But this time, I mean it I'll let you know just how much you mean to me As snow falls on desert sky Until the end of everything I'm trying, I'm trying To let you know how much you mean As days fade and nights grow And we grow cold
***
Джейс. Он встретил Аманду снова. На этот раз они пересеклись утром. Она смиренно сидела в холле, где обычно оставляли всех, кто не являлся работником или учеником Академии. Какой-то отдельной комнаты для посетителей не было, поэтому всех оставляли ждать чуть ли не у выхода, если вообще пускали внутрь. Это был учебный и исследовательский корпус, так что посторонних тут не жаловали — боялись шпионажа идей, кражи оборудования, порчи имущества. Библиотека же находилась в другом корпусе, и являлась открытой для посещений в дневное время, однако некоторые её секции оставались закрытыми для обычных посетителей. Чего стоит только тот факт, что Виктор, будучи ассистентом декана Академии, имел неполный доступ. Удивительно, как ловко Совет создавал иллюзию доступности образования. Охранник подошёл к Аманде раньше Джейса. Было заметно, что он не был настроен дружелюбно. -Прошу прощения, но я вынужден попросить вас уйти. Аманда посмотрела на него с удивлением, но потом прикрыла глаза, сделала глубокий вдох и встала. Вздернув голову, она уверенно спросила: -Я могу узнать, почему? -Можете, — он хмыкнул, — скажу, как есть — вы здесь не первый день крутитесь. Это привлекает внимание и вызывает вопросы. Уж не знаю, сказали ли вы мне правду и действительно ждёте здесь кого-то, — он осмотрел её с головы до пят, — но могу сказать точно, что бродяжек пускать внутрь я не намерен. Полагаю, человек, которого вы ждёте, даже не существует. А вот это Джейс счёл грубым. Он взглянул на женщину — вся её уверенность таяла на глазах с каждым словом охранника, сменяясь бессилием и отчаянием. Она говорила, что тут учится её сын… Но она так и не назвала его имени. Даже не сказала, как он выглядит. Искать его по всем аудиториям Аманду никто бы не пустил, так что ей оставалось только ждать внизу, надеясь, что юноша спустится, и они пересекутся. Но если она не может дождаться его уже не первый день… Разумно подумать, что женщину могли подослать для шпионажа. Вот только Джейс ей верил. Он вдруг представил свою мать, ждущую его, Джейса, и представил, как сильно разбилось бы её сердце, если бы ей сказали, что её сына не существует. Он двинулся по направлению к ним. -Аманда! — сказал Талис как можно громче, привлекая внимание обоих, и лучезарно улыбнулся женщине. Затем взял изящную ладонь с тонкой болезненно-бледной кожей и поцеловал её тыльную сторону, — Как я рад, что вы всё-таки пришли! Охранник скрестил руки на груди и ответил, перебив женщину, собиравшуюся что-то сказать, пренебрежительным тоном: -Мистер Талис, я сам тут разберусь, вам лучше пойти заниматься своей работой. Парень посмотрел на охранника, улыбаясь одними губами, в глазах же его стоял холод. -Я стал свидетелем того, как вы грубите консультантке, которую пригласил лично я. Вам следует идти и заниматься своей работой. -Она сказала, что ждёт тут своего сына, — он фыркнул, — она не говорила, что вы её пригласили. Я должен проверить её для начала. Джейс угрожающе навис над мужчиной, заведя руки за спину и продолжая улыбаться. -Вы всё ещё не сделали этого? Как много это говорит о вашем профессионализме. Полагаю, мне стоит сообщить Совету, что они взяли на эту должность не того человека, — охранник попытался что-то сказать, но Джейс заткнул его жестом руки, — Увольте, не нужно оправданий. Сын миссис Аманды — мой партнёр. Он должен был проводить встречу, но, к сожалению, он на больничном. Впрочем, вы обязаны быть в курсе. Поэтому я