***
Феликс вернулся к тому с чего начал. К такому выводу пришел Хёнджин, когда через несколько дней забрал Ликса из больницы и помог перевезти всё необходимое к себе в квартиру, чтобы находится рядом и поддерживать, как и посоветовал им лечащий врач. Было невыносимо смотреть на страдания Феликса, когда его выворачивало в туалете или он просыпался вялый, с синяками под глазами, будто не спал неделями, хотя на деле не ел сутки. И самым обидным, пожалуй, было то, что Хван только начал это замечать. Однако одно не переставало волновать Хёнджина: Феликс перестал быть таким, каким был. Парень словно закрылся в себе. Вернулся к тому с чего начал… Да, теперь они жили вместе, ровно так, как и хотел Хёнджин, но их общение будто свелось к минимуму. Они перебрасывались парой фраз по утрам и вечерам. Спали в одной постели, позволяя нежиться у друг друга в объятиях, но что-то всё равно было не так. Феликс начал посещать психотерапевта, проходя с ним ежедневные сеансы. Он сразу обговорил с Хёнджином, что всё, о чем он говорит с врачом останется только в его голове и никому ничего рассказывать он не будет, и Хван с пониманием к этому отнёсся, пусть и переживал. Он сам сделал вывод, что в их отношениях не хватало именно доверия, поэтому спокойно старался доверять Феликсу, ограничиваясь лишь вопросами о его состоянии, даже несмотря на то, что чаще всего они просто игнорировались. Однако, некоторые вещи продолжали вызывать что-то негативное внутри старшего. Так например, Феликс всегда ел один, стараясь понемногу запихивать в себя хоть что-то, зачастую потом всё равно освобождая желудок. Иногда Ли всё же просил Хёнджина посидеть рядом, но в какой-то момент снова противоречил себе, говоря оставить его одного. Хван не мог отрицать, что это его раздражало, но он держал себя в руках, прекрасно понимая, что это нужно для здоровья Ликса. Он старался дарить ему как можно больше внимания и заботы. Выходил с ним на прогулки по вечерам, как любил Феликс. Они держались за руки, обнимались, дарили друг другу своё тепло. Хёнджин старался показывать все свои переживания, ласку и любовь, вкладывая в каждое действие столько тепла, сколько мог, но ему не переставало казаться, что с Феликсом что-то не то. Парень словно не хотел получать всё это… И Хван очень хотел верить, что всё это ему кажется, но с каждым днём всё становилось только хуже. Сразу же после возвращения из больницы парни продолжили тренировки. Под пристальным присмотром Чана, они убрали некоторые элементы, заменив их более лёгкими. Первое время Феликс очень сильно возмущался, говоря что из-за него одного они не должны ничего менять, это он должен учиться со всем этим справляться, но тренер оставался непреклонным. — Феликс, я понимаю твою точку зрения, но мы не можем поступить иначе. Сейчас в приоритете стоит не победа, а твоё здоровье! — Но, Чан! Я не могу так! Я справлюсь! Это же не настолько сложно, я без проблем выполнял это сотню раз, выполню и ещё, зачем менять?! — продолжал возмущаться Феликс, пока парни устроили перерыв после первого прогона, чтобы обсудить моменты, которые стоит заменить. — Нет и ещё раз нет! — уже повышая тон, протестовал Бан. — Скажи спасибо, что я вообще позволил вам остаться в шоу и смог скрыть всё от прессы, — буркнул мужчина, скрестив руки на груди. Ли понуро опустил голову. Он и был благодарен. Просто не хотел, чтобы из-за него в карьере Хёнджина случались вот такие провалы. Парень уже успел подписать им приговор — они точно не пройдут и в тройку лучших с настолько облегченной программой. Он безусловно ценил заботу Чана, заботу Хёнджина, который обращал внимание буквально на всё. Но одновременно он их ненавидел. Их забота ужасно давила на него. Он продолжал всё больше винить себя, не забывая выкладывать всё это психотерапевту. Было ужасно неловко и стыдно это признавать, но это было так. Он хотел быть идеальным лишь для любимого человека и понимал, что в этом лишь его собственная вина, но он никак не мог смириться с тем, что ему нужно набрать вес. Он знал, что Хёнджин спокойно к этому отнесётся и сейчас он всеми руками и ногами за его выздоровление, но нет гарантии что потом они не расстанутся; Смирившись с решением старших, парень лишь продолжал подчиняться. Тренировки безумно выматывали, а близость Хёнджина как будто удручала. Он безусловно хотел