Золотая девочка в поиске
Рита Скитер.
— Ну, это не заняло много времени, — пробормотала она себе под нос. Ей было интересно, как Рита так быстро получила эту статью. Рон, должно быть, был ужасно небрежен в выборе доверенных лиц или, по крайней мере, достаточно громко жаловался в каком-нибудь баре, чтобы его подслушали. А какую фотографию им удалось откопать. На ней были изображены она и Рон, одетые в вечерние мантии. Она шла прочь, практически не попадая в кадр, а Рон стоял у стены с мрачным видом. Гермиона не помнила, когда была сделана эта фотография и куда она направлялась в тот момент. В действительности фотограф, скорее всего, просто поймал её, когда она вышла в туалет, но на фоне заголовка это выглядело гораздо драматичнее. С неохотой она начала читать статью… «На этой неделе одна из самых известных пар волшебников потерпела крах, когда в среду вечером Гермиона Грейнджер бросила своего давнего жениха, героя войны и надежного аврора Рональда Уизли. Хотя для многих это стало шоком, близкие к паре люди говорят, что это был лишь вопрос времени. Амбициозная мисс Грейнджер имеет богатый опыт поиска партнеров с известностью и богатством. И хотя военная слава мистера Уизли, видимо, когда-то стоила молодой ведьме чего-то, почетной жизни, которую он избрал для выполнения гражданского долга, оказалось недостаточно, чтобы удержать её непостоянную привязанность. Ходят слухи, что у неё уже есть кто-то другой, несомненно, обладающий влиянием, чтобы удовлетворить её возвышенные вкусы.» Гермиона стиснула зубы и перевернула страницу, вместо того чтобы продолжать читать, каких знатных волшебников она якобы сватает вместо Рона. Она увидела имя Гарри дальше в абзаце и даже не стала интересоваться. Хотя Гермиона сожалела о многих решениях, которые привели её к этому моменту, больше всего она проклинала себя за недостаток предусмотрительности, который позволил Рите Скитер выпутаться из их соглашения о шантаже и секретности. После войны эта женщина решила зарегистрировать себя в Министерстве как анимага. Она даже ловко соврала о том, как научилась превращаться, чтобы скрыться от Пожирателей смерти во время войны, и объяснила, почему ей удалось обойти все обычные бюрократические процедуры. Рита, должно быть, скучала по своей способности действовать тайно, но она, очевидно, считала это достойной жертвой, если это означало освобождение от влияния Гермионы. С тех пор, не имея никаких рычагов, способных удержать её, и необходимого количества дурной крови, которая возникает, когда её держат в банке, эта одиозная женщина ухватилась за любую возможность насолить Гермионе Грейнджер. Как правило, таких возможностей было немного, учитывая, что работа Гермионы и её желание не выходить из дома по вечерам в пятницу не позволяли ей быть на виду. Услышав о разрыве, старая Рита, должно быть, встретила Рождество. Гермиона помрачнела, размышляя, не стоит ли ей усилить защиту от писем ненависти, хотя она искренне надеялась, что эта история не получит такой же резонанс, как много лет назад, когда она якобы разбила сердце Гарри. Не то чтобы общественное мнение волновало её само по себе, но оно могло иметь последствия. Во-первых, её издателю не понравилась бы такая негативная пресса. Эта женщина всегда убеждала её вернуть своё имя в массы перед выходом книги, но стать известной как жаждущая славы шлюха, вероятно, было не тем, что она планировала. Конечно, достаточное количество подобной прессы могло бы сделать академический текст с её именем более сложным для продажи… К счастью, при том темпе, с которым Гермиона писала, она не закончит работу ещё, по крайней мере, лет десять. К тому времени статья будет не более чем крошащимся куском пергамента где-нибудь в архиве. Она полагала, что это в какой-то мере можно считать плюсом. В этот момент Гермиона услышала торопливый стук в соседнюю дверь и внезапно вынырнула из своих мыслей. Приветствие было тихим, но голос Драко Малфоя нельзя было перепутать — его говор слегка притупился с возрастом и самосознанием, но тем не менее был характерным. — Драко, всё в порядке? Ты был так встревожен в своей записке, — голос Нарциссы мягко проникал сквозь стены. — Да, всё в порядке. Тебе не стоит