Слот – Круги на воде (включить после прочтения главы)
— Что ты несешь? Неужели ты говоришь все это всерьез, Рон?! — Замолчи, Гермиона! Ты и понятия не имеешь о том, через что моя семья сейчас проходит! Мы стояли посреди потрёпанной комнаты Дырявого котла, трое против одного. Бруствер разумно решил не вмешиваться в разговор, понимая, что все, что он скажет, все равно обернется против него в голове младшего Уизли, оставалось лишь ждать ответа Грейнджер и Поттера. Последний же больше походил на тень того Избранного, о котором все говорили. На деле, смотря на Гарри, казалось, что он больше не сможет принимать решения в своей жизни. Никакие. Последние дни выбили его из колеи в разы сильнее, чем вся война вместе взятая. Я чувствую, как мое тело дернулось, а по венам наперегонки бегут злость и возмущение. Этот скандал продолжается уже час, и я не могу поверить, что это происходит на самом деле. Мы стоим друг напротив друга, готовые вонзить зубы друг другу в глотки и потрошить что есть сил, потому что больше нам ничего не остается. — Они погибли! Блять, Гермиона, они погибли! Джинни, Фред! Что бы я не делал - они мертвы! Его грудь рвано вздымалась на каждом слове, пока он бил меня и Гарри этими фактами, словно розгами, наказывая нас за то, что мы тоже не могли этого изменить. И я отчетливо понимала, что не могу винить его в этом срыве. Но была и другая сторона. Был Гарри, для которого каждое слово Рона было словно Круцио, попадающее разом на каждый оголенный нерв, и я по привычке, вызвалась добровольцем, чтобы защитить его от этого. — Я знаю! Но, Рон, есть Молли! Есть Джордж, мистер Уизли, Перси, Чарли, Билл! Очнись, ты обязан двигаться дальше! Кто, если не ты? — Действительно! Это то, о чем я и говорю! Мы боролись за этот мир, боролись за близких, за свои дома, свободу! А что в итоге, Гермиона? Я потерял половину семьи, свой дом, себя! Как я, блять, могу быть свободен после всего этого?! И теперь сюда являешься ты, Бруствер! — его глаза метнулись к темнокожему магу, — и заявляешь о какой-то медали за геройство, о премии, о предложении пойти на стажировку в аврорат министерства и просишь о помощи в реконструкции Хогвартса? Где было все твое министерство, когда мы сражались?! Где были ебучие авроры, когда погибали младшекурсники, такие как Джинни?! Пошел ты к черту, Кингсли! Ты и твое ебучее министерство! Я никому ничем не обязан, Гермиона! Мне не нужны сраные медали и премии! Что мне делать с этим несметным богатством?! Потрясти им на могилах Джинни и Фреда?! Показать его матери, которая превратилась в овощ и сидит в Мунго?! Давай, блять, умнейшая ведьма столетия, поучи меня жизни, я весь во внимании! Мои терпение, понимание и сочувствие стремительно покидают мой разум. Мои глаза выжигают дыру в раскрасневшемся лице Рона, такую же большую, как дыра в груди каждого из нас. Я делаю успокаивающий вдох и это не помогает. И впервые за все это время мой мозг взрывается чувством. Разочарование. Абсолютное. Бескомпромиссное. Разочарование. — Замечательно, Рональд. Ты, конечно же, единственный, кто испытал горе потери на этой войне. Если ты забыл, то я напомню – я лично стерла своим родителям память обо мне и отправила их на другой континент! — на удивление, мой голос был тихий, хотя внутри разрастался пожар, — и мы оба, черт тебя дери, знаем, что это билет в один конец! У меня вообще больше нет семьи, даже половины! Или может мне стоит напомнить о Гарри? Да, тот самый Гарри, вроде как твой лучший друг, который не успел родиться, а уже потерял родителей, который сражался бок о бок с тобой, и потерял Сириуса и Джинни! Не хочешь в аврорат и Хогвартс - дело твое! Но не смей орать на нас, потому что мы заплатили за эту войну ровно столько же, сколько и ты. Закрой свой рот и вытри сопли, потому что их некому подтирать! Казалось, что я подавлюсь своим сердцем, которое трепыхалось как бешеное, где-то в районе горла. И я точно знала, что случится в следующие минуты, потому что это уже случалось… Три. Два. Один. — Катитесь к черту. Все вы. Хлопок аппарации Рона прозвучал ровно