Жемчужные врата: современный нуар/ The Pearly Gates: A Modern Noir

Я открыла глаза и поморщилась. Все было ярко — белым. Я мертва? Я в раю? Это моя любимая прическа? «Миранда?» Рядом со мной произошло какое-то движение. Я повернулась, все еще моргая от света. «Ты точно знаешь, как нужно веселиться». Мои глаза сфокусировались. Найджел со своей легкой улыбкой поприветствовал меня. Я слабо попыталась предложить то же самое. Он продолжил: «Они вывели препарат из твоего организма до того, как он смог сделать что-то серьезное». Пиджак Найджела висел на спинке стула. Его рукава были закатаны, и он выглядел усталым. Черт, я тоже чувствовала себя усталой. Погодите. Препарат? Я огляделась. Больничная палата. Я лежала в постели. Белые стены и яркий флуоресцентный свет контрастировали с окном, все еще черным от ночи. Но как я сюда попала? Я была на вечеринке, а потом— Холт! «Где мой сотовый телефон?» — спросила я, пытаясь внезапно сесть. Найджел тихо усмехнулся: «Полиция взяла его, когда заметила, что он все еще записывает в твоем кармане. Ты получила свое признание». Его слова остановили мое движение. Я ошеломленно посмотрела на него, все еще опираясь на локти. «Ну…так все кончено?» Он твердо кивнул. «Джеймс под арестом». Это сработало? Это действительно сработало? Нам нужно было рассказать об этом всему миру. Я подалась вперед, чтобы сесть, несмотря на то, что мое тело начало ныть. «Я должна позвонить своему редактору. И где-то достать свой ноутбук.» «Энди, тебе нужно отдохнуть», — легко возразил он, положив руку мне на плечо. Я покачала головой, хмыкнув, когда наконец села, «Я обещала Миранде». «Она не будет возражать в ее нынешнем состоянии». И снова слова Найджела заставили меня задуматься. Я посмотрела между ним и своими простынями. «Значит, она все еще…?» Я не могла этого сказать. Он мрачно кивнул на мой незаданный вопрос. А чего я ожидала? Что, если я решу все это, она просто проснется? Я вспомнила лицо Миранды, спокойное и царственное, ее голос, тихо сообщающий мне ее последние желания. Это было мое последнее обещание. Моя работа. Я положила свою руку поверх его пальцев, лежащих на моей руке. «Найджел, мы должны восстановить ее доброе имя. Даже если…даже если это будет только для ее дочерей. Они должны знать, что она не бросала их, не покончила с собой, » — тихо пробормотала я. Его глаза мгновение изучали мои, прежде чем он вздохнул и ущипнул себя за переносицу, сдвинув очки. «Ты пишешь свою историю, а потом отдыхаешь». «Ты самый лучший». Он отмахнулся от меня и, фыркнув, встал: «Я позвоню твоему редактору и заберу твой ноутбук». Прежде чем он направился к двери, он повернулся и нахально добавил: «Я уже позвонил твоим родителям, чтобы сообщить им, кстати, что ты чуть не умерла. Пожалуйста». Я наградила его улыбкой. «Спасибо». Он закатил глаза, но не смог скрыть ухмылки и продолжил свой свой путь к выходу. Когда он открыл дверь, мне пришло в голову, что я уже видела такое сочетание белого линолеума на полу и деревянных дверей раньше. «Эй, подожди», — окликнула я. Он снова обернулся и поднял брови. «В какой больнице мы находимся?» --- «Итак, оказывается, это был Холт. Довольно безумно, правда?» В ответ я услышала только только монитор сердечного ритма. Бип. Я продолжила, выпрямляясь в кресле: «Я только что отправила черновик статьи по электронной почте своему редактору. Они собираются выпустить её прямо сейчас. Первая страница утреннего выпуска. Все крупные газеты и сети быстро наверстают упущенное. Кэролайн и Кэссиди поймут, что их мама никогда бы их не бросила.» Я робко улыбнулась невозмутимому лицу Миранды, все еще закрытому маской, с все еще закрытыми глазами. Бип. Я вздохнула, наклоняясь вперед, чтобы опереться локтями о кровать. «Это несправедливо. Ты в коме, выглядишь совершенно ужасно, и ты все еще самая красивая женщина, которую я когда-либо видела». Бип. «Я боялась сказать это раньше. Когда ты могла ответить. Но