Шопен Прелюдия e – moll Op.28 number 4, Kosma La Seule Fleur Dans Le Jardin (включить до прочтения главы)
— Госпожа, Вам пришло письмо. Утреннюю тишину прервал тихий голос эльфа поместья Малфоев. Хозяйка дома проснулась от беспокойного сна еще до рассвета. Чувства женщины метались из стороны в сторону, разделяя душевное равновесие на сотни мыслей. О сыне. О муже. Об окончившейся войне. О тех, кого она потеряла. И в последнюю очередь о самой себе. О том как все это пережить. За годы брака с Люциусом, Нарцисса научилась расставлять приоритеты, действовать холодно и расчетливо, быть идеальной миссис Малфой. Но времена, они меняются. Без предупреждения и отсрочки. Не оставляя ни единого шанса быть подготовленным к стеклянному крошеву мыслей в голове. Продолжать спать, определенно, не получилось бы. А занимающийся рассвет за воздушной лоджией лукаво приглашал на раннее свидание, обещая помочь в поиске ответов на вопросы. Как давно она этого не делала? Первые лучи солнца еще не проснулись, и это было любимое время суток Нарциссы. Когда-то, в прошлой жизни, до войны, до Лорда и темных времен, еще юная миссис Малфой просыпалась с первыми птицами, надевала любимый халат из струящегося темно-изумрудного шелка в пол, и лично распахивала огромные стеклянные створки просторной веранды, где ее приветливо ожидало уютное кресло и чайный столик. Это было особым, интимным ритуалом, без которого день не стоил ее внимания. Легкие наполнял влажный воздух Уилтшира, подхватывая по пути к Нарциссе едва заметные блики запаха молодых роз в саду, и принося их хозяйке поместья, как и положено на свиданиях. Стоило опуститься в кресло и на столике появлялась кружка ароматного чая с мелиссой, вплетая свой аромат в общий букет восхитительных утренних запахов. И тогда каждая мысль словно сама вставала на свою полку, а волнения рассеивались одно за другим. Удивительная штука – жизнь. То, что юная Нарцисса считала горестями и тревогами, нынешняя миссис Малфой сочла бы за вполне не обремененную, легкую жизнь. Но сегодня, на столике вместе с чаем, появилось письмо, и сердце женщины пропустило удар, надеясь получить хотя бы пару строчек от сына, который оставил ее в поместье и не появлялся уже несколько суток. — Благодарю, Пэри. Прошу, оставь меня, — озадаченный взгляд прошелся по лицевой части письма, впитывая почерк, который явно не принадлежал Драко. — Как прикажете, Госпожа, — эльф сдержанно поклонился и растаял в воздухе с тихим хлопком. «Дорогая, Миссис Малфой. Я решил написать вам, потому что не уверен, что могу обратиться к кому-то еще. Откровенно говоря, я не знаю к кому обратиться, потому что не понимаю, что со мной случилось и происходит по сей день. Кажется, что-то произошло, я почти ничего не помню. Не знаю. В обрывках моих воспоминаний я доверял вам и, надеюсь, я сделал правильный выбор. Прошу, найдите меня. Мне нужна помощь, потому что я не справлюсь с этим один. Я в поместье Ноттов. Отец скоро должен вернуться. Он всегда возвращается, и я не должен здесь находиться иначе он убьет меня. Прошу вас, помогите мне. Теодор Адриан Нотт» — Т..Тео? — шепот сорвался с губ, заставляя вновь и вновь пробегать по письму взглядом, но с каждым разом оставляя все больше и больше мыслей в голове, ошарашенной Нарциссы. Мальчик жив? Кажется, она не слышала о нем с того момента как Люциус кичился меткой Драко и отсутствием наследника Ноттов на церемонии посвящения в Пожирателей Смерти. Он не знает об окончании войны? Что с ним сделал Адриан? Прошло шесть суток, а это значит Нотт старший либо в бегах, либо мертв. Стоп. Орден победил и первым местом, где они стали бы искать беглого пожирателя — родовое поместье, но судя по тому, что мальчик один – Адриан мертв и Орден знает об этом. Но как же тогда Теодора до сих пор никто не обнаружил? — Пэри! — впервые за все года гавань умиротворения Нарциссы слышала ее крик. Эльф появился в ту