едва слышно, бросив взгляд на темный силуэт пожирателя. — Убей меня! Невилл едва заметно кивнул и с громким «Нет!» оттолкнул подругу от себя. Девушка камнем рухнула на пол и обмякла. — Что ты наделал, кретин?! — завопил Эйвери, влетая в камеру. Долгопупс что-то залепетал и уткнулся лицом в ладони. Гермиона старалась лежать неподвижно, но голова и тело после падения звенели от боли. Похоже, она вывихнула запястье в угоду своему артистизму. Пожиратель наклонился над телом гриффиндорки и принялся прощупывать у нее пульс. Судя по облегченному выдоху, ему это удалось. В следующую секунду раздался глухой звук удара, а затем Гермиона почувствовала, как на нее рухнуло тяжелое тело. Она тут же открыла глаза. Невилл на дрожащих ногах стоял прямо за спиной Эйвери, держа в руках крепкий булыжник — один из тех, которых ребята использовали вместо подушек в своей камере. — Ты в порядке? Я не сильно тебя толкнул? Ты так натурально упала, что я действительно на секунду поверил, что ты поранилась! Гермиона фыркнула, выбираясь из-под обмякшего тела мужчины. А Рон как-то назвал ее ужасной актрисой. Вытащив из кармана мантии пожирателя его палочку, девушка самодовольно ухмыльнулась. Наконец-то! — Давай убираться отсюда! Ребята так быстро, как только им позволяли силы, рванули прочь из камеры. Держась за руки, они максимально бесшумно передвигались по темным коридорам, вслушиваясь в каждый шорох вокруг. Гермиона предусмотрительно заперла Эйвери, но шансов на то, что он не сможет позвать на помощь и без палочки было немного — в подземельях, а именно здесь удерживали все это время гриффиндорцев, была просто дикая слышимость. — Может, все-таки стоило его убить, — пробормотала себе под нос Грейнджер. Невилл растерянно оглянулся, а затем тяжело выдохнул. Нервы у обоих были на пределе. Каждый шорох, каждый хруст камня под ногами заставляли ребят замирать на месте от страха. Поэтому, когда, проходя мимо одной из импровизированных камер, они услышали громкий хрипящий стон — оба едва не словили сердечный приступ. — Инферналы, — одними губами проговорил Долгопупс. Гермиона кивнула. Пожиратели в большинстве своем не были идиотами. И хотя инферналы подчинялись им, безопаснее всего было держать тварей на расстоянии. Хотя бы их часть. — Найдем моих родителей и сразу уходим, — пообещала Гермиона. Невилл согласно кивнул. Грейнджер подняла зажженную палочку повыше, чтобы не пропустить камеру с родными, и уверенно зашагала дальше. Инферналы, как бешеные псы, кидались к решеткам своих клеток, почуяв запах свежей плоти и магии. Они били по стенам, тянули руки и неистово кричали. — Эти твари сейчас всех пожирателей созовут, — пробормотал Невилл, снова озираясь по сторонам. Где-то неподалеку, в подтверждение его слов, послышались глухие голоса. — Мы в дерьме, — констатировал Долгопупс. — Скорее! Нужно где-то спрятаться! Гермиона рванула вперед. И хотя она была измотана и ранена, больная нога Невилла не позволяла ему передвигаться даже в половину также быстро. Голоса становились все громче. Даже сквозь вопли инферналов их уже было отчетливо слышно. За спиной гриффиндорки раздался глухой стук и стон. — Я не могу, Гермиона! Парень лежал на полу. Грейнджер кинулась к нему, пытаясь помочь подняться, но тот покачал головой. — Ну же, Невилл! Осталось совсем чуть-чуть! — Я не могу! Он указал на свое бедро, где сквозь дыру в штанине была видна грязная кровоточащая рана. Похоже, он упал прямо на острый булыжник. Гермиона выругалась. — Послушай меня, — начал было Долгопупс, но гриффиндорка заткнула ему рот ладонью. — Если ты сейчас скажешь, что я должна тебя бросить, я дам тебе в