теперь ты можешь просто слушать, — пробормотала я, придвигаясь еще ближе, — я так по тебе скучала. Я ненавидела себя за то, что скучала по тебе. А потом ты буквально неоткуда появляешься в моей квартире, как в какой-то испорченной Рождественской мелодраме.» Мой глухой смешок обрушился на пустую комнату. Из окна начал просачиваться тусклый свет, из сумерек начали пробиваться признаки рассвета. Секунды тянулись тихо и неподвижно. Бип. Я отвела взгляд от ее стоической головы и посмотрела на ее руку. Прерывисто вздохнув, я взяла ее пальцы в свои. «Я люблю тебя». Я позволила словам эхом разлететься по углам комнаты. «Мне жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы признаться в этом. Даже если ты не чувствуешь того же, пожалуйста, просто проснись, — прошептала я, снова глядя ей в лицо, — я не готова прощаться с тобой. Я никогда не буду готова. Я никогда не прощалась. Не заставляй меня сейчас.» Бип. Миранда не пошевелилась. Я ждала. Мое дыхание стало более прерывистым и громким в моих собственных ушах. Я сделала это. Я решила эту проблему. И все же адвокат все равно был бы в пути, чтобы покончить с ее жизнью. Бип. Ничего. Все это ни к чему не привело. Бип. Я не сопротивлялась, когда рыдания начали сотрясать мое сердце и вырываться изо рта. Я закрыла глаза и рухнула на кровать, уткнувшись лицом в простыни и ее руку. Моя надежда рухнула. У меня была надежда. Я могла представить изысканный силуэт Миранды на фоне солнечного света, льющегося через окна ее офиса. Бип. Этого хотят абсолютно все. Все хотят быть на нашем месте. Нашем. В моей памяти вспыхнула ее почти зловещая улыбка на заднем сиденье городской машины, и вся она была для меня. Затем все сменилось ее фыркающей ухмылкой, когда она закатила глаза на меня в моей квартире. И снова мое зрение переключилось на ее сдержанную, скрытную улыбку, когда она внимательно осматривала платье на манекене, в то время как я стояла с блокнотом, как подобает идеальному помощнику. Миранда, в прошлом и настоящем, преследовала меня, пока я плакала. Бип. Миранда, важно шагающая по улице рядом со мной. Миранда, деликатно потягивающая горячий кофе за своим столом. Миранда, слегка упрекающая меня в моих привычках питания. Миранда, смеющаяся над телевизором на диване рядом со мной. Миранда, с ее жалящими холодными словами и еще более холодными голубыми глазами, каким-то образом заставляющими меня чувствовать мягкость и тепло от одного взгляда. Бип. Миранда, призрак. Миранда, мертва. Моя безответная любовь. Мое величайшее разочарование. Я никогда не уходила. Я бы никогда не смогла попрощаться. Бип. Бип. Бип. Бип. Бип. Бип. Бип. Я шмыгнула носом и подняла голову, глядя на монитор сердечного ритма. Число медленно росло с увеличением частоты звуков. Миранда сжала мою руку. Со вздохом я вытянулась по стойке «смирно» и в абсолютном шоке наблюдала, как ее веки затрепетали от движения позади неё. Они медленно открылись, осматривая потолок. «Миранда?» Ее глаза закатились, чтобы посмотреть на меня. Затем они посмотрели вниз. Ее рука метнулась к туловищу, и она поморщилась, как будто от боли. «О боже мой, — воскликнула я, вскакивая на ноги и стаскивая маску с ее лица, — Что болит? Сердце? Что? Желудок?» Блять, да сука, мне нужно позвать медсестру! «Платье». «что?» Она сглотнула, и ее рука скользнула вниз по её телу, одетому в больничный халат. Ее голос был тихим и скрипучим, когда она прохрипела: «Платье. Отвратительно.» Я моргнула. Затем я пристально посмотрела на неё. «Миранда Пристли, я собираюсь убить тебя». «Один раз я уже умерла», — возразила она, прежде чем разразиться приступом кашля. Я снова встревожилась и спросила, не нужна ли ей вода, все еще стоя рядом, но она махнула мне, чтобы я села, и прочистила горло. Я повиновалась, но не раньше, чем приподняла край кровати, чтобы помочь ей сесть. Когда она успокоилась, я нерешительно спросила: «Так…ты все помнишь?» «Наш личный маленький