Well mother, what the war did to my legs and to my tongue? You should've raised a baby girl, I should've been a better son! If you could coddle the infection, they can amputate at once You should've been, I could have been a better son
***
Все мы мечтаем проснуться в комфортной теплой постели в объятиях любимого человека по утру, чтобы солнце щекотало нам нос или щеки, и чтобы любовь нашей жизни сладко потянулась и позволила навалиться на себя с объятиями. Джейс тоже мечтал об этом, но ему суждено было проснуться с ноющей спиной, оперевшись на жесткую спинку кровати. Никакого комфорта, зато в его объятиях любимый человек. Погодите. Джейс взглянул на крепко спящего Виктора и вспомнил вчерашний вечер. «Ты мне нравишься.» «Мой ответ: ты нравишься мне тоже, но…» Но. Кажется, Виктор сказал, что может передумать? По ноющей спине Талиса пробежали мурашки. Его позиция не изменилась, он все еще не хотел получить отказ, однако… Насильно мил не будешь. Если Вик проснется и поймет, что вчерашнее было ошибкой, то Джейсу нужно быть к этому готовым. Готовым принять отказ, сказать что-то, придумать поведенческую тактику… — Ммм… — учёный слегка поморщился и потянулся, — Джейс? Вау, ты действительно сидел так всю ночь, — Вик похлопал парня по плечу, вылез из чужих рук и сел на кровати. Кажется, он не особо помнит вчерашнее. Или делает вид, что не помнит. Талис сглотнул и нервно выдохнул. Нужно вести себя естественно. — Как твоя спина? — быстро придумав тактичный вопрос, он взглянул на сгорбленное тело, ищущее что-то на столе. Заводить тему насчёт их отношений было страшно. — Лучше, чем твоя сейчас. Ну какая ты язва всё-таки. Джейс грустно улыбнулся, понимая, что даже если Виктор передумает насчет своих чувств, они все ещё останутся партнёрами. Зато моя язва. — Ты уверен, что хочешь пойти сегодня? Тебе нужно отдохнуть после вчерашнего. Виктор наконец нашел, что искал — обезболивающее. Взяв две таблетки, он разом проглотил их, слегка поморщившись. Затем наконец удостоил Джейса ответом. — Уверен. — Тебе не следует так рисковать, Вик, ты вчера не спину потянул, мы тебе металлический шунт в позвоночник вставили. Я бы отвел тебя на самом деле к врачам, но ты же не пойдёшь… Так что может просто полежишь сегодня дома? — парень придвинулся к тощей сгорбившейся фигуре и заботливо положил руку на плечо. Виктор обернулся. На его губах была искренняя улыбка, которая не доходила до глаз. — Попробуй остановить меня тогда, что ли? И всё. Больше ничего не сказал. Не съязвил, не устроил скандал, не нагрубил, не накричал. Просто был… честен? Его выражение лица сказало всё за него — на дне его янтарных глаз плескалось и тонуло отчаяние, будто у него остался один шанс на что-то. Выдержав этот взгляд, Талис сдался и вздохнул. — Ладно. Тогда отдам тебе это сейчас. Виктор слегка приподнял брови. — Отдашь что? — учёный проследил, как парень встал с кровати и вышел из комнаты. — Я говорил, что у меня для тебя два подарка! — донёсся голос, — И что второй я хочу отдать утром — то есть сейчас! Вернулся в комнату он уже с прямоугольным свёртком и костылем в руках. Талис положил на кровать свёрток, а костыль оставил поближе к Вику. — Умывайся, одевайся, в общем, делай, что ты там обычно по утрам делаешь, — он улыбнулся во все тридцать два и помахал ладонью сверху вниз, — а я приготовлю нам завтрак. Виктор проводил партнёра взглядом, затем с подозрением взглянул на свёрток. Он был довольно крупным, из бежевой бумаги, перевязанный обычной бечевкой. Потянувшись к нему через кровать, учёный осторожно надавил пальцами — мягко. Там одежда? Судя по всему да. Взяв костыль, Виктор направился в душ, размышляя о том, что же там завёрнуто? Поначалу он хотел открыть подарок сразу, но придя к умозаключению, что там скорее всего элемент одежды, решил повременить, хотя любопытство и распирало его изнутри. Чистя зубы, Виктор подумал о том, что если это одежда, то как Джейс узнал его размер? И угадал ли он с ростом? Учёный не был низким, он мысленно напоминал себе это каждый раз, когда находился со своим партнёром в одном помещении. Сто семьдесят два сантиметра роста минимум, он измерял! Мужчина даже одобрительно кивнул самому себе, будто бы природные параметры были каким-то достижением. На тридцать сантиметров ниже Талиса, тем не менее. И при учёте плохой осанки, визуально Виктор был сантиметров так на сто шестьдесят. Гадство. Унизительное гадство. Вообще возмутительно. Зачем Джейсу быть таким высоким?! Приведя себя в порядок и одевшись в форму Академии, Виктор наконец решил открыть свёрток. Это что-то… белое. С золотым швом повсюду? Но выглядело не вычурно, а довольно… Гармонично. Вот только что это? Виктор заметил пуговицы, значит это верх, но рукава отсутствовали. Подняв вещицу перед собой, он встряхнул её, чтобы расправить полностью. Это оказался кардиган, очень длинный. И очень красивый. Каждая деталька в нём была проработана, нигде не торчало ни одной нитки, всё было идеально. Виктор развернул кардиган и в этот момент его щёки покрыл лёгкий румянец. Спина была гармонично украшена буквой «Т» в виде молотка. Впервые за всё время проживания в этой квартире Виктор пожалел о том, что не купил ни одного зéркала, ведь ему очень хотелось взглянуть на себя в этом. И к тому же… В Пилтовере было негласное правило — если фамильный дом дарит кому-то вещь со своим гербом, то это означало покровительство. Обычно великие дома брали под покровительство малые, как Кирамманы взяли Талисов. Крайне редко дом выдавал свой герб одному человеку, тем более бесфамильцу. Если честно, в истории города такие случаи можно сосчитать по пальцам. — Ты всегда желанный человек в нашем доме. Эта фраза вырвала Виктора из размышлений, и он резко повернул голову в сторону двери. Джейс стоял там, скрестив руки на груди и облокотившись о дверной косяк, и улыбался. — Это… — Да, это мой фамильный герб, — парень прошёл к Виктору и аккуратно взял кардиган, вставая позади, — ты позволишь? Виктор кивнул и позволил одеть себя. Кардиган доходил ему почти до лодыжек, но не был тяжёлым, к тому же, он бы прекрасно сидел на его фигуре, если бы учёный не сутулился. Зéркала, конечно, не было, но насколько Вик мог видеть, по цвету этот элемент одежды идеально сочетался с формой Академии. Как будто специально подбирали, зная, что кроме формы Виктор почти ничего никогда не носит. — Тебе очень идёт, — Джейс сказал это с такой теплотой в голосе, что Виктору даже стало неловко. — Ты берёшь покровительство надо мной? — осторожно спросил учёный. Талис чуть вздёрнул брови. — Имею право, я же член семьи Талис. — И ты-ы… объявишь об этом всем? Джейс, всё ещё стоя сзади, взял Виктора за плечи и улёгся щекой ему на макушку. — Ммм… Виктор дёрнул плечом, подталкивая к ответу. — Нет. Я знаю, что ты не любишь быть в центре внимания, так что я не скажу никому, — он хитро улыбнулся, — я просто попросил присобачить на всю спину свой герб так, чтобы все видели. Чтобы все видели, чей ты. Дарить кольцо было бы слишком странно, да и его никто бы не увидел. А так мой знак на тебе увидят все. — Ты болен острым приступом хитрости, ты знаешь об этом? Джейс рассмеялся. — Спасибо, теперь знаю. Помолчав с полминуты, Виктор начал теребить пальцами край кардигана. — Значит, я теперь могу называться вашей фамилией?.. Джейс удовлетворённо кивнул. — Да. Виктор Талис. Звучит неплохо, скажи? Румянец покрыл даже кончики ушей Виктора. Он прикрыл глаза и бесшумно вздохнул, чтобы не выдать своего смущения. Он будто жена, к которой перешла фамилия мужа. — Звучит отлично.***
Love, let my anger Turn into peace! Love, let the doves cry out in the streets, Love, let the poison bleed out of me! Love, let my love inside go free.
