крис
такой клуб, как у купер, видишь впервые. огромное черное здание с характерной вывеской «бэлла», отдающей голубоватым свечением. на улице было ещё светло, поэтому посетителей было немного. разместившись группками, они сидели за столиками по разным углам, наслаждаясь спокойной мелодией. светодиоды были выключены, танцпол пустовал. все, чего ты ожидала от этого места, будет только ближе к вечеру. — предлагаешь развлекаться здесь? — усмехаешься, но маши рядом уже нет: убежала по своим непонятным делам. подходишь к бару, решив сегодня не напиваться хотя бы до того, как не начнется движ. заказываешь элитный коктейль, расплатившись благородно предоставленной отчимом картой. бармен молчаливо мешает его, даже не взглянув на тебя. надо было оставаться дома, а не идти за лебедевой черт знает куда. даже хочется найти её, чтобы хоть как-то скрасить одиночество, но вспоминаешь свои собственные слова. ну вот, крис, ты предоставлена сама себе. делай, что хочешь, например: залипай на красивые названия напитков или разглядывай людей, не обращающих на тебя внимание. — о… — купер, вышедшая откуда-то слева, слегка удивляется, заметив тебя. видишь, как она пытается вспомнить твое имя. — так ты тоже здесь. — умираю со скуки, как видишь. — ну это легко исправить, — улыбается она, подходя ближе. — в технике понимаешь? я вот нихуя. нужна помощь с компьютером. — давай. помогу, чем смогу. идешь за ней. это будет хотя бы не так скучно, как просто сидеть у бара выпивая коктейль за коктейлем. купер ведет тебя по бесконечным коридорам, постоянно куда-то спускаясь, все глубже и глубже вниз. — там файлы удалились все. не знаю, что делать. раньше этим бэлла занималась, но она уехала к бабушке. согласно мычишь что-то в ответ, продолжая идти за ней, с каждой ступенькой и поворотом сомневаясь в том, что делаешь. — и насколько этот клуб большой? — гораздо больше, чем ты себе представляешь. — отвечает она, усмехнувшись. — а маша где? — так это она сюда тебя привела… маша сейчас вершит правосудие. — загадочно улыбается, подмигивая тебе. — очень смешно. взгляд костьи меняется, но она ничего не отвечает, молча продолжая идти. наконец останавливается в самом конце длинного темного коридора, который освещали лишь несколько маленьких лампочек под потолком. — мы пришли уже. она толкает массивную дверь с цифрой девять, заходя внутрь. чистое белое помещение со стеллажами по бокам и небольшим столиком посередине. — добро пожаловать в мой кабинет. не удивляйся, что он так далеко. иногда хочется побыть наедине с самой собой. киваешь, усаживаясь в черное кресло, так сильно выступающее контрастом с белой обстановкой. — что надо сделать, напомни? — просто восстанови файлы. там несколько видео и много папок. когда закончишь, сразу поднимайся наверх, ничего не трогай больше, поняла? не успеваешь ничего сказать, как она уже выходит, тихо прикрыв за собой дверь. уставившись в макбук новенькой модели, решаешь начать с самого простого. в корзине оказываются и видео, и папки с непонятными названиями. усмехаешься. открываешь первое видео, чтобы удостовериться в его исправности. счастливая бэлла с завязанными глазами стоит прямо перед купер. у костьи в руках шарики и небольшой темный конверт. она помогает кузнецовой развязать шарф, протягивая подарки. та с радостью принимает их, подпрыгивая от нетерпения, как маленький ребенок. торопясь, еле-как открывает его, вытаскивая какие-то бумажки. — кипр! ты серьезно? — кричит от восторга бэлла, кидаясь ей на шею. костья прижимает её к себе, целуя в щеку. они счастливы. на следующем видео, от просмотра которого ты не удержалась, бэлла в длинной футболке стоит на берегу моря с широкой улыбкой и нежностью в глазах, а сзади неё красиво заходит солнце, отражаясь алыми бликами на волнующейся прозрачной воде. наверное, тот самый кипр. костья не лгала, когда говорила, что не умеет обращаться с техникой. телефон в её руках дрожал так, словно она ехала по недоделанной дороге на велосипеде, а палец в кадре закрывал почти все небо. но они и здесь были счастливы. и таких видео было много. собираешься уже встать, но среди прочих, пронумерованных, привлекает папка с наименованием «мария