***
Луна, которая полюбила сидеть на полу и играть с кубиками, купленными ей Грейнджерами, вдруг встрепенулась и замерла, напряженно глядя на дверь. Миссис Грейнджер, наблюдавшая за жавшейся к ней девочкой, которая сейчас играла в гостиной, отложила газету, увидев перемену в поведении ребенка. Луна не воспринималась взрослыми десятилетней, она была абсолютно нормальной девочкой лет четырех-пяти. Но никак не десятилетней, и с этим феноменом все никак не могли разобраться. Дверь открылась, в гостиную вошел Гарри. Он всегда входил первым в любое помещение, безотчетно охраняя свою Гермиону. Но сегодня мальчик замер, увидев новую девочку в гостиной. — Здравствуй, мама, — улыбнулся Гарри. — У нас гостья? — Гостья? — появилась Гермиона. — Ой, какая прелесть! — Знакомьтесь, дети — Луна Лавгуд, — улыбнулась миссис Грейнджер. — Будет вам сестричкой, не возражаете? — Как мы можем возражать? Мы рады, правда, Гарри? — обернулась к мальчику Гермиона. — Да, любимая, — согласился Гарри, что-то его беспокоило. — Меня зовут Гермиона, — Гермиона присела рядом с девочкой, которая смотрела на нее широко открытыми глазами. — А меня… Луна… Лавгуд, — запинаясь, с трудом ответила Луна. — Давайте, дети, мыть руки и кушать, — улыбнулась миссис Грейнджер. — Миона, помоги Луне, пожалуйста. Казалось, Луне очень трудно самой помыть руки, взять в руку ложку, к тому же Гермионе отчего-то захотелось посадить девочку, которая была лишь на год младше, себе на коленки и покормить. Это желание было очень странным, но противиться ему было почти невозможно. — Хочешь, я тебе помогу? — прошептала Гермиона Луне, и та кивнула с такой готовностью, будто ожидала этого вопроса. Гермиона взяла ложку в руку и принялась медленно кормить девочку, которая сжимала в кулачке кусочек хлеба с таким видом, как будто это была конфета. Гарри начал расспрашивать маму о девочке. — У нее на глазах умерла мама, а потом покончил с собой и отец. Первые месяцы она даже ходить не могла, мало что понимала. Наши специалисты считают, что она стала ребенком внутри себя, защитившись от стресса, только мне кажется… — Что, мама? — Ты не обижайся, но она похожа на тебя — не капризничает, если плачет, то очень тихо, кушает все, хотя ей явно трудно держать ложку, иногда я думаю, что малышка просто не привыкла к ложке. — Это возможно, — пробормотал мальчик, уже чувствуя ответ. — Ну и она кого-то ищет, смотрит на людей, будто хочет кого-то увидеть… — Знаешь, мама, это, конечно, невозможно, но мне нужно что-то проверить, — каким-то неживым голосом сказал Гарри. — Что такое, Гарри? — спросила мама. — Понимаешь…. У меня сон был про лагерь, да и мастер… Мне надо проверить, вдруг я ошибся? — Хорошо, проверяй, а как? — Любимая, вы все? — спросил Гарри Гермиону, на что та кивнула. — Хм… Луна, — начал Гарри, переходя почти на шепот. — Айнц, айнц… — Фир, зибен, — продолжила Луна и запнулась, виновато посмотрев на Гарри. — Забыла… — Ничего страшного, мы повторим еще раз, — автоматически сказал мальчик и начал расстегивать рукав. — Что ты хочешь… — начала Гермиона и вдруг поняла, что. — Папа! — раздался детский крик в небольшой столовой. — Папочка! Я так просила! Я хотела! Я просила попасть к тебе! Папа! Ты есть! Ты появился! Луна повисла на шее Гарри, заливая его слезами и называя папой, а Гермиона просто плакала. Миссис Грейнджер не могла понять, что здесь происходит, зато все остальные, кажется, понимали.***
— Понимаешь, мама, — рассказывала Гермиона, — она звала Гарри, даже в сон дозвалась. — Но кто же тогда эта девочка? — Ей было три, когда она туда попала, — начал Гарри. — Совсем ничего не могла, только плакала, а плакать же нельзя. Это мой первый год был, — он тяжело вздохнул и продолжил: — За младшими смотрели старшие девочки, но их было немного, потому помогали все, кто мог. Она такая милая была, только номер свой забывала постоянно и приходилось прятать малышку от этих… Черных. Прожила так два месяца… — А потом? — тихо спросила мама, и Гермиона отвлеклась от Луны, чтобы поймать руку Гарри, даря поддержку. — На малышах опыты ставили… Эти. Ну и однажды она сильно заболела… Три дня целых мучилась, — Гарри посмотрел на маму глазами, полными такой боли, что та просто обняла мальчика, прижимая к себе, будто желая защитить. — Она меня называла папой и мечтала… Волшебная девочка была, в последнюю ночь я ей рассказывал, что скоро не будет этих, а будет много молока и хлеба. Она умирала, а я ей рассказывал сказки… — Какая же у тебя душа светлая, — прошептала мама. — Вот, доченьку привела на свет. — Нам… Мама, нам в школу нужно, срочно, — сказала Гермиона. — И Луну… Тоже. — Ты чувствуешь? — спросил Гарри. — Я вижу, — веско ответила Гермиона.