Он плохо помнит отца. Плохо помнит, как выглядели черты его лица в последний раз, когда он его видел. Помнит лишь, что внешне глаза от него унаследовал, это точно. Нос, кажется, тоже на отцовский похож — был бы, если бы его однажды не сломали уличные мальчишки. Зато родинки мамины. И всё остальное тоже мамино, вплоть до цвета волос. Да, маму он хорошо помнит. Если коснуться вопроса с отцом ещё раз, то он помнит, каково ему с ним было. Нелегко. Они часто спорили. Нет, до драк не доходило никогда. Отец за всю жизнь сына ни разу не ударил, и к маме даже пальцем не притронулся — для него эта женщина была воплощением Богини, настоящей святой, ангелом. Если бы он ударил её, он бы отсек себе руку. Если бы кто-то другой ударил её, он бы этого человека убил. Не каждая семья в Зауне может похвастаться отсутствием насилия среди родных. И всё-таки, они спорили. На разные темы, на которые никто не стал бы спорить. А на темы, на которые отец и сын должны говорить, они практически не говорили. Частой темой их споров, конечно, становились обсуждения в инженерии, так как это была одна из немногочисленных вещей, которой интересовался каждый член их семьи. Как лучше составить чертёж, какую лучше отвёртку использовать, какие металлы крепче, какие химтековые растворы с какими металлами использовать нельзя и почему… Если бы кто-то спросил Виктора, он бы сказал, что отец к нему придирался. Придирался во всём, не только в вопросах вышеуказанного рода. Придирался к осанке, придирался к манере держать трость, придирался к почерку, придирался ко вкусу в книгах, придирался к отсутствию друзей. Не придирался только к вещам, которые мог контролировать сам. Но больше всего он придирался к мышлению своего сына. Ему не нравилась Викторовская концепция о человеческом несовершенстве из-за человеческих же факторов. И если бы кто-то опять спросил Виктора, то он считает, что его отца такая идеология задевала лично. Но давайте будем честны: отец вёл себя так, потому что злился, что его сын родился инвалидом. И единственная причина, по которой он выдерживал более-менее нормальный тон общения с Виктором заключалась в том, что Виктор был сыном своей матери, которую отец безумно любил. Этот мужчина не тянул на звание отца года, но другого у Виктора нет и не будет, так что он старался запоминать всё хорошее, что мог дать ему этот человек. Однажды отец сделал Виктору подарок на день рождения. Много лет спустя учёный всё ещё не может забыть его. — Виктор, собирайся, ты мне нужен. Мы с тобой кое-куда отправимся. Мама с волнением посмотрела на отца. В те времена он грезил идеями сделать своего сына сильнее, несмотря на то, что это было невозможно. Иногда он перегибал палку, так что мама стала часто кружить возле Виктора, зная, что при ней ничего дурного с её мальчиком не случится. Вот и сейчас она встала рядом с сыном, положив одну руку ему на плечо, а другую приложив к груди. — Дорогой, что ты… собрался делать? Тон отца смягчился, глаза его потеплели, он с нежностью взял мамину руку и поцеловал. — Всё хорошо, Аманда. Мы просто прогуляемся. Обещаем быть к обеду, да, Виктор? Мальчик закусил щёку изнутри и неуверенно кивнул. Ему не хотелось быть с отцом наедине. И Заун вообще-то худшее место для прогулок. Он не знал куда они направляются, пока они не дошли до пилтоверского лифта. И даже, когда отец направился прямиком к кассам, Виктор до конца не верил, что они собираются подниматься наверх. — Пап? — Что, Виктор? — Мы… мы идём наверх? — Ага, — он покрутил двумя билетами перед лицом мальчика, — поднимайся на борт. У них не всегда были деньги на еду, а тут появились деньги на билеты?.. Его отец был инженером, ему часто приходилось возиться рядом с местами химических отходов, что не считалось престижным… Неужели… — Ух, ты не представляешь, как долго я копил на эту поездку! — мужчина потрепал макушку сына, затем начал мурлыкать себе что-то под нос, прерываясь кашлями. Виктор неуверенно опёрся на трость. Ему было некомфортно от такого… доброго отца. Он чувствовал себя будто на неизвестной территории и ему было страшно, потому что он не знал, чего ожидать. В какой-то момент сквозь щели лифта стал пробиваться солнечный свет, а чистый кислород, от непривычки резью отдававший в носу, возвестил о том, что они прибыли наверх. Двери лифта открылись, и в лицо мальчику ударил яркий свет, от которого заболели глаза. Его отец вышел из лифта и протянул сыну руку. В груди Виктора бурлило волнение: впервые за двенадцать лет он оказался наверху. Он протянул дрожащую руку в ответ, выходя из лифта на мягкую траву сочного зелёного цвета. — Ха-ха, если бы ты видел своё лицо сейчас, Виктор! — отец одарил сына широкой улыбкой. Виктор, в общем-то, не удивлялся своему удивлённому лицу. Он был наверху! Наверху, поверить только! А зауновская ребятня знает, что тут очень ярко и светло? Конечно, не знает, откуда им! Никто из них даже представить себе не сможет, насколько тут красиво. Виктору даже показалось, что всё вокруг не настоящее. Сказочное. В голове всплыли воспоминания о том, как мальчишки с девчонками сидели недалеко от Виктора и спорили, возможно ли вскарабкаться наверх на своих двоих, ведь о деньгах на билет можно даже не мечтать. — Виктор, приём! — отец пощёлкал пальцами над ухом сына, приведя ошарашенного ребёнка в чувство. — А? Отец тепло рассмеялся, погладив сына по макушке. Затем его рука опустилась на узенькую спину, и он зашагал с сыном в медленном темпе вперёд. — Куда мы идём? — Никуда. — Н-никуда? — Никуда. Просто вперёд, насколько тебе сил хватит, — мужчина посмотрел вниз и встретил недоумевавший взгляд своего сына, — я долго думал, что тебе подарить на твоё двенадцатилетие… И мама подсказала мне идею — подарить тебе мир. Виктор тогда не до конца понимал, насколько важный подарок ему преподнесли. Ведь, если бы ему не показали тогда, каким красивым может быть мир, он бы не захотел стремиться наверх. Пока одни копаются в грязи, другие стремятся к звёздам. Но, что если вторые покажут звёзды первым? — Ты когда-нибудь видел реку? Мальчик отрицательно мотнул головой. — Ах, да, откуда тебе… Тогда пойдём, я покажу тебе. Мужчина подвёл сына к крутому обрыву и помог ему сесть. — И где река? — спросил Виктор. — Вон там, — отец указал вперёд, — видишь, много-много воды блестит? Это река. Географически мы ещё не покинули Заун. Река разделяет нас с Пилтовером. Виктор посмотрел в указанном направлении, и его рот раскрылся от восхищения. Он никогда в жизни не видел чего-то красивее. У конца обрыва начиналась эта самая «река» и растекалась на сотни-сотни метров вперёд аж до самого Пилтовера. Нехотя оторвав взгляд от этой красоты, Вик взглянул вправо — в пятидесяти-шестидесяти метрах от них находились большие дома и, подумать только, они были целыми! Ни у одного из тех домов, которые попались в поле зрения мальчика, не отсутствовала одна из стен, или часть крыши. — И это ещё не Пилтовер?.. — неверяще пробормотал мальчик. — Для пилтоверцев это ужасные бедные районы. Но они их не видят и даже не посещают, потому что, к их счастью, нас разделяет вон тот раздвижной мост. Виктор снова (с удовольствием) вернул свой взгляд к реке и обратил внимание на мост. — Раздвижной? Но это просто мост. — Подожди, пока вон тот корабль подплывёт к нему. И ты увидишь. Виктор следил за кораблём (Подумать только, какой большой! А