сегодня встречаю миссис Аманду сам. Ложь. Джейс понятия не имеет, как выглядит сын Аманды. Он сказал первое, что в голову пришло, потому что подходило удачно. Нагло соврал и не дрогнул. Однако, это возымело эффект — охранник что-то пробормотал и отступил на шаг. -Можете пройти. -Вот и славно. Дамы вперёд, — в лёгком поклоне Джейс пропустил Аманду впереди себя. Он надеялся, что она не будет колебаться, подыгрывая в его спектакле, и она, будто прочитав его мысли, гордо вскинув голову и заведя руки за спину, прошла дальше холла. Вести Аманду было некуда, разве что в лабораторию. Сам Джейс вообще-то собирался спуститься к себе в кузницу, чтобы доделать подарок для Виктора, однако он не был уверен, можно ли оставлять женщину где-то одну. Он всё ещё плохо знал её, а она не знала и миллиметра в этих стенах. Спускались они молча, каждый не знал, что сказать. Джейс подметил, что сегодня Аманда выглядела иначе: в тот раз макияж удалось рассмотреть только в кафе, но сегодня он был ещё сильнее. Тональный крем, очевидно, наносился в два слоя, пряча под собой любой изъян, который мог находиться на лице. К нему были в умеренных пропорциях подобраны тушь и помада. От теней в этот раз женщина отказалась, зато использовала румяна. Весь этот макияж выглядел декоративно и не очень умело, будто в самом деле пытался скрыть что-то. Джейс был уверен, что если его смыть, то и черты лица Аманды будут выглядеть иначе. В сумерках глаза женщины казались карими, но сейчас он увидел, что они были янтарными. В этот раз Аманда была одета в выцветшую, очевидно когда-то бежевую, рубашку с сюртучком и длинным кружевом, спадающим на бедра, потёртые бриджи, жакет и длинный кардиган, сужающийся к пояснице и там же расширяющийся, как плащ. Только обувь не изменилась. Вся её одежда была старой на вид и потёртой. В некоторых местах, если долго всматриваться, можно было заметить зашитые вручную места. Джейс уже догадался, что женщина была из Зауна. Очевидно, она взяла с собой лучшее, что у неё было. Аманда нарушила тишину первой. -Спасибо, что, вступились за меня, — она замедлила шаг, её горделивый стан испарился, — хотя не обязаны были. Правда, Вам не стоило. Я же тут ничего не знаю. Не знаю, где искать его… Мне действительно лучше уйти. Вернуться домой. -И весь путь был проделан зря? — скептично спросил Талис. -Что? -Весь путь от Зауна до Пилтовера, — он заметил, как Аманда раскрыла рот, но тут же закрыла его, — путь до Академии. Путь до сюда, где мы сейчас. Сюда не каждый заунит попадает, на минуточку, Вы знаете об этом лучше меня. Он остановился и встал перед женщиной. Хоть он и был выше, но сейчас они ощущались на равных. -У меня есть мама тоже. И я даже представить не могу, каково это быть на месте Вас или вашего сына. Быть разделёнными. Тот мужчина не поверил Вам, если Вы не заметили, но я верю. И хочу помочь. Вот только мне непонятно, почему Вы не можете сказать хотя бы, как зовут вашего сына, — он развернулся и продолжил идти, показывая, что Аманда может идти за ним. Немного потупившись взглядом в спину уходящего парня, женщина тряхнула головой и поспешила за ним. -Он просил меня не говорить. Он попросил меня вообще ничего не рассказывать ни о себе, ни о нём. Так что никаких личных данных рассказывать я не стану, я же хорошая мама, — на этот раз она карикатурно вздернула нос и улыбнулась. -Ладно, тогда расскажите мне всё, что Вы имеете право рассказать, иначе я не смогу Вам помочь. Хоть что-то ведь Вам можно рассказать. -Мм, — она склонила голову набок, — он очень умный. -Каждый в стенах этого заведения умный. Других не держим. -Тогда красивый. Мой сын самый красивый! Для каждой матери её ребёнок самый красивый. С