лебедева». нехорошо смотреть чужое, но любопытство пересиливает, тем более она сама оставила тебя одну. в папке куча отсканированных документов, несколько фотографий и парочка видео. открываешь первое. по телу проходит дрожь, когда видишь парня, сидевшего посреди обшарпанной комнаты на деревянном стуле. качество не из лучших, но тебе кажется, что ты видела его раньше, хотя точно не была знакома с ним. в его глазах ледяной ужас, а губы растянулись в неестественной улыбке. — и чего ты хочешь? — динамики передают его зычный голос, эхом отдающийся в твоих ушах. что, мать твою, происходит? — деньги. — голос за кадром определенно принадлежал маше. — а камера для чего? — для доказательств. в наших кругах, как ты знаешь, не ценят предателей. он съеживается ещё больше, а маша поставив камеру, сама выходит, вставая спиной к объективу. отчетливо видишь черты её тела и темные длинные волосы. — ты что делаешь? пытаешься быстро закрыть окно с видео, но мышка как назло перестает работать. лебедева мгновенно закрывает крышку ноутбука, зло уставившись на тебя. — кто разрешил тебе здесь быть и копаться в ноутбуке? кто ты, от кого и что ищешь? — её голос становится все более несдержанным с каждым вопросом, а глаза застилает пелена гнева. — костья попросила восстановить файлы. — невозмутимо отвечаешь ты, но мурашки от увиденного все ещё бегают по коже. — идиотка, — только и произносит она, хватая тебе за локоть, потащив за собой. — я четко сказала не вмешиваться в чужие дела. ты видишь связь между восстановлением файлов и их просмотром? — отпусти меня, блять! — восклицаешь ты, вырывая руку и останавливаясь. она, опешив, тоже встает. — я проверяла, может они не рабочие. что, черт возьми, это было? что это за видео? кто этот парень? — закрой блять свой рот! — выкрикивает она, но тут же, взяв себя в руки, успокаивается, произнося чуть тише, — это просто спектакль. представление. пустышка. в общем, можешь называть, как хочешь. подозрительно смотришь на неё, но ничего лучше этого сама не придумала. то, что ты увидела, действительно, выглядело как дешевенький триллер. она вдолбила в голову эти слова, чтобы ты не сомневалась в их правдивости. вы снова оказываетесь наверху, в самом помещении клуба. маша уверенно идет в сторону выхода, набросив пальто и быстро печатая что-то в телефоне. — куда ты? — мы. тебя одну и на пять минут нельзя оставить, ты уже перероешь все, что можно и что нельзя. нам с тобой сейчас нужно дойти до одного места. — а как же развеяться? отдохнуть? — разочарованно протягиваешь. — мы вернемся. — коротко отвечает лебедева, уже выходя. дверь захлопывается прямо перед твоим носом. хоть бы придержала, что ли. у неё на плече оказывается сумка, которую раньше ты не видела. маша определенно взяла её у кого-то здесь. вы идете уже долго, она даже не оборачивается на тебя, а ты все никак не можешь сравнять с ней быстрый темп шагов. — почему нельзя было на машине? — потому что. — класс! — ты психуешь, останавливаясь. она разворачивается, сверля тебя взглядом. — иди. я домой поеду. — достаешь телефон из кармана, но она мгновенно сокращает между вами расстояние, легко выхватывая его. ты не ожидала этого, поэтому несколько секунд тупо пялишься на нее, хлопая глазами. — охуела? — просто иди за мной. перестань ныть и выебываться. тебе не нравится приказной тон, который постоянно проскальзывает в её речи. не двигаешься с места, но лебедева буквально тянет тебя за собой, постоянно смотря на часы. — если я опоздаю, то отвечать будешь ты. — скажи сначала, куда мы идем. — куда надо, — резко отвечает маша, но увидев твое каменное лицо, тихо добавляет, — к одному человеку, нужно кое-что передать. — и зачем так таинственно? как будто делаешь что-то беззаконное. — то, с каким выражением лица она на тебя посмотрела, заставляет даже поверить в сказанные с иронией слова. — кто ты? — задаешь этот странный вопрос, который давно не выходил из головы. почему она ведет себя так, будто ей все можно? избалованность это, или нечто большее? — маша. — банально отвечает она, хмурясь и пару раз недоуменно обернувшись.не перебивай, когда я мечтаю говорить запрещаю, когда наушники в моих ушах. города забыли про нас, мы таем повлиять не пытаюсь я, пытаюсь лишь дышать
