Тридцать шесть видов утреннего города

Двумя этажами ниже уже должно начаться пестрое празднество, но ни господин придворных собраний, ни правый секретарь учебных дел не торопились присоединяться к нему. Весь стол заставлен футлярами с украшениями, повсюду разложены тонкие одежды, но никто не удостаивает это великолепие взглядом, никто не утруждает себя выбором. Господин-виверна смотрит в медное зеркало, но вид собственного лица не интересен; смотрит на отражение комнаты, на строгий профиль доверенного Хайтана. И отказаться от приглашения поздно, и находиться на простонародном приеме не хочется. Остается только вести неторопливые разговоры, чтобы явиться слишком поздно: — Иногда я задаюсь вопросом, как бы выглядела наша повседневность, очаруй царственная основательница Лия не виверну, а другое существо. Скажем, кролика. Тогда вместо чудовищных когтей мне следовало бы носить декоративные уши. Например, вот так? С этими словами Лазарь поднес ладони к вискам, изобразил закованными в медь ладонями длинные ушки. Древний металл холодил запястья, тонкие цепи отбрасывали филигранную тень на тонкую, с синими сосудами кожу, три длинных украшения на большом, указательном и безымянном пальцах загибались к ладони; темная поверхность не блестела, не отражала яркий свет, но не старость тому виной: ритуальное оружие имитировало матовость хищных когтей. Хайтан, конечно, не был очарован очередной выдумкой. Отвлекся от очередной главы своих еженедельных новелл на дешевой бумаге, проронил: — Декоративные уши были бы меньшим из зол. Если бы одним из основателей рода был оборотень из жалких травоядных, у вас вместо виверновой печати была бы кроличья, и обращались бы к вам: господин-кролик. Как знать, с такой этимологией стала бы ваша семья правящей, переборола бы семьи со знаками лис, соколов и змей? — Разве что за счет свойственной кроликам плодовитости. Сочетаться узами сердечной дружбы со всеми, кто подвернулся под руку, — слегка улыбнулся Лазарь. — Хотя как знать, если б рождалось больше наследниц… и у них был выбор, править или строить свое счастье… что изменилось бы? Ответить на это было особенно нечего: история не терпит вопроса «но что, если…». Да и в противовес науке еще ни один из бойких авторов не начал новеллу «О моем перерождении в кролика: нежная госпожа и бесполезный спутник собираются избежать гнева антагониста и основать собственный город на краю земли!» Лазарь снова приложил металлические когти к вискам, всмотрелся в золотистую поверхность зеркала. За его спиной снова стоял лучший из подчиненных, его темные до черноты одежды странно одноцветные на фоне хаотичной комнаты. Милый Хайтан цепко берет его руки в свои, горячие и сухие, и говорит: — О наследницах я не могу говорить, но не могу игнорировать, как в вашем исполнении не соблюдаются пропорции. Так у вас скорее треугольные уши медведя. Если вы повернете ладони параллельно вискам… — Все вам нужно исправить. Признайтесь, критика мимолетных идей не мешает вам наблюдать за приятной рекой жизни? — Оценить эту приятность нам доведется в следующие часы. Вы придумали, чем еще заняться, чтобы мы могли сильнее опоздать? Этого человека совсем не учили изящным беседам! Лазарь недовольно повернулся от отражения к самому Хайтану, изобразил, будто тянется укусить непочтительные руки — а вопреки жалкому состоянию здоровья, зубы оставались загнутыми, острыми, нечеловеческими. Смешно сказать, но Лазарь долго думал, что такие зубы у всех в Беловодье — а оказалось, у большинства зубы подобны кроличьим: тусклые, прямые, совершенно неострые, и передние клыки в один ряд. Кусать себя Хайтан не давал, убрал руки недосягаемо далеко. Пришлось предложить ему, глядя снизу вверх: — Можем еще раз переодеться. О нет, без вашей помощи мне не справиться, что же делать, как быть… придется вам ко мне снизойти и быть настолько неторопливым и аккуратным, как только вы можете… Он замолчал, надеясь услышать правильный ответ, но вместо этого поспешил проговорить еще одну идею: — Или! Можно доверить нести гуцинь тому дурачку Су-О в надежде, что ее уронят, нанесут непоправимый ущерб и придется искать достойную замену. Но разве возможно заменить столь любимый… — Будет так печально расстаться с ней после трех сезонов вместе, — подтвердил Хайтан. Проявив определенную наглость, он прижал ладонь к губам господина-виверны и тем оборвал вдохновенную речь. — Но ваш первый вариант мне понравился больше.