обнимать его, целовать любимые губы и смотреть в эти заботливые глаза, но он не переставал видеть в них боль, в которой винил себя. Он знал, что всё это из-за его собственной равнодушности, из-за его постоянных срывов и трапезы в одиночестве. Скорее всего многое из этого просто неприятно Хвану, но он никак не мог иначе. Всё это — шоу, Чан, даже Хван не помогали ему бороться с болезнью, а будто глубже закапывали. В полуфинал они прошли, в чем Чан и Хёнджин ни разу не сомневались, зато Ликс трясся над этим так, словно от этого зависела вся его жизнь. За прошедшие полторы недели его состояние можно было считать улучшилось, пусть и совсем немного, но лечащий врач относился к улучшениям довольно настороженно, предостерегая Феликса, чтобы тот не спешил радоваться. А у Ли и мысли такой, откровенно говоря, даже не намечалось. Парень относился к своему лечению крайне скептически, он понимал своё ужасное состояние, понимал, что надо лечиться и вроде как у него получалось. Но исходя из бесед с доктором, понимал, что это было далеко не так. Начать хоть как-то питаться это лишь полдела. Его голова и все мысли забившиеся в ней — более глобальная проблема. Он абсолютно потерялся в том, чего хотел. А хотел ли он вообще чего-то? Мысли в голове походили на спутанный клубок ниток, который придется разгребать ещё целую вечность. И в нём явно застряли не только все прошлые причины его голоданий, но и что-то новое, что он пока не видел или не хотел признавать. — Вам следует понять что конкретно Вам мешает, — как-то раз сказала психотерапевт в один из сеансов, когда Феликс чувствовал себя как никогда хуже. — Что вы имеете в виду? — Мы с Вами работаем не так много, но легко понять, что на самом деле это не рецидив с той же подачки, на этот раз причины совсем другие, Вы сами не хотите их видеть. — А Вы видите? — усмехнулся Феликс. Порой его бесило как выражался врач, однако он понимал, что это пройдет. Он просто не хотел слышать больную правду на подсознательном уровне. — Пока что нет. Но мы же для этого и работаем, верно? — улыбнулась ему девушка. Ликс легонько улыбнулся в ответ. Девушка, что лечила его — Ким Юри была довольно странной, она умела бесить и успокаивать одновременно, и хоть Феликс не хотел признавать, она как нельзя ему подходила. Она приняла всю историю про Хёнджина без лишних вопросов, ибо всё внутри кабинета остаётся конфиденциально. И она действительно пыталась разобраться во всем. Ей даже как-то удавалось заставлять Ли делать собственные выводы о происходящем, что удивляло их обоих. Феликс поражался, что зачастую мог оказаться прав, а Юри удивлялась тому факту, что парень мог судить вполне здраво, ему мешал лишь его страх. — Знаете, у Вас будто две личности, — продолжала говорить она. — Хотите сказать у меня ещё одно психологическое расстройство? — грустно улыбнулся Феликс. — Нет, конечно нет. Так просто намного проще объяснить, — вздохнула девушка. Она взяла два яблока в разные руки. — Смотрите, эта личность, — она подняла руку с красным яблоком повыше, — олицетворяет ваши внутренние переживания касательно вашего веса, поступков и всего прочего, что так или иначе перерастает в мысль о том, что еда — вред. Вы сами говорили, что не раз срывали даже малейших успех, когда вам удавалось настроить хоть какой-то режим еды на пару дней, так? — Парень положительно кивнул. Тогда психотерапевт отложила второе яблоко и взяв нож, разрезала всё то же, красное. — Половину мы с вами сейчас понимаем. Это ваши переживания, которые так или иначе заставляют вас… Просто забывать питаться? А может и делать это намеренно? Что скажете? — Мне кажется и то, и другое, — пожимает плечами Ли, продолжая наблюдать за странной визуализацией. Тогда психотерапевт разрезает одну из половин красного яблока ещё на две, однако продолжает держать их в одной руке, а целую часть в другой. — Если мы возьмём каждую из этих проблем по-отдельности, вы сможете с ними справиться? Это ведь лишь малая часть. — Ким Юри разделяет две половинки в одной руке, как бы показывая, что одна из этих долек в любом случае будет меньше целого яблока. — Возможно. — Хорошо, — она откладывает две маленькие дольки на стол. — На самом деле, мы с вами можем справиться с проблемой забывать о еде. Например, заведем дневник с планами на день, у тебя наверняка есть хобби? А если