— нет. не как тебя зовут. кто ты, маша лебедева? что ты? наконец догоняешь ее, поравнявшись. смотришь в ее отсутствующие глаза, и тебя неожиданно передергивает от того, что ты видишь в них. — меньше знаешь, крепче спишь. фальшиво улыбается, пытаясь сбить с толку, но ты уже успела увидеть нечто иное, помимо въевшегося в неё демонстративного пафоса и сладкой наигранности. ты удивилась, увидев маленькую девочку в серьезных немигающих глазах. маленькую девочку, которой не хватило любви и внимания. которая не умеет любить никого, даже себя. — а ты, крис? — я твоя главная опасность, — хитро улыбаешься, проведя языком по губам. она замирает на месте, вглядываясь тебе в глаза. — и почему же? интересуется беспечным голосом, поправляя волосы. улыбка становится еще шире. что насмешило ее в этот раз? — потому что я заставляю тебя сомневаться в твоем лицемерии и эгоизме. потому что ты не знаешь меня, хотя привыкла знать все обо всех. ну и потому что, никто никогда не спорил с тобой… — а после этого не целовал. — кивает и на твой испытующий взгляд мило улыбается, — ты забыла добавить просто. — тебе так хочется вспоминать его постоянно? говорить о нем? — о да, конечно. ведь он делает тебя неуверенной и слабой. то, как ты смущаешься и винишь всех вокруг, кроме себя — услада для моих ушей. — да без проблем. давай поговорим о нем. пойми, наконец. мне плевать, что ты думаешь обо мне и произошедшем. мне плевать! даже если бы мы тогда потрахались, ты все равно была бы мне никем.убери всё подальше, выведи звук погромче даже тут меньше фальши,
чем в этом вашем общем порази своё сердце, зарази свою душу чувствуй килогерцы, эмоции не нужно
— тогда зачем избегаешь? почему краснеешь, когда говоришь со мной? от чего ты пытаешься убежать?прячем грусть, на привязи ночи парное одиночество,
другого не надо, но мы прячем грусть, на привязи ночи остальное затопим,
остальное поправим мы
отталкиваешь ее, приходя в себя. поднимаешь взгляд наверх, удивляясь снегу в конце сентября. а затем поворачиваешься на усмехающуюся машу. — один: один, крис, — протягивает она, считая это, наверное, веселым и увлекательным. в игрушки играет. зло вытираешь губы рукавом рубашки, уничтожающим взглядом прожигая ее надменное лицо. — что это было, блять? — да тихо ты, там копы, — собираешься повернуться, чтобы убедиться в правдивости её слов, но она снова прижимает тебя к себе, не давая этого сделать. в её объятиях тебе почему-то совсем не по себе. она шепчет на ушко: — не привлекай внимания. я заметила, как они собирались подойти, поэтому другого выбора не было. пришлось целовать тебя.время быстро тонет, в просторах мы не видим, мы не можем всё изменить, ведь мы же тоже тонем
— ну конечно, ведь другого выбора, действительно, не было, — хмыкаешь ты, пытаясь отстраниться как можно скорее, но её руки все ещё крепко сжимают тебя. — мы в россии, крис. думаешь каждому мусору здесь понравится, как целуются две девушки? — что у тебя в сумке? — тяжело выдыхаешь, когда она наконец отпускает, прибавив скорости и так быстрым шагам. — если ты сейчас же не скажешь, я подойду к ним и скажу, что ты выглядишь очень подозрительно. — мне не нравится то, как ты разговариваешь со мной. к тому же, ты все равно этого не сделаешь. маша даже не смотрит на тебя, продолжая уверенно обходить прохожих. плетешься за ней, обдумывая эти слова. полицейские остались далеко позади, но ты бы все равно не подошла к ним, она права. заходите в темные дворы, стены домов которого были изрисованы разноцветными граффити. рассматриваешь их, даже не пытаясь догнать её. в округе не было ни одного живого объекта, что немного пугало. словно в этом месте никого нет, лишь темные переходы и деревья, слишком рано скинувшие свои листья. словно здесь все давно умерло. даже стало холоднее, потираешь плечи, слыша, как стучат собственные зубы. с завистью смотришь на лебедеву, она-то в длинном черном пальто, а ты всего лишь в легкой рубашке. наконец шатенка останавливается перед парнем в темном худи, капюшон которого скрывал от тебя его лицо. встаёшь чуть поодаль, не решаясь подойти ближе. они не говорят друг другу