Когда папа сказал, что будет серьезный разговор и Гарри понадобится поддержка, Гермиона уселась рядом с мальчиком, обнимая его и прижимая к себе. Мистер Грейнджер откашлялся, не зная, как подойти к вопросу, и начал разговор.
— Гарри, тебе же нравится жить рядом с Гермионой?
— Да, когда я знаю, что она в безопасности, мне легче, — ответил мальчик, кивнув.
— Возможно, ты бы хотел остаться у нас навсегда?
Гермиона прижала мальчика посильнее и посмотрела на него блестящими глазами, она не плакала, но очень надеялась на то, о чем говорил папа.
— Если это будет возможно, — просто сказал мальчик. — Здесь мне спокойнее и… теплее, — признался малыш.
— Мы поговорили с Дурслями, и они… — папа Грейнджер формулировал предложение, чтобы малыш не подумал, что его предали, но тот, кажется, в этом не нуждался.
— Я знаю, — кивнул Гарри, как-то очень по-взрослому посмотрев на мистера Грейнджера. — Я им не нужен, у меня есть только Гермиона.
— Не только, Гарри, — подошла миссис Грейнджер. — У тебя есть мы, ты нужен нам.
— Нужен? — удивился мальчик. — Но почему?
— Мы тебя любим.
Пожалуй, это признание стало тем, что прорвало броню, что маленький мальчик выстроил в своей душе, приучив себя к тому, что у него есть только Гермиона, потому что однажды надо будет шагнуть вперед, снова защитив ее. Гермиона должна жить, а он… Он не важен. И тут вдруг оказалось, что есть кто-то, кому он важен. Девочка прижала к себе голову мальчика, чьи глаза были полны слез, и с просящими интонациями спросила:
— Останешься?
— Всегда, — получила она простой, но такой сложный ответ.
В этот миг что-то изменилось. Казалось, что-то изменилось в самом мире. Он перестал быть серым, а у маленького мальчика появился настоящий дом. Дом, где его ждали. Гарри понял, что сделает что угодно, чтобы защитить всех этих людей от
этих.
Мальчик не знал, но предполагал, что Дурсли сами от него отказались, ведь он чувствовал их фальшь каждый день. Он чувствовал, как тетя Петунья заставляет себя улыбаться ему, как дядя Вернон останавливает себя, чтобы не ударить. Три года лагеря научили мальчика чувствовать такие вещи. Только когда плакала, тетя Петунья не фальшивила. А вот Грейнджеры… Они были другие, они говорили правду и чувствовали правду, не лгали.
Гермиона настояла на том, чтобы кровать Гарри была совсем рядом с ее кроватью. Девочке нравилось видеть улыбку мальчика утром, нравилось рассказывать ему сказки, потому что он слушал ее. Так, наверное, слушают святых, как он ее слушал — буквально не дыша. Увидев однажды, как мальчик слушает сказку Мионы, мама Грейнджер тихо ушла и только внизу, в гостиной, расплакалась. Потому что это было чудо.
Пора было в школу. В школе за каникулы ничего не изменилось, дети поприветствовали друг друга, но к Гарри и Гермионе подойти не решились, что полностью устраивало последних. Потянулись уроки, один за другим, день за днем… Промелькнула осень, приближалось Рождество. Волшебный праздник для любого ребенка для Гарри не значил ничего. Гермиона это заметила первой, поэтому сказки изменились.
Теперь девочка рассказывала про Рождество, про то, что это значит, какие чудеса возможны и что случается в самую волшебную ночь. Именно эти сказки и помогли родителям детей понять, что мальчик же совершенно ничего не знает об этом празднике. Поэтому детей водили в церковь, давая возможность поговорить со священником, катали на санках. Больше всего Гарри любил катать Гермиону на санках, когда она сидела в них, а он волок сами санки.
***
— Понимаете, — Петунья не знала, как сформулировать то, что она хотела сказать.
— Вы хотите поговорить о Гарри, — мистер Грейнджер был рад, что Дурсли созрели первыми.
— Да… Понимаете… Он нам чужой… И мы…
— И вы не готовы быть его опекунами? — спросила миссис Грейнджер.
— Да, а как вы… Впрочем, да.
— Хорошо, — ответил мистер Грейнджер, мягко улыбнувшись. — Передадите опекунские права нам, а с мальчиком мы поговорим.
— А он не примет это…
— Если ему об этом скажем мы, не примет, — спокойно ответила миссис Грейнджер. — Гарри очень хорошо понимает слово «надо».
Продолжение фразы не прозвучало, но подразумевалось, поэтому Петунья только судорожно вздохнула и достала из сумочки уже оформленные документы, удивив тем самым Грейнджеров. Впрочем, так действительно было лучше для мальчика. Гораздо лучше жить там, где тебя любят, чем там, где ты всего лишь обуза.
***
— Значит, Дурсли от опеки отказались?
— Да, передали ее Грейнджерам, сэр. Это позволило нам не распылять охрану.
— Очень хорошо.
— Действительно, для мальчика это очень хорошо, сэр, правда, они не стали его усыновлять, чтобы…
— Да, я помню послевоенную статистику, у них должен быть выбор — стать семьей или оставаться братом и сестрой. Впрочем, я о другом — дети действительно маги?
— Да, сэр.
— Значит, как только им исполнится одиннадцать…
— Да, сэр. Тут есть одна проблема.
— Какая, Джонсон?
— Форма этих магов — черная, сэр.
— Господи Иисусе… Есть ли выбор у детей?
— У нас впереди пять лет, думаю, за это время мы им обеспечим выбор, сэр.
— Держите вопрос под контролем, трупы нам не нужны, особенно если это будет труп мальчика.
— Да, сэр.
— Что там у этих магов?
— Бардак, сэр, но договор они уже готовы подписать, особенно после того, как…
Сюрприз для лорда Малфоя действительно оказался очень неприятным. Пока он с семьей отдыхал во Франции, его скрытое ото всех поместье послужило примером для акции устрашения, поэтому, когда сиятельный лорд вернулся, то единственное, что ему оставалось — это начать восстановление поместья. Маггловское оружие оставило от добротного здания лишь груду щебня, сильно впечатлив магов. Настолько впечатлив, что половина этих самых магов немедленно покинули страну, а вторая половина была готова на что угодно.
Договор с Короной не предусматривал закручивания гаек, а лишь приведение полицейской и образовательной систем к британским стандартам. Эти стандарты исключали нерасторжимые и заключенные заранее договора, которые были расторгнуты. Все договора заключались только непосредственно перед школой, и только в здравом уме и твердой памяти, что гарантировалось представителем Министерства Магии при заключении каждого договора со школой.
Эти нововведения попытались заблокировать старые семьи, но Амелия Боунс в ярости была очень убедительна, особенно когда увидела договор своей племянницы, поэтому магам Британии пришлось смириться. Ошибкой оказалось отсутствие жесткой инспекции Хогвартса, но об этом министерские, равно как и Корона, узнали значительно позже. А пока не был заключен договор, шли переговоры.
***
— Мы вас поняли, что вы предлагаете?
— Когда придет срок, отправить детей в Америку, там нет черной формы, да и школа получше, а то эту сначала ремонтировать надо полностью, Ваше Величество.
— С нашей школой разберитесь, а что касается детей… Придут к ним заключать договор, пусть сами и решат. Понравится им — пойдут в нашу школу, а нет — в Америку.
— Да, Ваше Величество.