другой стороны, я могу так выудить больше информации. -Ээ, уже лучше. А если подробнее? В чём он красив? Просто в Академии только мой партнёр не старается выглядеть красиво. Я не к тому, что он некрасив, а к тому, что каждый тут из кожи вон лезет в погоне за модой. -Я не могу описать подробнее, — она невинно улыбнулась, — иначе нарушу просьбу сына. Что ж у тебя за сын скрытный такой… -Тогда можете рассказать его область в науке? Так мы сможем сузить поиск. -Ммм, — она задумчиво постучала пальцем по щеке, затем пожала плечами, — мой мальчик хорош во всём. Ну это уже какой-то абсурд. Джейс остановился и взглянул на Аманду. -Аманда, почему ваш сын сказал Вам ничего не рассказывать? — прямо и в лоб. Улыбка женщины была близка к тому, чтобы померкнуть, но в конце концов приобрела горький оттенок. Она опустила глаза в пол, свела руки за спиной и немного потёрла кончиком сапога кафель. -Потому что он волнуется за меня. У него есть причины переживать за мою сохранность, — она усмехнулась, — даже, если бы я имела право, я не смогла бы сказать Вам, как он выглядит. Потому что не знаю. Мы не виделись очень долго, я просто не знаю, как он сейчас может выглядеть, — она повернулась и продолжила путь, — если честно, я боюсь встречи с ним. Мне есть за что просить прощения, понимаете? Я кое в чём виновата перед ним, кое в чём, что сама бы простить не смогла, — она остановилась у развилки коридоров и обернулась, — кажется, Вы меня куда-то вели? Хорошо, если да, потому что я не знаю, куда идти. Я кое в чём виновата перед ним, кое в чём, что сама бы простить не смогла. Интересно… Если даже моя мать не может поддержать меня, я найду того, кто сможет. Его родная мать пыталась спасти его. Думала, что спасает. Чувствовала ли она себя виноватой за свои искренние намерения? Сейчас Джейс подумал, что из-за него — чувствовала. -Я не отвлекаю? -В чём, чёрт побери, твоя проблема?! Ему захотелось попросить прощения перед матерью за тот суицидальный порыв. Даже при учёте того, что она о нём не знала. -Что это? Ещё один лист с моим именем? -Да, вообще-то. На каждой странице, я должен заметить. Немного эгоцентрично, тебе не кажется? Не такие слова следует говорить парню, который чуть не выпрыгнул из того, что когда-то было балконом. Но этот удивительный человек сказал именно это, осознавая, что для Талиса это будет оскорбительно. Чувствует ли Виктор себя виноватым за то, что сказал? Ведь эти слова могли тяжёлой каплей упасть в полную до краёв чашу, заставляя её содержимое вылиться наружу, сподвигнув парня шагнуть в неизведанное и невесомое. Не чувствует. Ведь это сработало. -Джейс? Вы в порядке? Он моргнул, приходя в себя. Чужая рука, почему-то до невообразимого холодная, вытянула его из воспоминаний. Сама бы простить не смогла… Простить что? В чём эта светлая женщина так провинилась? Почему считает, что совершила перед своим сыном что-то столь ужасное, что боится видеться с ним после многих лет разлуки? А её сын в курсе, что она в чём-то провинилась? -Да… Нам налево. Налево и вниз. Оставшийся путь они продолжили молча. Изобретатель решил не мучить женщину вопросами. Ему всё равно было о чём подумать. К примеру, о Викторе. О той ночи в его квартире, точнее. Они работают вместе уже месяц, и каждый раз, когда Джейс наблюдал за своим коллегой, мыслями он возвращался к тому ассистенту декана Академии (который является главой Совета! И подметил ведь), который предстал перед ним в лунном свете ночи — скромно цокая тростью, опустив голову в его дневник, будто стеснялся взглянуть в глаза. Ниже сантиметров на тридцать. Худой. С убранными волосами, которые непослушно выбивались из стрижки, давая понять, что они вообще-то