если встать близко к нему, каким огромным он будет тогда?) до тех пор, пока он не подплыл к мосту. Тогда мост (И тут у Виктора челюсть отвисла.) начал расходиться от середины вверх. — Это… Как…? — в янтарных глазах мальчика бурлил яркий интерес и восторг, а на его раскрытом от шока рту расцвела восхищённая улыбка. — А ты узнай. Виктор перевёл озадаченный взгляд на отца. Тот улыбался. — Н-но как? Мост далеко. Я не… — мальчик сомкнул губы, блеск в его глазах потух, — я не дойду даже. Они снова уткнулись в его недуг. — Есть много способов дойти до этого моста, сын, — мужчина положил руку на худенькое плечо, — ноги у тебя две. Для нашей с тобой реальности — это здоровые ноги. И пока это так, ты можешь дойти куда хочешь. Даже, если это займёт больше времени. Но есть также не один способ узнать, как работает этот мост. Тебе не обязательно доходить до него, чтобы рассмотреть со всех сторон. — он убрал руку с плеча мальчика и уткнул указательный и средний пальцы сыну в лоб, — У тебя есть это. Ты не обделён умом, в тебе лежит невообразимый потенциал, и даже если я могу критиковать тебя в чём-то, я никогда не поставлю твой ум под сомнение. — Я думаю, что сейчас туплю и не совсем тебя понимаю, tatínek… — Вик свёл брови «домиком». Отец внимательно смотрел на Виктора, затем хохотнул и слегка оттолкнулся пальцами от маленького лба. Затем убрал руку на траву и посмотрел вдаль. — Хочешь узнать, как работает этот мост, не доходя до него пешком? Построй его сам. Поставь перед собой задачу сделать так, чтобы мост раздвигался в стороны, а потом экспериментируй с механизмами, пока не поймёшь, как это сделать. В глазах Виктора снова загорелось что-то живое, и он быстро закивал головой. Затем он снова устремил свой взгляд к реке, пытаясь запомнить каждый отблеск солнца, каждое движение волн, каждую рыбу, иногда вылетавшую из воды. — Виктор. Мальчик посмотрел на отца, но последний не смотрел на него. — Ты ненавидишь меня? —… Виктор не знал, что ответить. — Я пойму, если да. —… Он не знал даже, что ответить самому себе на этот вопрос. Он ненавидит отца? Если нет, то почему сомневается с ответом?.. — Я бы на твоём месте ненавидел не только отца, который зол на тебя за твой недуг, но и весь не справедливый мир. —…Боже, мама, я отправлюсь в Ад. Не задавай вопросов, мне ненавистно видеть твои слёзы. Просто знай, что меня ждёт Ад.
Он судорожно выдохнул, повернул голову и наткнулся взглядом на ещё целое зеркало. В отражении стоял бледный исхудалый человек в грязной, помятой и окровавленной одежде. Волосы закрывали часть лица, но среди свалявшихся прядей можно было углядеть янтарные впалые глаза с безумным блеском. Отвратительно. Он взял со стола первую попавшуюся вещь и бросил в зеркало. — КАК ТЫ МОГ УМЕРЕТЬ?!***
So fake your death or it's your blame And leave the lights on when you stay Take off your clothes and dream that fame C'mon and feel that shame
— Виктор, ну что ещё там можно делать? Выходи уже, — Джейс навалился спиной на дверь и простонал. — Ещё три минуты… Может, две. Джейс закатил глаза и вздохнул. — Я знаю, что ты сейчас глаза закатил. — Откуда? — парень подозрительно прищурился. — On sám nyní potvrdil má slová... —пробормотали из-за двери, — Я тебя знаю просто. Дверь щёлкнула с внутренней стороны и отворилась. Талис скрестил руки на груди и слегка обиженным тоном сказал: — Ну что там можно было так долго де..лать… — он взглянул на лицо своего партнёра, в то время как его собственное покрылось румянцем. Виктор выглядел прелестно. В смысле, для Джейса он всегда так выглядел, но сейчас что-то изменилось. Учёный стоял и внимательно наблюдал за реакцией партнёра и его мыслительным процессом, который, очевидно, прослеживался сейчас на чужом лице. Джейс поднял одну руку, расположив на ней локоть другой, и уткнулся в ладонь. — Ты что-то сделал? Потому, что что-то явно изменилось. Мне надо угадать, да? Подожди, сейчас угадаю… Виктор тяжко вздохнул, слегка помяв переносицу. — Я нанёс тушь. И это было не так долго, как ты говоришь. — Тушь? — Да, а что? Она подчёркивает мои глаза. У Виктора есть тушь.? Почему я не нашёл её ранее? А он пользовался ей прежде.? И если да, то насколько часто… Джейс тряхнул головой. — Да, — сказал он, очарованный, — правда подчёркивает. Его янтарные глаза теперь выглядят золотыми на фоне таких тёмных ресниц.***
— Подходите, подходите! Гляньте на это чудо современной инженерии! — Нет, лучше посмотрите на это! Такого вы ещё точно не видели! — Только сегодня! Я продемонстрирую вам это только сегодня! Другого шанса лицезреть эту красоту у вас не будет! — Господа и дамы, уймите своих детей. Академия в этот день полнилась от студентов, их родителей и богатых вельмож, желавших подыскать себе острый и гениальный ум. Десятки юношей и девушек выставляли свои изобретения и творения, желая доказать своим родителям, что их дети не просто так ходят в Академию. Каждый из них пытался привлечь побольше внимания от проходивших мимо взрослых, но главной задачей было, конечно же, не поубивать оппонентов. На улице дела обстояли куда проще и вместе с тем куда напряжённей, потому что там были не самые знатные люди, а обычные граждане, следовательно особо и лицо держать перед ними не нужно. Думая об этом, Виктор сравнил всю эту показуху с обычным рынком Зауна. — У-у-уф, — Джейс шёл рядом с учёным и осматривался по сторонам, — знаешь, я рад, что Совет освободил нас от демонстрации. Не хотелось бы попасть под все эти испепеляющие взгляды студентов. — Мгм. Виктор, в общем-то, частично попадал под эти взгляды, правда, он не мог назвать их испепеляющими. Честно сказать, ему было трудно трактовать их посыл. Но он точно знал, что все пялились на его спину. Джейс хорошо постарался, ведь теперь на его партнёра обращали внимание… почти все. «Частично» все. Вдох-выдох, Виктор. Вдох-выдох. Спину прямо, голову высоко, глаза прикрыть либо смотреть на Талиса, главное никуда больше. Это всего лишь выход в свет по необходимости. Ты справишься. Джейс же внимательно осматривался по сторонам в надежде увидеть знакомую фигуру в сапожках. Ему хотелось, чтобы его слова дошли до сердца Аманды, и она попытала удачу ещё раз. Талис считал, что она заслужила быть удачливой сегодня. — Ах, неужели это мистер Талис собственной персоной! — Не хотите взглянуть на наше изобретение? Для нас будет большой честью, если вы выскажите своё мнение! Мистер Талис прикрыл глаза и вздохнул, любезно улыбнувшись паре студентов, но в голове он выругался трижды. Он услышал, как Виктор тихонько хохотнул над ним. Язва. — Добрый день! Конечно, я бы взглянул, но не делать же мне это одному? — Джейс не глядя поймал собиравшегося свинтить Виктора и подтянул к себе, — Я уверен, что мой партнёр тоже хочет взглянуть! — Не хоче… КХМ, — Джейс перебил Виктора, хлопнув по плечу, — Да, конечно. Двое студентов — девушка и парень, довольно похожие друг на друга — переглянулись и хитро улыбнулись. Развернувшись, они выкатили к двум учёным на небольшой каталке прибор соответствующего размера. От него тянулись в две стороны пучки проводов, на концах которых были браслеты. — И что это такое? — вежливо спросил Джейс. Виктор же скучающе смотрел в окно за двумя студентами, будто там ему было интереснее. Парень с девушкой, которые, судя по всему, были близнецами, снова улыбнулись друг другу. — Детектор любви! — выдала