же секунду, испуганно поднимая огромные глаза на хозяйку и держа в вытянутой руке другое письмо, будто призыв Нарциссы выдернул его во время получения несчастного конверта. — Когда пришло письмо от Нотта? — Сегодня ночью, Госпожа, около двух часов. — Я прошу будить меня незамедлительно, если от него появится новое письмо. Что у тебя в руках? Эльф протянул письмо и Нарцисса узнала на нем печать министерства. — Вам письмо из Министерского Визенгамота и ежедневная корреспонденция. Я могу сделать для вас что-то еще, Госпожа? — Пэри завел ручки за спину и склонил голову в поклоне. — Отыщи моего сына, срочно, сообщи, что Теодор найден и мне нужна его помощь. Эльф поспешно исчез, оставляя хозяйку в напряженной тишине. Пальцы женщины, еще не отошедшие от тремора, потянулись ко второму письму, заставляя сердце Нарциссы сжаться в иррациональном страхе от неизвестного содержания. Интуиция Нарциссы Малфой – вещь поистине легендарная. Женщина не раз опиралась на свои чувства, спасая себя и Драко от многих опасностей последних лет жизни. И этот раз не стал исключением, проходясь таким знакомым холодком по спине. «Уважаемая, Миссис Малфой. Настоящим письмом, Визенгамот магической Великобритании уведомляет Вас, о необходимости явиться на слушание в качестве свидетеля по делу задержанного Драко Люциуса Малфоя, которому предъявлено обвинение о причастности и пособничестве Тому Марволо Реддлу, также известному как Тёмный Лорд, во Второй Мировой Магической войне. Слушание состоится сегодня 8 мая в 15:00 в полном составе Визенгамота. С уважением, секретарь отдела Визенгамота – Оливия Роуз Брандт.» Хлопок аппарации оторвал женщину от чтения, и она быстро перевела взгляд на появившегося домовика. — Пэри не удалось передать послание Госпожи, Хозяин находится в министерстве под заключением до суда и к нему не допускают. И время остановилось.***
POV.НоттThe alien – Ben Salisbabury & Geoff Barrow (включить до прочтения главы)
— Тео? — Тео! Шепот появлялся с разных сторон как назойливый комар, не желая покидать свою добычу пока не выжмет всю кровь до капли. Кровь. Темноту подземелья переполняла кровь. Кровь и шёпот. Моя кровь. Чей шепот? В моей клетке 4 угла. В каком углу ты появишься? Я буду сидеть посередине камеры. И тогда эта кровь, что стекает с каменных стен, меня не утопит. Шепот усилился, сливаясь в приглушенное шипение. Оно рядом. Нет. Ты меня видишь? — Обернись, Тео. По спине пробегает волна теплого воздуха. Ещё одна. Ещё. Ты дышишь мне в спину. Поворот. Угол слева, справа. Пусто. Ты дышал? Я закрываю глаза и выдергиваю свои ресницы в ожидании. Одна. Две. Три. Четыре. Кровь. Пять. Шесть. Семь. Кровь. Кровькровькровь. — И ТЫ ПАДАЕШЬ. ПАДАЕШЬ, ТЕО, ТЫ ПАДАЕШЬ! Мое тело вскакивает от громкости крика прямо за спиной. Мое тело? Угол пуст. В нем я. Это мой крик. Это мой шёпот. Это моя кровь. Это я лью ее на стену. Или не я? Или это он? Кто он? Кто я? Мои зубы вонзились в руку. Чья это рука? Их было много в этой комнате. Рук, ног, конечностей. Голод. Жажда. Пей, пей пока не упадешь. Пей, пока не вырвет как тогда. Пей свою кровь, Тео.***
POV. ДракоДрако - Ideя Fix – Витамины (включить после прочтения главы)
Драко - Neversmile – Клоун (включить после прочтения главы)
Так вот как выглядит святая святых министерства магии - зал заседаний Визенгамота. Тысяча оттенков черного окружали меня со всех сторон, будь то антрацитовый паркет или аспидные плиты на стенах, в отражении которых суетливо рассаживающиеся люди. Это место извращенно напоминает мне торт – помещение в виде шестигранника, по периметру которого протянулись многоярусные высокие скамьи для членов Визенгамота, одетые, ко всему прочему, в темно-бордовые мантии. Натыканы как вишни. И посреди этого великолепия возвышается временный министр магии - Кингсли Бруствер. Он похож на свечку из темного воска. Торт со свечкой по имени Кингсли. Полагаю этот торт видел каждый