нуар?» — задумчиво произнесла она, наклонив голову, и когда я кивнула, она пробормотала: «В конце концов, я все еще могла тебя слышать. Вечеринка. Ты почти умираешь…» Я отмахнулась от ее обеспокоенного взгляда. «Это сработало. Теперь все знают о Холте. Он уедет надолго», — заверила я ее с улыбкой. Уголки ее глаз сморщились, а губы изящно изогнулись вверх. «Ты сделала это», — тихо сказала она. Моя улыбка только усилилась. Я почувствовала такое облегчение. Миранда была жива. Погодите-ка. Она сказала, что все еще слышит меня. Означало ли это, что она слышала все, что я говорила? Я люблю тебя. Я быстро опустила взгляд на свои колени и пробормотала: «Миранда, я… ” «Нет.» Я замерла. Отказ. С трудом сглотнув, я снова посмотрела на нее, чтобы ответить за свои действия. Вместо этого ее маленькая, очаровательная улыбка все еще была на месте. «Не в этот раз. На этот раз я не буду тебя заставлять», — спокойно заявила она, протягивая руку на кровати ладонью вверх ко мне. У меня галлюцинации после моей дикой встречи с запрещенными препаратами и алкоголем? Я вложила свою руку в ее. Ее большой палец коснулся моих костяшек. «Я, вероятно, все еще буду раздражительной. Мне трудно угодить. Я невероятно занята. Моя жизнь все еще будет выставлена на всеобщее обозрение и я все еще разведенная женщина с детьми и, возможно, некоторые скажут, что я уже не молода», — закончила она, драматично закатив глаза, чем вызвала у меня смех. Она кивнула, по-видимому, больше самой себе, и продолжила: «Я, конечно, все еще буду невыносимой. Ничего не изменится». Ее взгляд упал на наши соединенные руки. «Но, как ты и сказала, ящик Пандоры теперь открыт. Наш маленький парадокс. Все изменилось. Я больше не буду бороться с этим», — прошептала она, её взгляд снова метнулся к моему лицу. К моим губам. «Так что просто скажи «да», — просто произнесла она. Меня втянуло внутрь, мое тело двигалось без колебаний. «Да.» Наши губы соприкоснулись, медленно, как в туманном сне. Миранда была сильной, пугающей и чувственной одновременно с уничтожающим взглядом. Но сейчас, со мной, она была нежной и мягкой. Она поцеловала меня в щеки, и я радостно коснулась ее волос и шеи. Когда она вздохнула мне в ухо, я вздрогнула. Наши носы соприкоснулись, и она нежно обхватила мое лицо ладонями. Когда ее губы снова и снова касались моих, я чувствовала сладкую двойственность облегчения и потребности. Ее поцелуи приносили мне покой и утешение. Ее прикосновение разжигало грубое, эгоистичное желание большего. Да, действительно, парадокс. За каждым поцелуем скрывалось обещание гораздо большего, клятва отпустить это все, с которой мы так долго боролись. Было ли это идеально? Нет. Мы были в больнице. Одна из нас была здесь на смертном одре, и я могла только представить, как пахло мое дыхание после моей дикой ночи. Но все равно это был лучший поцелуй, вернее, поцелуи, которые у меня когда-либо были. В тот момент Миранда была несовершенной и уязвимой, и я любила ее за это еще больше. Мы выбрали друг друга такими, какие мы есть. Это была та любовь, которая могла обмануть смерть. Я с гордостью могу сказать, что в этот момент монитор сердечного ритма довольно сильно пищал. Когда мы отстранились, она задумчиво наклонила голову. «Девушка от Миранды, хм?» — промурлыкала она, поднося мою руку к своим губам, чтобы запечатлеть поцелуй. Я ответила со смехом: «Долгая история». «Тебе придется рассказать мне», — беззаботно сказала она, заправляя мои волосы за ухо свободной рукой. «Ну, ты помнишь, когда ты послала… ” «Позже, — пробормотала она, снова придвигаясь ближе, — Расскажешь мне позже». Ее губы снова были на моих, и я не стала спорить. И поэтому, дорогой читатель, сейчас я процитирую либо Миранду Пристли, либо Поросенка Порки: «Это все, ребята». Ну, почти все. Жаль, что вы не могли видеть лица медсестер, когда они ворвались и увидели, что Миранда Пристли совсем не в коме, целуется с другой женщиной.