нет, можешь завести какое-нибудь. Пускай в план на день войдёт занятие хобби, тренировки, возможно общение с кем-то, уборка и наконец еда. Так это будет как некая цель, которую надо достичь, м? — М… Наверное? Я попробую, — кивает головой Ли. — Тогда остаётся большая часть проблемы, — девушка выносит вперед большую половинку красного яблока, — её мы должны понять. Она не продолжает дальнейшие разбирательства, а лишь молча отставляет эту дольку яблока в сторону и берет в руки зелёное яблоко. — Это твой здравый смысл. Вторая личность. Как тебе будет угодно. Она привела тебя ко мне, заставляет продолжать посещать сеансы и копаться в себе, а это, — Юри берет в руки бо́льшую половинку красного яблока, — проблема, которая мешает твоему здравому смыслу справиться со всем этим. — А что на счёт остальных двух? — Всё просто. Даже справившись с ними, вернёшься обратно из-за этого, — она вновь помахала рукой с половинкой красного яблока. — Поэтому полноценной отдачи от лечения этих двух препятствий не будет, пока мы не разберемся с бо́льшим, — улыбнулась девушка и откусила кусочек от красной дольки***
В очередной раз тренировка заканчивалась тем, что Феликс уходил раньше. Он больше не предупреждал об этом Хёнджина, не прощался с ним, не просил понять, а просто уходил. Чан подбадривающе похлопал Хвана по плечу, мол всё будет хорошо. И парень действительно хотел в это верить и искренне пытался, но всё уже было далеко не так, как должно было быть. Он чувствовал это каждой клеточкой тела, просто поджидая момента, когда всё наконец можно будет исправить, поговорить. Когда Феликс будет готов? Он даёт ему свободу, исходя из лечения, уважает личное пространство, но… Самым тяжёлым для младшего явно является шоу. Они продолжали активно готовится к выступлению в полуфинале, однако облегчение многих моментов номера продолжало огорчать Ликса, что в конце концов парень свёл общение с тренером и Хёнджином, по крайней мере в стенах стадиона, к минимуму. И Хван понимал, однако каждый раз сердце предательски сжималось, а изнутри все разрывалось. Ему хотелось кричать, подойти и выяснить всё как есть, но он ведь и так всё знал. Так почему не мог просто отпустить? Вздохнув, парень направляется в раздевалку, краем глаза замечая, что Феликс стоит в коридоре, разговаривая с Джисоном. «Ну, хотя бы с кем-то он может поговорить», — проносится мысль, которой Хёнджин немного улыбается. Может всё в конце концов будет в порядке? Тем временем Феликс, что наконец смог выловить Джисона, с которым они не общались уже довольно долгое время, пытался взять себя в руки чтобы просто заговорить с другом. Рассказать ему всё как есть и извиниться. Он ведь вдруг вот так резко пропал, а Хан даже понял, что не стоит лезть и ждал, пока Ли сам будет готов. — Ликс, если ты не можешь говорить, я понимаю, поэтому и не лезу к тебе. Всё правда в порядке, — через несколько минут молчания, произносит Джисон, искоса поглядывая на руку Феликса, что по-прежнему продолжала сжимать край его толстовки. Однако Ли не спешил отпускать его, наоборот поднял голову, взглянув на друга полным отчаяния и боли взглядом. — Джисон, прости меня я… Я же обещал тебе, что больше так не буду, я такой слабак, что не смог, я… — по щекам Ликса начинают течь слёзы, и парень вновь опускает голову. Ему стыдно смотреть в эти искренние глаза, что всегда за ним следили. Стыдно видеть пытающегося скрыть свою печаль и взволнованность человека, который всегда о тебе заботился. Однако Хан ничего не говорит, не начинает винить Феликса, не отрицает его извинений, а просто молча обнимает, причем так крепко, как только может, и Ли благодарно сглатывает слёзы. Это всё, что ему было нужно… — Спасибо, — шепчет Ликс, крепче прижимая к себе друга. — Всё в порядке, не переживай. — Выдыхает Джисон где-то возле уха. — Если так сложилось… Значит на то были причины. Ничего не бывает просто так, но… — парень отстраняется и заглядывает в глаза Феликса. — Я надеюсь ты лечишься? — Да, я хожу на сеансы к психотерапевту, — вытирая дорожки слёз, произносит Ли и медленно начинает шагать вперёд, надеясь, что Хан поймет это незамысловатое действие, как призыв к разговору наедине. — Не могу сказать, что имеются какие-то явные успехи, но стало немного получше. — На этих словах Джисон улыбается и двигается за Феликсом. Он слишком