девушка. — Я бы сказал, детектор правды, — с той же интонацией поправил парень, — или лжи? — Но им всё ещё можно выяснить настоящие чувства человека! — Эхе-е, да, это способ применения, который мы нашли нашему изобретению. Джейс озадаченно посмотрел на небольшую коробочку древесного цвета с щелью посередине, откуда торчала тонкая бумага. — Покажете, как работает? — он слегка толкнул локтем своего партнёра, привлекая его внимание. — А? Да, очень интересно. Виктор, не пали нас. Прояви чуть больше интереса. — Нужно надеть эти браслеты на запястья, только красной точкой, — парень показал на точку с внутренней стороны браслета, — к месту пульса! Это важно. — Да-да, наш прибор основывает свои показания на ответах вашего тела! — подхватила девушка, надевая на себя браслет. — Вы можете говорить, что угодно, но ваше тело выдаёт вас с головой! — улыбнулся парень. Девушка нажала на кнопку, и прибор зашумел, а бумага начала длинной лентой выползать из щели. На ней чернилами были отбиты линии, которые скакали вверх и вниз в спокойном ритме. — Что это? — проявил интерес Виктор. — Мой пульс. Линии спокойные, потому что я спокойна, но задайте мне любой вопрос! — М, — Виктор подумал несколько секунд, затем выдал, — кто из вас умнее? Джейс удивлённо взглянул на учёного, задавшего столь нетактичный вопрос, а студентка и её, очевидно, брат округлили глаза, затем взглянули друг на друга. — Я, конечно, — ответил парень. — Это ещё почему?! — возмутилась девушка. Пока близнецы пытались выяснить, кто из них умнее, Виктор обратил внимание на ленту бумаги. Скачки линий теперь были гораздо резче, то выше, то ниже, и ритм стал нестабильным. Очевидно, прибор уловил, что девушка злится. Когда лента дошла до пола, учёный нажал на кнопку и выключил прибор. — Действительно работает. Я удивлён. — А? — близнецы прекратили спорить и посмотрели на Виктора, затем ответили одновременно, — Конечно, работает! — и снова улыбнулись, — Хотите, на Вас опробуем? Виктор метнул взгляд на Джейса и подумал о том, что абсолютно против того, чтобы при нём кто-то пытался вывести его на настоящие эмоции. Джейс заинтересованно посмотрел на эту чудо-машину, само благословение небес, снизошедшее на него, и взял партнёра за руку, подняв рукав, подтянул к близнецам. — Хотим! — он с улыбкой посмотрел на недовольного Виктора, — давно хотел узнать, что у тебя на уме. — Эхе-е, это работает не так, конечно, но если вы хорошо знаете повадки друг друга, то наш прибор поможет определить вам, если кто-то из вас врёт другому. — Мм, кажется, мы не учли разницу в размерах… — девушка с замешательством посмотрела на своего брата, — запястье такое тонкое, что браслет спадает. — Да, что-то мы оплошали, конечно… — находясь в таком же замешательстве, парень почесал затылок. — Ой, да всё нормально, я подержу! — Джейс обхватил запястье Виктора и, нащупав пульс, приложил красной точкой браслет, — Включайте. — День, когда ты сначала спросишь меня, настанет. Когда-нибудь, но не сегодня… — пробормотал мужчина. Близнецы оторвали старый результат и включили прибор. Машинка запыхтела, и бумажная лента снова побежала вниз, показывая умеренный пульс. — Виктор, сколько тебе лет? — Талис, счастливый от головы до пят из-за того, что нашёл предлог узнать побольше о любимом человеке, решил начать с вопроса, который давно крутился в его голове. Близнецы переглянулись, сконфуженные тем, что двое партнёров могут не знать такие вещи друг о друге. Виктор прищурил глаза и вздохнул. — Двадцать восемь. Все взгляды, кроме отвечающего, упали на ленту. Пульс оставался таким же умеренным, то есть сказанное было правдой. В голове Талиса жила маленькая мысль о том, что они ровесники. Сейчас эта мысль собрала багаж и покинула его мозг. Так, погодите, я влюбился в самого умного человека, который ниже меня, но старше меня… Как много шуток я могу придумать на эту тему…? — Ты никогда не говорил. — Ты никогда не спрашивал. — Ты на целых четыре года старше меня! — Джейс улыбнулся во все тридцать два. — Я думал, мы ровесники… Близнецы взглянули на ленту ещё раз и заметили, что пульс слегка участился. Между собой они переглянулись, взглядом задавая вопрос: «У них возрастные проблемы или.?» — Какая твоя настоящая фамилия? Близнецы недоумевающе посмотрели на двух учёных. Такой вопрос показался им странным, потому что в Академии было запрещено использовать ненастоящие имена. Это не значило, что не было инцидентов нарушения этого правила, но… Как минимум между собой студенты знали имена и фамилии друг друга. Виктор же вздохнул. Выражение его лица оставалось беспристрастным. — Меня вполне устраивает твоя. У парня отвисла челюсть, но его сестра вовремя вернула её на место. Джейс же мельком взглянул на ленту, заметив, что пульс Виктора довольно сильно участился, несмотря на отсутствие внешних признаков волнения. Страшный человек. Всё в себе держит. — Это не ответ на мой вопрос! Мужчина склонил голову набок и тяжело вздохнул. — У меня её нет. Теперь челюсть отвисла у сестры, но брат оказал ей ответную услугу, поправив обратно. Джейс посмотрел на ленту: пульс выдавал волнение Виктора, но стал чуть спокойнее. Очевидно, его партнёр переживал из-за реакции Талиса на такую новость, но не врал. — Я думаю, эта штука работает и её можно выключить… — начал Виктор. — Вам нравится кто-нибудь? — выпалила близняшка. — Нет, — слишком быстро ответил. Ауч. Это могло бы ударить меня в самое сердце, если бы ты не был подключен к аппарату, Виктор. Джейс не удивился, увидев сильно подскочивший пульс мужчины, так как ощущал это своими же пальцами сквозь браслет. В его голове тут же возникли варианты причин такого сильного волнения: Вариант первый: Виктор безбожно соврал. Это подтверждалось их диалогом накануне, где он сказал, что Джейс ему тоже нравится. Однако всё рушила фраза про то, что он может передумать. Вариант второй: Виктор безбожно соврал, НО ему нравится кто-то другой. Талис мысленно ударил самого себя за такую идею. Возможно, от ревности. Вариант третий: Виктор сказал правду, но либо не привык к такого рода вопросам и поэтому волнуется, либо волнуется из-за того, что может подумать насчёт его ответа влюблённый в него Талис. Вариант четвёртый: все варианты вместе??? Потому что, чем больше Джейс думает об этом, тем быстрее он приходит к печальным для себя выводам. Благо ему на помощь пришли близняшки. — Мы так не считаем. — Да-да, мы так не считаем! — Взгляните на Ваш пульс, мистер! — Взгляните, взгляните! Виктор лишь слегка скосил взгляд в сторону бумажной ленты. Чёрт возьми, ему не нужно было туда смотреть, чтобы знать, что он, мать его, соврал. И чем больше Виктор думал о том, что рядом стоит Джейс Талис, который буквально вчера вечером признался ему в любви, тем больше учащалось его сердцебиение. На какую-то долю секунды Виктор порадовался тому, что этот аппарат не подключили напрямую к сердцу, иначе все стали бы свидетелями его остановки. — Нам кажется, что Вам всё-таки кто-то нравится! — Да-да, такому красивому молодому человеку должен нравиться кто-то! И Вы должны нравится кому-то! Виктор сейчас упадёт. С сердечным приступом, возможно. — Вот поэтому я умнее, чем ты, дубина! Очевидно же, что ему нравится его муж! Джейс сейчас под землю провалится. — Если это муж, почему он ему такие вопросы задаёт? Вот ты глупая кочерыжка, с чего ты взял, что они мужья? Виктор