вьются. С тихим голосом, нежным экзотическим акцентом. Подмечая всю эту не враждебность, Джейс всё ещё был настроен враждебно. «Не самая лучшая ночь, чтобы терять контроль», — подумал он тогда, — «Стоит выслушать его. Нехорошо будет разбиться на глазах у этого милого юноши.» Он тогда не знал, что Виктор старше. Он тогда даже подумать не мог, что этот выходец из Зауна видел вещи страшнее чужого самоубийства в том возрасте, когда Джейс играл с отцом в игрушки. Он был настроен враждебно до первых слов. -Меня заинтересовало то, что ты сказал в Зале Суда. -Только тебя одного. Тогда он подумал, что у этого юноши очень красивый профиль. -Я думаю, ты что-то нащупал. Я хочу помочь тебе завершить исследование. Тогда он подумал, что ему бы до мурашек по коже понравилось, если бы этот юноша уткнулся носом ему в шею. -Когда хочешь изменить мир, не спрашивай разрешения. Тогда он подумал, что его янтарные глаза красивые до безумия. -Моё имя Виктор. Тогда он подумал, что сочетание букв «в», «и», «к», «т», «о», «р» — самое идеальное в мире. Его хотелось повторить. Хотелось повторить, чтобы оно приятно осело на языке. Хотелось коснуться этого юноши, янтарные глаза которого волшебно блеснули в лунном свете — только чтобы убедиться, что он настоящий. С тех пор Джейс часто наблюдал за Виктором. Просто смотрел, зарисовывал, записывал его цитаты. Часто касался. Всё это, чтобы чувствовать, что сей потрясающий юноша — не мираж его одержимого разума, а вполне настоящий человек, которым судьба одарила Джейса. Он помнит, как в порыве чувств резко обнял Виктора, да так, что тот чуть не упал и не утянул за собой Талиса. Тогда он не знал, что Вик не самый тактильный человек, особенно с первыми встречными. Но Джейсу позволил себя обнять. Он помнит, как Виктор усадил его, всё ещё достаточно разбитого, вернул ему дневник. Помнит, как этот неловкий калека удивительно ловко маневрировал среди обломков, в поисках «стола». Найдя что-то удобоваримое, он чуть поднял это рукой, чтобы вставить трость как рычаг, затем надавил здоровой ногой, чтобы поднять «стол». Обернувшись, Виктор поймал удивлённый взгляд Талиса, у которого произошел в голове разрыв шаблонов. Неловко улыбнувшись, он сказал что-то вроде: «силы нет, использую интеллект.» Тогда Талис предложил свою помощь в первый раз. Это малое, что он мог сделать за свою спасённую жизнь. Виктор приготовил им поесть. Мог накормить только Джейса, но решил поесть вместе с ним — жест, уравнявший их в межличностном статусе. Он как будто решил разделить с ним не трапезу, а переживания. «Мы люди, Джейс Талис. Моменты слабости — это нормально для нас.» Виктор не сказал и слова, но вся атмосфера, которую он создал, кричала об этом. Сейчас Джейсу нравится думать, что это было свидание под луной. Ещё ему нравится существование Виктора в его жизни. Он безумно благодарен вселенной за то, что такой человек появился на свет. Талис отворил дверь в лабораторию и пропустил Аманду вперёд. Если бы кто-то из членов Совета узнал о присутствии посторонних здесь, были бы в ярости. Поэтому знать они не должны. -Присаживайтесь, пожалуйста, ээ, вон туда, — он указал ей на рабочее место Виктора. -Это тут Вы работаете? Создаёте весь этот… прогресс, — она запрокинула голову, осматривая помещение, обводя всё руками, медленно шагая к указанному месту. -Нам выделено три помещения. Сейчас мы находимся во втором. Я и мой коллега часто бываем именно тут. -А, то есть этот партнёр правда есть. -Да, но он действительно сейчас на больничном. Впрочем, сегодня последний день. Завтра должен выйти. -Ясно… Что ж, я побуду здесь какое-то время, а потом всё-таки пойду. -Соберёте вещи и вернётесь домой? -Это не самый плохой