Кремово

Чимин приступает к исполнению своего плана — чертит губами влажные дорожки, опускаясь поцелуями вниз по шее. Хён податливый под ним, поворачивает голову, чтобы было удобнее, закрывает глаза… — Знаешь, — совсем не возбуждённым голосом произносит Юнги. — Статистически, шансы на оргазм выше, когда на ногах носки. — Носки?.. — Чимин с нажимом вёл подушечкой большого пальца от пупка к лобку, и замирает посреди движения. Видит, как Юнги поджимает губы, и трогает его нос — холодный, и это отрезвляет, помогает вынырнуть из пелены похоти. Чимин соскакивает, бросается к ящику с одеждой, ищет и находит и носки, и толстовку, хватается за ледяные ступни старшего под одеялом и шипит: «Хён, ну как так?». Май, ночь, прекрасный принц уже почти окоченел, неловко продевая руки в рукава. — Извини. — За что? Договаривались же, что мы только по обоюдному желанию и отказ нормален. — Я бы хотел тебя хотеть всегда, — обнимая Чимина как большую, плюшевую игрушку, Мин вздыхает, переплетая с ним ноги. — Мне вот так тоже нравится, правда, всё в порядке. Спокойной ночи, Юнги-я. — Спокойной ночи. Юнги благодарен. За то, что выспался, за то, что Чимин не устроил сцену, а окружил заботой и всем собой, отогревая. В рассветных лучах Юнги решает продолжить начатое вчера. Медленно обвивает кольцом рук, прижимаясь сзади вплотную, коротко лижет за ухом… — Доброе утро? — весело интересуется проснувшийся от манипуляций Чимин, и хихикает от щекотки внизу живота. Толстовка и носки летят на пол. Пижамные штаны и рубашка туда же, вместе с бельём и футболкой Пака. — Не поворачивайся, — предупреждает Юнги, и дело не в утреннем дыхании, а в желании влезть между бёдер, потираясь сначала об услужливо выставленную задницу. Чимин тихонько стонет от тесного, крепкого обхвата длинных пальцев на члене. Спросонья ощущения не такие яркие, как обычно, поэтому то, что грубо и насухую — побуждает его обильно течь, прикусывая губы, когда Юнги размазывает круговыми движениями выступившие капли смазки по головке. Со стороны они два слипшихся в одно ленивых, голых тела, и осознают себя в моменте, когда раздаётся стук в дверь. — Шуга! Вставай, нам нельзя опаздывать на встречу, — преувеличенно жизнерадостно сообщает Намджун. — Блять. Встреча действительно важная, и Юнги действительно не успеет и кончить, и собраться. — Малыш, прости, прости пожалуйста... Россыпь быстрых поцелуев по плечам, и резкая пустота между ног и за спиной. Чимин тоскливо воет в подушку, и провожает взглядом суетящегося, виноватого и злого Юнги, что с трудом застёгивает ширинку на джинсах. — Идём? Намджун, безмятежный и не подозревающий ни о чём, недоумевает, когда Юнги выхватывает у него недоеденный сэндвич, пожирая в пару укусов с мстительным огоньком в глазах. — Идём. И весь грёбанный день Юнги хочет Чимина. Возбуждение то накатывает на него, как волна, то отступает, чтобы вернуться вновь. Кровь устремляется от мозга в пах, и сосредоточиться на работе вообще не получается. Юнги сидит со скрещенными ногами. Бежит до не самой ближней кофейни, самостоятельно вызвавшись чтобы проветриться, даже стреляет сигаретку у менеджера. Не помогает ничего. Заклинило на том, как утром неспешно толкался между бёдер, и вот лучше бы он делал это тогда активнее, честное слово. Намджун страхует все зависания и выпадения из реальности не выясняя причин, хлопает по плечу, предлагает поужинать вместе… — Нет. «Чиминапиздецблять я скоро буду не ешь» …Выходя из танцевального зала, Пак отказывает младшим в походе в ресторан и несётся в душ. Разогретые после тренировки мышцы поддаются дополнительной растяжке, раскрываются от торопливого и настойчивого проникновения одного, а затем и двух пальцев. На третьем Чимин кончает, увлёкшись, и это приятно, но не то. Как резко дунуть на угли, что потухнут на пару секунд, а потом наоборот загорятся ярче. Юнги он встречает в невинном образе милаша с влажными волосами и в домашней одежде, потягивая сок через трубочку. — Привет. — Привет… — подозрительно прищурившись, Мин цепко разглядывает, и узел в животе скручивается болезненно. — Я тебя выебу. Чимин читает обещание по губам, потому что на кухне гремит посудой Сокджин, болтая с Намджуном. — Тэхён и Чонгук утянули Хосока за собой пойти шашлыки есть… — Ага. Рука Юнги мелко дрожит то ли от ударной дозы кофеина, то ли от того, что остатки самообладания покидают с приближением к спальне. — И короче… — Намджун осекается, перебиваемый громко зазвучавшей музыкой. Склонив голову на бок, он чуть хмурится, вслушиваясь, и ржёт от фразы: «You ask me what I want from life, I said to make a lotta money and feel dead inside». — Как под это вообще можно трахаться? — Не думаю, что у Шуги есть специальный плэй-лист для этого, — Сокджин поливает курицу сливочным соусом. — Давай им составим и подарим на годовщину? — И гробы себе сразу закажем? — Кстати, заметил, он убрал все треки Doja Cat, после её победы на Грэмми. — Чимину очень нравилась «Kiss me more», его всегда она заедает. — Интересно, а сколько людей занимаются сексом под нашу музыку? — Фу, Намджун. — Хочешь сказать, что мой голос недостаточно томный?.. Чимин не слышит ничего, у него шумит в ушах, зудят губы, а ноги подпрыгивают на плечах Юнги, что сжимает его горло. Даже если бы под дверью стоял детский церковный хор в белых платьях и со свечками, чёрта с два это отвлекло бы или остановило. На груди — свежий укус с отпечатком зубов, волосы растрёпаны, а член Юнги так глубоко внутри, и Чимин сжимается, приподнимаясь, чтобы поцеловать. Юнги вгрызается в пухлые губы, придерживает под лопатками, вбиваясь размереннее. Наконец-то.