сейчас умрёт. — Ты глупая, он же сказал, что у них сейчас одна фамилия! Они явно не братья, так кто, если не мужья! Да и может у них хобби такое — спрашивать то, что итак должны знать! Джейс осторожно покосился на Виктора — у того всё лицо было пунцовым и выражало крайнюю степень желания быть поражённым молнией прямо сейчас. Лента начала уже накапливаться на полу, показывая бешеную пульсацию. Решив, что его партнёр сейчас перегорит внутри, Джейс нажал кнопку и выключил прибор. Это заставило студентов прекратить спор. — Ну как вам наше изобретение? — Замечательное, да? — Его можно было бы использовать при допросах… — Джейс. — Отлично зайдёт в медицине, — Виктор. Близнецы переглянулись между собой и посмотрели на учёных как на полных идиотов, не способных оценить их творение. — Виктор, подождёшь меня? Мне нужно перекинуться с юными энтузиастами парой слов, — с улыбкой парень направил своего партнёра, всё ещё плохо соображавшего, в другую сторону. — Opravdu vypadáme jako manželé?.. — пробормотал учёный. Джейс повернулся к близнецам и с улыбкой произнёс: — Значит так. Я поговорю с нужными людьми о вашем изобретении, а вы не будете болтать о том, что сейчас произошло. Идёт?***
Джейс предложил выйти на улицу после произошедшего, и Виктор согласился сразу. Он всё ещё чувствовал себя крайне смущённым и старался не смотреть на своего спутника. Лишь лелеял надежду, что о его ответе на последний вопрос не зайдёт речи. А ещё он лелеял надежду увидеть её, поэтому так быстро согласился оказаться на улице, так как там вероятность встречи была более высокой, чем в здании, несмотря на то, что снаружи было больше людей. Он всё ещё помнил инцидент, из-за которого его родители окончательно решили отправить сына в Пилтовер. Точнее, он помнил это со своей перспективы, но что произошло на самом деле, он не знал. Хотя, что там ещё могло произойти? Взрыв завода рядом с домом, ничего необычного. Просто он сам оказался в эпицентре катастрофы. А так всё как обычно. И какими были причины взрыва уже не так важно. «Виктор! Виктор!» Мамин голос всегда такой успокаивающий. «Где мой сын?! Виктор, где ты, ответь мне!» Такой родной. «Закрой глаза, не смотри.» Всегда бы его слушал. «Не смотри по сторонам, дорогой, тут всё в огне. Держись рядом, всё будет хорошо.» Прости, на самом деле нет. — Виктор? Виктор. Ах, этот голос тоже приятный. — Виктор, эй! Земля вызывает Виктора, спустись с небес! — А? — Забудь ты об этих двух, ладно? Я поговорил с ними, они не будут трепаться об этом. — М, ладно. — Э-эм, Виктор, а мы можем поговорить? Так, сейчас главное держать лицо. И никуда не убежать. Если бы он разве что мог. — Поговорить о чём? — косить под дурака, это тактика всегда победная. — Э-э… Поговорить о твоём «нет»? Виктор чувствовал, насколько неловко было сейчас его партнёру, но при этом понимал, что им правда нужно обсудить их… взаимоотношения. — Ты только что сказал мне забыть об этом. Но это не означало, что он будет это обсуждать. — Виктор, погоди, — Джейс обогнал мужчину и начал идти перед ним спиной вперёд, — давай тогда поговорим о вчерашнем? — он шёл так, пока Вик всё-таки не остановился. — Если ты о моей спине, то сейчас я чувствую себя нормально, спасибо, — Виктор перевёл взгляд с Джейса на небо. — П-приятно знать, правда! Но я немного не об этом, — парень поднял руки в примирительном жесте, нервно улыбнувшись. Голубое небо такое голубое. О, кажется, стая птиц летит. — Я имел ввиду нас, — это он сказал тише. Не то, чтобы на них в толпе кто-то обращал внимание сейчас, люди лишь иногда узнавали в Джейсе того самого «человека прогресса», но всё же Джейс решил, что Виктору не понравится, если он будет кричать о них двоих на всю улицу. Интересно, что с самооценкой у Талиса, если он решил влюбиться в… ну… меня? Небо такое голубое и ясное. Жаль кое-кто его больше не увидит. — Помнится, я вчера ответил тебе. — Да, но… Ты вчера сказал также, что можешь передумать… Виктор медленно откинул голову назад. А-а-а, так вот в чём было дело. — Пресвятая Жанна, ты сейчас серьёзно? — Вик улыбнулся, — Так вот почему ты себя ведёшь так странно сегодня, — он провел пальцами по переносице, — разве такой человек как я, уже ответив признанием, может передумать? — он похлопал Талиса по широкой груди, обходя и продолжая прогулку, — Смешной ты. Джейс проводил его опешившим взглядом, думая о том, что отношения с этим человеком лучшее и худшее решение в его жизни. — То есть, это значит «да»? — он снова зашагал рядом с Виктором, сияя от счастья. — Да, это значит чёткое стопроцентное «да». Джейс улыбнулся так широко, словно выиграл в лотерею. Может, он правда победитель по жизни? У Виктора же мыслительный процесс временно застагнировал. А что… А что люди делают в отношениях? Зачем люди вообще заводят отношения? Ему нужно делать что-то особенное? Это «делание чего-то особенного» обязательно? Должен ли он что-то дарить? Должен ли он дарить себя, ведь заводят отношения с ним, а не с его кошельком? «Дарить себя» значит дарить своё время и таланты или дарить своё тело в качестве… Стоп, а это не одно и тоже…? ТАК, СТОП, «дарить своё тело» значит отдаваться кому-то в плане… Виктор резко остановился, его глаза округлились, а лицо покраснело. А… а он не готов. А это как… А это больно…? А можно сейчас не надо…? — Виктор, что-то случилось? Ты устал? Давай тогда отдохнём. Ой, кажется с ним говорили всё это время, а он всё прослушал. — Всё хорошо? Ты как-то неважно выглядишь, у тебя снова температура? — Джейс приложил ладонь к чужому лбу, — Судя по всему да. — Я-я в порядке… Слушай, мнм, а что… Э-эх… люди делают что-то особенное друг для друга, находясь в отношениях? — Я, конечно, не главный мастер по таким вопросам, но я думаю, когда люди любят друг друга, они стараются это всячески показывать, делая друг другу приятное. — Что является приятным для тебя? — осторожно поинтересовался Вик. Джейс пожал плечами. — Много чего. А для тебя? — Мало чего. Интимная связь не пришла ему первой на язык, значит ли это, что всё обошлось? Виктор уже захотел пойти дальше, как вдруг Талис положил руку ему на плечо. — По-го-ди, — он улыбнулся как хитрая лиса, — кажется, я знаю, что с тобой не так. Жанна, забери меня, он догадался. Джейс наклонился к Виктору и прошептал ему на ухо: — Если ты переживаешь насчёт первого раза, то не волнуйся, я не буду делать с тобой ничего, что тебе бы не понравилось. Вот сейчас. Сейчас Виктор точно умрёт. — Т-ТАК, ЗА-АМОЛЧИ. И НЕ СМЕЙСЯ. ХВАТИТ СМЕЯТЬСЯ. ДЖЕЙС! — Всё, всё, ладно! — парень уткнулся в чужое плечо, заглушив смех, — Прости, прости, просто ты безумно прелестно и забавно смущаешься… Не устоял! — Я сейчас костылём по тебе пройдусь, тогда точно не устоишь!***
