***
Проведя вместе весь оставшийся день, занимаясь совершенно не серьёзными, но поднимающими нам обоим настроение делами и расхаживая в Пушкинских халатах, мы не заметили, как дело стало близиться к ночи. Саша, довольно быстро скооперировавшись, начал готовить для меня спальное место на своём ложе, но как бы я не просил его оставить всё как есть и вновь уложить меня на диване, ведь чёрт возьми, мне было очень неловко оставаться в спальне Саши, он наотрез отказывался и постоянно делал вид, что обижается, из-за чего мне пришлось сдаться и согласиться на эту авантюру. Раньше я и мечтать о таком не мог... Дав мне одежду потеплее, ведь за весь день ничего не делания мы так и не растопили камин, Саша пожелал мне спокойной ночи и ушёл в зал, где собирался спать всю оставшуюся ночь. Оставшись наедине в спальне друга, я первым делом переоделся, и сняв с себя очки, аккуратно сложил их, положив на прикроватную тумбочку, где они бы спокойно дождались меня, тихо-мирно лёжа до утра, ведь я частенько забываю их снимать, а потом спросонья пытаюсь найти в куче подушек и одеял, случайно чуть не раздавливая. И так каждый раз! Подойдя к окну, я отодвигаю штору, глядя на мокрую, сырую улицу и дождь, который, как мне уже стало казаться, не собирался заканчиваться, лишь то усиливаясь, то вновь немного стихая. — Ну и погодка... - сам себе говорю я, и вновь отдёрнув штору, прикрыв окно, иду к кровати и поудобнее ложусь на неё, укутываясь в мягкое и тёплое одеяло. Господи, какая мягкая постель... Я словно на облачке... Здесь очень уютно. Неужто Саша правда засыпает и просыпается каждую ночь на этой кровати? Я будто в сказке... С этими приятными мыслями я закрываю глаза, изредка приоткрывая их, дабы посмотреть на не освещённую, но до чего же уютную спальню Пушкина, вновь проваливаясь в полудрёмное состояние.***
Неизвестно через сколько времени проснувшись от резкого грохота, отдававшего довольно пугающим эхом от стен, я вздрагиваю, мгновенно взбордившись, и привстав, непонимающе осматриваю спальню, стараясь найти источник шума. Вновь слышится грохот, только вот, поняв, откуда он исходит, я лишь усмехаюсь. На улице гроза, а это всего-лишь гром. Я спокойно ложусь обратно, и закрыв глаза, вновь пытаюсь уснуть, но после резкого пробуждения сделать это довольно трудно. Может быть у меня получиться уснуть, утонув в своих мыслях? Не переставая летать своим сознанием где-то очень далеко от грома и остальных проблем, краем уха я слышу звук открывающийся двери, но не подав виду, прекрасно понимая, что вся прислуга отпущена домой, а в доме лишь мы с Сашей, совершенно не удивляюсь, а уж тем более не пугаюсь этого. Я начинаю смотреть в сторону двери, и увидев на пороге чуть растрёпанного Пушкина, прищуриваюсь, дабы лучше разглядеть его. — Саша... Всё хорошо? - настороженно спрашиваю я, мгновенно подумав о том, что он испугался или ещё чего похуже могло случиться во время грозы. — Да! - слышится задорный голос моего дорогого друга, после чего я облегчённо выдыхаю. — Ты подумал, что я испугался? - довольно спокойным, но в тоже время с нотками лукавства в голосе спрашивает Пушкин, а я, глядя на него, киваю головой. — Да, именно так я и подумал... Но грохот был действительно слишком сильным и любой бы мог испугаться. - негромко отвечаю я, всё же так же продолжая смотреть на Сашу, от чего на моём лице появляется улыбка. — Это точно! Я как проснулся, сразу же о тебе подумал... Не испугался ли ты и всё такое... Вот и решил проверить... - с задорного, голос Пушкина переходит во всё более тихий и нежный, а его небесные глаза, уже успев привыкнуть к темноте, начинают неловко бегать по комнате. — Всё хорошо! - довольно уверенным тоном говорю я, и оперевшись рукой о матрас, вновь слышу раскат грома, сразу же повернув голову к окну. — Ну... Тогда я пойду. Ещё раз спокойной ночи. Извини за беспокойство. - довольно быстро тараторит Пушкин, начиная выходить из спальни, дабы вернуться в зал. — Саша, стой! - неожиданно и для самого себя восклицаю я, на что Александр, чуть вздрогнув от неожиданности, поворачивается ко мне, начиная смотреть вопросительным взглядом своих ясный очей на меня. — Да? - интересуется Пушкин, опираясь плечом о дверной проем. — Не уходи. Останься со мной... Пожалуйста. - тихо говорю я, сам не понимая своей то ли смелости, то ли безрассудства. Чёрт, он подумает, что я не нормальный и уйдёт в зал, а наутро не захочет видеть меня... Вот и зачем я сказал это? Он ведь шёл в зал? Шёл. Вот пусть бы и дальше спал... А если он и вовсе выгонит меня прямо сейчас, в грозу? Никто даже не станет меня искать...***
