Дитя

      Эсме поставила перед Лили тарелку с горячими равиоли и улыбнулась, когда та в предвкушении потерла ладони друг о друга.       — Боже, как же вкусно пахнет, — замычала она, принимаясь дуть на съедобные подушечки. — Еду в столовой после ваших с Эмметтом изысканных экспериментов есть просто невозможно.       — Обожжешься, подожди две минуты, — предупредила Эсме.       Но Лили так не терпелось уже приступить к еде, что она запихнула одну равиоли в рот и тут же закашляла паром, выплевывая ее обратно в тарелку.       Карлайл скрыл за покашливанием свой смех, ставя перед ней стакан холодной воды.       — Пашиба, — невнятно проговорила Лили, махая рукой над открытым ртом.       Прохладный воздух приятно обволакивал место ожога на языке, который ощущался онемением и легким покалыванием одновременно. Она взяла стакан с водой и осушила его наполовину.       Чтобы не соблазняться новыми попытками остаться без вкусовых рецепторов на несколько дней, Лилиан повернулась на сто восемьдесят градусов прямо на стуле, меняя обстановку перед глазами с кухни на гостиную.       На диване в трех метрах от нее сидели Эдвард и Элис. Они играли в шахматы и в напряжении гипнотизировали игральную доску.       — Кто выигрывает? — поинтересовалась Лили, не вникая в расстановку фигур, все равно часть доски было не видно за спинкой дивана.       — Да кто ж его знает? Без сил мы оба не знаем, к чему это все приведет, — недовольно проворчала Элис.       Джаспер, стоявший чуть поодаль, хмыкнул, когда Эдвард сделал следующий ход. Он подпирал собой стену и внимательно наблюдал за игрой. Лили неспешно подошла к нему, пристраиваясь рядом.       — Ставлю двадцатку на Эдварда, — произнес вампир, вытаскивая сложенную купюру из кармана джинс.       — А как же любовная солидарность? — возразила Лили, но встретилась лишь с его довольной ухмылкой. — Ну ладно, тогда я ставлю полтинник на Элис.       — Я благодарна, что ты так высоко ценишь мои игровые способности, дорогая, но, кажется, я проигрываю, — с обидой в голосе проговорила вампирша.       Лили заулыбалась, пожимая плечами. От пятидесяти долларов она не станет беднее, да и вряд ли Джаспер вообще возьмет свой выигрыш. Зная его, он всунет ей еще и свою двадцатку, чтобы она купила себе мороженного или «чего там сейчас подростки покупают».       Даже поставь она целый дом, машину или остров, ему было бы все равно на выигрыш. Вампиров не особо интересовала материальная сторона пари, главным был сам процесс и азарт, позволяющий им хоть как-то разнообразить свою жизнь.       Больше всего делать ставки на всем подряд любили Джаспер и Эмметт. Они вдвоем не отличались тактичностью и часто выводили Лили из себя своими обидными спорами. Но со временем она привыкла и воспринимала это с таким же горящим настроем и блеском в глазах, как и они. Похоже, любовь к азарту была у них семейной чертой.       — Уже остыло, милая, — послышался голос Эсме из кухни.       Вернувшись за стол, Лили взяла тарелку с вилкой и возвратилась к Джасперу, продолжая наблюдать за игрой.       Она насадила сразу две аппетитных подушечки и отправила их в рот, забавно причмокивая.       — Может сядешь? — предложил Джаспер.       — Стоя больше влезет.       Вампир хмыкнул, соглашаясь с ее словами.       Элис обиженно ударила своей ладонью по столу, перенимая на себя все взгляды в гостиной. Напротив нее Эдвард самодовольно улыбался, поставив ее в затруднительное положение своим ходом.       — Во сколько самолет? — поинтересовалась Лили.       — В восемь.       Она кивнула, грустно смотря вдаль, но Джасперу не нужно было обладать своими способностями, чтобы заметить это.       — Мы же не навсегда уезжаем, будем приезжать иногда. Не успеешь соскучиться, — пообещал он, приобнимая ее за плечи.       Лили перевела взгляд на его руку.       Его прикосновения были такими невесомыми и осторожными, что ей захотелось посильнее укутаться в его объятия. Она не сломается, если он прижмет ее к себе сильнее, но этого она, конечно, не сказала.       — Куда поедете? — поинтересовалась Лилиан, наблюдая за тем, как бесшумно подергиваются плечи Эдварда от смеха.       — Куда захочет Элис, — он посмотрел на свою девушку, расплываясь в благоговейной улыбке.       Взгляд Лили словно мазок кисти прошелся по его довольному лицу, не задерживаясь надолго на одном месте. Болезненный укол выстрелил в районе груди, а чья-то рука сжала внутренности ее желудка, заставляя почувствовать легкую тошноту и ком в горле.       Аппетит тут же пропал, и Лили, высвободившись из его объятий, отнесла полупустую тарелку на кухню. Она недовольно свалила оставшиеся равиоли в кастрюлю, совсем забывая, что несколько минут назад была голодна.       — Ты не заболела, милая? — Эсме прижала ладонь к ее лбу, разворачивая к себе. — Ты совсем ничего не ешь в последнее время.       — В школе наелась, — уклончиво ответила Лили, принимаясь сама мыть посуду.       Она не хотела, чтобы кто-то увидел хмурость на ее лице, поэтому занялась делом.       Карлайл подошел неслышно, и забрал из ее рук мокрую тарелку, принимаясь вытирать ее чистым полотенцем.       — Может не стоило нам оставаться здесь, если ты так тяжело переживаешь отъезд Элис и Джаспера? Переехали бы в Форкс в этом году, как и хотели.       — Нет, — слишком резко возразила Лили, приводя Эсме и Карлайла в замешательство. — Я хотела сказать, что не переживаю, — она тут же изменила свой тон на более спокойный, стараясь не вызывать подозрения. — Просто я же подросток, у меня в голове столько всего сейчас происходит.       Отчасти это было правдой, за которую можно было дергать при каждом удобном случае. Объяснять этим все свои странности и перепады настроения, скрывая истинные мотивы своего поведения. А за тщательно обдуманной ложью скрывать правду.       Одной из такой лжеистиной было нежелание Лили учиться на класс или два младше чем остальные, что заставило в итоге Калленов переждать год. Никто из пяти ее названных братьев и сестер не походил на четырнадцатилетнего подростка, поэтому первый год в старшей школе она доучивалась в Анкоридже.       Они прожили на Аляске целых шесть лет, и за это время этот город успел стать ее родным домом. Все остальные уже успели окончить здесь школу и даже университет, для них этот этап был пройден. Но Лили не могла расстаться с этим местом. Пока что.       В первые годы она и вправду пыталась не привязываться ко всему, и у нее это не плохо получалось. У нее не было друзей, ребята в школе были лишь фоном, иногда напоминающим о себе. Но все изменилось, когда в начале прошлого года к ним в класс перешла Карли.       Эта безумно милая и слегка ветренная девушка смогла стать ей настоящей подругой. С ней было легко и просто, она была чуткой и доброй, но при этом безумным новатором как и сама Лили.       Они вместе экспериментировали над своей внешностью, смеясь над предынфарктными возгласами Розали и Элис. Устраивали постоянные девичники с ночевкой, раздражая Эдварда своими среднестатистическими вокальными данными, когда пели в караоке. Поедали извечные эксперименты Эмметта, занимались с Эсме реставрацией старых вещей.       Карли стала частым гостем в их доме, совсем не подозревая о тайне, что оберегали Каллены. Но ее практически и не пришлось скрывать: чем больше они жили рядом с Лили, тем сильнее у них получалось выдавать себя за людей. Тем больше они понимали, как им вести себя, чтобы не выделяться.       И вот когда пришло время переезжать на новое место, Лили не смогла сделать этого по двум причинам. Одной из них была Карли, которая стала для нее настолько важным человеком в жизни, что расстаться с ней было сродни катастрофе.       Она понимала, что чем дольше тянет, тем сложнее и больнее ей будет уезжать, но еще год она смогла выкроить для их дружбы.       Второй же причиной было желание взять перерыв и уберечь семью от ужасной правды. Она понимала, что многие захотят уехать, если они еще на год задержатся здесь, и это и было ее главной задачей, которая помогла бы скрыть эту правду или превратить ее в ложь.       Вначале она начала с родителей.       