На смертном одре я понял, кем был...

      Прошло ещё некоторое время. Причём не маленькое — уже наступил октябрь! Почти все деревья были голые, только иногда можно было встретить отдельные ветки с коричневыми, уже умирающими листьями. Однако большую часть времени ещё была солнечная погода. Несмотря на это, обстановка вокруг всё ещё была унылой, что не могло не отражаться на всеобщем настроении.       Но и настроение у всех было разное — кому-то в голову лезли различные грустные мысли, кто-то погрузился в полнейшую апатию… а кого-то настигла злость. Таких было трое — повздорившие с самого утра Баррикейд и Кроссхейрс, а так же Хаунд, который изо всех сил пытался их успокоить, не получив никакого результата.       А повздорили автобот с десептиконом, конечно же, из-за Мегатрона. Дело было в том, что Кросс ни с того, ни с сего решил высказать свои сомнения насчёт правдивости всей этой истории с болезнью, Барри разозлился до чёртиков и началась перепалка, хорошо, что только словесная. Она продолжалась до сих пор… но у обоих уже закончились аргументы, и мехи, в общем-то, просто поливали друг-друга грязью. — Вот скажи мне: с чего мы должны верить твоему лорду, а? — громко прошипел Кроссхейрс. — А с чего ты решил, что он врёт? — холодно спросил стоящий прямо напротив него дес, изо всех сил сдерживая раздражение. — Он лгал всю свою жизнь! Лгал наставнику, лгал Оптимусу… всем лгал! Об этом много кто говорил! Вот с этой реплики Баррикейда уже конкретно вынесло. Он прорычал что-то нечленораздельное, а потом крикнул во всё горло, от ярости чуть не повредив голосовой модуль: — ЛЖЁШЬ СЕЙЧАС ТОЛЬКО ТЫ! — Да ладно? — противно засмеялся парашютист. — Тупых среди нас нет. Кого из наших ни спроси — все тебе это подтвердят.       Всеобщий шок и негодование раздались недовольным шёпотом, рычанием и шипением. Боты презрительно глядели на обнаглевшего соратника, перешёптываясь друг с другом и явно не собираясь его поддерживать. Вдруг, раздался строгий голос Бамблби: — Нас в свои разборки не втягивай! — И вообще, какое право ты имеешь что-либо утверждать о Мегатроне, если плохо его знаешь? — подхватил Дрифт. — То, о чём я говорю, знает каждый! — ответил Кросс.       Этот сыр-бор продолжался бы ещё очень долго, если бы наконец в него не вмешался Оптимус. Заметив неладное, он подошёл ко всем и молча окинув каждого из них подозрительным взглядом, задержал его на виновниках сего шума, после чего спросил: — Что произошло? — Они поругались из-за Мегатрона. Кросс всё считает, что он лжёт насчёт болезни и готовит нам какую-то подставу. — холодно отчеканил Хаунд. — И не слушает никакие возражения. — шикнул Барри. Выслушав обоих, Прайм недовольно посмотрел на десантника и произнёс: — Как тот, кто проводит с ним большую часть свободного времени, могу точно сказать, что Мегатрон не врёт. Если ты не веришь даже мне, то можешь спросить у Леми.       Не дожидаясь ещё каких-либо реплик со стороны подчинённых, лидер направился к себе в отсек, с горечью осознавая, что всё опять катится куда-то ко дну. И, похоже, так теперь будет вплоть до смерти Мегза, а то и ещё дольше.