Куй, кузнец, пока горячо —
Было сердце, станет мечом...
Цири приходила в себя медленно и с неохотой. Она чувствовала, что ей очень холодно, но, тем не менее, когда она в последний раз высыпалась? И когда выспится в следующий раз? Можно просто перевернуться на другой бок, и... — Ай! — ведьмачка не сдержала болезненного вскрика, ведь её многострадальное тело будто пронзило тысячей иголок, раскалённых докрасна, и они расплавились прямо где-то внутри, растекаясь горячим ядом по венам. Правда, сразу после этого оно потеряло чувствительность и занемело, но... её, определённо, заметили. Позади послышалось шуршание, и она открыла глаза, снова поворачиваясь на другой бок. В этот раз она попыталась извернуться и опереться на локоть, но тот подогнулся, и она снова упала на жёсткую, промёрзшую землю. Зато она смогла оглядеться. Снова приподнявшись, уже куда более осторожно, хотя сустав как-то подозрительно скрипнул, она осторожно повела головой туда-сюда, так никого и не заметив. Вокруг — тёмные заросли колючего кустарника, да и она сама лежит под одним из кустов, так что пошевелится чуть сильнее — запутается в колючих витых лозах, которые оплели всё вокруг. Внутренние часы упорно отказывались говорить, рассвет близится или наступили на редкость тихие сумерки, звёзд и луны видно не было, весь обзор закрывали резные тёмные листья, глянцево блестящие без всякого видимого освещения. Рядом с ней, буквально в десятке шагов — покрытое у берегов тонким льдом озерце, ветер перекатывает тёмные волны где-то ближе к середине с пугающим плеском. Решив, что прямо сейчас она либо встаёт, либо медленно умирает от холода, ведьмачка с решительным скрипом зубов и костей начала приподниматься. Однако, бросив взгляд на свои руки, она вздрогнула от неожиданности, пытаясь понять, откуда на коже тёмная корка застывшей крови и кроваво-красный узор с чёрными переливами, которые видны в темноте так же явственно, как видно было бы солнце, если бы оно упало в снег. Только вот воспоминания принесли просто ужасные ощущения. Она поняла, что то, что она чувствует себя так отстранённо — будто бы не ощущает окружающего мира, словно находится в какой-то клетке, да и тело ей не очень послушно, зрение переодически мигает, мутнеет, да и вообще всё болит — это просто полное отсутствие проблем по сравнению с тем, что с ней будет, если она снова попадёт в один с Хладом мир. В этот раз её, действительно, спасло только чудо... Сама, без вмешательства таинственной Леди — Судьбы, она бы точно не выжила. И никто из тех живых, не божественных существ, о существовании которых она знает точно или хотя бы слышала в легендах, при этой встрече не выживет. Заслышав новый шорох, Цири дёрнулась от испуга, выплывая из какого-то липкого тёмного тумана, в который опять погрузилась во время размышлений, и зашипела от боли, пронзившей всё тело в ответ на такое безобидное действие. В ответ ей тоже зашипели — только куда более осмысленно, оформив эти мерзкие звуки в целый вопрос. — Хэй? Здесь есть кто? Ведьмачка пару раз моргнула, уставившись на человека, который ходил у самой глади озера, наклонившись к земле. Он выглядел странно — слишком высокий, длинноногий и длиннорукий, с вытянутой головой и плоским, как блин, лицом. Ей было сложно разглядеть черты человека в темноте, но... Она почувствовала, что он заметил её взгляд. Человек быстро поднялся — он был почти под три метра, честное слово! — и повернулся к ней, уставившись в ответ. По крайней мере, Цири показалось, что он уставился. — Хэй, выходи... я тебя не обижу... — продолжил он, и ведьмачка затихла, чуя какой-то подвох. Человек медленно двинулся по неприметной тропке вперёд. Налетевшие порывы ветра его ничуть не смущали, но они раздвинули плотно сцепленные ветви деревьев, упавшие на лицо человека лучи луны чуть не заставили Цири дёрнуться от страха. Это действительно было жутко... У человека ведь не было лица, совсем не было. Только узкая вертикальная щель и всё, ни глаз, ни носа, ни ушей, и при этом он говорил совсем без странного акцента. Цири показалось, что он снова понял, что на него смотрят, и быстро зажмурилась. Если он не видит сам, к тому же у него не видно никаких других органов чувств, то, может, он просто читает мысли и понимает, что видят другие? На него, наверное, лучше не смотреть... — Вот ты где... — когда она открыла глаза от неожиданности, то увидела эту вертикальную щель прямо перед своим лицом. Как она могла отреагировать? Наверняка, будь она в лучшем состоянии и имей под рукой меч, она бы продырявила ему череп, снесла голову напрочь и потом ещё и труп сожгла, чтобы это точно не являлось в её кошмары. Но сейчас, разбитая и уставшая, увидев тянущуяся к ней когтистую руку, она просто не могла отреагировать, как подобает ведьмачке. Она