хорошо понимает друга. — Физически, — уточняет парень и вновь отводит взгляд. Джисон вздыхает, но ничего не говорит. Они продолжают двигаться по коридору к небольшой зоне, в которой можно было расположиться и отдохнуть. Отдаленный от всех уголок с диванчиками и немного тусклым освещением, под вечер определенно пустовал, и Ликс уверенно завернул туда, расположившись на диване, он ждал пока Хан сядет рядом и они смогут нормально начать диалог. — Я хотел извиниться, — начинает Феликс, когда друг опускается рядом. — прошло больше трёх недель и я ни с кем не общался, даже с тобой… Мне надо было хотя бы предупредить и не пропадать вот так вот… Я… — Не переживай, я всё понял. Минхо спрашивал у меня, я сжато объяснил ему, что тебе сейчас нехорошо. А Хёнджин, я уверен, рассказал всё Джи Ён, она писала мне, думала, что я знаю как ты в подробностях, потому что Хёнджин якобы отвечал ей смутно… Кстати, чему я удивлен, почему Хёнджин никогда не может ничего четко сказать? Я тоже постоянно спрашивал его, а он: «не знаю, вроде то, вроде это…». Серьезно! Как так можно?! — Да я… Объясню. А Чонин? — вспоминая помощь, что предлагал ему бывший коллега, а он просто её проигнорировал. Ян был первым, кто всё это заметил. И может Феликсу действительно стоило обратить на него больше внимания, довериться и принять помощь, не его, так предложенного психолога, тогда бы возможно всё ещё не было бы так запущено. Он помнил, как долгое время смотрел на бумажку с контактами врача и не решался позвонить, а потом и вовсе психанул, решив, что «у него нет никаких проблем» и выкинул на тот момент свою последнюю ниточку к выходу из этого ужаса. Ли жалел, что тогда не воспользовался этим шансом, возможно всё обошлось бы намного легче. Не было бы таких тяжёлых самокопаний, однако… Кто знает. Значит, так должно было быть для чего-то определенного? — Запомните одну вещь: всё, что не случается в нашей жизни, случается для чего-то. Даёт нам ценные уроки, меняет для того, чтобы легче справляться с ситуациями в жизни, а может и вовсе избавляться от ненужных, убивающих нас изнутри людей. — сказала ему ещё во время первого сеанса Юри, и эти слова плотно засели в голове Ликса. Да, он жалел, что не принял помощь Чонина, так как боялся, что обидел его, однако он был уверен, что то, через что он проходит сейчас, явно принесет ему что-то большее в будущем. Так работает жизнь. — Ему должна бы рассказать Джи Ён. После той тусовки у Хёнджина они же начали больше общаться, глядишь и парочкой станут, — усмехнулся Джисон и подсел ближе. — Многое же я упустил, — вздыхает Ли, но всё равно легонько улыбается. Главное, что у друзей всё хорошо, да у него впрочем неплохо. — Что у тебя там с Минхо? — с игривой интонацией произносит Ликс, выходит явно не так, как он хотел, но Хан точно его понял. — Как обычно, Феликс. Прекрати вот это вот своё… Это. Мы друзья. Правда он какой-то странный, но не важно… Ещё мне говорит, что это я не от мира сего, — бурчит парень, смотря в пол. — Ну-ну, — кивает Ли и ухмыляется, он почти уверен, что между этими двумя есть что-то большее, чего оба пока не понимают. — Ты лучше расскажи, что там с Хёнджином? Почему он такой…? И ты такой…? Джисон не завершает мысль, но Феликс его понимает. И это пожалуй больнее всего. Их отношения с Хёнджином превратились в ничто и всё это из-за него одного, однако… Феликс же старался. Продолжал быть красивым, улыбался, отвечал на любовь, но что-то продолжало мешать… — Я не знаю… Моё лечение видимо сильно мешает. Мне кажется для Хёнджина я стал холоднее, но он пытается это принять. И мне ужасно неловко. Я не понимаю, почему не могу быть таким же, как раньше… Мой мозг словно сам меняет меня при нём, будто знает больше чем я и устойчиво стоит на этой причине. — Воу друг, да ты у нас психолог! Твои эти сеансы дают о себе знать, — смеётся Джи, и Феликс смеётся в ответ. — Да, я согласен, разница есть, но не думаю, что настолько великая. Может вам просто нужно время? А может… Если хочешь, устрой вам романтический ужин, или что-то вроде того. Я в таких делах не спец, но может поможет? — Да, наверное… — соглашается Феликс и улыбаясь, встаёт, потянув друга за руку. — Спасибо. — Парни крепко прижимаются друг к другу, и Феликс чувствует некое облегчение. Небольшая стенка в виде вины и страха падает. Джисон всегда его понимал.