беспокоиться, мама, я просто хотел тебя увидеть, — сказал он. — Теперь всё в порядке, не так ли? Гермионе показалось, что Драко нервничает; весёлая непринужденность, к которой он стремился, была слишком явно напускной. Она представила, как он выглядит с принуждённой улыбкой на лице, напряжённый и суетливый. Она задалась вопросом, что не так, но Нарцисса не стала настаивать на этом. — Конечно, всё в порядке. Ты знаешь, что я всегда рада тебя видеть, — заверила она. — Садись, я принесу тебе чашку чая. — У тебя нет ничего покрепче? — спросил Драко с усталым вздохом. Наступила пауза. — Ещё даже не полдень, дорогой. — сказала Нарцисса. Её голос был таким нежным, что вызвал грустную улыбку на губах Гермионы. — Ты права. Тогда чай, — согласился он, как будто просто не замечая времени. Гермиона была уверена, что он всё же предпочёл бы шипучку. Нарцисса поставила чайник кипятиться и терпеливо ждала, пока Драко наберётся смелости и выскажет всё, что у него на уме. — Я… я вчера получил от отца письмо. Он прислал его в мой офис, — наконец сказал Драко. Гермиона кивнула, когда корень напряжения Драко начал обретать форму. — О? — сказала Нарцисса. Её голос звучал легко, но только потому, что она, казалось, заставляла его быть таким. — И что он хотел сказать? — Ничего особенного, — сказал Драко с нервным вздохом. — Он сказал, что закрывает часть дома, хотел узнать, приду ли я за своими вещами. Он все время говорил о том, что ему не нужно столько места, что теперь он один, что он не сможет держать всё в чистоте теперь, когда ему не разрешён эльф. Я думаю, он пытался заставить меня чувствовать себя виноватым. Да, и это явно сработало, подумала Гермиона, услышав его голос. Она могла представить, как одиноко Люциусу в этом огромном поместье, где только коридор с портретами и павлины составляют ему компанию. Она могла бы даже посочувствовать ему, если бы он не был таким отвратительным человеком. Когда Нарцисса заговорила, она явно тщательно подбирала слова. — Дорогой, ты ведь знаешь, что не должен держаться подальше от отца из-за меня, не так ли? Я не обижусь, если ты все-таки решишь с ним встретиться. — Я знаю, — поспешно ответил Драко. — Но я не хочу. Я даже думал об этом, но… — Он замолчал. Тишина ненадолго повисла в воздухе, прежде чем Нарцисса заговорила снова. — Тогда пусть он пришлёт твои вещи мне, если они тебе нужны; он уже знает мой адрес. А в остальном, дорогой, я советую тебе выбросить его из головы. — Её голос был чётким и холодно-решительным, и Гермиона подумала, что в нём звучит невероятное облегчение. Она сомневалась, что Нарцисса хотела видеть Люциуса в жизни своего сына больше, чем в своей собственной, что, в конце концов, было к лучшему. Драко должен был согласиться, если он даже не сказал отцу, где живет. Ради Мерлина, если даже письмо от отца довело его до такого состояния, встреча кажется ужасной идеей. Тем не менее, должно быть, трудно выражать такие чувства в разгар развода, когда лояльность так часто разделена и неуверенна. — Точно. Хорошо, хорошо. Я так и сделаю, — сказал Драко, звучавший более уверенно теперь, когда ему разрешили быть нерадивым сыном. Наступило короткое молчание, и Гермиона подумала, что почти видит, как Нарцисса успокаивающе возьмёт за руку сына и ободряюще улыбнется при виде его обеспокоенных бровей, как борозда на его лбу постепенно уменьшится при мысли о её поддержке. — Кстати, об отце, вы двое достигли какого-нибудь прогресса? С разводом, я имею в виду, — спросил Драко. — А ты что думаешь? — Нарцисса ответила таким тоном, что можно было легко представить, как она закатывает глаза и слегка улыбается, избавляя сына от худших из своих проблем. — Тогда, возможно, это тебе нужно что-то покрепче, — пошутил Драко, и они оба рассмеялись. Ситуация была не совсем смешной, но всегда можно было выбрать смех вместо слез. Это действительно очень хорошо, что они хотя бы смогли утешить друг друга, подумала Гермиона. Ей вспомнилось одно раннее наблюдение о своей соседке, сделанное задолго до того, как она узнала личность этой женщины: в ней было столько мягкости, что лёд вокруг неё образовывался только тогда, когда она держала мир на расстоянии. Нарцисса настойчиво