Пока я утопаю в своих неловких, и осуждающих самого же себя мыслях, на лице Саши показывается улыбка, и он, подойдя ближе ко мне, садится на край кровати рядом со мной, от чего постель чуть прогибается, издав негромкий, скрипящий звук. — Неужто действительно боишься грозы? - без капли сатиры спрашивает друг и поднимает свои густые брови, всё так же не убирая взгляда от меня. — Не совсем... - тихо отвечаю я и отвожу взгляд, действительно не зная, как именно ответить Пушкину, чтобы не показаться, ей богу, дураком. — Просто хочется, чтобы ты был рядом... Вот и всё... - непонятно для чего я решаю честно признаться, и закрыв глаза, тяжело вздыхаю, совершенно не зная, какой будет реакция Саши. Оказывается, неизвестность так сильно пугает... — Подвинешься? А то особого желания лезть через всю кровать нет... - загадочно улыбаясь говорит Пушкин, глядя на меня искренним взглядом своих ясных голубых очей, от чего на моём лице невольно появляется улыбка, казалось, озарившая всю комнату своей искренность. — Сейчас! - восклицаю я, и подвинувшись на другой край кровати, уступаю Саше своё место. — Спасибо! - улыбаясь мне, говорит Пушкин, и забравшись на кровать, удобно ложится, довольно бесцеремонно начав залезать ко мне под одеяло, от чего я невольно начинаю смущаться, но всё же молча пускаю его. — А у тебя здесь тёпленько! - хоть и чуть ехидным, но всё же искренним тоном говорит мой дорогой друг, вызывая у меня широкую улыбку. — Замёрз что-ли? Давай согрею! - таким же тоном говорю я, обхватывая руки Пушкина своими ладонями, чтобы их согреть. Саша смотрит на меня, на мгновение потеряв бдительность от моей резкой уверенности, а я, удачно воспользовавшись его секундной слабостью, уже кладу голову Пушкина на свою грудь, действительно начав согревать его холодные из-за сырой осенней погоды руки. — Теплее? - интересуюсь я, но Саша, хоть и не сразу ответив мне на вопрос, не переставая улыбаться, ещё крепче прижимается ко мне, закрывая свои лазурные глаза. — Намного теплее... - полушёпотом отвечает мне Саша, пригреваясь на моей груди, словно кот. — Вот и славно... - тихо говорю я, и не переставая улыбаться от этой действительно... нежной ситуации, кладу свою руку на голову Пушкина, начав перебирать пряди его смолянисто-кудрявых волос, закручивая отдельные локоны на палец. Если это всё-таки сон, я бы желал никогда не проснуться.***
Не ведя счёт времени, а от того, не зная, сколько именно лежа в настолько удобном положении, из-за чего с лёгкостью задремал, я почувствовал, как Саша гладит меня по груди, от чего невольно расплылся в смущённой улыбке, я негромко промурлыкал. — И кто ещё из нас кот, м? - лукавым тоном спрашивает Пушкин, а я, открыв глаза, даже в темноте вижу то, насколько сверкающий, но в тоже время ехидный у него взгляд. — Откуда ты знаешь, что я считаю тебя котом? - негромко спрашиваю я, не переставая перебирать пальцами смолянистые кудри моего друга, на что Саша, чуть приподнявшись и присев на колени, поворачивается ко мне, начав пристально смотреть в мои карие глаза. — У нас просто мысли сходятся. - шёпотом отвечает Александр, и наклонившись, кладёт руку на мою побритую щёку, от чего я невольно начинаю краснеть. — Так ли сходятся наши мысли? - сам того от себя не ожидая, лукавым тоном спрашиваю я, видя то, как Пушкин начинает расплываться в улыбке. — Предлагаешь проверить? - полушёпотом спрашивает Саша, и всё ещё держа свою ладонь на моей щеке, не убирает от меня своего пристального взгляда. — Да. - так же тихо отвечаю я, и совершенно не рассчитывая на подобное, начинаю