Помнить

      Больше всех праздников Гарри любил день рождения Гермионы. Даже больше своего собственного дня рождения. Но именно день рождения его любимой Звездочки дарил мальчику больше всего радости и счастья, ведь она была такой счастливой, радостной и улыбающейся в этот день. Хотя, надо сказать, что первое празднование дня рождения Гарри поставило мальчика в тупик. Он просто не знал, что у него есть собственный день.       С самого утра Гарри поздравляли, дарили подарки и желали всего самого светлого, но самое светлое у него уже было — Гермиона, которая постепенно привыкла к тому, что есть Гарри и он всегда рядом, что бы ни случилось. А еще девочка привыкла к тому, что он никогда на нее не обижается. И Гермиона привыкла к тому, что она есть у него. Гермиона очень хорошо осознавала, какую огромную власть имеет над мальчиком, но даже в самом страшном сне не хотела бы воспользоваться ею.       — Поздравляю тебя! — прошептала она ему, стоило только мальчику открыть глаза.       — С чем? — удивился Гарри.       — У тебя сегодня день рождения, — улыбнулась девочка.       — Разве так бывает? — просил мальчик.       — Глупый, — рассмеялась Гермиона, — у каждого есть день рождения.       — Все равно твой самый лучший, — прошептал Гарри, обнимая свою Звездочку.       — Дети, пора вставать! — донесся голос мамы Грейнджер.       Когда Гарри впервые назвал ее мамой вслух, женщина чуть не расплакалась. Тогда Гарри испугался и начал извиняться перед… Гермионой.       — Я не хочу отнимать у тебя маму, — говорил он девочке, а та не понимала, о чем он говорит.       — Ты не отнимаешь никого, — улыбалась мама Грейнджер. — У вас может быть одна мама на двоих, правда, доча?       — Ну конечно, ты же есть у нас обоих, — отвечала Гермиона, давно считавшая, что это и так понятно.       — Значит, когда мы вырастем, мы не сможем быть рядом? — погрустнел Гарри, задав очень серьёзный вопрос для своего возраста.       — Это вы решите сами, — сказал тогда папа Грейнджер. — Вы сможете быть вместе всегда или же быть братиком и сестричкой.       — А можно мы будем всегда? — жалобно спросила тогда Гермиона.       — Можно, — ответила мама Грейнджер, наблюдая две счастливые мордашки.       Гарри не был для Гермионы братом. Он был для девочки чем-то неизмеримо бо́льшим, она просто не понимала, как может быть кто-то другой. Впрочем, это дело будущего, дети растут, и все еще может измениться.       Во время своего дня рождения Гарри чувствовал себя не очень комфортно, но все исправила, как всегда, Гермиона.       — Ты же радуешься, когда мой день? — сказала девочка своему Гарри. — Теперь я хочу порадоваться, когда твой, можно же?       — Тебе можно все, — ответил мальчик, искренне так считая.

***

      Шли недели, складываясь в месяцы. Дети прилежно учились, оставаясь лучшими учениками класса, что уже совсем никого не удивляло, у них появились друзья, скорее, приятели и подруги, которые отлично понимали, что Гарри без Гермионы, так же, как и Гермиона без Гарри в природе не встречаются. Прошел год, за ним и другой. Лагерь стал стираться в памяти мальчика, уходя куда-то вглубь и возвращаясь в редких кошмарах, которые сразу гасили руки Гермионы, каким-то необъяснимым чувством ощущавшей, когда мальчику снится кошмар.       Можно сказать, что дети начали ощущать друг друга на каком-то непостижимом уровне, угадывая желания друг друга, помогая один другому. Иногда возникало ощущение, что эти двое общаются мысленно. Особенно у родителей складывалось такое впечатление, когда дети играли или кушали. Отлично изучившие вкусы друг друга, ни Гарри, ни Гермиона уже не спрашивали «что тебе положить». Ну и самое главное — доверие.       К десятому дню рождения Гермиона уже доверяла Гарри так же, как и он ей. Не рассуждая и не раздумывая. Точно зная, что ничего вредного или плохого мальчик просто физически не может сделать. И именно поэтому полностью доверяя.       — Смотрю на детей, и мне завидно.       — От степени доверия, дорогая?       — Да, дорогой. Они нам доверяют меньше, чем друг другу, это иногда даже пугает.       — Не пугайся, это же наши дети, они у нас особенные.       — Как и все дети, — улыбнулась миссис Грейнджер.       На десятилетие Гермионы был такой шумный праздник, что в нем приняли участие даже соседи, десятилетие Гарри прошло тише, он просто не любил шума. Мальчик любил тишину и покой. Впрочем, Гермиона тоже лучше всего себя чувствовала именно в библиотеке. Надо заметить, что самым неожиданным подарком было поздравление от Ее Величества. На дни рождения обоих детей. И если Гермиона понимала, насколько это серьезно, то Гарри просто ответил, послав письмо в простом конверте.       Вот наступил август, и дети получили необычное приглашение. Морской офицер в белой парадной форме вручил Гарри и Гермионе приглашение в Букингемский Дворец. Ее Величество желала лично познакомиться с детьми, которые чуть не поссорили два мира и открыли ей глаза на абсолютный беспорядок в ее стране.       Белый лимузин с коронами на дверцах забрал Гермиону, Гарри и их родителей из дома и медленно повез в сторону Лондона. Стараясь двигаться небыстро, чтобы детей не укачало, лимузин ехал по очень красивым местам, и его пропускали другие водители, даже несмотря на отсутствие проблесковых фонарей. В этом лимузине все было в светлых тонах, даже форма водителя. Грейнджеры догадались, что Королева подумала обо всем, что может ранить мальчика. Такая забота подкупала.       Дети сидели на заднем диване, обнявшись. Гермионе было немножко страшно, а Гарри, казалось, не боялся ничего. Он что-то шептал девочке на ухо, но когда сопровождающий машину агент включил звук с заднего микрофона, то почувствовал себя… Сложно. Он думал, что сейчас поседеет прямо в машине. Несмотря на то, что салон был отделен от водителя с сопровождающим звуконепроницаемым стеклом, агент сделал звук потише. Маленький мальчик инструктировал девочку.       — Если там будут эти, то я кинусь, а ты убегай. Какое-то время на меня потратят, пока будут убивать, и ты успеешь.       — Я не хочу, чтобы тебя убивали.       — Лучше, чтобы одного меня, чем нас обоих. Ты должна жить! Обещай, что будешь жить, прошу тебя.       — Обещаю… — прошептала девочка и тихо заплакала.       Водитель посмотрел на агента с таким ужасом, как будто детей везут во дворец, чтобы там съесть. С трудом сглотнув вязкий комок в горле, агент охраны отправил запись на коммутатор. И ответил водителю не менее шокированным взглядом. Дети не должны так говорить! Никогда!

***

      Запись, полученную из машины, в которой ехали дети, на коммутаторе службы охраны прослушали трижды. Психологи однозначно утверждали, что дети абсолютно серьезны. Тогда эту запись передали Ее Величеству, которая заперлась в своем кабинете, приказав не беспокоить ее, пока дети не приедут. О чем она думала там в тишине, что делала, кто знает? А начальник ее охраны в это время пил виски, как воду.       — Вы слышали, о чем говорили дети?       — Да, сэр.       — Хоть одного придурка в черном увижу, лично пристрелю.       — Да, сэр.       — Всех переодеть в морскую парадную форму.       — Слушаюсь, сэр!       — Быстро!       — Да, сэр.       — Господи Иисусе… Мог ли я когда-нибудь себе представить, что когда-нибудь услышу, как дети спокойно говорят о своем убийстве?