доказывала это на каждом шагу, даже не понимая, что делает. Когда разговор перешёл на другие темы, Гермиона проверила время. Если уж на то пошло, это было более интимно, чем некоторые скандальные вещи, которые она подслушала, и она была рада, что у неё есть причина уйти и дать им возможность побыть наедине. Ну, «рада» — это, конечно, преувеличение; она была уверена, что скорее подожгла бы себя, чем отправилась возвращать Рону обручальное кольцо. Это будет так неловко. Даже написать письмо с вопросом, когда он будет свободен, было достаточно неловко. Если бы только не чувствовалось, что отправлять что-то такое дорогое по почте… Мерлин, так вот откуда вся эта чепуха с кольцом? Что отдавать его слишком неудобно, что ты выходишь за него замуж, лишь бы избежать этого? Это казалось возможным. Но теперь отступать было нельзя. Успокоив нервы, она направилась к камину и к квартире Рона на другом конце города.***
Нарцисса услышала, как камин в соседней комнате возвестил об уходе Гермионы, и задумалась, не подслушивала ли её соседка. Странно было думать, что, независимо от ответа, это не будет её беспокоить. Обычно она защищала личную жизнь Драко даже больше, чем свою собственную, но по какой-то причине она доверяла Гермионе — возможно, больше, чем это было оправдано, но тем не менее… В этот момент в окно влетела сова с зажатыми в когтях почтой и газетой. Нарцисса взглянула на «Пророк» и насмешливо посмотрела на мелодраматическую картинку на первой странице. Она пролистала глупую статью со смутным интересом и пришла к выводу, что это не меньшая чушь, чем все остальное, что выходило из-под кислотного пера Риты Скитер. Удивительно, что этой женщине вообще позволили писать, хотя, конечно, она и её драматизм нередко вызывали смех. Возможно, «Пророк» нанимал её только для комического облегчения. Конечно, Гермионе вряд ли показалось бы смешным такое её изображение. Нарцисса привыкла к тому, что её собственное имя вот так же разбрасывают в газетах, но она никак не ожидала, что это произойдет с Гермионой. Разве она не должна была быть любимицей всего волшебного мира? Нарцисса задавалась вопросом, что она могла сделать такого, чтобы в столь раннем возрасте сделать из Риты Скитер врага. Взгляд Драко последовал за её взглядом, и он прочитал заголовок, нахмурив брови. — Так это наконец-то случилось? — тихо пробормотал он и продолжил серьёзно читать статью. — Честное слово, какая чушь! — воскликнул он, дочитав статью до конца, или, по крайней мере, до той её части, которую смог проглотить. — Ведёт себя так, будто она должна считать, что ей повезло, что он у неё был. Любой, у кого есть мозги, задавался вопросом, что за любовное зелье он использовал, чтобы удержать её рядом так долго. Это чертово чудо, что она наконец-то пришла в себя. Нарцисса подняла брови, удивлённая его сильными чувствами. — А то, что она пытается разрушить брак Поттера, ради Салазара — как будто это когда-нибудь случится. Он и Джинни — образ домашнего блаженства, как он не устаёт мне повторять. В голосе Драко прозвучала типичная нотка ревности, которую Нарцисса заметила, но тактично проигнорировала, как делала всегда, когда дело касалось затянувшихся чувств её сына к своему заклятому врагу детства. Теперь он был счастлив с Тео, и чем меньше он потакал этой обреченной влюблённости, тем лучше. Нарцисса кивнула. — Согласна, особенно с ребёнком на подходе, кажется очень маловероятным, чтобы она и мистер Поттер были вместе на заднем плане. Драко рассеянно кивнул, а затем бросил на неё любопытный взгляд. — Подожди, откуда ты знаешь, что Джинни беременна? Они ещё даже не объявили об этом. — О, — сказала Нарцисса, поражённая. Она забыла, что знала эту информацию только из ссоры накануне вечером. — Это очень длинная история, — отмахнулась она, на что Драко согласился, приподняв бровь в её сторону. Он с отвращением отбросил газету, и Нарцисса не знала, почему, но то, что Драко решительно защищал Гермиону, очень её порадовало. — Что? Почему ты так смотришь на меня? — спросил он. Нарцисса пожала плечами, не зная, как она может это объяснить. — Я просто не ожидала от тебя такой страстной реакции. — Не надейся, мама, ты же знаешь, что она не в моем