по моему внутреннему расчету, разница в том, что это больше не вызывает моих слез. И когда я стала такой грубой? Мой взгляд все еще сверлит то место, где стоял Рон, и только сейчас я поняла, что смотрю на саму себя в зеркало, что было позади него. И мое лицо озаряет косая ухмылка. И я знала, что Рон уйдёт. И мне больше не больно. Ты снова бросил нас, Рон. И я больше не прощу тебе этого. Никогда. — Гермиона? Кажется, впервые за весь этот час я слышу голос Гарри. Голос, в котором нет голоса. Голос, в котором хрип, перемешивается со стеклом, болью и чувством предательства. — Бруствер, мы можем поговорить с Гарри наедине? — Я оставлю вас, скоро должен прибыть Джордж. Полагаю, вы сможете найти нас в столовой. Удивительно. Раньше я осуждала Кингсли и считала его довольно жестким человеком, казалось, он не способен выйти из себя, даже если при нем будут сжигать заживо несколько сотен младенцев. Сейчас же я благодарила Мерлина, что этот человек общается сухо и по фактам, без драм, на которые и так никто уже не способен. Пара секунд и размашистые шаги временного министра магии стихли в коридоре, оставляя после себя высокую ноту скрипящей двери, что закрылась после его ухода. Гарри опустился в кресло выуживая из внутреннего кармана куртки потрёпанную пачку. Я видела с какой тяжестью и неповоротливостью в его глазах ползали мысли и отголоски слов Уизли. — Прошу, ни слова о Роне. Я хочу обсудить предложения Кингсли. Его глаза обращены на меня, а пальцы прокручивают сигарету, переминая сухой табак внутри. — Акцио пачка сигарет, — в руку приземляется пачка Гарри, а его лицо вытягивается от возмущения. — Не начинай. Хочешь, чтобы я молчала, в таком случае мне нужно занять рот. Брови друга подлетели в немом вопросе, и я еле сдерживаю себя, чтобы не влупить ему подзатыльник. — Инсендио локус, — удивительно слаженное прикуривание от палочки, еще немного и курение прочно войдет в список моих новых привычек под вторым номером. На первом уже числится грубость. — Гермиона, я не хочу заканчивать обучение. Не после всего что произошло. Как я вообще смог бы появиться в гостиной Гриффиндора без нее? Точно. А я даже не успела об этом подумать. Джин, тебя ведь и правда больше нет… Я делаю особо глубокую затяжку, потому что это единственное, чем я могу сейчас заменить слезы. Джин, прости мне это. И прошу, дай мне время. — Я понимаю. И раз ты этого желаешь, то я поддержу тебя. — И еще. Я не могу бросить Уизли, — Гарри опустил глаза, голос перешел почти в шёпот, — старших Уизли. Они мне как родители, и я обязан помочь. Нору нельзя восстановить, но мне вполне хватит денег купить им дом… И Молли, Гермиона, она же мне как мать, я должен что-то сделать… — Мы можем купить этот дом вместе, Гарри. Я хочу участвовать в этом. Потому что она бы сделала так же… Нам не нужно было произносить имени. Среди сизого дыма мы оба чувствовали призрак длинных рыжих волос и огненных веснушек младшей Уизли. Гарри закрыл краснеющие глаза, стиснув зубы до скрипа. Браво, Гермиона, почаще говори о ней, а в конце предложи другу петлю. Королева сраной тактичности. — Я приму предложение Кингсли о стажировке в аврорат, и подыщу подходящий дом для Артура и Молли. Что касается Хогвартса, я буду участвовать в восстановлении, но не готов вернуться туда. А что думаешь ты? Я? Да, а что думаешь ты, умнейшая, блять, ведьма столетия? Величайший момент истории! Гермиона Джин Грейнджер впервые абсолютно полностью не знала, что ответить. — Я? Ну… Наверное пойду вместе с тобой, в авроры… наверно, да… — я неотрывно смотрела в глаза друга, потому что искать ответы на вопросы больше было негде. — Что? — еще пара сантиметров и брови Гарри запутаются в его волосах и уйдут жить на самую макушку. — А что? — Ты ведь это не серьезно, верно? — его ледяная рука схватила мое предплечье, — Гермиона, что с тобой происходит? Нет, кроме общих тем, что ты чувствуешь? Ты понял, да? Ну, конечно, ты понял. И я надеюсь, что ты не осудишь меня. Прошу, только не ты, потому что я этого просто не выдержу. И все что я могу сделать перед своим признанием, это