За четырнадцать лет они ни разу не оставались одни надолго и это явно сказывалось на их отношениях. Лили беспокоилась, что отсутствие личного пространства и ее постоянное нахождение рядом могло им наскучить, поэтому уговорила их посвятить время себе. И вот заверенные Карлайлом и Эсме, что позаботятся о ней, Эмметт и Роуз уехали еще в июле в небольшой отпуск, обещав вернуться в середине сентября.       Затем Лили принялась за Элис и Джаспера. Именно они были ее главной целью, и в отличие от родителей, которые послужили своим примером, ей нужно было мягко вбить им в голову идею уехать на целый год. Она обхаживала их несколько дней, ловко достигая поставленной цели и спустя неделю они сами объявили о том, что хотят уехать посмотреть Европу и навестить друзей.       В тот момент огромный груз напряжения наконец свалился с плеч Лилиан, и она впервые за долгое время смогла глубоко вздохнуть. Их отъезд давал ей надежду на счастливое будущее для всей семьи.       Оставалось избавиться от Эдварда, что стало самой тяжелой задачей из всех. Изначально все шло гладко, и он планировал поехать на время к Тане и остальным из клана Денали. Но все знали, что он убежит оттуда, как только старшая из сестер окончательно вымучит его своими фантазиями и попытками сойтись. Поэтому она не исключала, что он в скором времени вернется. Но это уже бы не играло роли, главное она уже выполнила.       Лили повеселела, вспоминая напористость Тани и то, как она бегала за бедным Эди. Она напоминала ей ее лучшую подругу, которая очень хотела наконец впервые начать встречаться с мальчиком и только и делала, что говорила об этом.       — Кстати, Карли пригласила меня на ночевку. Поедим пиццу, посмотрим фильмы, — начала Лили, стараясь держаться непринужденно.       — Хорошая идея, милая. Только не проспите завтра школу, — заулыбалась Эсме. Ей нравилось, что Лили расцветала рядом с подругой и переставала хмурится.       Карлайл подошел к ним и обнял их обеих, притягивая ближе к себе. Они стояли так и наблюдали сквозь незримую полосу, отделяющую кухню от гостиной, как Элис впилась руками в короткий ежик на голове и просчитывала мысленно ходы.       Через несколько секунд она обиженно опрокинула доску, признавая свое поражение.       — Все, я отказываюсь с ним играть, — ее прекрасное лицо скривилось, придавая нотки враждебности ее виду. — Ты делаешь меня обычной и совершенно бесполезной, Лили. Это невыносимо! — упрекнула ее Элис, уперев руки в бока.       Лилиан пожала плечами и слегка виновато посмотрела на сестру.       — Ты же знаешь, я не могу это контролировать, — в уголках ее глаз блестела озорная нотка.       Она лукавила, и Эдвард знал это. Лилиан успешно практиковалась в своем даре, даже будучи человеком. А Джаспер ей в этом охотно помогал, потому что был крайне заинтересован. Из всех троих одаренных вампиров он один был рад хотя бы на секунду лишиться своего дара или наоборот улучшить его и перестать ощущать жажду.       Элис же и Эдвард сходили с ума без своих способностей, явно не довольные таким раскладом вещей. Но Лили это было только на руку, так она уберегала всех троих от правды.       Единственным минусом был радиус действия. Стоило им отойти подальше от нее, как все возвращалось на свои места. Но и это не было помехой для Лили, думать на немецком или не принимать никаких решений было не так сложно, а за Джаспера она не волновалась. Он вряд ли мог что-то понять, если бы знал ее чувства и находился далеко.       — Представь, что будет, если она станет вампиром. Эдвард точно останется навсегда без способностей читать мысли, — рассмеялся Карлайл, наблюдая за детьми.       Эсме тоже улыбнулась, обнимая мужа за талию.       — Что значит если? — недовольно пробурчала Лили.       — А мы никогда не превратим тебя, это будет тебе наказанием, — самодовольно закивала головой Элис.       — Противная букашка, — без тени злости ответила Лилиан, показывая ей язык.       — Кто из нас двоих еще противный, — засмеялась вампирша.       Лили покачала головой. Уж противной она точно не была, это была не ее выходка или прихоть. Она делала это им во благо, во благо всей семье. Без своих способностей они были в неведении. И пока все трое не догадывались о ее чувствах, она бережно скрывала их тем способом, которым могла.       