— Ви-и-к, что мы тут делаем? — Сливаемся с толпой, чтобы тебя прекратили дёргать каждые три минуты. — Не похоже, что мы сливаемся с толпой, кажется, даже наоборот. Они сидели на бортике фонтана, точнее сидел Виктор, допивая молочный коктейль, а Джейс извернулся и растянулся на мраморе, уложив голову поближе к своему спутнику. — Тогда мы прячемся, чтобы тебя прекратили дёргать каждые три минуты. — На нас всё ещё обращают внимание, потому что никто больше не лежит на фонтане. — В этом и смысл, никто не ожидает от человека прогресса подобного, поэтому тут тебя не будут искать. — Нет, теперь они просто будут обо мне плохого мнения, — Джейс свесил одну ногу вниз, покачивая ей туда-сюда. — Ты сам решил лечь, — скептично заметил учёный. — Сидя ты подаёшь не более лучший пример. Вик допил коктейль, затем с невинным видом сказал: — Я просто несчастный человек с проблемами в передвижении, я устал и решил присесть отдохнуть, никто не посмеет меня согнать. Мне тут хорошо. Джейс прищурился и посмотрел наверх, встретившись с невинно-наглым взглядом янтарных глаз. Выдержав взгляды друг друга, учёные прыснули со смеху. — Ты пользуешься своим положением, — накрыв глаза ладонью, пробормотал Талис. — Скажи ещё, что против. — Не против. — Ты своим тоже пользуешься, кстати. — Может быть. — Мне хоть не ври, Джейс. — Ладно, пользуюсь. Он услышал тихий гортанный смешок от Виктора. Если бы кто-то спросил Джейса о его любимых звуках, он бы выдал целый список с описанием звуков, которые издаёт Виктор. Там было бы перечисление всего: от тихого журчащего акцента, который Виктор контролирует, до сильного резкого акцента, который Виктор не контролирует; от его тяжёлых вздохов до вот таких тихих смешков. Джейс бы записал каждый звук, который слышал, и который ещё не услышал или хотел бы услышать. Его голову посетила мысль, что теперь у него есть такая возможность, так как Виктор его… пассия? Парень? Он улыбнулся этой мысли. Джейс повернулся набок, чтобы видеть проходящих мимо людей, но его угол обзора позволял ему любоваться только ногами. Чуть сместив взгляд, он заметил, что Вик покачивал здоровой ногой, отбивая каблуком туфли какой-то ритм. Его не покидало чувство, что Виктор кого-то ждёт, поэтому пришёл «прятаться» к фонтану, самому видному месту во дворе Академии. Скорее всего, он хотел добиться противоположного «пряткам» эффекта. Взгляд Джейса зацепился за промелькнувшие в толпе потрепанные знакомые сапожки. Ему показалось, или это Аманда? Очень захотелось проверить, но он вдруг осознал, что ни разу не сказал Виктору о его новой знакомой. Возможно сам Вик сказал бы ему, что Джейс не обязан отчитываться в таких вещах, но Джейс смотрел на это немного иначе. В любом случае, он не мог подскочить и начать бегать по площади с криками «Аманда, это вы, Аманда?», так что ему нужно было придумать деликатный повод осмотреться вокруг. — М-м, — поднявшись, парень потянулся, — давай пройдёмся? Деликатнейший повод. — Да мне и тут нормально. — Ви-иктор, не хочу ходить один. В конце концов, ты сам сюда стремился, так наслаждайся. Виктор вздохнул и протянул руку к Джейсу. — Милостыню не дам. — Костыль мне подай, юморист. Клянусь Жанной, когда-нибудь я пройдусь им по тебе. — Отличный конец для кузнеца — быть сражённым собственноручно сделанным оружием! — Талис драматично приложил руку к сердцу, — Но ты можешь просто по мне пройтись, я не против. Виктор выглядел так, будто у него сейчас изо всех щелей пар повалит. — Я так понимаю, ты теперь от меня не отстанешь с такими шуточками, — недовольно пробормотал учёный, вставая. — Девять из десяти баллов самому умному человеку в Пилтовере. — За что балл отобрал? — За то, что не понял, что это не шутка. Виктор подавился воздухом. — Svatá Johanka (Святая Жанна)… Пошли уже, куда ты там хотел… Возвышаясь над всеми можно было легко просматривать толпу. Им понадобилось обойти половину площади при учёте скорости ходьбы Виктора, чтобы цепкий взгляд Джейса углядел знакомые собранные в пучок волосы с проглядывающей сединой и потрепанный сюртучок с темным старым камзолом. Только лицо было непохожим на то, что он видел ранее.***
Виктор не понимал, зачем Джейс так резко захотел пройтись, хотя недавно жаловался на то, что каждый второй из толпы пристаёт к нему с просьбой дать автограф или ответить на пару вопросов о его («нашем», как всегда поправлял Талис, указывая на крутящегося где-то позади Виктора) открытии. В любом случае, пройтись было на самом деле неплохой идеей — несмотря на то, что Виктор действительно быстро уставал, он считал, что нельзя давать мышцам атрофироваться полностью, поэтому не пренебрегал хотя бы такими простыми физическими нагрузками как прогулки. Он лениво скользил взглядом по толпе, смотря на смесь из академических форменных одежд и строгих, но всё ещё вычурных нарядов родителей и преподавателей. Слушая очередную речь Джейса об их исследованиях, его взгляд зацепился за что-то неестественное для местных нарядов. Что-то выцветшее, потрёпанное, промелькнувшее в толпе словно испуганный кролик. Виктору показалось, или это зауновский фасон одежды? Ему показалось, или это была сейчас… она? — Кажется, тут моя знакомая, не хочешь подойти со мной и поздороваться? — сказал Джейс, немного проходя вперёд и ожидая ответа. Вот только Виктор его уже не слушал. Толпа немного разошлась, позволяя ему увидеть таинственную фигуру полностью. — Виктор? Сначала она смотрела только на Джейса, которого было легко заметить в толпе. Смотрела так, будто была с ним знакома. В голове эхом прозвучала фраза: «Кажется, тут моя знакомая…» Но после того, как Джейс позвал его по имени, она быстро переметнула свой взгляд на него. — Виктор, с тобой всё хорошо? — до его плеча, кажется, дотронулись? А он всё никак не мог оторвать от неё глаз. «Она почти не изменилась», подметил Виктор в своей голове. Только седая прядь волос выделялась. Когда они виделись в последний раз, её не было, это что же, так много времени прошло? «Закрой глаза, не смотри.» Почему она говорит эти слова? Или они звучат у него в голове? «Держись рядом, всё будет хорошо.» Почему она молчит? Почему ничего не говорит? На подворках сознания Виктора застыла мысль о том, что она такая красивая. Они смотрели друг на друга не отрываясь. Старая сумочка выпала из её рук, видимо, пальцы не удержали. «Ей тяжело? Почему не попросила отца помочь ей?», встревоженно подумал Виктор, рефлекторно протягивая руку, чтобы помочь. Осознание того, что между ними пятнадцать метров, и он никак не поможет ей, ударило хлыстом по сердцу. «Ах, да. Отец умер.» Аманда сделала неуверенный шаг в его сторону, взглядом спрашивая разрешения находиться рядом. — Мама… Почему её фигура расплывается? Он теряет сознание? И почему глаза так жжёт? Виктор подаётся вперёд, выскальзывая из-под чужой руки, игнорируя вопросы Джейса. Он переходит на бег так, как может — быстро шагая, вот-вот наравясь упасть, игнорируя боль в ноге. Костыль остался где-то позади, Виктор был уверен, что выронил его, но звука падения не услышал — наверное, Джейс поймал его. Он, кажется, заметил косые взгляды толпы, но ему не было до них дела. Виктор целенаправленно шёл лишь к одной женщине тут. — В-виктор, прос… Оф…! — Аманда начала было свою извинительную речь, даже немного сжалась, думая, что её сын будет кричать или злиться или сделает что-то ещё, может даже ударит её… Но Виктор только налетел на неё с объятиями, заставив сильно покачнуться. Наверное, Виктору стоит сейчас задуматься о том, что весь его сволочной образ, так долго выстраиваемый им самим же, рушится на глазах многих студентов, косо поглядывающих в его сторону. Наверное, ему стоит задуматься в принципе, потому что сейчас Виктор забыл о том, что способен это делать, ведь ему хотелось просто ощущать родного человека в своих руках. — Ты всё-таки пришла… Moc mi to chybělo, mami (я очень скучал, мама), — пробормотал Виктор куда-то в загривок Аманде. Он почувствовал, как тонкие руки обхватывают его спину в ответ и сжимают