глаз, Невилл. Давай, держись за меня и поднимайся. Мы выберемся отсюда вместе. Парень грустно посмотрел на нее, но повиновался. Передвигаться с таким тяжелым грузом было, мягко говоря, непросто — Невилл хоть и знатно похудел за время в плену, но все равно был чуть ли не в два раза тяжелее Гермионы. — Ну чего вы разорались, ублюдки? Ребята вздрогнули и замерли. Это был Сивый. — Жрать хотят, как обычно, — раздался второй голос. — Уж тебе ли их не понять, Фенрир. По коридору эхом пронеслись несколько смешков. — Может, тогда мне стоит сожрать тебя, Мальсибер? Давненько свежатиной не ужинал, а твоей туши на неделю хватит. Смех оборвался. — Кстати, о свежатине… — Сивый шумно втянул носом воздух и оглянулся. Гермиона покрепче обхватила дрожащего Невилла за пояс. Палочка была наготове. Но был ли в ней смысл? Сколько пожирателей скрывалось во тьме? Впрочем, выхода не было. — Остолбеней! Отточенными движениями руки Гермиона отправила в пожирателей несколько заклинаний и, подтягивая Невилла за собой, двинулась дальше по коридору. Им вдогонку послышались несколько вскриков. Похоже, она все-таки поразила пару целей. — Маленькие друзья Поттера хотят поиграть в догонялки, — протянул Фенрир. — Самое время размяться! На бегу гриффиндорка посылала себе за спину одно заклинание за другим, но отбиваться от погони и тащить на себе приятеля после нескольких недель в заточении было совсем непросто. Девушка подумала было снова воспользоваться Бомбардой и обвалить ко всем чертям стены и потолок, но памятуя о своем последнем опыте работы с этим заклинанием, поняла, что в этот раз оно почти со стопроцентной вероятностью погубит ее саму и Невилла. Долгопупс делал все возможное, что было в его силах, чтобы, как минимум, не мешать подруге защищаться. Но каждый новый шаг давался ему со все большим трудом и болью. Раненая нога уже совсем не подчинялась и просто волоклась по полу, вызывая еще большую боль. Сивый нагонял их стремительно. Настолько стремительно, что вскоре Гермиона поняла, что оборотень просто играет с ними, периодически позволяя немного оторваться. Такая погоня не могла длиться долго. Невилл, зацепившись за что-то больной ногой, потащил и себя, и Гермиону на пол. Палочка выпала из рук девушки, лишая ее хоть какой-то защиты. — Вы меня разочаровали, друзья. Прежде еще ни одна добыча не не попадала ко мне в руки с такой легкостью. Гермиона судорожно ощупывала в темноте пол в поисках палочки Эйвери, но Невилл ее опередил. — Готов поспорить, еще ни одна добыча не посылала тебе в лицо непростительное, — проговорил он, когда внушительная фигура оборотня стала различима в полумраке. Желтые глаза распахнулись от удивления, а с губ сорвался рык. Сивый кинулся на гриффиндорца, обнажив клыки, и одновременно с этим парень прокричал, — Авада Кедавра! Зеленая вспышка на мгновение осветила длинный коридор, а затем все снова погрузилось в полумрак. — Невилл! Гермиона ползком подобралась к приятелю, помогая тому скинуть с себя тело мертвого мужчины. — Ты в порядке? Долгопупс сквозь зубы засмеялся. Действительно, в нынешней ситуации вопрос был презабавным. Отставшие пожиратели подбирались ближе, их тяжелое дыхание и топот ног по камню уже отчетливо слышались где-то неподалеку. Гермиона встала и попыталась снова помочь Невиллу подняться, но тот вложил ей в ладонь палочку Эйвери и активно закачал головой. — Прекрати, я же сказала, что не оставлю тебя! Вставай! — Найди родителей и убирайтесь отсюда. — Нет! — Гермиона, у нас нет времени на споры… — Вот именно! Поэтому вставай! Невилл тяжело вздохнул и поднял разодранный рукав свитера — даже в полумраке гриффиндорка могла отчетливо разглядеть