Она охраняла счастье этой семьи от самой себя и не могла себе позволить, чтобы из-за нее мир рухнул.       — Тогда Джаспер превратит меня из солидарности, — Лили тут же осеклась, неуверенно глядя на вампира.       Ее сердце на мгновение сделало сальто, и начало биться как сумасшедшее.       Лицо Джаспера скривилось: он явно представил себе эту ужасную картину, как убивает ее, не сумев обуздать жажду.       — Извини, — Лили виновато посмотрела на него.       — Все нормально, — он пожал плечами, признавая, что все еще был самым слабым звеном в семье. — Пойду спущу чемоданы, нам скоро выезжать.       В столовой тут же стало тихо, и Лили принялась мысленно корить себя за то, что испортила ему настроение.       Не замечая подавленного состояния Лили, каждый занялся своим делом, забывая о разговоре. Эсме принялась намывать посуду, Эдвард сел за рояль и заиграл что-то собственного сочинения. Элис перепроверяла уложенные в чемоданы вещи. Карлайл включил по телевизору бейсбол на минимальной громкости, и они с Джаспером, сидя на диване, обсуждали ход игры.       Лили же не знала, чем себя занять. Больше всего ей хотелось наконец покончить с этим ужасным ожиданием отъезда Джаспера, и поехать к подруге. Уж там она сможет успокоиться. Но пока оставалась лишняя секунда такого драгоценного времени, она собиралась провести ее с пользой. Пусть это и было эгоистично, но она хотела в последний раз насладиться его взглядом и идеальными чертами лица, чтобы запечатлеть его в своей памяти.       Свернувшись калачиком на диване рядом с Карлайлом и Джаспером, она из-под опущенных ресниц наблюдала за ним. Как двигаются его губы цвета сочного персика, как он отбрасывает мешавшую прядь волос и улыбается ей, не замечая пожирающего взгляда, спрятанного за усталостью.       Колыбельная, что играл Эдвард, действовала умиротворяюще и заставляла ее веки часто опускаться. Чьи-то руки укрыли ее пледом, и тихий голос Эсме запел неизвестную песню на французском языке.       Пять минут и встану, — подумала она, посильнее укутавшись в мягкий плед.       Но пять минут затянулись на несколько часов, и когда Лили проснулась, за окном уже начало темнеть. Она медленно села на диване, растерянно моргая.       — Тебя подбросить к Карли? — спросил Карлайл, застегивая пуговицы на манжетах рубашки.       Лилиан бросила взгляд на настенные часы и покачала головой.       — Нет, спасибо. Я буду выходить только через час, а ты опоздаешь на работу.       — Ладно, — он поцеловал ее в макушку, — Хорошо вам провести время.       Она улыбнулась в ответ и перевела взгляд на прихожую, где столпилась почти вся семья. Элис и Джаспер полностью собранные стояли у выхода и беседовали с Эсме и Эдвардом. Лили медленно встала с дивана и направилась к ним.       — Уже уезжаете?       — Да, Карлайл подбросит нас до аэропорта.       — Буду скучать по вам, — призналась Лили, с грустью смотря на четыре огромных чемодана, что стояли чуть в стороне от них.       — Не волнуйся, год быстро пролетит. А мы с Джаспером приедем на твой день рождения и на Рождество.       Элис обняла ее, заставляя Лили закряхтеть от интенсивности объятий. Ее довольный голосок прошептал ей на ухо «я буду следить за тобой, язвочка моя».       Наконец она отстранилась, и Лилиан перевела свой взгляд на распростертые объятия Джаспера.       В отличие от Элис, он осторожно обнял ее, поцеловав в макушку. Она улыбнулась ему, стараясь не выдать своего волнения. Ей так хотелось, чтобы он не выпускал ее подольше. Чтобы вот так стоять и вдыхать его приятный запах, в кольце сильных рук.       Но он разорвал их прощание быстрее, чем этого хотелось Лили, и оставил после себя пустоту и морозный холод.       — Не забывайте изредка звонить, — Эсми расцеловала обоих, крепко и долго продержав каждого в своих объятиях.       После нее черед прощаться перешел к Эдварду, который позлил на прощание Элис, взъерошив ей волосы, отчего получил кулачком прямо в грудь. С Джаспером же прощание выдалось более сдержанным, они просто пожали друг другу руки.