вкусе. Но послушай, я знаю, что ты её не знаешь, но Поттер заставил нас всех провести некоторое время вместе, и мы с ней хотя бы приложили усилия. А её тупоголовый тролль-парень только и делал, что висел на ней и весь вечер отпускал ехидные замечания в мою сторону. — Драко покачал головой при этом воспоминании. — Если хочешь знать моё мнение, её попытка встречаться с ним была ошибкой, однако, если я правильно помню, она явно этого не делала. Нарцисса прикусила губу, решая, хочет ли она поделиться. — Ну, вообще-то, я её немного знаю, — наконец сказала она. Драко снова нахмурил брови в замешательстве. — Как? — Ну, так получилось, что она живёт по соседству, — продолжила она. Она старалась, чтобы её голос был лёгким и веселым, оценивая его реакцию. В ответ он разразился искренним смехом. — Ты шутишь? — Вовсе нет. Мы… общались время от времени. — сказала она, пытаясь определить запутанную природу их связи. — Это звучит невероятно странно. — Он посмотрел на стену, как будто взгляд в сторону женщины мог дать ему некоторую ясность. — Хотя, я в какой-то степени вижу это — вы двое ладите — странным образом. — «Сблизились» — это, пожалуй, не совсем то. Я только сказала, что мы поговорили. — Ну, я не вижу никаких следов ожогов от проклятий, так что я бы сказал, что это считается. По крайней мере, так я оцениваю успех нашего с ней общения. Нарцисса рассмеялась. Она полагала, что это уже что-то. Не было никаких следов ожогов, никакого ущерба от их встреч. Единственным остатком Гермионы в комнате была записка с благодарностью, оставленная на серванте, которую она так и не выбросила. Она смотрела на неё, попивая чай, и снова прокручивала в голове мысль об улыбке Гермионы.***
В тот вечер Гермиона бродила по почти безлюдному супермаркету. Было уже поздно, и большинство людей были дома, готовили ужин, наслаждались вечером. Это было единственное время, когда Гермиона могла терпеть продуктовые магазины. У неё всегда был список всего необходимого, она знала порядок в проходах; она терпеть не могла всех этих людей, которые, казалось, бесцельно слонялись по магазину, словно не задумываясь о том, что они собираются купить, когда окажутся там. Но сейчас, когда на улицах сгущалась темнота, здесь было спокойно. После того, как все обязательные товары были найдены, и она внутренне посетовала на растущие цены практически на всё — что тоже было обязательным в наши дни — она подошла к винному ряду. С таким же успехом она могла бы купить что-нибудь для себя. От бутылки Нарциссы у неё осталось совсем немного, и, видит Бог, ей нужно было что-то выпить этим вечером. Гермиона не была уверена, что именно она ищет, поскольку сама не была знатоком вина, но она ждала, что что-нибудь бросится ей в глаза — возможно, привлекательное розовое розе или что-то красное с привлекательным логотипом. Прошло совсем немного времени, прежде чем что-то привлекло её внимание. Оно как будто звало её, шептало ей, возможно, даже было поставлено здесь специально для неё. Ну, возможно, не совсем её. Вино называлось «Бассейн Нарцисса», а на его этикетке красовалась знаменитая картина с изображением его тезки, склонившегося над водой, очарованного собственным манящим отражением. Её ноги сами направились к нему, словно под действием чар. Она намеревалась когда-нибудь расплатиться с Нарциссой за вино и за сочувствие, и что может быть лучше, чем сделать это по-доброму? Положив вино в корзину, Гермиона почувствовала, что её желудок слегка вздрагивал, когда она обдумывала, как сформулировать записку, которую она оставит вместе с вином. Подойдя к кассе, она стала задумываться над формулировками и грамматикой, как будто никогда в жизни не писала открыток.***