исход событий, — она пожала плечами. -Нет, это худший исход событий. Вы не то, что не увидите сына, Вы даже не поговорите с ним. А вам обоим это явно нужно. Останьтесь до завтра, прошу. Попытайте удачу ещё раз. Завтра Родительский день, многие придут, может и он появится. Если так виноваты перед ним, то извинитесь. Прогонит, значит прогонит. Но есть шанс и того, что он Вас простит. Сделайте это, идите до последнего, чтобы не жалеть о том, что не попытали всё возможное. Аманда ничего не сказала. Не выдержала зрительного контакта и отвернулась. Свела брови к переносице, размышляя о чём-то, сомневаясь. Джейс вздохнул. Он сказал всё, что мог, но решать за чужих людей он не имел права. -Я буду работать внизу. Долго, наверное. Если Вам что-то понадобится, то спуститесь, найдите меня. Там кузница, если что, так жарко, что мимо не пройдёте, — с этими словами он оставил женщину одну. Талис готовил детали несколько часов, закончив днём. Оставив их на столе, он решил воспользоваться местным душем. Пот ручейками стекал с него и возвращаться в таком виде к Аманде не хотелось. Не хотелось также и обнаружить пустую лабораторию. Джейс перепроверил всё вдоль и поперёк — ничего не было тронуто, разве что его дневник лежал открытым на страницах с его зарисовками спящего Виктора. Рядом с ним покоилась записка с аккуратным витиеватым почерком: «Спасибо за всё, что сделали для меня. P. S. Прошу прощения, эта записная книжка упала на пол, и я подняла её. Клянусь, что ничего не читала! Вы красиво рисуете.»***
Виктор. Было неприятно, когда тебя видели насквозь. Будто ты открытая книга, но не лежащая на столе в закрытом кабинете, а публичная. В компании Джейса Талиса Виктор чувствовал себя именно так — слишком открытым, настолько, что каждый мог подойти и прочитать его, прочитать весь мелкий шрифт и всё, что между строк. Он был скрытным с детства. Такое происходит, когда ты вырастаешь в Зауне: ты учишься никому не доверять, учишься быть всегда настороже, готовишься к тому, что тебя обманут, что тобой воспользуются, что за любым поворотом наткнёшься на изголодавшее отродье, более не похожее на человека, способное лишить тебя жизни ради пары монет. Учишься одеваться так, чтобы не привлекать внимание жадных больных глаз — у зауновцев во вкусах все, кто если не стройный, то хотя бы худой, со всеми руками и ногами. Виктор мечтал бы никогда не знать тревожащих тело и душу ситуаций, но избегать их совсем получалось не всегда. Хотя бы получалось выйти сухим из воды, и на том спасибо. В сером небе Зауна солнца не видать, однако жарко было как в аду, кроме зимних периодов. Зимой снег доходил до нижнего города в виде дождя днём, а ночью замерзал и превращался в лёд. Впрочем, по утру всё опять таяло. Город никогда не спал, заводы работали, как по часам. И только поздно-поздно ночью, когда люди расходились, становилось более менее тихо — все рабочие отправлялись отдыхать на Линии, чтобы топить усталость на дне бутылки или устраивать кутежи. Достаточно далеко, чтобы Виктор ночью их не слышал. Но безопасно никогда не было. Если ты не умрёшь от голода, то тогда сдохнешь под завалами собственного дома из-за какого-нибудь очередного взрыва на фабрике. Зазеваешься в переулке — перережут глотку и умрёшь. Зайдёшь не туда — надышишься химикатов и умрёшь. Съязвишь члену какой-нибудь зауновской банды — забьют до смерти. Везде тебя ждёт смерть, смерть, смерть, смерть, смерть, смерть, смерть. Виктор мотнул головой, приходя в себя. Он больше не в Зауне. Он в безопасности, в Пилтовере. В своей квартире. Виктору не хотелось умереть, не оставив то, что переживёт его самого. Как бы не относились к верхнему городу в Зауне, но Пилтовер — прекрасная незавершённая симфония, место, где даже нищий калека может оставить свой отпечаток. Пилтовер стал Виктору домом на многие годы, и покидать его не хотелось. Сначала он мелочно держался за ту должность, которой добился. Уподобился пилтошкам, сказали бы внизу. Но потом он заметил хвост пролетающего мимо, комете подобно, хекстека — и ухватился за него, отправляясь в погоню за чужой мечтой. Нашей мечтой. Как много мыслей и переживаний хранится под этой хрупкой человеческой оболочкой… И все, одну за одной вскрывает этот юнец Талис. Хотя кого Виктор обманывает? Он сам открылся ему. Подумать только! Они провели в стенах его квартиры чуть меньше недели — и вот он открывает себя с разных сторон человеку, которого сам не так хорошо знает. Что он знает о Джейсе? Парень любит подписывать абсолютно всё, что делает. Эгоцентричный. Он попал в окрестности Пилтовера при помощи мага, который подарил ему кристалл напоследок. Попал из Фрельйорда, уму непостижимо. Ревностно относится к своим вещам и никому не позволяет их трогать, разве что Виктору разрешает. Никому не позволяет трогать Виктора в своём присутствии, что было максимально странно. Неплохой изобретатель и отлично управляется с кузницей (честно, Виктор не подглядывал). Не так уж много он о нём знает, если подумать. Учёный повертел в руках шунт и кинул на верстак, нервно вздыхая. Ему нужно было закончить шунтирование, но страх боли заставлял его мозг думать о чём угодно, кроме этого. Нет, сейчас он боялся даже не боли, к ней он привык. Виктор боялся того, что ему придётся попросить о помощи Талиса. Была разница между тем, чтобы соврать парню о безболезненности этой процедуры и тем, чтобы показать ему правду. Был ли вариант не просить Талиса о помощи в этом неприятном деле? Да, был, Виктор ведь как-то сделал себе первое шунтирование. Правда, в этот раз нужное место было ниже, и сам дотянуться он не мог. Но он бы придумал что-то. Вот только… Всё упиралось в боль и страх. Видите ли, но к заботе оказалось довольно легко привыкнуть, особенно, когда она исходит от человека, к которому ты неровно дышишь. Страх того, что через боль ты снова будешь проходить один, сжирал до дрожи. И не было никаких гарантий, что Джейс согласится. Услышав щелчок входной двери, он быстро спрятал шунт в карман халата и на дрожащих ногах поднялся. Опираясь на стенку, Виктор вышел из своей мастерской и закрыл её на ключ. Не успел он обернуться, как большие ладони обхватили его плечи, заставив вздрогнуть от неожиданности. -Не напрягай больную ногу, Виктор. -Ты напугал меня, — немного недовольно пробормотал учёный. -Прости. У меня есть для тебя кое-что, — Джейс помог Виктору дойти до дивана и усадил его, — я изучил один из твоих чертежей… Мм, наверное стоило сначала спросить? В общем, это заняло меньше времени, чем я ожидал. -Ты что… Сделал для меня что-то? -Да! Подожди здесь. Парень удалился из гостиной в коридор, затем вернулся. У Виктора чуть челюсть не отпала, когда он увидел то, что Талис нёс в руках. Костыль. Прямиком с его чертежей, которые покоились в мастерской. Он сделал ему костыль. -Твоя трость сломалась в ту ночь, когда мы открыли хекстек. Пала смертью храбрых, хах, — Джейс нервно усмехнулся, — так что я был тебе должен. Хотя будет лучше, если ты воспримешь это как подарок. Он протянул Виктору руку, помогая подняться и опереться на костыль. Точно по его расчётам — максимально удобно. -О, я подробно изучил твой чертёж! — Джейс хлопнул кулаком по ладони, — Я был немного удивлён, узнав, что в твоей трости присутствовало скрытое лезвие в рукоятке, но… Добавил эту деталь и сюда. Виктор взглянул на парня, затем на костыль. Слегка проведя пальцами по