***

      Вольво Эдварда остановилось напротив небольшого двухэтажного дома. Рядом с дорогой уже стояла Карли, в нетерпении ожидая Лили.       — Здравствуйте, миссис Каллен.       — Здравствуй, Карли. Как поживаешь, дорогая? — Эсме полностью опустила стекло, чтобы не выходить из машины. Она заглушила двигатель и ждала, пока Лили достанет из багажника все свои вещи для ночевки.       — Все отлично, а вы как? Тяжело, наверное, когда дети разъезжаются? — с явным сочувствием в голосе произнесла она.       — Не то слово, милая. Сначала Розали и Эмметт, а теперь Элис и Джаспер. Мне так будет их не хватать.       Лили захлопнула заднюю дверцу и направилась к подруге.       — Ну зато останется Эдвард, — Карли раскраснелась, как только его имя сорвалось с ее губ.       — Конечно, — Эсми улыбнулась ей и завела машину, переводя взгляд на Лили. — Хорошо вам повеселиться, девочки.       Они хором поблагодарили ее и проводили серебристый Вольво взглядом, пока он не скрылся за поворотом.       Карли тут же захлопала в ладоши, прямо как Элис, и запрыгала на месте.       — Ну все, начинается взрослая жизнь!       — Погоди, я еще не сказала да, — засмеялась Лили, стараясь не порушить весь план.       Обычная ночевка у Карли должна была превратиться в их первый поход на вечеринку. И все это могла испортить Элис, которая в этот самый момент наверняка садилась в самолет. Лили должна была удостовериться что они с Джаспером точно взлетели, чтобы наконец принять решение.       На ее телефоне было 19:47, и еще целых пятнадцать минут до того, как железная птица оторвется от земли и не позволит Элис вмешаться в их планы.       — Только не говори, что ты передумала.       — Все может быть, — загадочно захлопала ресницами Лили и усмехнулась. Она наделась, что Карли распознает ее шутливость и поймет, что все в силе.       Они зашли в дом, поднимаясь в комнату Карли на втором этаже. Лилиан поставила свои вещи на ее кровать и достала оттуда заранее приготовленную одежду на вечеринку.       Ее мало интересовала вся эта история с пьяными подростками и музыкой, но она не могла отказать подруге. Поэтому сейчас переодевалась в джинсы клеш с низкой посадкой и ярко красный топ. Сверху она набросила олимпийку на случай, если будет холодно.       Карли все это время наблюдала, усевшись на стол, и рассказывала все о парнях старшеклассниках, которые там будут. Двое из них ее особо сильно волновали и она надеялась, что кто-нибудь из них обратит на нее внимание.       Взгляд Лили упал на конверт, который все это время теребила подруга, и она вопросительно приподняла бровь.       — А это тебе просили передать, — Карли всучила ей в руки запечатанный конверт и блаженно улыбнулась.       — От кого он?       — Какой-то симпатичный мужчина передал. Может твой очередной брат? У тебя их столько, что можно устраивать свое модельное агентство, — усмехнулась она. — Одолжила бы одного.       Лилиан засмеялась. Карли была без ума от ее родственников, предпочитая при каждой встрече пускать по ним слюнки. Больше всех ей нравился Эдвард. Она находила его жутко романтичным и симпатичным, что каждый раз, когда видела его, робела и заливалась краской.       — Ладно, пошли, по дороге почитаешь, а то опоздаем, — Карли потащила ее вниз по лестнице. — Там уже все началось.       На улице Лили полностью сосредоточила свое внимание на крафтовом конверте. Он был обвязан алой тонкой ленточкой, кончики которой с обратной стороны были запечатаны сургучом, а на округлой красной печати линии сходились в рисунок розы. На лицевой же стороне изящный почерк пером выгравировал ее имя.       Странное послание ее заинтриговало.       Стараясь не порвать красивую упаковку, Лили осторожно открыла конверт, вытаскивая оттуда письмо. Сложенный вдвое лист красивым размашистым почерком был исписан лишь в несколько строк прямо посередине пожелтевшей бумаги.       