Империя Экин Султан

      — Бажана, все же нужно было повиноваться… А-то, он мог с тобой что похуже сделать — Иона, в который доказывала подруге её не правоту.       С той минуты, как Бажана вернулась, тирада не прекращалась. Конечно, девушка понимала, что Иона хочет, как лучше, и искренне волнуется, но одни и те же слова надоели, тем более, прекрасно понимала, что стоит держать емоции в узде, но было бы это так легко…       — Успокойся, Иона — Шикнула Бажана, отрицательно качнув головой — Поздно беречь вино, когда бочка пуста.       Иона собиралась было ответить, как заметила, что к ним приближался Адем — напарник Айюба, вместе с каким-то низеньким мужчиной.       «Ну, что, опять… Всё по кругу!» — выругалась в уме Бажана, с грустью осознав, что отныне такое — её каждый день.       — Вот, Ага, о ком я говорил. Всего за триста акче, это за двоих — Мужчина сделал на этих словах сильный акцент, как бы намекая, что найти такую цену для покупателя удача — Ты, посмотри, красавицы! А это ещё не помыты, не наряжены… Бери, не пожалеешь, точно понравяться кому угодно!       Бажана скривилась, слушая, как её нахваливают, словно телёнка на базаре. Кроме того, ей было больно от сознания, что разговор вертится вокруг их с Ионой продажи.       «Какой позор, какое неуважение… Будь моя воля, убила бы обоих» — подумала она.       Покупатель осмотрел сначала одну, потом другую, молча обдумал покупку, и достал с кармана мешочек. Адем, увидев плату, бросился вперед, схватил деньги и спрятал в сумку.       «Ты ж, меркантильная сволочь! — разозлилась Бажана — Как не стыдно перед Богом? Людей продал, деньгам радуешься, что лопнешь сейчас!»       Что случилось потом заставило девушку лишь больше рассердиться, и возненавидеть все на свете: мужчина-покупатель связал им руки и пошёл, потянув, словно за поводок.       Дорога оказалось не самой длинной, но усталость и голод брали своё. Бажана еле передвигала ногами, иногда подкашиваясь на скользких участках. Шли молча, только порой мужчина ругался на рабынь за то, что те медленно ходили, или толкал их в спину.       Вскоре перед Бажаной и Ионой показался роскошный Дворец Топкапы, увитый зеленью и цветами. Евнух вместе с рабынями прошли внутрь, и их тут же встретили:       — Наконец-то, Юсуф Ага! — Сказала взрослая женщина, и забрала верёвку с рук мужчины.       — Наконец-то, наконец-то… — Юсуф передразнил её шёпотом, а громче ответил — Фидан, иди давай, выполняй свои прямые обязанности! Нечего от работы отлынивать!       — И ж ты, вредный Юсуф, где я отлыниваю? — Возмутилася Фидан — У тебя и у самого, видать, отбойный молоток в голове.       — Фидан Калфа, бери наложниц и брысь отсюда, чтобы глаза мои тебя не видели! И Селима это тоже касается, так ему и скажи, не хочу настроение себе портить!       — С удовольствием! — Крикнула женщина вслед уже уходящему Евнуху. Она посмотрела на Бажану с Ионой и пожала плечами, тихо прошептав — Юсуф настоящая беда султанского гарема, он ещё и Главный Евнух! Вам теперь здесь жить, так, что не советую пересекаться с ним, а-то врагом быстро станет.       Фидан отвязала девушек, и Бажана поймала себя на мысли, что эта женщина выглядит как-то по доброму. Словно она — эта женщина — не сделает ничего плохого, даже наоборот, постараеться, как сможет помочь.       «Конечно, единственная нужная мне помощь — отвести домой, а она что-что, но этого не сделает…» — Подумала Бажана, пока их куда-то вели, как оказалось, чтобы помыться.       Пока Бажана находилась в бане её не покидала тревога и раздражение.       «Султанского гарема… Это значит, я теперь старого деда ублажать должна? Никогда! Как хотите, а не стану!» — повторяла она, размышляя.       И раздражение с каждой секундой накапливалось в ней сильней, заполняя душу и вытесняя все остальное. Она была в отчаянии. Как и пару дней назад, но теперь отчаяние приходило не со слезами и болью, а с агрессией и ненавистью ко всей сложившейся ситуация.       Фидан Калфа сказала что-то об осмотре, и в помещение вошли две женщины-лекарши. Тогда злость Бажаны достигла максимума, и ей не было куда набираться дальше, а лишь выплескиваться наружу.       — Отпустите меня! Я не рабыня, чтобы жить здесь! Я — человек! Отпустите! — Чуть не плача, кричала она, и голос ее становился все громче.       Фидан выпучила глаза, и смотря на истерику наложницы, злобилась. Женщина криком указала лекарям и Ионе оставить их с Бажаной наедине. В ту секунду девушка осознала, что снова пошла на поводу своих емоций, сделав хуже. Бажана уже ожидала наказания за непослушание, но Фидан лишь бросила проницательный взгляд:       — Хатун, от судьбы не убежать, а она решила, что суждено тебе попасть сюда… Так будь мудрой, и пойми, что если что-то делать, можно изменить своё положение. Попадешь к нашему Султану Осману, дай Аллах сына родишь и станешь Султаншей. Бажана нахмурила брови:       — Не хочу я к мужику какому-то… — Женщина тут же её перебила.       — Тогда навеки останешся служанкой у Госпожей работать. Я всё сказала, а ты думай, Бажана Хатун. Думай.