сидящий в Азкабане. Вот это проводы, никак подарок жизни. С минуты на минуты вся суета закончится, и начнется моя публичная казнь. Уверен, стараниями отца, я попаду в Азкабан до того, как успею моргнуть. И я не чаю надежд, что когда-нибудь выйду оттуда живым, потому что во всем, что произошло была и моя вина. Жаль, что я ничего не могу исправить. Зал заполнялся все новыми и новыми людьми, и от скуки я решил рассматривать каждого. Забавно, как многие прятали глаза, кто от страха, кто от стыда. И им было чего стыдиться. В побоище, что устроил змееголовый, принимали бой в большинстве своем дети. Где же были все эти бордовые крысы? Сколько их? Два, восемь, шестнадцать. Мои глаза блуждали по рядам, пытаясь сосчитать количество людей. Неожиданно я наткнулся на знакомые платиновые пряди. Мама. Какого черта? Зачем ты вылезла? Я сделал все, чтобы ты была в Меноре! Мои глаза метались в ярости по ее лицу. Мама. Не смотри так на меня, прошу тебя. Я все равно ничего не смогу сделать, и ты это знаешь. Неожиданно на плечо Нарциссы легла ладонь. А они что здесь забыли? Поттер склонился и прошептал что-то моей матери, та кивнула и легко обернулась, чтобы пожать руку… Грейнджер? У нас тут гребаная встреча выпускников! В ту же минуту воздух разрезал громкий стук молотка. — Слушание по делу Драко Люциуса Малфоя объявляю открытым! — голос Кингсли разнесся по всему залу вызывая кромешную тишину. Справа от Бруствера, ниже на один ряд, сидела женщина с внушительной стопкой пергаментов, выудив один из них и подвесив его с помощью магии, Вишня номер один (ну надо же их как-то различать) зачитала обвинение. — Драко Люциус Малфой, Вас обвиняют в пособничестве Тому Марволо Реддлу, более известному как Тёмный Лорд, использованию непростительных заклинаний, а также удержанию пленных в родовом поместье Малфой-мэнор. Вам есть что сказать в оправдание? — Нет. Резкий вздох послышался со стороны, где сидела Грейнджер. Поттер тут же схватил ее и Нарциссу за предплечья. — Что ж, в таком случае, я не вижу смысла продолж…. — Зато у меня есть что сказать! Свидетель защиты - Гарри Джеймс Поттер. Святая титька Морганы! А я-то думал, что видел все в этой жизни! Шрамоголовый на всех парах спустился со скамьи и встал передо мной в паре метров, поднимая голову и фокусируясь на Кингсли. По залу прокатился шокированный шепот вишень. — Мистер Поттер, вы готовы дать показания? – Бруствер подался вперед, оценивая ситуацию. — Да. — Вы клянетесь кодексом волшебного сообщества говорить правду и только правду, а так же предоставить свои воспоминания в Омут памяти в качестве доказательств? — Клянусь, — голос Мальчика, который защищает всех и вся, был непоколебим. — Визенгамот вас слушает. Удивительно, но поведение Поттера ничуть не смутило Кингсли. Ну конечно. Золотой мальчик победил рептилию и теперь каждый просто обязан его выслушать, наверняка в данный момент в волшебном сообществе нет фигуры более влиятельней, чем он. — Мистеру Малфою предъявлено несколько обвинений, и я считаю необходимым обсуждать каждое отдельно, — начал свою пламенную речь Поттер, — начнем с удержания пленных. Полгода назад меня, Гермиону Джин Грейнджер и Рональда Биллиуса Уизли пленили егеря. Как известно, пленных доставляли в Малфой-мэнор для идентификации личности, а наше обнаружение было их первостепенной задачей. Дознание проводила Беллатриса Лестрейндж и нас разделили. Я и Рон были отправлены в подземелья замка, а Гермиону держали в гостиной. Уже находясь внизу, мы с Роном встретили без вести пропавшую Полумну Лавгуд, гоблина Крюкохвата и мистера Оливандера. Сразу после освобождения пленных я разговаривал с каждым из них, и именно от них я узнал, что Драко содействовал пленным мэнора, не имея возможности для помощи в побеге. Он, рискуя собственной жизнью и жизнью своей семьи, оказывал гуманитарную помощь в продовольствии и медикаментах, игнорировал приказы о