Кремово

Drag my teeth across your chest to taste your beating heart

Божья коровка — красная с чёрными пятнышками, перебирая лапками, ползёт вертикально вверх по оконному стеклу. — Хё... Чимин не успевает договорить, оборачиваясь — ему в рот, между губ, как соску вставляют спелую клубнику. В глубоких, тёмных глазах Юнги — вспыхивают алые искорки смешинок. — Кушай. Чимин встретил его, возвращающего из магазина с пакетом клубники, упаковкой свиной печени, каким-то чудом найденной сметаны, и — естественно — с неизменным стаканом ледяного кофе. — Где ты был днём? — В кровати. Застать хёна бодрствующим можно в лучшем случае после обеда, и Чимина беспокоил сбитый режим старшего, хотя, это же означало и то, что вероятнее всего он останется у него на ночь. Юнги готовит ужин на просторной, отлично оснащённой кухне скупыми, отточенными движениями — ни одного лишнего. Загляденье. Мин редко это делает, холодильник почти всегда пуст, и у Чимина закрадывается впечатление — льстящая мысль, что тот готовит специально для него, а в остальное время, наверное, довольствуется доставкой. — Долго ещё? Юнги снимает крышку со сметаны, макая в неё клубнику и вновь кормит Чимина с рук. — Девять минут. Спасибо Ким Намджуну, парню из универа, что постарше Чимина, но учится на том же курсе. Супер-мега-мозг-Джун, которому самому бы пойти в преподаватели. Сдружившись с Паком он пообещал помочь с курсовой работой, а потом вдруг перенаправил к Юнги, познакомив с ним. Чимин был хорош в точных науках — математика, химия, всё это схватывалось на лету без проблем, но литература и прочая лирика, тут ему было необходимо чьё-то участие. Мин Юнги был музыкантом, сочиняя музыку и тексты, работая удалённо продюсером, отказавшись получать очередное высшее образование с Намджуном и имея больше свободного времени. И вот уже около месяца Чимин приходит в квартиру хёна, что в обязательном порядке кормит, проверяет, чтобы Паку не было холодно или жарко, и только потом включает ноутбук «Омен» с жутким логотипом и красной подсветкой клавиатуры. Колонки у ноута дерьмо редкостное, поэтому Юнги разрешает торчать за ним сколько угодно, сам медитируя над треками в домашней студии, где техника помощнее. Воспитание Чимина не позволяло спросить в лоб, сколько хён получает денег чтобы ещё и безбожно баловать тонсена, закармливая и кутая в свои толстовки, убеждая оставить их себе. — Хёёён? — М? — Ты клёвый. — Спасибо. У Чимина тут были даже свои персональные палочки, а из банки с острым кимчи ел только он. А ещё, у Чимина было подозрение, побуждающее пристально следить за Юнги... Мин выглядел молодо и миловидно, без паутинок морщин, с гладкой, мраморной кожей. При этом он вёл себя иногда как старый дед, ворча: «А вот рааааньше», обладая впечатляющими знаниями об этом «раньше». Юнги был чудовищно ленив и заторможен, шаркая по квартире в тапках и в шёлковой пижаме, однако, когда Чимин чуть не свалился, встав коленями на кухонную стойку, потянувшись к верхней полке шкафа — он успел поймать. Ходил он в обычно во всём чёрном и волосы красил в этот же цвет, потому что, по его словам, был полностью седым. Он не любил солнце, натягивая кепки и панамы, а его конечности вечно были холодными, что не удивительно, если до поздней осени носить шлёпки и пить литры кофе, сужающего сосуды. Кофе Юнги предпочитал покупать в определённой кофейне, неподалёку от дома — элитные сорта там стоили невменяемо дорого, Чимин попробовал лишь раз из стакана хёна и плевался потом весь день. Сладковатая, вязковатая бурда для эстетов-ценителей, фу. Юнги покупал ему коктейль попроще, с шоколадной крошкой и шариком мороженного. У старшего была привычка проводить языком по зубам, не размыкая рта, облизывать уголки губ, губы — он постоянно вылизывал собственный рот. Ещё он грыз ногти, машинально, и Чимин удивлялся как у него успевает там что-то отрастать?.. Юнги был страненнький, немножко позёр, и Пак был почти уверен в том, что... — Я нравлюсь тебе. Хён в ультимативной форме «предложил» переночевать. В гостевой комнате у него, по заверениям, жуткий бардак, и туда он не пустил. Диван в гостиной неудобный для сна, а широченная кровать с кучей подушек — самое подходящее место для того, чтобы крепко обнимать в ней Чимина, жадно вдыхая его запах волос. Чимин принял предварительно душ, используя свою мочалку и свою бритву, почистил зубы своей щёткой, и пижама у него тут тоже была своя. Юнги не скупился, создавая все условия для комфорта студента. Других таких друзей у Чимина не было. Саркастичных, и ебически заботливых. Растягивающих работу над курсовой, переходя на отвлечённые темы и болтая допоздна, заваривая чаи и нарезая фрукты, подкладывая орехи, накрывая пледом и ненавязчиво переплетая пальцы, пододвигаясь ближе... Юнги точно влюблён. Однозначно. Чимин поворачивает голову, вслепую пытаясь попасть в тонкие губы и стонет, когда опережая Юнги впивается в его крепкую шею, ставя засос. Это даже немножко больно, и за первым засосом следует и второй, и третий... Намджун хватается за грудь в области сердца увидев зацелованного и покусанного Чимина на следующий день и, побледнев, тихо спрашивает: — Ты... Ты теперь знаешь? — Конечно, Юнги-я не то чтобы прямо скрывался. Я знаю, что он без ума от меня. И мы официально пара. Я бы даже замуж за него вышел и взял его императорскую фамилию. Чимин подмигивает, широко улыбается и смеётся. Юнги, наводящий порядок в красной гостевой комнате в общем-то тоже счастлив, тихо смеясь в тишине.