очень-очень бережно. Всё таки, будучи матерью, Аманда лучше всех знала, каким хрупким был её сын. — Вики, ты так вырос, — мамин голос дрожал, — прости, мне так жаль, мне так стыдно, прости, я должна была сообщить тебе сразу, нет, заранее! — Мама, ты не должна извиняться, — Виктор нашёл в себе силы оторваться от женщины. Он взглянул ей в лицо и грустно улыбнулся, — не плачь, только не плачь, не надо, — он начал вытирать ей щёки, — мне больно видеть твои слёзы. Виктор с грустью признал про себя, что мама права — он смотрит на неё сверху вниз. Это ещё раз напомнило ему, как много времени прошло с их последней встречи. — Оу, теперь я вижу, что вы похожи. Мать и сын слегка подпрыгнули от неожиданности. Они и забыли, что совсем не одни тут — помимо проходящих мимо студентов, Талис тоже наблюдал за ними. Виктор недоумевающе перевел взгляд с Аманды на Джейса. — Вы знакомы? — Аха-а, я же сказал, что увидел свою знакомую, разве нет? — парень начал неловко заламывать себе руки. — Ты не говорил, что эта знакомая — моя мама, — Вик нахмурился, чувствуя острую потребность защищать свою мать от всех и вся, даже тех, кому доверял сам. — Я не знал, что она твоя мать! — Джейс выставил руки в примирительном жесте, — Аманда так ловко прятала похожие на тебя черты лица под косметикой, что я не заметил вашу схожесть! Если бы знал, сказал бы тебе сразу, клянусь! — Витя, не злись на него, — женщина ласково провела ладонью по щеке сына, получая от него в ответ нежную улыбку, — я и сама слишком поздно узнала, что вы работаете вместе. А когда узнала, то… Испугалась. Мне нужно было время… Виктор не прекращал обнимать маму, словно боялся, что если разомкнет руки, то она растворится в воздухе. — А как вы узнали, что мы работаем вместе? — теперь недоумевал Джейс. — Ох, ваша записная книжка! Я честно не читала ничего, но вы рисовали так детально, что я смогла узнать в ваших рисунках своего мальчика! — Ты делал что? — Виктор перевёл непонимающий взгляд на Талиса. — Н-ничего! — Мы это обсудим, не думай, что я забуду. Мама, — он снова обратился к Аманде, улыбнувшись, — ты представить себе не можешь, как я рад тебя видеть. — он прикрыл глаза и поцеловал матушку в лоб, затем стёр следы от слёз, — Хочу провести с тобой как можно больше времени. Позволишь показать тебе город? — получив от мамы кивок, он посмотрел на Джейса, — Так и быть, провинившийся может к нам присоединиться. — Да я не знал! — Витенька, не нужно злиться на своего молодого человека, если тот на деле не виноват, я же всегда учила тебя сначала разбираться в ситуации, а потом выносить решение. Виктор решил пропустить фразу про «молодого человека», однако всё же зажмурился. На его щеках проступил румянец. — Мам, я просил не использовать ко мне эту форму имени… — Прости, Вики, просто ты для меня всегда будешь маленьким мальчиком, — она невинно хихикнула. — А мне можно тебя так называть? — полюбопытничал Джейс. — Абсолютно точно нельзя. Джейс досадно цокнул, затем подал Виктору костыль. На секунду голову Талиса посетила мысль, что ему придётся оплачивать все хотелки двух заунитов, так как он был в курсе того, что жалование Виктора было небольшим. Сначала Виктор решил вывести маму с территории Академии. Он привык к косым взглядам и шепоткам за спиной из-за своего происхождения, но ему не хотелось чего-то подобного для своей мамы. Конечно, практически любой житель Пилтовера будет смотреть на них косо, но в Академии будто бы концентрат неприятных личностей был выше. Поскольку Виктор ждал и готовился к этой встрече, он взял большую часть своих сбережений с собой. Зауниты, исходя из своего быта, не славятся склонностью к коллекционированию ненужных побрякушек (так в Подгороде отзываются о склонностях пилтошек скупать всякий блестящий хлам), но Виктор знал свою маму — она любила красивые вещи. И хотя она была способна увидеть красоту даже в грязных гайках и машинном масле (и Вик перенял это у неё), Аманда также любила картины, цветы, яркие вещи, шкатулки, украшения, в общем всё то, что могло выразить чувства создателя. И раз уж на то пошло, то Виктор был готов купить ей любую побрякушку. Лишь бы мама улыбалась. К удивлению Виктора, когда матушка увидела милое кафе и, запрыгав, попросилась туда, свой кошелёк достал Джейс. Его мама никогда не пробовала нежное блюдо под названием чизкейк (даже Виктору оно показалось слишком сладким), так что мужчина сказал ей, что она может брать столько, сколько захочет. Аманда попросила себе два чизкейка и чай, а Виктор ограничился стаканом молочного коктейля. Подперёв рукой щёку и сёрбая из трубочки молоко, Виктор с упоением наблюдал, как Джейс расплачивается у кассы. — Сынок, а почему твой парень платит за нас? — с невинным недоумением глядя на Джейса спросила Аманда. Вик пожал плечами, чувствуя, как в груди разлилось тепло от слов «твой парень». — Ну, если человек хочет, не могу же я запретить ему тратить деньги? — он едва заметно улыбнулся, прикрыв глаза, — Он иногда так делает, это врождённый недуг. — А-а, — матушка с пониманием кивнула. — У меня для тебя кое-что есть, кстати… — Виктор выпрямился и достал из кармана жилета маленькую коробочку, затем положил на стол и пододвинул к маме, — Я сделал это для тебя. Аманда переводила взволнованный взгляд с сына на коробочку. Взяв в руки бархатный предмет, она открыла его и заворожённо ахнула. Вик сложил руки на столе и уложил на них голову, нежно улыбаясь. — Это же… — мама прикрыла рот ладонью, затем зашептала, — это же моё обручальное кольцо. Ты сделал его для меня? — Конечно, ты же так любила его. Думаешь, я забуду, как выглядели ваши кольца? Янтарный камень у тебя… — И карий камень у папы, — женщина грустно улыбнулась и надела кольцо. — Ты потеряла его тогда в пожаре. Никто даже не надеялся, что в том пламени оно уцелело, так что я сделал новое, точно такое же, — Виктор протянул руку через стол и взял мамину, слегка поглаживая. Его взгляд упал на шрам от ожога на том месте, где мама носила кольцо раньше. — Железо нагрелось от температуры и начало жечь, — всё с той же грустью она усмехнулась, — я сняла его почти сразу и выкинула. Джейс, давно расплатившийся за заказ, стоял в стороне и наблюдал за Виктором и Амандой, тихо болтавшими друг с другом. Он видел, с какой нежностью и любовью его партнёр смотрел на свою маму и не хотел прерывать их идиллию, однако Виктор отвёл свои замечательные влюблённые янтарные глаза чуть в сторону и заметил Талиса. Получить от Виктора такой взгляд, пусть и случайно, было до мурашек приятно. Откашлявшись для виду, Джейс сел за столик рядом с партнёром, делая вид, будто не он наблюдал только что за самой милой сценой в его жизни. Аманде очень понравился Пилтовер хотя бы тем, что тут можно было купить много инструментов и запчастей хорошего качества. В Зауне приходилось перебиваться гаечными ключами и отвёртками, сделанными своими руками из мусора, либо найденными на свалке, либо дешёвками, купленными по завышенным ценам. Когда они проходили мимо лавки с инструментами, Аманда опять чуть ли не запрыгала от восторга и потянула сына за рукав прямиком в магазин. Джейс поплёлся следом, думая о том, что к концу дня ему придется выписывать чек на счёт Талисов. — Вики, смотри какие тут гаечные ключи! Всех размеров! И гайки с болтами такие чистенькие, без капли ржавчины, просто чудо! Смотри, смотри, это же