пытках и не проводил допросы, попросив их троих просто кричать, чтобы скрыть факт отсутствия допросов с пристрастием. Воспоминание о каждом разговоре будет передано Визенгамоту в качестве свидетельства в пользу... — Кхм! Выступление Поттера было намеренно прервано сухим старческим голосом. — Почему же в таком случае, мистер Поттер, эти трое не явились на заседание в качестве свидетелей? – лицо старика в бордовой мантии скривилось в довольной ухмылке, а маленькие водянистые глазки горели азартом, – быть может они не хотели бы оправдания молодого Пожирателя Смерти? Я наблюдал за поединком. Медленно подойдя к трибуне и поравнявшись взглядом со стариком, Поттер упер руки по обе стороны от члена визенгамота: — Почему они не пришли, говорите? – шипение, как затишье перед оглушительной бурей. И гром не заставил себя ждать, — Потому что они погибли! Сражаясь на войне! Как сражался мистер Малфой, который на моих глазах посылал проклятия в ПСов, вампиров и оборотней, выступающих за сторону Реддла. А вот Вас я там не припомню! Пацифизм - дело милое, но война, как известно, была Мировой и сторона Малфоя мне понятна куда больше, чем, например, Ваша. При всем уважении, хотелось бы напомнить, что все интересующие Вас вопросы задаются в конце выступления стороны защиты. Обувь Избранного скрипнула при повороте на пятках, и я впервые смог увидеть его лицо. Лицо человека, который защищал меня так, как не защищал никто и никогда в этой жизни. Его глаза встретились с моими, и я опешил от его решительности и гнева. — Я прошу членов Визенгамота принять во внимание, что общество магической Великобритании построено патриархатом, и чистокровные семьи больше всего чтут эти традиции. Какой выбор был у Миссис Малфой и ее сына, если Люциус стал Пожирателем и верил в идеалы Воландеморта? Прежде всего, он был мужем и отцом в этой семье, однако, требуется огромное мужество лгать самому темному волшебнику всех времен за спиной мужа, и еще больше мужества, чтобы прямо перед носом Воландеморта предать отца и отдать свою волшебную палочку мне. И не будет лишним напомнить, что именно от этой палочки пал тот, чье имя вы до сих пор боитесь произносить! У вас есть вопросы? Какого хуя, Поттер? Вот мой вопрос! Какого хуя ты меня защищаешь? Почему ты видишь все это во мне, а те, кого я любил нет?! Я горел заживо и без шансов на спасение. Меня топили собственные мысли и осознания, с которыми я не знал и не умел справляться. Все семь лет я презирал этого человека. В ход шло все, и драки, и паршивые шутки. Вот только паршивой шуткой, в конечном счете, оказался я. На какое-то время я выпал из реальности, уши заложило, и силуэт Поттера начал размываться. Какофония голосов в этом торте из дерьма и правды слилась в единый гул, пока очередное долбанное потрясение не воткнуло свой крюк мне в глотку. — Малфой. Слышишь меня? Гермиона, твою в рот, Грейнджер! Ее тощая рука невесомо касается моего предплечья, а наклонившаяся ко мне фигура закрывает от посторонних глаз. Какого. Собачьего. Хрена? — Малфой, – шепот перед моим лицом, — приди в себя, они перенесут заседание, если ты сейчас отключишься. Мы должны сделать это за один раз, иначе ничего не получится. Что сделать? Что ты вообще делаешь около меня? Я потерял всякую нить осмысленности происходящего, и старался найти ответ в глазах Золотой девочки, но Грейнджер была бы не Грейнджер, если бы не отвечала на вопросы, которые еще не успели задать. Ее глаза светились холодной уверенностью, а ровный голос отразился от стен зала заседания. — Свидетель защиты – Гермиона Джин Грейнджер, — медленно расправив спину и плечи, ведьма развернулась и устремила гордый взгляд в сторону присяжных волшебников Визенгомота. И крюк из моей глотки вырывают вместе с потрохами. Знаешь как называется эта эмоция, Грейнджер? ОХУЕНИЕ. — Прежде всего, я хотела бы сказать, что находясь в плену в Малфой-мэноре, на допрос