чувствовать на своих устах нежные и аккуратные губы Саши. Господи... Он... Он поцеловал меня... Я... Я не верю в это... Это ведь... Что получается... Наши чувства... В-взаимны..? Мысли путаются, а в голове самый настоящий кавардак. Мне не верится в происходящее, ибо реальность слишком прекрасна, чтобы быть правдой. Может быть я сплю? Да... Да-да, точно! Это сон... Прекрасный сон, из-за которого не хочется просыпаться. Ловля себя на мысли того, что это сон, я решаю воспользоваться ситуацией, и начав с удовольствием отвечать на Сашин поцелуй, аккуратно заваливаю его сверху на себя, от чего Пушкин вздыхает в мои уста. — Ах... Я... - в состоянии сказать лишь подобное, Саша, ловко усевшись на мне, начинает углублять поцелуй, а я, обхватив руками талию моего дорого друга, чувствуя учащенное сердцебиение Саши и бегающие мурашки по своему телу, растёгиваю пуговицы на его домашней рубашке, освобождая Пушкина от одежды. Не успев даже понять, как именно всё произошло и оказавшись полностью без одежды, я, решаясь взять ситуацию в свои крепкие руки, заваливаю Сашу спиной на кровать, и нависнув над ним, смотрю в его яркие голубые глаза, от чего моё тело с новой силой покрывается мурашками. Он прекрасен... Настолько прекрасен, что мне хочется плакать от его красоты и изящности... Кажется, я действительно влюбился в него. И смысла скрывать эти чувства я больше не вижу. — А Вы горяч, Александр Сергеевич. - лукавым тоном говорит тяжело дышащий от возбуждения Пушкин, и прикусив губу, обхватывает ногами мои бёдра. — А Вы, Александр Сергеевич, слишком не терпеливы. - томным голосом говорю я, и прильнув к его шеи, начинаю осыпать её поцелуями, от чего вздохи начинают вылетать из уст поэта. Саша закрывает глаза от удовольствия, и чуть откинув голову назад, ещё больше открывает шею для моих аккуратных поцелуев, явно, как и я, просто наслаждаясь произошедшим и не думая совершенно о последствиях. Как мы после такого будем смотреть друг другу в глаза..? Но сейчас это совершенно не важно, ведь мы оба наслаждаемся происходящим, а это самое главное. Спускаясь всё ниже и ниже, осыпая нежными поцелуями тело Саши, от чего на нём так же начали показываться мурашки, я дохожу до слишком интимного места, и осторожно дотронувшись к половому органу пальцем, поднимаю на Пушкина свои смущённые глаза. — Позволишь? - тихо говорю я, видя то, как на его лице появляется улыбка, а возбуждение становится только больше, что видно невооружённым взглядом. — Нет конечно! Сейчас мы оденемся, ляжем спать и сделаем вид, что ничего не было! А ещё я побью тебя тряпкой и выгоню из дома! - задорно говорит Александр, из-за чего я начинаю смеяться. — Дурак ты, Сашка... Любимый дурак. - ласково говорю я, и слыша то, как он так же начинает хохотать, ловко нависаю над его лицом. — Решил любоваться моей головой, а не головкой? - лукавым тоном спрашивает Пушкин, из-за чего мы оба настолько покраснели, что нас нельзя было бы отличить от ягод рябины. — Господи, Саша... - тихо говорю я от дикого смущения, и стараясь спрятать своё лицо, утыкаюсь в его шею. — Чувствую, мне придётся брать ситуацию в свои руки, мой смущённый мальчик. - ласково говорит Александр, из-за чего на моём лице появляется ещё шире улыбка. — Видимо да... — тихим и немного с хрипотцой голосом отвечаю я. — Ложись удобнее на меня. - ласково говорит Пушкин, держа свои руки на моей талии, иногда приятно поглаживая кожу своими пальцами. — Хорошо. - всё ещё чувстуя смущение отвечаю я, и чуть привстав, осторожно ложусь сверху Саши, чувствуя то, как он обхватывает руками мою спину. — Мне нужно кое-что сказать тебе... - голос Саши всё ещё ласковый, но в тоже время серьёзный. Я приподнимаю голову, и глядя в его небесные глаза, жду того, что он собирается сказать. — Кажется... Я... - чувствуя волнение в голосе Александра, я кладу свою руку на его щёку, и он, закрыв глаза, кладёт свою руку сверху, делая несколько глубоких вдохов. — Я люблю тебя. - наконец выдаёт Саша, а я, резко дёрнувшись от чего-то слишком необычного, просыпаюсь. Чёрт... Неужто это действительно был сон..?