нему, он ухватился за самую верхнюю рукоятку и повернул влево, вытягивая. Тонкое острое лезвие сверкнуло, отражая свет ламп. Он вернул рукоять на место. -У меня… нет слов. -Погоди, это ещё не всё! Там есть небольшая тайная полость для хранения чего-то небольшого. Не знаю, где тебе может это пригодиться, но это я тоже добавил. Пальцы опустились ко второй рукоятке и также повернули влево. Послышался щелчок, и крепление отошло, открывая вид на полый отсек. Туда могла поместиться ампула или тонко свернутое письмо. -Даже не знаю, что сказать… — Виктор распахнутыми глазами взглянул на Джейса, затем притянулся к нему и обнял, — кроме «спасибо». -Твоего «спасибо» будет достаточно, — парень улыбнулся и положил руку на чужую спину, — у меня есть ещё кое-что для тебя, но я отдам это утром. -Ты так много делаешь для меня, — он уткнулся лицом ему в грудь, — понятия не имею, почему. Джейс потянулся, чтобы поцеловать чужую макушку, но как раз в этот момент Виктор отстранился. -Я могу попросить тебя… Ещё об одной вещи? Я не уверен, что имею право просить тебя о таком, ты уже сделал для меня слишком много, — он устремил свой взгляд в пол. -Конечно, Виктор, всё что угодно. Будешь ли ты так уверен, когда узнаешь? Учёный нервно вздохнул, пару раз сжав пальцы руки. Прикрыв глаза и выдохнув, он сунул руку в карман халата и достал оттуда шунт. Повертев его в руке, он протянул его Талису, так ни разу и не подняв на последнего глаза. -Что это? — парень принял вещицу и осмотрел. Только заметив тыльную сторону, он узнал в этом шунт, — Погоди. Это та штука у тебя в спине? Ты хочешь, чтобы я… -…Помог мне с шунтированием. Какой интересный пол. -Виктор, я никогда раньше таким не занимался. Интересно, из чего он сделан? -Я тоже не эксперт в такого рода вещах, Джейс, но мне приходится их делать. Ах да, из дерева. -Виктор, взгляни на меня, пожалуйста. Никогда бы не подумал, что пол может быть таким интересным. -Вик, пожалуйста. Сглотнув, он медленно поднял взгляд. -Я же не сказал «нет», — Талис немного нервно улыбнулся, — Я сказал, что никогда таким не занимался. Просто расскажи, как это делается, ладно? Виктор быстро закивал головой.***
Оказывается, во время этой процедуры нельзя принимать обезболивающее. Для Джейса это стало ударом под дых, когда он осознал, что надо вводить шунт в позвоночник, пока Виктор будет в сознании. С полным спектром ощущений. -Тебе было больно? -Нет. Нет, мне не было больно. Очевидная ложь, Джейс понял это ещё тогда. Он предпочёл бы не делать этого, только по той причине, что Виктору будет дичайше больно. Но сам Виктор настоял, сказал, что ему это нужно, даже объяснил зачем, показал анатомическую схему и рассказал про искривления в позвоночнике. Сделал всё, лишь бы парень прекратил отговаривать его. Он попросил привязать его к стулу — даже половину спинки стула отломал, чтобы не мешалась. Попросил заткнуть ему чем-нибудь рот — в ход пошёл сложенный пополам ремень, зажатый зубами. Попросил взять как можно больше ваты, тряпок, дезинфицирующих средств — этой утварью был забит весь верстак в мастерской. Всё, о чём он мог только попросить было принесено. Джейс видел, как чужое тонкое тело сотрясала дрожь. Глядя на эту спину, он хотел её гладить или целовать, или всё вместе, но никак не делать больно. Он хотел бы забыть эти крики. Самый ужас начался, когда изо рта выпал ремень. Джейс никогда бы не подумал, что Виктор может так кричать. Не было ни секунды, чтобы Талис не захотел прекратить операцию, но Виктор умолял его закончить. Впрочем, ближе к концу операции учёный потерял сознание от боли, чем сильно напугал Талиса. Как только Джейс всё закончил и забинтовал, тут же упал на колени перед