зажмурить глаза и задержать дыхание. Потому что если он осудит, то мне вряд ли понадобится следующий вдох. — Ничего, Гарри. И в этом вся проблема. Я ничего не чувствую. С самого окончания битвы. Ни радости, ни горя, ни страха. Наглухо. Пустота. Сраная Трелони была права, сравнивая мое сердце с сухими пергаментами. И я не знаю, что делать, Гарри. Все планы завершились, мне нужно заново настраивать ориентиры, но как это сделать, если я сама не знаю, что мне нужно?! Если я сама себя не узнаю, — вторая сигарета появилась в моих руках так же неожиданно и быстро, как закончилась первая, после моего монолога. И я мысленно молила Гарри, о секундной отсрочке перед тем, как он назовет меня фальшью и предательницей, потому что как, черт побери, нельзя ничего не чувствовать к победе или к смертям близких? Какое право я вообще тогда имела отчитывать Рона, потому что он был прав, и я действительно понятия не имела, через что сейчас проходил каждый из них. Ведь этого не понять, пока не почувствуешь сам. Каждой клеткой своего разума. Вопрос в том, почувствую ли? Потому что мой таймер до взрыва этих эмоций определенно сломался. И, наверное, мне было стыдно. Определенно должно было быть стыдно. Под моими веками плясали черные пятна, зажмурить глаза еще больше уже нельзя. Как жаль. И в этот момент я почувствовала теплые руки друга на своих плечах. Гарри обнимал меня всякий раз, когда я теряла надежду, и этот не стал исключением. — Дорогая … это ничего. Я понимаю. Его пальцы перебирали мои волосы, и я чувствовала себя потерявшимся ребенком, которого прятали от этого мира. Ненадолго, но достаточно для того, чтобы дать передышку и пустить во второй раунд жизни для реванша. — Но послушай. Это пройдёт, понимаешь? Рано или поздно, всегда проходит. И ты будешь не рада, когда очнешься среди отряда авроров, потому что мы оба знаем, что тебе там не место. Я поддержу тебя, слышишь? И ты должна подумать о том, чего ты хочешь, а не как правильно. Гермиона Грейнджер, в моих глазах, оплот всех мировых знаний и неисчерпаемый академический источник, вероятно, тебе стоит принять предложение об окончании школы? У тебя было бы время подумать… И мы виделись бы, на реконструкции школы! И я обещаю, что буду писать тебе, хоть каждый день, если ты пожелаешь. Что скажешь? Милый Гарри, дай мне всего секунду, чтобы собраться и не выглядеть такой тряпкой. Всего одну. — Звучит неплохо, Поттер, — мои губы разрезает насквозь фальшивая улыбка, наверняка это жалкая уловка в его глазах, — и когда ты стал таким рациональным? Просто находка! Его глухой смех, почти что шепотом прокатился по комнате. И это уже было хоть что-то. Великое достижение, для таких как мы. — А что насчет Гриммо? Ты не можешь жить в Дырявом котле... и ну, Ордену больше не нужна штаб-квартира. Мы могли бы привести этот дом в порядок, совмещая с восстановлением школы, пока у меня не начнется учеба, а у тебя стажировка. — Звучит неплохо, Грейнджер! И впервые за все это время, я улыбнулась. Искренне. Так, как улыбаются люди, когда слишком долго ожидают возвращения домой и, наконец-то, приходят туда. Ты всегда будешь моим домом, Гарри Поттер. Надеюсь, однажды, я стану сильнее, чтобы не быть такой позорной квартиранткой.***
Akira Yamaoka – not tomorrow (включить до прочтения главы)
— Как я уже сказал Джорджу, церемония вручения ордена Мерлина состоится через несколько недель. И крайне важно, чтобы вы присутствовали на ней. Магическая Великобритания пытается оправится от потрясений войны, а вы оплот и лицо Победы. Народу нужно отпраздновать, понять, что все действительно закончилось, и никто не сможет показать этого лучше, чем живые и здоровые Герои Войны. Я все еще надеюсь, что нам удастся договориться с Рональдом, потому что он часть Золотого Трио. Вы сможете увидеться со всеми, в том числе с Минервой и обсудить планы по возвращению в Хогвартс. И мне необходимо знать приняли ли вы решение о стажировке в министерстве? Взгляд Бруствера остановился где-то, чуть выше моих глаз, будто он разговаривал с моими бровями. Он, наверное, пол