Нарцисса сидела у окна, не обращая внимания на книгу, лежащую у неё на коленях. Она как раз раздумывала над тем, не пора ли ей пораньше лечь спать, когда внезапно её магия всколыхнулась, оповещая о том, что кто-то задерживается за периметром. Она нахмурилась. Было уже поздно, а никто не постучал и не позвонил в звонок, что казалось невероятно тревожным. Поднявшись, чтобы открыть дверь, она приготовилась к тому, что в коридоре её будет ждать свежий ад. Может быть, Люциус, слоняющийся без дела, пока не отточит своё последнее оскорбление? Да, это казалось наиболее вероятным. Когда она распахнула дверь, Нарцисса была настолько готова к драке, что чуть не сказала что-то колкое, даже не взглянув на лицо своего собеседника. Однако она была очень благодарна за эту минуту колебаний, потому что, когда она увидела, кто задержался на пороге, это была не кто иная, как Гермиона Грейнджер, прикусив губу и пристально глядя на лист пергамента с бутылкой вина, крепко зажатой в руках. На губах Нарциссы появилась смущенная улыбка, когда она рассматривала свою соседку, которая была настолько поглощена тем, что писала, что даже не заметила, как перед ней открылась дверь. — Гермиона, ты, конечно, последняя, кого я ожидала здесь увидеть, — сказала она. Женщина вздрогнула от внезапного осознания того, что она не одна, и подняла голову, широко раскрыв глаза. — О, — сказала Гермиона, на её щеках появился изящный румянец смущения. — Мне жаль разочаровывать… Я имею в виду, если вы кого-то ждали или… — Нет, я совсем не это имела в виду, — заверила её Нарцисса. — Честно говоря, мне стало легче. Моя защита предупреждает меня, когда кто-то задерживается у моей двери, и я не могла представить невинную причину, по которой кто-то будет стоять здесь достаточно долго, чтобы сбить её. — О, как умно. Возможно, мне стоит добавить что-то подобное к моим собственным чарам, особенно сейчас… — сказала Гермиона и на мгновение посмотрела в воздух, как бы размышляя о том, что нужно сделать, чтобы сымитировать такое заклинание. Тем не менее, она не стала уточнять причину своего присутствия. После нескольких мгновений молчания Нарцисса подняла брови в ожидании, гадая, не собирается ли Гермиона заставить её спросить. Словно понимая, насколько нелепым должно казаться её молчание, Гермиона вдруг моргнула и снова посмотрела на Нарциссу. — Я принесла это для тебя, — сказала она, протягивая вино перед собой. — Хотела отплатить тебе за тот вечер. Я как раз писала записку к нему. Это было так далеко от того, что ожидала Нарцисса, что она не знала, что сказать. Неужели Гермиона действительно так долго ломала голову над тем, что ей написать, что сработала защита? Взяв бутылку в руки, Нарцисса повертела её в руках, чтобы рассмотреть этикетку. «Бассейн Нарциссы», — прочитала она с легким смешком. — Оно не очень дорогое, — смущённо начала Гермиона, — Название заставило меня подумать о тебе, и я не смогла удержаться. Надеюсь, ты не настолько ценитель вин, чтобы обидеться. Оскорбиться? Мысль о том, что она может обидеться, была почти смехотворна. Она была тронута — и этим жестом, и тем полным надежды, неуверенным взглядом блестящих глаз Гермионы, показывающим, как сильно она хотела, чтобы подарок понравился. Возможно, ещё больше её тронуло то, что Гермиона подумала о ней даже так далеко от стены, которую они разделяли, когда её было бы так легко забыть. — Ну, я немного сноб в вине, да и во всем остальном, — призналась она с ухмылкой, — но не настолько, чтобы не оценить что-то весёлое или, тем более, такое заботливое. Гермиона почувствовала огромное облегчение, увидев, что Нарцисса довольна. Она немного выпрямилась, так как нервный груз, казалось, уменьшился, и широкая улыбка расплылась по её щекам. С импульсивным порывом сентиментальности Нарцисса отступила назад, открыв дверь ещё шире. — Входи, мы должны попробовать вместе, — сказала она. Гермиона вытаращилась на неё в ответ; она не могла бы выглядеть более удивлённой, будто Нарцисса дала ей пощёчину. Нарцисса сразу же почувствовала, что перегнула палку. — Конечно, не чувствуй себя обязанной, — поспешила уточнить она. — Ты, конечно, можешь отказаться, если предпочитаешь провести вечер в другом месте. — Нет, я бы хотела попробовать с вами вино, — сказала Гермиона и быстро покраснела до пунцового оттенка. Нарцисса поборола ухмылку, появившуюся на её лице из-за ненужного исправления Гермионы. Молодая женщина действительно выглядела искренней, почти с нетерпением, хотя нервы практически излучали её тело. Нарцисса отступила ещё дальше, жестом показывая Гермионе, что та должна войти. — Тогда будьте моим гостем, — сказала она, наблюдая за тем, как Гермиона прошла мимо неё в мягко освещенный коридор.