Виктором, отвязывая его от стула, ловя падающее тело. Теперь он мог делать всё — гладить, целовать, обнимать, успокаивать. Даже если Виктор сейчас не услышит, это нужно было самому Джейсу. Он отнёс его в ванную, чтобы смыть всю кровь, залившую спину. Затем отнёс его в спальню и уложил на бок на кровать. Не отходил слишком далеко и постоянно следил, чтобы Виктор не повернулся на спину, которую сейчас нельзя было тревожить. Виктор очнулся лишь через два часа. Протяжный стон привлёк внимание Талиса, и тот сразу же ринулся к мужчине. Веки учёного разомкнулись, открывая изобретателю вид на глубокий янтарь чужих глаз. Облегчённо выдохнув, Джейс провёл ладонью по чужим щекам, тихо спрашивая: -Тебе принести воды? Теперь обезболивающие можно, так что их тоже принести, да? Виктор кивнул. Джейс вернулся быстро. Помог мужчине принять сидячее положение и протянул стакан воды с двумя таблетками. -Когда ты отключился, ты напугал меня. — парень присел рядом, — я слышал, что от болевого шока можно умереть, и эта мысль не покидала меня всё то время, что ты… -Я не умер, — положив ладонь на плечо Джейса, ответил Виктор. Голос его был тихим, уставшим от криков. Талис взглянул сначала на ладонь, потом на Виктора. Да, не умер. Сидит перед ним, говорит, моргает, дышит. Живой. Его Виктор живой. Просто вымотанный и уставший. Взяв чужую ладонь в свои, он начал поглаживать её. Сделав пару вдохов-выдохов, он выпалил: -Ты мне нравишься. Джейс ожидал, что тонкая ладонь исчезнет из его рук. Или ударит его. Или всегда нежный голос обернётся сталью и прогонит его. Но ничего не произошло, ладонь всё также покоилась в его руках. -Я нравлюсь тебе, как человек? В смысле, как друг или коллега? — нет, голос всё такой же нежный. -Да! — Джейс вскинул голову, встретившись с янтарными глазами, — Я имею ввиду, и так тоже. -Тоже? — Виктор склонил голову набок. -Ты нравишься мне, Виктор. -Ты… уже сказал это, — мужчина неловко отвёл уставший взгляд в сторону. -И скажу ещё раз. Скажу столько, сколько потребуется, чтобы ты понял, — он пододвинулся ближе, — Ты. Нравишься. Мне. Виктор, — он поймал янтарный взгляд, затем наклонился и оставил поцелуй на чужих губах, — вот так. Сквозь гул в голове и усталость до Виктора начал доходить смысл сказанных слов. Его глаза немного расширились, а сам он покраснел. Уткнувшись лицом между шеей и плечом Талиса, он выдохнул. -Я уж думал, мне кажется… -Так ты знал! — воскликнул Джейс, получив шлепок от Виктора за громкий звук. -Догадывался. Твоё странное поведение не заметил бы только слепой. -Я хотел узнать, взаимно это или не… -Может быть. -«Может быть»? Что это должно значить? Мне казалось, что на этот вопрос можно ответить «да» или «нет» без каких либо «может быть»… Джейсу вдруг стало очень жарко и неуютно, он поёрзал, но отодвигаться от мужчины не стал, так как не намерен был сдаваться. И тем не менее, он выглядел до жути растерянным, будто пришёл на экзамен и получил вопрос по теме, которую никогда не проходил. Он очень боялся услышать отказ. Ему не хотелось услышать отказ. Виктор нагло и собственнически устроился на чужих коленях, нахмурился, закрыл глаза и откинул голову на широкое плечо. Только его покрасневшее лицо выдавало сильное смущение. -«Может быть» значит я устал и отвечу завтра утром. -А??? А мне чем заняться? — Джейс осторожно придерживал Виктора. -Постарайся не скинуть меня. И можешь поспать со мной. Я был проклят влюбиться в самое хмурое существо на планете. -Мой ответ: ты нравишься мне тоже, — Виктор скрестил руки на груди и отвернулся, чтобы его дико красное лицо нельзя было рассмотреть, — но может быть завтра я отвечу иначе, мне нужно поспать и подумать. А нет, я был благословлён.