на запястье свежую рваную рану и торчащий из нее желтоватый клык. Сивый успел его укусить. Гермионе хотелось закричать от отчаяния, но вместо этого она обхватила ладонями лицо приятеля и четко проговорила: — Я тебя не брошу! — Я уже не жилец. — Перестань! Ликантропия — это не приговор! Люпин живет с ней всю жизнь! — Я не хочу такую жизнь! Его голос задрожал. Грейнджер покачала головой. По ее щекам текли слезы. — Найди родителей. Выбирайтесь отсюда. Ты либо спасешь три жизни, либо погубишь четыре. Они убьют нас всех! Он сжал палочку в ее руке и мягко подтолкнул. Темные силуэты пожирателей уже различались неподалеку. — Я их задержу. У меня есть план. Но ты должна бежать. Сейчас же. — Невилл, пожалуйста… Несколько ярких лучей пролетели в паре дюймах от гриффиндорцев. Долгопупс потянулся и, сжав зубы от боли, достал из кармана палочку Сивого. — Беги, Гермиона. Беги, — взмолился он и, направил палочку на преследователей. — Редукто! Один из пожирателей упал и закричал. — Беги! И Гермиона побежала. Не видя ничего перед собой из-за нахлынувших слез. Не оборачиваясь. Она слышала за спиной громкие крики и видела отблески ярких вспышек от заклинаний. Один из лучей пронесся мимо нее. — похоже, кому-то из пожирателей удалось проскочить мимо Невилла. — Тебе конец, Долгопупс! — проорал Мальсибер. — Как и вам! Алохомора! Гермиона почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Невилл открыл камеру с инферналами. Теперь точно конец. — Нет! Я приказываю! Остановитесь! Крики за ее спиной стали еще громче и отчаянней. Девушка не хотела думать о том, какой из них принадлежит ее другу. Она бежала и плакала. Боль от ран, усталость, голод и жажда — все это отошло на второй план. Она потеряла еще одного друга. Человека, с которым не так много общалась в Хогвартсе, но на которого всегда могла положиться. Человека, прошедшего с ней бок о бок через, пожалуй, самые страшные дни в ее жизни. Она потеряла Невилла. — Инкарцеро! Гермиона почувствовала, как толстая веревка закольцевала сначала ее ноги, а затем, обвиваясь словно змея, и все остальное тело. Она камнем рухнула на пол, брыкаясь и крича. Но путы стягивались лишь сильнее, не позволяя даже сделать нормальный вдох. — Попалась! — воскликнул пожиратель, прижимая ее к полу. Это был Лестрейндж. Резким рывком мужчина поднял ее на ноги и встряхнул. — Надо было прикончить вас в самый первый день. Я говорил Темному Лорду, но он не желал меня слушать! Надо было прикончить тебя, как твоих гребаных маглов-родителей! До последней фразы речь Рудольфуса была для Гермионы все равно, что пустым звуком. Но теперь она словно очнулась. — Что? — хрипло переспросила она. — Надо было прикончить тебя, как мы прикончили твоих драгоценных мамочку и папочку, — прорычал ей в лицо Лестрейндж. Но заметив выражение ее лица, мужчина вдруг улыбнулся. — Так ты не знала! — Это ложь! Я видела их пару часов назад! Видела! Этого не может быть! Лестрейндж рассмеялся. — Так вот зачем Белла попросила сохранить тела… и мучила Снейпа с оборотным зельем… мой маленький гений! Мужчина продолжил что-то говорить, но Гермиона его уже не слушала. Ее родители мертвы. — Ты лжешь! — закричала она. — Лжешь! Продолжая смеяться, Рудольфус потащил ее дальше по коридору. Он остановился возле одной из немногих деревянных дверей и легким взмахом палочки отворил ее. — Только после дам, — хохотнул он, толкая девушку во внутрь. — Поздоровайся с мамочкой и папочкой, Грейнджер. От увиденного Гермиона потеряла последние остатки рассудка: на полу, среди кучи грязи и дерьма, лежало два тела — Роберта и Джин Грейнджер. Гермиона закричала. А затем все погрузилось во тьму.