ни слова, либо говорят так тихо, что даже ты, стоявшая в паре метров, не слышишь. она отдает ему портфель, парень кивает в твою сторону, но маша едва качнув головой, уже хватает тебя за руку, уводя из этого странного и пугающего места. — кто это был? — спрашиваешь, когда вы выходите на оживлённую улицу. — твои тупые вопросы заебывают меня. думаешь, я сейчас просто возьму и расскажу тебе? — а ты возьми и расскажи. — с вызовом смотришь на неё, но она не принимает его, усмехаясь. — уясни раз и навсегда, малышка. чем меньше знаешь, тем проще жить. запомни, выучи и закрой уже рот. «малышка» так никчёмно звучит из её уст. — может я не хочу проще? она смотрит на тебя так, словно ты сказала очередную глупость. тебя безмерно раздражает то, что она считает себя самой умной здесь. что она скрывает? какие у неё слабости? есть ли они вообще… маша достает сигареты из кармана, ты ждёшь, что она предложит и тебе, но молча закурив, лебедева убирает их обратно в карман. неизменная вишня. — а чего ты хочешь? — я хочу есть. и посидеть где-нибудь, иначе сейчас откинусь от холода. неожиданно она смеется, и делает это так искренне, что хочется тут же провалиться под землю. маша и искренность в твоей голове стояли слишком далеко друг от друга. — ты заставляешь меня чувствовать себя живой, — все ещё смеясь, озвучивает она твои мысли. снимает с себя пальто, небрежно кидая его тебе в руки. недоуменно смотришь на неё. — мне еще родителям тебя отдавать, — пожимает плечами, — но есть я тоже хочу. сейчас организуем что-то. надеваешь пальто, чувствуя приятный аромат дорогих сладких духов. неизменная маша действительно была сладкой, точнее сказать, приторной. приторной до тошноты, но запах все же пришелся тебе по вкусу. — а ты? — переживаешь? — прищуривается, но ты закатываешь в ответ на это глаза. наконец она придерживается размеренного темпа, и тебе даже не приходится бежать, чтобы успеть за ней. — я хладнокровная, привыкла. — и все же, мне интересно, кто ты на самом деле, маша? — а какой ты видишь меня? — ты прекрасно знаешь ответ на её вопрос, ведь сотню раз обдумывала это. и она прекрасно знает, потому что несколько минут назад ты его озвучила. но сейчас не хочется сомневаться. говоришь то, что первое придет в голову. — ну, сначала ты показалась мне типичной богатой стервой. глупой и безответственной. — а сейчас? мнение изменилось что ли, больше не считаешь, что у меня нет мозгов? — поднимает бровь, остановившись возле кофейни. добавляешь ещё один пунктик в её образ, сложившийся в голове: злопамятная. — мы кстати пришли. люблю это место. — любишь? она удивляет тебя сегодня уже второй раз. перед тобой маленькое здание в пастельных тонах, в котором не продаётся алкоголь и нет ни намека на полуголых шлюх, крутящихся на шесте. — я сказала «люблю»? поправочка: мне нравится это место. оно спокойное. заказываете кофе и круассаны, расположившись в углу. за окном уже темнело, а в помещении было действительно уютно. мало людей, спокойная обстановка и куча горшков с зелеными растениями. по-другому смотришь на неё, отмечая расслабленное лицо. она молчаливо разглядывает людей, проходящих мимо кофейни. складывалось ощущение, что эти чёрные торопящиеся точки где-то далеко от вас.разными дорогами утром,
но в эту минуту будь внутри меня главною мы разными дорогами утром, но об этом не будем,
об этом не станем мы
— мы не закончили. какой ты всё-таки видишь меня? — никакой. я смотрю на тебя, но вижу лишь внешность. абсолютно ничего не знаю ни о тебе, ни о твоей жизни, за исключением того, что ты постоянно недоговариваешь и хранишь много секретов. — почему же. ты знаешь то, чего не знает никто. ты знаешь об этом месте. — она медленно потягивает обжигающий напиток, вглядываясь тебе в глаза. — ой, и что же мне теперь делать с этой информацией? буду, наверное, караулить тебя каждый день под дверями… она улыбается. и снова не фальшиво. было приятно узнать о ней хоть что-то. приятно общаться с ней сейчас, вдали от тайн и проблем, клубов, школы, поцелуев и всего остального, что мешает быть счастливой. хочешь продлить это момент, но она уже поднимается с места. всему хорошему свойственно быстро кончаться. — куда теперь? — надеваешь пальто, вдыхая её запах, стараясь запомнить его. мало ли когда вам удастся еще раз так посидеть. — развлекаться, куда еще… лучше бы вы остались здесь и никуда не уходили, думаешь ты.***
