***
— Здравствуй, Гарри, — Лили присела на стул, приглаживая руками платьице. — Чего тебе, уродина? — высунув язык, он рисовал что-то черным карандашом и даже не посмотрел в ее сторону. Рисунок напоминал каракули душевнобольного человека или малыша, которому впервые в жизни дали в руку карандаш. Дельфин в дельфинарии и то лучше рисовал, — подумала Лилиан. Она осмотрела его, давая себе минуту на размышления. Отросшие взлохмаченные волосы, обгрызанные ногти, рубашка, книзу зажеванная, вылезала из-под брюк. От губы до середины щеки тянулась дорожка засохшего тыквенного сока. Она поморщилась от того, каким он был неопрятным на вид. Эта минута особой решимости ей не придала, но отступать было поздно, поэтому Лили твердо произнесла: — Во-первых, не я уродина, а ты урод. Посмотри на себя в зеркало, когда ты в последний раз мылся? Во-вторых, еще раз ты дернешь меня за волосы или обзовешь, то я дам сдачу. А в-третьих, мой папа придет и наваляет тебе, если ты продолжишь приставать ко мне. — Твои родители тупые, мне плевать на них, уродина, — просипел он в ответ, даже не повернув голову в ее сторону. Внутри Лили начинала закипать злость, и она решила пустить в ход все, что у нее было. Она вытянула из кармана сложенное семейное фото, чтобы напугать его Эмметтом, но не успела положить ее на стол. — Лили, за тобой пришли, — миссис Карп подошла к ним, потрепав ее по голове. Она терпеть не могла, когда кто-то, кто ей не нравился, касался ее волос, поэтому недовольно скривилась. Лили посмотрела в сторону выхода. В дверном проеме показался Эмметт, и она засветилась от предвкушения. Так даже лучше, — она победно посмотрела на Гарри, убирая фото обратно в карман. — Гарри, не хочешь познакомиться с моим папой, которого ты назвал тупым? Тот наконец посмотрел на нее, а затем кинул свой взгляд в сторону выхода и замер. Он нервно сглотнул, глаза округлились от страха словно два чайных блюдца. Лили заулыбалась, наблюдая за его реакцией. Все прошло даже лучше, чем она ожидала. Осталось только еще кое-что напоследок. — Он съест тебя, и даже косточки не останется, — прошептала Лили ему на ухо. — Он не посмеет меня тронуть, — его губы задрожали, и от былой самоуверенности не осталось и следа. — Это мы ещё посмотрим. Она слегка дернула его за отросший хвост крысиных волос, самодовольно улыбнулась и направилась к выходу. Лили порхала и пританцовывала, пока шла к ожидавшему ее Эмметту. Впервые она уходила из школы с хорошим настроением. — Привет, папочка, — она поцеловала его в щеку. Уткнувшись в его объятия, она повернула голову в сторону Гарри и показала ему язычок. Тот трусливо позвал учительницу и что-то активно начал ей говорить, кивая в их сторону. Лили тут же отвернулась, чтобы не вызывать подозрения, и потащила Эмметта к выходу. Взяв в собой рюкзак и курточку, они вышли на улицу. Покрапывал небольшой дождь. Ледяная капля упала Лили за шиворот, и она поежилась, когда та растворилась в районе лопаток. Зонтика у нее не было, поэтому она накинула на голову капюшон. — Ты все слышал? — поинтересовалась Лили, как только они вышли за пределы территории школы. Эмметт кивнул в ответ. — Он обижает меня, и я решила разобраться с ним сама. Неплохо получилось? — Еще бы, — Эмметт оскалился, лопаясь внутри от гордости за дочь, — Давай пять, малышка, — он присел и поднял левую руку. Лилиан тут же коснулась его ладони своей, на что Эмметт тут же сгреб ее в свои объятия и, обхватив одной рукой, выпрямился. Лили знала, что была уже довольно взрослой для этого, но ей безумно нравилось, когда ее носил на руках Эмметт. Ей всегда становилось спокойнее в его объятиях, и она чувствовала себя в безопасности. Пребывая в своих мыслях, Лили не сразу заметила перемены на лице Эмметта. Она внимательнее присмотрелась и весело рассмеялась. — Па, тебе не идут эти усы. Маме тоже не понравится. — Так это не для мамы, а для людей. Пусть видят, что я разный. Эмметт пригладил волосы над верхней губой и довольный зашагал дальше. — Пап, у людей так быстро не растут усы. Вчера ты забирал меня без них, это выглядит подозрительно, — она кивнула со знанием дела. Лили дотронулась до жестких волосков, а затем осторожно взяла за кончик и потянула их, но они не поддавались. — Я приклеил их на клей, чтобы лучше держались. — На ПВА или карандаш? У меня там мало оставалось карандаша, надо было ножницами выковыривать, — уточнила она. — На