ночи писал настолько политкорректную речь. Я кивнула Гарри, передавая ему право рассказать о наших планах временному (в чем я сомневалась) министру. Тем временем, мне хватило пары секунд, чтобы поддеть Джорджа под руку и развернуть его спиной к Гарри, уводя к барной стойке. — Джордж, как себя чувствует миссис Уизли? — мой голос опустился до шепота, и я подняла взгляд на рыжую макушку одного из близнецов. Теперь уже единственного. — А что мы шепчемся, Грейнджер? — Джордж скопировал интонацию, пытаясь обернуть ситуацию в шутку, но тут же одернул себя, как будто обжегся об эту попытку, — извини. Мама все так же не разговаривает, ни с кем, даже с папой. Я был у нее утром, физическое состояние полностью нормализовалось, но она молчит и просто лежит. Колдомедик сказал, что она находится в духовно-магической коме. Она слышит нас, но у нее нет сил, чтобы двигаться и отвечать нам. — Какие прогнозы дают целители? — Пятьдесят на пятьдесят. Она либо останется в коме, либо выйдет из нее и сможет восстановиться. От чего зависит выход никто не знает, потому что у каждого волшебника это происходило по-разному. И все что нам остается, просто ждать. Папа находится с ней каждый день, честно говоря, его состояние беспокоит меня не меньше. Он почти не спит, по ночам он с ней, а днем уходит в министерство. Ты знала, что министерство восстановили после захвата? — Догадывалась, судя по тому, что церемонию вручения Ордена нужно где-то проводить. Но Джордж, а где остальные? Перси, Чарли, Билл? — Перси и Чарли, бегут с тонущего корабля в Румынию. А Билл должен находится с Флер. Черт, точно! Вы же еще не знаете. Флер беременна, срок еще маленький, но Билл поделился со мной, и я благодарен, потому что это хоть какая-то хорошая новость за все время. Его глаза опустились на мою руку, и я не знала, чем ему помочь, еще один разбитый человек, заплативший так много за свободу, которую теперь и свободой назвать нельзя. — Джордж, мы поговорили с Гарри... и хотим купить дом, чтобы Молли и Артуру было где жить. Так будет правильно. Ты позволишь? — Нет, конечно! Пусть живут в Мунго, там комфортно! Мой рот открылся от изумления, казалось, челюсть можно было искать под барной стойкой, а в глазах зарябили темные пятна. — Что? — Мерлин, Гермиона! Это шутка, — улыбка Джорджа сползла с его лица, — наверно, неудачная. Извини… И тут я поняла. Фред и Джордж. Их шутки всегда были взаимодополняемые. Но теперь я слышу только одну часть, и поэтому это так режет по ушам. Мерлин! Каково это потерять близнеца? В волшебном мире связь близнецов была намного сложнее, чем у маглов. Близнецы были связаны не только одной яйцеклеткой, но и одним магическим ядром, именно поэтому, рождаясь их магия была абсолютно связана между собой, балансируя между близнецами. И вот этот баланс нарушен. И это страшно. — Я помогу. Они мои родители, и это мой долг, прежде всего. Я остановился тут, комната 394, сейчас мне нужно найти Рона, Кингсли рассказал мне о вашем «разговоре», —пальцы Джорджа повесили ковычки в воздухе на последнем слове. — Да, вышло отвратительно, — меня передернуло от воспоминаний сцены скандала с Роном, — Джордж, мы с Гарри можем навестить Молли? — Я подписал разрешение на ваши имена еще вчера. Думаю, она будет вам рада. Что ж, мне пора, если что заходите вечером или пришлите патронуса. Патронуса? Это что, очередная неудавшаяся шутка? Джордж, я ставлю все свои галлеоны на то, что никто из нас не сможет вызывать патронуса еще целую вечность. И это осознание разрывало. Герои войны и Пиррова победа. Я обняла Джорджа, переведя взгляд, чуть правее того места, где он стоял. И клянусь, мои руки почти что поднялись, чтобы обнять Фреда, как всегда. Но глаза уткнулись в пустое место и спустя мгновение мои веки широко распахнулись. Фреда там больше нет, идиотка. И Джордж видел это. Прости. Прости меня. Прости, Джордж. Его брови сошлись на переносице, а губы прочертили вымученную улыбку. Он понял мой жест. Он сам каждый раз ждал ответа на первую часть шутки. Но ответа не было. И больше никогда не будет. Прости меня, Джордж.