Беллатрисы Лестрейндж был приглашен мистер Малфой-младший, для опознания меня, мистера Поттера и мистера Уизли, так как мы были однокурсниками и знали друг друга в лицо. Однако, Драко не выдал нас, хотя имел все возможности. В случае Драко Люциуса Малфоя, стоит принимать во внимание термины из психологии о поведении детей, воспитанных в деструктивных семьях, а также термины вынужденного подчинения в условиях опасных для жизни… — Это не слыханно, девочка! Мы будем обсуждать в стенах Визенгамота магловскую науку о разуме?! — старик с масляными глазками задыхался в возмущении брызгая слюной на соседних вишень. — Эта, как Вы выразились, девочка, была на передовой, спасая Вашу задницу от Воландеморта, и как видите удачно, раз эта самая задница все еще при Вас, а не висит на пике у здания министерства с развивающимся флагом «Предатель крови». Для Вас я Мисс Грейнджер, запомните это как следует. И самое главное, – голова Гермионы наклонилась, а взгляд впился прищуром в его вытягивающееся лицо, – Вы имеете что-то против маглов? На одну секунду, мне показалось, что Вы ставите их на ступень ниже волшебников… Моя челюсть трансгрессировала на пол и валялась там вместе с челюстями всего Визенгамота, а венцом этой кучи была челюсть неугомонного пердуна, что не давал продыху ни Поттеру, ни Грейнджер. Мой взгляд зацепился за единственного человека, который выбивался из дружного коллектива под названием «мы в ахуе» - Кингсли. Край его губ еле заметно приподнялся, глядя на Визенгамот. Стоп. ЧТО?! Клянусь Мерлиновыми трусами, он знал! Он знал все с самого начала! Естественно, Кингсли проявил себя как сильный политик и стратег еще во времена войны. Он точно знал, кто будет в составе Визенгамота, как знал и то, что после ужасов войны, люди будут хотеть расплаты. Людям всегда нужна кровь. А значит все это не только суд, но и показательная порка в погоне за двумя зайцами – посадить виновных и насытить народ справедливостью. Логично предположить, что оправдывая Пожирателей Смерти, да еще и с самой громкой фамилией, он потеряет власть, а значит, нужно сделать так, чтобы даже самые ярые открытые защитники чистой крови сдали свои позиции прямо на заседании. И кто справился бы с этим лучше, чем Герои Второй мировой, личности, которых можно считать неприкасаемыми? Блядь, это немыслимо. Их роли идеально распределены: Поттер давит на то, что сражались дети, а Грейнджер подначивает тему о магглорожденных, тему с которой началась война. Гениально. Осознания взрывались в моей голове одно за другим, а разыгрываемый спектакль превратился в неистовство голосов и хаотичных движений, загнанных в угол вишень. Очевидно, пока я выстраивал в голове логическую цепочку и подбирал с пола челюсть, буйство вопросов и криков продолжалось, но Кингсли чувствовал, что момент нельзя упускать и дожимать надо пока эффект действует. — СОНОРУС! – Бруствер встал, поднося палочку к горлу и зал затих, — Показания Мистера Поттера и Мисс Грейнджер проверены через омут памяти и подтверждены авроратом. Визенгамот удаляется для ознакомления с воспоминаниями, объявляется часовой перерыв, после чего будет вынесен приговор. Это невозможно. Я задавался миллионами вопросов, но главным из них был ПОЧЕМУ? Семь лет испепеляющего презрения, семь лет я гадил в душу этой девчонки, считая ее грязью и дерьмом. Но сегодня, спустя семь гребаных лет, она стала женщиной, которая раздавила пол зала в ничто, и тем самым показав кто из нас двоих действительно является дерьмом и нуждается в покровительстве. Вероятнее всего мне не дано постичь такой дружбы, какую имели Золотое трио, беззаветно защищать друг друга – это не про Слизерин. Я так старался уберечь себя и мать, но это явно не достойно того, чтобы тебя так отъявленно спасали, пусть и так эффектно. Грейнджер, я не имею права поверить в то, что это может сработать, но то, что ты лучше меня - я верю. И считаю это честью.