момент. Твои совсем не держат, а еще ждать долго, пока приклеится. Лили закатила глаза. Иногда ей казалось, что ее родители хуже детей, ведь им нужно объяснять простые истины. Теперь он долго эти усы не отлепит. Но к ее удивлению он отодрал их за секунду и даже не поморщился. Лишь обернулся по сторонам, проверяя, не увидел ли кто их. Но город в это время пустовал, лишь белый пудель справлял свою нужду под ближайшим деревом. — Тебе больно? В фильмах всегда актерам больно, — Лили погладила пальчиком холодную кожу над его губой и подула. — и актрисам, когда их похищают и заклеивают рот скотчем. Эмметт приподнял брови и рассмеялся, говоря, что ей стоит поменьше смотреть взрослых фильмов. В этот день Лили впервые пришла домой со школы в отличном расположении духа. Она вся светилась от счастья, с предвкушением ожидая, какой завтра будет чудесный день в школе. Вечером, после ужина, она расположилась на уютном пледе, постелив его на каменный пол в гостиной. Вокруг валялись мягкие подушки, а на низком столике лежали несколько книг и стакан молока с горсткой печенья. Родители устроились на диване, смотря какой-то фильм по телевизору. Лили частенько бросала на них свои взгляды и улыбалась. Она побыстрее хотела вырасти, и встретить того, кто так же будет смотреть на нее, как папа смотрит на маму. Пребывая в своих мыслях, она не сразу почувствовала, как перелистывая страницу, порезала о бумагу палец. Она запоздало посмотрела на выступившую капельку крови завороженным взглядом, словно видя ее впервые в жизни. — Давай наклеим лейкопластырь, — Розали присела рядом, держа в руках разноцветную полосочку. Она протянула руку к поранившемуся пальцу, но Лили резко отодвинула свою ладонь. — А от одной капли ваши глаза станут красными? — Лили протянула руку к лицу Розали, будто намереваясь проверить свою теорию. — Лили, — Роуз предупреждающе посмотрела на нее, — это не игрушки. У нас есть правила. Чуть резче, чем стоило, она взяла ее руку и отодвинула подальше от себя, быстро наклеивая на палец лейкопластырь. — Прости, — Лилиан виновато потупила взгляд в пол. Ей было стыдно, она не понимала, что на нее нашло. Голова словно на время отключилась, и она почувствовала острое желание проверить свою теорию. Лили в смятении посмотрела на динозавров, что взирали на нее с осуждением с пупырчатой поверхности лейкопластыря.***
Утро принесло Лилиан лишь разочарование. Ей казалось, что в ее жизни наступила черная полоса, которая никак не хотела сменяться на белую. Счастье вчерашнего дня продлилось недолго. Ее учительница, миссис Карп, пожаловалась Роуз, что она назвала мальчика уродом, дернула его за волосы и грозилась, что Эмметт съест бедного Гарри. Лилиан от возмущения подавилась воздухом. Ей так много чего хотелось сказать в ответ на это обвинение, но она вновь промолчала. В школе их учили молчать, когда говорят взрослые и не перебивать их, поэтому Лили промолчала. Так ты еще и ябеда значит, — она испепеляла взглядом столик, за которым уже сидел Гарри. Она терпела его нападки месяц, не говоря о них никому, а он в первый же день пошел и пожаловался на нее. Ей было не стыдно, ни капельки, когда ее спросила учительница, не стыдно ли ей за свое поведение. Она лишь гордо подняла подбородок кверху и покачала головой. Лили поймала взгляд Розали, в котором читалось, что дома ее ждет серьезный разговор. И прошептала едва слышно, чтобы услышала только она: «Он сам напросился». День прошел ужасно. Ее вчерашнее представление не возымело никакого эффекта, все стало только хуже. Лилиан готова была расплакаться от несправедливости. Дома она заперлась в своей комнате, проигнорировав родителей. Ей совершенно не хотелось никого видеть. Эмметт и так мог объяснить Роуз всю ситуацию, ведь Лили рассказала ему все в подробностях еще вчера, когда они ехали домой со школы. Поэтому она просто легла на кровать, укутавшись в одеяло с головой, и просидела так до самой ночи. Сон не шел, но и сил встать с кровати тоже не было. Розали пришла ближе к десяти, когда Лили смогла заставить себя переодеться в пижаму и лечь спать. Она просто молча легла рядом и обняла ее, поцеловав в макушку. Луна освещала комнату, мебель отбрасывала устрашающие тени на стены. Холодная бледная рука перебирала золотистые прядки волос, пока по щекам Лили бесшумно текли слезы. Она не произнесла ни звука, не хотела, чтобы мама увидела ее слезы…