хром-ванадиевый сплав, и к тому же ударный ключ! У меня такого хорошего никогда не было, давай купим, Вики, давай купим! — она трясла сына за плечо и указывала на витрины под несильный хохот продавца. Учёный сощурил глаза и мило улыбнулся маме. — Я помню, что у тебя и комбинированный ключ сломался. Ты так и не заменила его? — Не заменила… — она сложила руки за спиной и потерла носком сапога пол. — Тогда давай возьмем и его тоже. И зачем тебе ударный ключ хром-ванадиевого сплава? Бери чистый хромированный, так надёжнее. А комбинированный можно из ванадиевой стали, так как… — …Такого сплава для его применения ему хватит надолго. Ты прям как твой отец, — она чмокнула сына, поднявшего брови в удивлении, — спасибо, спасибо, спасибо! Аманда взяла Джейса за руку и потянула за собой к полкам и витринам, сказав что-то вроде «поможешь мне тащить всё это». Джейс, незаконно выхваченный из своей зоны комфорта, обернулся и увидел, как Виктор машет ему рукой и указывает на больную ногу, как бы говоря: «Ты единственный человек, способный перетащить весь этот хлам.» Через десять минут Джейс стоял у кассы, держа в руках три больших набора инструментов, на которых покоилось десять коробочек с различными винтовыми крепежами. Не имея возможности вздохнуть полной грудью так, чтобы не уронить драгоценный хлам, он сделал это мысленно, отметив также, что если хочешь нравиться Виктору — нужно нравиться его матери. — Вик, у меня в кармане плаща кошелёк. Аманда изогнула в удивлении бровь, на что Виктор улыбнулся и просто развёл руками, мол «он сам предложил». Следующей стала остановка у прилавка с цветами. Виктор улыбался, стоя рядом с носильщиком-Джейсом, и наблюдал за своей мамой, собиравшей себе с помощью продавщицы скромный, но очень милый букет. Пока они ждали Аманду, к Джейсу подошла группа подростков, просивших автограф. Талис, который все ещё был загружен вещами, мысленно обратился к той Богине, к которой обычно обращается Виктор, Жанне, кажется? Богиня ветра просто обязана облегчить его ношу. Пока он пару секунд молился, сам Виктор подошёл к подросткам и сказал что-то вроде «он немножко загружен, так что позвольте вам помочь, это точно его автограф», затем подписал всё, что они попросили. На удивлённый взгляд Джейса он сказал: — Не ты один умеешь подделывать чужие подписи. — Вики, смотри, какой букет! — Аманда подлетела к сыну и закружилась вокруг него, затем вытащила один цветок и вставила в волосы сына. — Замечательный букет, мама, у тебя превосходный вкус. Виктор повернул голову к Джейсу и выжидающе посмотрел ему в глаза. Джейс, очарованный увиденным, вздохнул и сказал: — Кошелёк в кармане. Виктор прищурился и миловидно улыбнулся. — Я не собирался просить у тебя кошелёк, он ведь опустел ещё в магазине инструментов. Я сам заплачу. — Что, погоди… У тебя всё это время были деньги? Заплатив продавщице, Виктор пошёл за убежавшей вперёд мамой. — Конечно, были. Я сегодня взял с собой почти всё. — Почти всё — это… — М-м, примерно двенадцать зарплат, пять жалований от Совета и стипендии от Академии. — Я был уверен, что у тебя мало денег! — По бумагам да. Мне есть за что получать деньги, но не на что их тратить, — он пожал плечами, — я не транжира, но и не ханжа, просто у меня нет времени на беготню по магазинам. Так, закупаюсь по мелочам. — Почему сразу не сказал? — Ты так любезно всё оплачивал, что я подумал, будто у тебя в этом потребность, так что просто не мешал тебе. — Вики! — Аманда чуть не врезалась в своего сына, — твоему парню наверное очень тяжело нести все эти инструменты. Давай купим чемодан. Немного ошарашенный Виктор перевёл взгляд на покрасневшего Джейса, затем улыбнулся. — Ты полна замечательных идей, мама. Давай. Когда Аманда снова убежала вперёд, Джейс спросил: — Откуда она знает…? — Я ей не говорил. — До твоего согласия я ей сказать точно не мог. — Сама догадалась, значит. — Страшное вы семейство. Такие догадливые. — Да, есть такое.***
Небо уже окрасилось в кроваво-оранжевый цвет, когда они стояли на платформе и ждали отправки вагона лифта в нижний город. Аманда держала в одной руке букет цветов, а в другой ручку чемодана. Каблуком сапога она отстукивала тот же ритм, что и Виктор днём у фонтана, заметил Джейс. Он стоял немного позади, наблюдая за матерью и сыном, которые пока не спешили прощаться. Между ними было какое-то неловкое молчание — Виктор нервозно постукивал пальцами по ручке костыля, его спина была слишком прямой; Аманда была наоборот чересчур спокойной. Виктор нарушил молчание первым: — Я не хочу, чтобы ты возвращалась туда. — Я знаю. — Жизнь там сгубила отца, сгубит и тебя. — Я знаю. Он потеребил ручку костыля, затем посмотрел на небо и вздохнул, будто этот порядок действий придавал ему сил. — Nevíš, jak špatně jsem se cítila poté, co zemřel. To je, pokud vezmete v úvahu náš vztah s ním, — впервые после встречи с матерью взгляд Виктора был тяжёлым, — Nepřežiji, pokud se ti stane něco špatného. — Budu v pořádku. Slibuji. — Takové věci nelze slíbit, protože je nelze ovládat. — Я нашла работу получше, мне удалось сменить жилье. Это более безопасный район. Ты там работал, помнишь? Ты сделал местные заводы безопасными. — Это… звучит лучше, чем Антресольный уровень. Я оставил тебе денег. Пожалуйста, не дай себя ограбить. — Обещаю. — Не обещай, просто сделай. Это не ради моего самочувствия, это ради твоей безопасности. И ещё, мам… — Что? — Приезжай почаще. Пожалуйста. — Чаще, чем один раз в девять лет? Виктор повернул к ней голову, его губы тронула улыбка, дошедшая до глаз. — Чаще, чем один раз в девять лет. — Я могу называть тебя мистер Талис теперь? — ехидно спросила Аманда. Джейс встрепенулся, услышав свою фамилию, но подняв взгляд увидел, что женщина всё ещё говорила с Виктором. Спустя пару секунд раздумий, он понял, что она имела ввиду, и Виктор, судя по всему, тоже. — Мама! — его голос звучал немного возмущённо, но в основном стыдливо. Он слегка сжался, спрятав лицо за ладонью. — Я правда рада за тебя. Это, конечно, не то, чего всегда хотел твой отец… Думаю, он бы вообще твоих чувств не понял, но не ему ведь решать, с кем ты хочешь быть. И не мне. Зазвенел гудок, означавший прибытие вагона. — О, мне пора. Она потянулась и поцеловала сына в щёку, а он обнял её в ответ и очень нехотя отпустил. Джейс тоже подошёл, чтобы попрощаться. — Было приятно познакомиться с Вами, Аманда. Я очень благодарен Вам за такого сына, — он получил лёгкий толчок в бок, что вызвало у него смех. — Мне тоже было приятно познакомиться с Вами, Джейс. Я уезжаю со спокойным сердцем, зная, что мой сын в надёжных руках. Буду рада новой встрече, — она развернулась и сделала несколько шагов, замедляясь, пока не остановилась вовсе. Развернувшись, она с улыбкой посмотрела на сына, — Виктор. Последний вытянулся, показывая, что слушает. — Тебе не нужно стараться быть сильным каждый божий день. Я знаю, чего хотел твой отец, но я думаю, тебе нужно просто быть собой. Позволяй себе быть слабым, особенно когда рядом есть тот, кто готов тебя поддержать. Аманда оставила озадаченного сына смотреть ей вслед, потом зашла в вагон, исчезнув из поля зрения. Джейс улыбнулся, думая о том, какая она умная женщина. — Виктор? — он осторожно дотронулся до него, но тот всё равно встрепенулся как воробей. — А? — он взглянул на Джейса своими красивыми янтарными глазами. — Пойдём домой.