Поздравляю с новым жизненным этапом, Илли       Лили закатила глаза, тут же понимая от кого это письмо. Он всегда называл ее так в честь марки итальянского кофе — отдавал дань уважения Риму, в котором они когда-то встретились. С тех самых пор коверкать ее имя и жизнь ему нравилось до безобразия.       В этот прекрасный день я хотел напомнить тебе, как мало ты значишь для Калленов.       Не забывай, что ты лишь их маленький эксперимент. От скуки. Эдакая маленькая домашняя собачонка. А знаешь, что делают с щенками, когда они вырастают и перестают быть такими милыми? Они становятся ненужными и их выбрасывают на улицу.       Подумай, дорогая, как скоро Розали решит завести нового ребенка? Может поэтому они и уехали в путешествие, чтобы от тебя отдохнуть?       Не обманывай себя.       С любовью, твой друг       Недруг, — поправила его мысленно Лили и скомкала лист бумаги в плотный шар.       Она выбросила его в соседнюю урну, но вместе с этим письмо в смердящий бак улетело и ее настроение.       За этот год Лили привыкла к его выходкам, но иногда он превосходил сам себя. Его слова обычно не задевали, но часто оседали цепкими клешнями в ее сознании, посеяв там смуту.       — Все в порядке? — поинтересовалась Карли, глядя на выброшенное письмо.       — В полном, — заверила ее Лили, доставая телефон из заднего кармана джинс.       Она быстро набрала сообщение и отправила его:       Долго готовил речь?       Ответ пришел практически незамедлительно.       Я знал, что тебе понравится, малышка Каллен.       Лили цокнула языком, глядя по сторонам. Справа Карли вновь что-то оживленно рассказывала о парнях, совсем не замечая ничего вокруг. Слева были лишь дома и редкие прохожие. Вот пожилой мужчина выгуливал свою собаку, а через несколько домов дети играли на зеленом газоне. Она оглянулась назад, но кроме ровной аллеи машин и обычной улицы ничего примечательно не было.       Хотя чего она, собственно говоря, ожидала увидеть? Заметить его было невозможно, только если бы он сам не решил показаться. Уж слишком хорошо вампиры умели прятаться.       Вся эта ситуация была необычной: он никогда раньше не присылал ей бумажных писем. Значит, был совсем рядом, и любой из Калленов мог наткнуться на его запах, а дальше могло произойти все что угодно.       Но хуже всего было от осознания того, что Карли теперь тоже была в опасности из-за нее. Он мог убить ее, а она, бедняжка, даже понять ничего бы не успела. От этой мысли Лили стало плохо.       Она вновь перевела взгляд на телефон и написала:       Чего тебе от меня надо?       Короткая вибрация оповестила ее о новом входящем сообщении.       А кто сказал, что только Калленам наскучила их жизнь?       Лили не ответила, послав его мысленно далеко и надолго. Раз ему так интересно играть с ней, то она просто не будет отвечать на его сообщения. Он не может заставить ее ответить ему, зато знатно взбесится от ее молчания, чего заслуживает в полной мере.       Конечно, у нее были опасения, что он все же может ее заставить, пригрозив жизнью Карли, но она не верила, что он поступил бы так. Пусть он и был психом, каким-то шестым чувством Лили знала, что он не причинит вреда ни ей, ни ее подруге.       Они свернули на соседнюю улицу и оказались в элитном районе, где пятый дом с четной стороны принадлежал одному из самых популярных парней школы.       — Боже, мне не верится, что нас пригласили, — проверещала Карли, крепко обнимая Лили.       — Мы самые младшие, я бы не была так уверена, что нас позвали не затем, чтобы посмеяться, — в ее голове крутилось так много сцен из различных фильмов про старшеклассников, что ожидать можно было чего угодно.       — Да брось. Конор сам тебя пригласил, значит ты ему понравилась.       — Мне четырнадцать. Вряд ли я могла заинтересовать семнадцатилетнего капитана футбольной команды.       Не то чтобы она не верила в свою привлекательность, просто ее он не особо интересовал от слова «совсем». Карли с ума бы сошла, если бы узнала, что Лили, мягко говоря, было все равно на самого крутого парня школы.       