заходишь в «бэллу», не узнавая это место. за несколько часов из пустого и светлого оно превратилось в горящее разноцветными огнями, битком забитое пьяными подростками. громкая музыка бьет по ушам, красные стаканчики сменились бокалами. вип-вечеринка явно была не для всех. — привет! — кидается тебе на шею оля, очень сильно переборщившая, понижая градус. не успеваешь обнять её, как она уже тянет тебя на танцпол, хватая с подноса две запечатанные бутылки, одну из которых протягивает тебе, а вторую тут же открывает. с громких хлопком содержимое бьет водопадом, но она радостно улыбается, поднося горлышко ко рту. двигаешься в такт музыке, придерживая олю за талию. с другой стороны подходит лариса, выглядевшая как-то иначе. смотришь на них, а они больше вообще не похожи друг на друга. с одной из них что-то произошло, но ты решаешь оставить это на потом, полностью отдаваясь близняшкам, крутившим тебя под музыку. очень быстро опустошаешь бутылку, осознавая, что одной тебе слишком мало. оля с ларисой поняли все без слов, быстро удалившись, чтобы найти чего-нибудь выпить. чьи-то приятные руки опускаются на талию. разворачиваешься, наткнувшись на татуировку movero, выведенную на лице. — и снова привет, — шепчешь, улыбаясь. ты слишком счастлива сегодня, почему бы не подарить ей один танец. все, о чем ты можешь пожалеть, будет завтра, а сегодня ты просто отдаешься алкоголю и музыке, проводя время с той, кто стал ближе всех. друзей держи близко, а врагов ещё ближе. ее движения идеально отточены. плавно двигаясь, изящное тело слышит все биты, отдающиеся у тебя в ушах громким стуком. маша облизывает губы, пожирая тебя глазами. кого ты представляешь на моем месте? так не смотрят на человека, с которым почти ничего не связывает. плевать на все, крис, кайфуй и живи моментом! опускаешь руки ей на плечи, скрепляя их в замок за её головой. двигаешь бедрами в такт её движениям, а она сильнее сжимает пальцы на твоей коже. дыхание так не сбивается от простых прикосновений, а сердце не стучит так быстро, словно вот-вот разорвется. всего один короткий танец проходит очень быстро. не успеваешь полностью насладиться, как она уже покидает твое общество. близняшки, видевшие это, моментально подлетают, но не задают глупых и лишних вопросов. главное, что в руках у них по бутылке. ты с нужными людьми. в нужном месте. сейчас ты можешь сказать, что тяжелые мысли отпустили, полностью расслабляя напряженный мозг. абсолютно никаких мыслей, и детская радость на лице. выходишь из танцующей толпы, решая найти туалет. указателей никаких нет, зато есть куча народа, загородившая собой все и всех. не придумав ничего лучше, начинаешь спускать вниз, по тому самому коридору, который показала тебе днем купер. проходишь этажа два, но никаких указателей на пути тебе так и не попадается. услышав шорох сзади, испуганно поворачиваешься, но увидев ларису, облегченно выдыхаешь. — ты что здесь делаешь? — шипит она, хватая тебя за руку, пронзая мрачным взглядом. — туалет искала, — выхватываешь свою руку, округляя глаза. не похоже на неё, совсем не похоже. — туалеты наверху. она хмурится, оглядывая пустой коридор в поисках чего-то иди кого-то. почему все здесь тебя подозревают? — ты, блять, никуда не денешься, сука! — зычный голос, раздавшийся где-то рядом, заставляет вздрогнуть. лариса резким движением толкает тебя к неосвещенной стене в самом конце коридора. сама встаёт рядом. она напугана так же как и ты. прикладывает палец к губам, а в глазах читается ужас, словно она прекрасно знает, что произойдет дальше. видишь таню, тащившую какого-то молодого паренька за шкирку. она бросает его на пол, как нашкодившего щенка, наклоняясь к его лицу. — ты поплатишься за то, что сделал. — и как же, интересно? убьешь меня? — сегодня ты невероятно проницателен, — говорит она металлическим голосом, доставая из заднего кармана джинсов пистолет. лариса, стоявшая рядом, прикрывает рот ладошкой, чтобы сдержать всхлип. ты и сама