Семья Северуса Снейпа

      Весь день Гарри, где вручную, а где магией наводил порядок в двух самых больших и лучше всего сохранившихся помещениях башни: зале с большим камином и то ли бывшей мастерской, то ли оружейной. Вторую он как раз планировал использовать под кладовую и дровяной склад, чтоб лишний раз на улицу не выходить – погода грозила вот-вот испортиться окончательно. Дождь или снег – в горах это одинаково плохо, а простуда и вовсе ни к чему.       К концу дня зал приобрел вполне себе жилой вид, оконные проемы теперь закрывали цветные витражные стекла, защищая внутренние помещения башни от порывов холодного ветра и дождевых капель.       Верхние этажи Гарри решил оставить на потом, а вот нижние, откуда отчетливо тянуло сыростью, стоило осмотреть, наложить необходимые чары, пока еще была такая возможность.       Опасаясь замыкать все заклинания исключительно на своем ресурсе, Гарри набрал в ближайшем ручье округлых камешков-голышей и, припомнив аврорскую науку, сотворил из них три сотни отличнейших артефактов сугубо бытового назначения. Да, примитивно, но, во-первых, не жрут его собственный ресурс, а во-вторых – в случае «перегорания» при очередном выплеске у Гарри, заменялись на счет «раз». Оставалось дойти до нужного места и разложить камешки так, чтоб не мешались.       Пока наверху, над очагом томился наваристый суп с копченой грудинкой, Гарри направился вниз – воплощать задуманное в реальность.       Получалось совсем неплохо. Избавленный от многолетней сырости и холода, освещенный крошечными светильниками коридор вывел Гарри к длинному ряду забранных толстыми решетками камер. Мимо метнулась крупная крыса, что-то звякнуло, стукнуло и стихло. - Гадость какая! – Ну не любил Гарри крыс. – Единственный представитель этого племени с кем он более-менее ладил, была Короста. Да и та, как оказалось, была не вполне крысой.       Сделав себе пометку добавить амулеты еще и от грызунов, Гарри прошел вдоль ряда, взмахом палочки убирая решетки. С некоторых пор он не терпел любые намеки на несвободу. Он почти закончил, когда внимание его привлек странный звук – вроде как стон или скрип. Двинувшись в направлении звука, в следующей же камере, в самом дальнем углу, куда с потолка в какую-то плошку капала вода, Гарри обнаружил лежащее на полу без движения непонятное животное.       Убрав и эту решетку, он смог разглядеть среднего размера чудовищно худую собаку, просто скелет, обтянутый сухой шкурой. Светлая шерсть, страшно грязная, в колтунах и проплешинах, кишела насекомыми. Язык вывалился, глаза были закрыты. Гарри счел было пса мертвым, подошел поближе и тут заметил, как веки животного дрогнули. Живой! Надо же!       В два счета избавив пса от паразитов заклинанием (и тут сработало!), Гарри осторожно поднял умирающего и почти бегом отнес наверх, в тепло.       Несчастного зверя жалко было почти до слез, настолько скверно тот выглядел. Удлиненная морда больше походила на череп, глазные яблоки запали, дыхание едва натягивало кожу над выступающими ребрами.       При помощи трансфигурации Гарри соорудил подходящую лежанку, уложив на нее пса. Что же делать? Кормить его нормально пищей после такой голодовки опасно – желудок просто не сможет переварить съеденное. А вот бульон, пожалуй, можно. Гарри зачерпнул немного из котелка в чайную чашку, остудил и, вооружившись чайной же ложкой, осторожно влил в пасть, приподняв губу. Часть зубов у собаки отсутствовала, но, вопреки опасениям, жидкость не вылилась с противоположной стороны – пес сглотнул, все еще пребывая в забытьи. Опасаясь навредить, Гарри повторял процедуру самыми малыми дозами через каждые пять минут, пока чашка не опустела. Синюшный язык, наконец, шевельнулся, втянулся в пасть, заметно дрогнули ребра. - Тебе, похоже, совсем худо, приятель, - Гарри укрыл пса сложенной вчетверо простынью. – Что же с тобой делать? Пес был явно очень стар, что в сочетании с крайним истощением практически не оставляло ему шансов на жизнь. - Эх, лекарь из меня никакой, - посетовал Гарри. – И зелий с собой не взял. Пока сварю что-нибудь путное, помрет. Вот вам и маг-чародей. Неожиданная мысль заставила встрепенуться: из сейфа в Гринготсе он ведь забрал не только деньги. А что, если?.. Вскипятить воду в чайнике было делом двух минут. Гарри взял глубокую миску, сыпанул в нее горсть сушеных трав холщового мешочка – ничего особенного, просто укрепляющий сбор. Залил траву кипятком, а потом опустил туда же невзрачный коричневый камешек, за который подавляющее большинство ныне живущих магов без раздумий продали бы душу.       Весь оставшийся день Гарри поил получившимся настоем оживающего на глазах, пса. Смерть совершенно точно отступала, не в силах преодолеть действие чудотворного эликсира. Старость и телесная немощь уходили гораздо медленнее. На то, чтобы пес хотя бы начал есть сам ушла целая неделя, в течение которой Гарри мыл его, состригал колтуны, накладывал заживляющую мазь на язвы и проплешины, менял испачканную подстилку на чистое.       За заботами о собаке собственные проблемы как-то поблекли, отступили на второй план, даже выплески стали реже. Гарри каждое утро, накормив и приласкав пса, уходил за дровами – совсем скоро придут метели, и тогда будет не выбраться в лес. Удалось выяснить, что всего в пяти милях от башни есть деревня, и ее жители совсем не прочь продать молодому волшебнику мясо, муку или еще что нужное.       Каша с хорошей порцией мяса заметно улучшала настроение пса, получившего от Гарри кличку «Гил» и ускоряла выздоровление, что не могло не радовать. Добросердечный парень привязался к своему нежданному компаньону и искренне радовался, наблюдая, как тот пытается подняться, сердито порыкивая на дрожащие конечности. Приведенная в полный порядок шерсть оказалась снежно-белого цвета с платиновым отливом, а глаза, ранее бывшие мутно-серыми, засветились пронзительной бирюзой. К немалому удивлению Гарри у пса полностью сменились зубы. Как у щенка. Причем выпали за день и за день же выросли.       Гарри утром и вечером выносил Гила на руках за ворота – сделать «дела» и подышать свежим воздухом, причем выражение морды у того в этот момент было презабавное. Пес ошалело озирался, улыбаясь во всю пасть и старательно переставлял лапы до «кустиков» и обратно. А по возвращении снова жадно пил настой и падал отсыпаться.       Еще неделю спустя Гил твердо встал на ноги, ел и гулял сам, без посторонней помощи, от ласки не отказывался, но смотрел на Гарри как-то очень уж пристально, оценивающе. А в один из вьюжных вечеров, когда Гарри нездоровилось после очередного приступа, подошел, долго-долго обнюхивал руки, грудь, живот и с того дня не отходил ни на шаг.       Гарри, утомленный отсутствием собеседников, завел привычку читать книги вслух, тщательно проговаривая фразы, иногда задавая собаке шутливые вопросы, словно ожидая, что пес подхватит беседу, настолько осмысленным был взгляд голубых глаз.       Беда пришла откуда не ждали: Гарри провалился в припорошенную снегом промоину на озере, в полумиле от башни. Было совсем неглубоко, не больше метра, но пока выбрался, пока добрался до дома – замерз и сильно простудился. Три дня метался в бреду, мокрый и пышущий жаром, не имея сил подняться. А потом случился сокрушительный выплеск, выпивший остатки и без того невеликих сил…