Но что она могла поделать, если ее сердце уже было занято?       — Тебе скоро пятнадцать. Два года не такая большая разница, — попыталась подбодрить ее Карли, но вышло совсем наоборот.       Да, два года — это не разница. Сто сорок три года — вот где пропасть, — мысленно подумала Лили.       Ее совсем не волновал ни Конор, ни любой другой парень в школе, ни один живой человек на этой планете. Тот, кто стал ее первым наваждением, был вампиром.       Она старалась не думать о нем в этом ключе, но у Лили это плохо получалось. Особенно сейчас, когда она могла наконец не прятать свои мысли, опасаясь, что кое-кто из ее одаренных родственников может их прочитать.       Ей часто рассказывали истории о том, как это бывает. Как было практически у каждого из ее семьи. Люди называют нечто подобное любовью с первого взгляда, но на самом деле это намного большее. Единение двух душ, судьба, неизбежное — называй как больше нравится.       Кто-то из вампиров противился этому, кто-то с благодарностью принимал. У всех по разному.       — Возможно это какой-то защитный механизм нашего вечного существования, — как-то поделился с ней своей теорией Карлайл. — Когда мы находим себе пару, то не можем жить без нее. Представь как длинна вечность, и как прекрасно то, что рядом всегда будет тот, кто любит тебя. Порой наши узы настолько крепки, что похожи на наваждение…       Наваждение.       Именно это чувство она испытывала последние несколько месяцев.       Все началось с небольшого надоедливого ощущения, будто внутри нее что-то зарождалось. Со взглядов, брошенных чаще, чем обычно, с легкого смущения, с мыслей.       И вот в один из летних вечеров ты случайно осознаешь, что, кажется, в первые влюбился. Собираешь все мысли в единое целое и неуверенно выносишь этот новый для себя вердикт, который приводит тебя в замешательство и смятение. Сначала это чувство тебя окрыляет, ведь это что-то новое и неизведанное ранее. Но затем ты спускаешься с небес на землю и в ужасе смотришь на того, кого полюбил.       И тогда твои крылья начинают опадать, и перья, что заставляли тебя внутренне парить, превращаются в стрелы, готовые проткнуть сердце.       И смотришь на него теперь совсем другими глазами, подмечая детали, которые больше не греют душу, а приносят боль. И каждый взгляд и мысль о нем напоминают тупую ноющую боль в груди.       Стыд. Вина. Разочарование.       Она знала, каким он может быть.       Какого цвета радужка его глаз, какой глубины его голос. Его настоящий смех, такой нечастый гость в их доме, но до дури волшебный и опьяняющий. Его извечная ухмылка, ямочка на подбородке, что так манит собой…       Видеть, как он держится всегда чуть отстраненно. Знать, каким холодным он может казаться, но каким на самом деле горячим является. Восхищаться тем, как он отдает всего себя той, которую любит, готовый разорвать любого, кто тронет его сокровище.       Грезить о том, что не принадлежит тебе: о заботе, которую он дарит другой. Мечтать об улыбке, которая расцветает на его губах для Элис, милой Элис, которая ничем не заслужила предательские чувства Лили по отношению к ее парню.       Все это было мучительно больно.       Она пыталась избавиться от этих чувств, но они тем самым наваждением все сильнее окутывали ее сознание. Чем больше она бежала, тем сильнее запутывалась в сети. Чем больше старалась не замечать, тем сильнее ранили ее мелочи.       И вот теперь он был далеко. Достаточно, чтобы попытаться вырвать из себя это чувство с корнем. Достаточно для того, чтобы никто никогда не узнал об этом. Достаточно, чтобы скрыть эту правду, которая могла разрушить семью. Достаточно, чтобы постараться превратить эту правду в ложь…       — Мне нужно забыть его, — простонала Лили, закрывая лицо руками.       Она остановилась посередине улицы, не замечая двух пристальных взглядов, направленных на нее. Взгляд серых взволнованных глаз Карли и золотистых, скрытых в ночи.