дрожишь, еле как сдерживаясь. — ты не сделаешь этого, ты слабая. слабая, маленькая, запутавшаяся в себе девочка. — он насмехается. прикрываешь глаза от страха, увидев налившиеся гневом глаза тани. поворачиваешься на ларису, но та не отводит взгляда от раскрывающейся перед вами картины. слезы дорожками стекают по её щекам, оставляя за собой черные разводы туши. — прощай, ублюдок! — зло кричит каширина, нажимая на курок. от громкого выстрела глаза застилают слезы. парень хрипит последний раз, непонимающими глазами смотря вокруг, хватается за рану, но слишком поздно. запоминаешь его по-детски наивные глаза, заглянувшие в душу. браслет, который ты бесконечно теребила, срывается с запястья, звук его соприкосновения с плиткой эхом разносится по помещению. — кто здесь? — таня нервно наводит на вас дуло. лариса быстро толкает тебя, выходя из укрытия. в свете ламп еще больше заметно, как она дрожит. кравцова обхватывает себя руками, опуская взгляд в пол. она боится не меньше тебя, но тане доверяет. ты не доверяешь ей так же, как и она тебе. лариса сделала правильный выбор. кто знает, что бы случилось, если каширина обнаружила бы тебя. таня, держащая направленный на неё пистолет с пальцем на курке, встревоженно смотрит пару секунд, замерев, а затем быстро прячет оружие в кармане. — лариса… — шепчет она. девушка подходит к ней, а когда сильные руки обвивают её, не сдержавшись, начинает громко всхлипывать, утыкаясь в крепкое плечо. ты стоишь, замерев от ужаса. по щеке бежит одинокая слезинка, руки, закрывающие рот, бьет мелкая дрожь. боишься выдать себя, боишься оказаться на месте того парня, лежащего сейчас в паре метров от тебя в луже собственной крови. — зачем ты спустилась сюда? лариса…зачем? — печальные глаза тани застилают слезы, а голос предательски дрожит. она поглаживает девушку по спине, но та не успокаивается. уводит её, придерживая, чтобы кравцова, бившаясь в истерике, не упала. выходишь прежде, чем таня возвращается за телом. последний раз посмотрев на парня, лежащего лицом в пол, понимаешь, что не чувствуешь ничего. тебе ни больно, ни противно, ни страшно. пока что. наверху, все еще дрожащими руками берешь бутылку дорогущего вина с подноса, кидая его на пол. стекло разлетается в разные стороны, напиток пачкает одежду. несколько человек поворачиваются, но не придав особого значения твоим заплаканным глазам и сумасшедшей улыбке, вновь находят себе дела, которые гораздо важнее пьяной девушки. выбегаешь на улицу, садясь на землю у входа и закрывая лицо руками. телефон начинает звонить, но ты даже не смотришь на экран, не желая никого слышать ни сейчас, ни когда-либо после. «кит» звонит ещё три раза, а после этого пишет одну единственную смс, которую ты так и не прочитаешь. меньше знаешь, крепче спишь. мысль о том, что ты могла помочь парню, приходит в голову. ничего не соображая, сидишь на мокрой от снега траве, а слезы бесконечно льются из глаз. поднимаешь руки, с ужасом смотря на то, как крупно они дрожат. таня, твоя одноклассница, возлюбленная ларисы, подруга маши только что на твоих глазах убила человека. и она сделала это, потому что ты не вмешалась. мертвого не оживить, но тяжкий груз вины может затащить в могилу и тебя. — пошли со мной. — в таком состоянии тебя находит лариса. она взяла себя в руки, но опухшие глаза выдавали все, что она чувствует, лучше всяких слов. ты не поднимаешь голову, еще больше утыкаясь в ладони. ты слабая, слабее ларисы. она может успокоиться и молча уехать, ты — нет. — поднимайся! — срывающимся голосом кричит она, хватая тебя за рукав рубашки. на ватных ногах идешь за ней, просто потому что больше некуда идти. кравцова садится за руль, но ты мнешься у дверцы, не решаясь присоединиться. резким движением открывает свою дверь, высовывая голову. — сядь в машину! быстро! — почти рявкает. — ты пила… — твой голос гораздо более убитый, чем ты вообще могла себе представить. лариса выскакивает из машины, заталкивая тебя внутрь. затем также быстро сама садится за руль, блокируя двери и заводя мотор.прячем грусть, на привязи ночи парное одиночество,
другого не надо, но мы прячем грусть, на привязи ночи остальное затопим,
остальное поправим мы