отреагировала, как просто человек, находившийся на грани смерти и заглянувший в глаза тому существу, которое даже страшнее смерти, пару часов (дней?) назад, как человек, на которого сейчас лезло создание, которое с лёгкостью вервет ему сердце и сожрёт живьём, как человек, который при всём при этом имеет способность телепортироваться по мирам. "КУДА УГОДНО," — мысленно закричала Цири, — "но не здесь!" Она не понимала, что именно так сильно напугало её, но не собиралась плевать на свои инстинкты, а потому призвала все те силы, что у неё ещё оставались, и пробила тонкую брешь между мирами, исчезая в зелёном мареве. — Не уйдёшь! — когтистая рука схватила её за шею, царапнула длинными когтями, оказавшись на ощупь ещё и склизкой, но Цири уже закрывала портал. Рука упала за землю, отрубленная по локоть. Кажется, на некоторое время она потеряла сознание, потому что, когда она посмотрела на небо, солнце уже светило вовсю. Ведьмачка даже думать не хотела о том, что будет делать, если вдруг это сможет пробраться за ней. Хотя, конечно, в мыслях вырисовывались весьма интересные картины возможных вариантов того, как её сожрут. Воображение у неё всегда было богатое, а вот нездоровым стало не так давно. Оглядевшись, она обнаружила, что оказалась на обгоревшей поляне, где половина деревьев чернела обугленной корой, а другая покосилась и ощетинилась острыми щепками, словно крестьяне — осиновыми кольями на вампиров. Кусты, украшенные свежими почками, изрядно помяты и истоптаны, ветки сломаны, маленький ручеёк перекрыт свежим обгоревшим трупом и теперь несёт вниз по течению кровь и грязь. Ещё один обгоревший сидит под деревом и жизнерадостно смотрит на мир пустыми, налитыми кровью глазами с лопнувшими сосудами, парень с разбитым черепом лежит поперёк протоптанной тропинки, пуская на пыль дороги кровь и слюни, последний с крупной дыркой в груди валяется под холмиком, бессмысленно глядя в серовато-голубое небо. Цири хотела бы посмотреть на того, кто сделал всё это. Интересно, их было двое — воин и маг, потому что как-то всё подозрительно ровно поделилось: двое от магии умерли, двое — от травм, или один маг, но такой умелый, что ещё и воин? Хорошим совпадением она считала то, что прямо здесь и сейчас может смыть с себя кровь и надеть хоть какую-то одежду. Она жутко замёрзла, хоть тут вроде как и близились тёплые дни, так что собиралась просто выбрать одежду почище. Однако первой проблемой оказалось то, что встать будет не так-то легко. Лежала ведьмачка на невысоком крутом холмике, что и помогало ей оглядеть всю местность. Первым делом решила перевернуться на бок. Страдания не прекращались, впившиеся во всё тело ниже шеи тонкие иглы теперь напоминали живых огненных змеев, извивающихся и изо всех сил пытающихся добраться до сердца, чтобы наконец прекратить мучения девушки, хоть она и была против. Стиснув зубы, чтобы не повторять свою ошибку и не привлекать внимания — хоть она и не из пугливых, но эта морда перед глазами наверняка ещё пару раз приснится ей, какое счастье, что она хотя бы запаха никакого из пасти не учуяла, — Цири медленно упёрлась ладонями в землю и начала приподниматься. Локти протестующе скрипнули, следом за ними — плечи, но хотя бы не заболели так же сильно, и ведьмачка упрямо выпрямляла руки, с трудом поднимая собственный вес, и то далеко не полный. Привстав, она подтянула ноги, которые едва не отнимались, и сначала перевернулась на бок, а затем и села. Тяжело дыша, Цири спустя пару минут решилась на подвиг, и, свесив ноги с холмика, осторожно опёрлась на них. Подавилась криком, но ценой боли не произвела слишком большого шума, хотя и пожалела очень много раз о том, что ноги не отнялись на самом деле. Через некоторое время она поняла, что поторопилась с выводами и всё-таки замёрзнет насмерть. Это несколько мотивировало её, Цири сделала пару шагов и осторожно размяла плечи, локти, кисти, подняла и опустила руки, чувствуя, как конечности сначала немеют, а затем наливаются новыми, хоть и очень малыми, силами. Затем, оперевшись на всё тот же холмик рукой, с трудом приподняла ноги по очереди, чувствуя себя так, словно шевелит сломанными конечностями — слушаются плохо и делают больно. Но результат был, так что через четверть часа ведьмачка смогла доковылять до ручья и, сев выше трупа по течению, начала осторожно смывать кровь. Как ни странно, то, что Хлад вырезал когтями, совсем не походило на шрамы, а куда больше напоминало очень масштабную татуировку в виде множества волнистых линий, которые на самом деле были вязью мелких символов и знаков покрупнее, которые завивались в странные волны, и всё это необычных красных оттенков, почему-то меняющих цвет на чёрный в некоторых местах. К слову о татуировках — розу он не тронул, просто обогнул по бокам, на что Цири не могла не фыркнуть, несмотря на всю катастрофичность ситуации. Символы не болели сами по себе, но при этом ужасно чувствовалось всё тело, и Цири надеялась, что сможет это размять. Смыть кровь удалось с трудом и далеко не везде, она уже засохла и стягивала кожу, в некоторых местах пришлось соскребать ногтями, зато волосы были почти что — ну, за исключением прядок с левого виска. Встав, Цири поняла, что эльфы были правы и её проблемой является недоразвитость мозга, и что стоило сначала подобрать одежду, чтобы она была уже готова, а потом мокнуть и лезть в холодную воду. Вообще-то самокритичность не была характерной для неё чертой, но только не в таких по-настоящему идиотских ситуациях, когда она находится в неизвестном мире рядом с четырьмя трупами и едва может встать с колен. Выстукивая зубами неритмичные мелодии, она оглядела мужчин. Рубашка в лучшем состоянии находилась у парня с разбитым черепом, да и штаны тоже, а вот обувь она не могла взять ни у кого. Здесь все были размером с эльфов из Тир-на-Лиа, даже побольше, пожалуй. Поэтому она решила просто обмотать ноги какой-нибудь тканью, например, отрезать рукава у рубашки того, что с проткнутой грудью. Ещё она надеялась найти какой-нибудь приемлемый нож, который сможет поднять в своём нынешнем состоянии. — Ох-хх... — оценив размеры того, с кого она собиралась снимать одежду, Цири невольно глубоко вздохнула, но всё равно не производила большого количества шума. Неприятно было лезть к поясу этого заросшего мужика, но что поделать? Куда хуже было то, что это было очень тяжело, и ведьмачка в течении ещё четверти часа стягивала эти штаны, проклиная всё на свете, начиная с Хлада и заканчивая такими увеличенными стандартами размеров того мира, в котором оказалась. Работа была закончена под мысленное гробовое молчание, потому что идеи для ругательств у Цири давно кончились. Девушка продолжила с рубашкой, но на удивление это оказалось легче, хоть рубашка и порвалась немного на спине. Натянув одежду, ведьмачка закатала рукава и порадовалась хоть тому, что ремень отдельно искать не придётся, и так достался. Оценив размер штанов, Цири подкатала и их тоже, а затем направилась на поиски оружия. К сожалению, хоть это добро у мертвецов и было, исключительно гигантское. Метровая секира была самым малым, что нашлось в этом арсенале. Никаких ножей за голенищами сапог или в ножнах на предплечьях, но Цири обрадовало хотя бы то, что сил немного прибавилось, и она смогла оторвать рукава для обмотки ног вручную, не подтаскивая секиру. Правда, получилось очень и очень криво, но она вовсе не собиралась жаловаться — лучше хоть так, чем умереть от холода. Сбор вещей был закончен, ведьмачка — утомлена. Адреналин выветрился незаметно и быстро, оставив её наедине с запечатлевшейся в мыслях мордой твари. Неприятный осадок — она редко уходила от врага без сражения и ещё реже осознавала, что сражение стало бы последним, если бы она осталась, а ведь за последнее время это случилось дважды подряд. Самолюбие стремительно прогрызало себе дорогу на первое место среди всех тревог, но беспокойство о таком количестве желающих получить её шкурку в качестве трофея или для использования пока что это место не отдавало, играясь с ущемлённым эго в хозяина горы. Где-то на третьем месте незаметно скалился страх. Ей всё-таки следовало немного передохнуть и придумать хоть какой-то план. Цири осторожно присела на тот же холмик, где и лежала изначально, и бросила взгляд на отрубленную закрывшимся порталом руку монстра. На когтях уже давно засохла её кровь, и ведьмачка ощупала шею. Да, несколько неглубоких длинных царапин, она их даже не заметила за общей загруженностью. А ведь ей, кажется, очень повезло, и она по каким-то причинам до сих пор жива, хотя могла умереть ещё в мире Белого Хлада или позже от холода, ран или лап этого чудовища, отдалённо смахивающего на человека. Стоило бы обработать раны, да вот только нечем. Сил копаться в карманах погибших нет, сонливость накатывает волнами, и, кажется, она всё-таки потеряла достаточно много крови. Цири неожиданно поняла, что не имеет совершенно никаких идей о том, что может сделать, чтобы выжить, и также поняла, что в этот раз ей вряд ли повезёт и её точно не найдёт дружелюбно настроенный лекарь или хотя бы простой крестьянин, который бы помог добраться до поселения. От этих мыслей она почувствовала отвращение к самой себе — неужели не сможет справиться самостоятельно даже сейчас? Упрямый рассудок подло твердил, что честь и достоинство могут подождать и уступить место жажде жизни. Ведьмачка не слушала. С трудом приподнявшись, она направилась вниз по течению ручья. Других вариантов не было, а так как ручьи и реки обычно стекают по склонам вниз... Главное — не наткнуться на болото.