крис
лариса склоняется над сестрой, делясь с ней силами. а затем делится и с тобой, присаживаясь рядом у небольшого диванчика и обхватывая тебя руками. в этом что-то есть, иначе почему так здорово помогло? помогло отпустить странное чувство близкого конца, помогло отпустить так же и незавершённость неприятного предательства, которое она простила давно, а ты все цеплялась за него, боясь, что оно изменило её отношение к тебе. близняшки — вот чего тебе не хватало в жизни. сидя в объятиях ларисы, ты понимаешь, насколько важно ценить то, что имеешь. сегодня она чуть не потеряла половинку себя, а ты чуть не потеряла их обеих, не успев обрести. и отпускать их ты теперь не намерена, слишком недооценила при первом знакомстве. оля подает первые признаки жизни, и лариса сразу же поднимается к ней навстречу, взяв её руку в свою. ты наблюдаешь за ними, мечтая о том же. мечтая о том, как кто-нибудь будет так же бояться потерять тебя больше, чем умереть самому. мечтая, чтобы этим кем-то была ты, боясь потерять кого-то настолько важного для себя, какими важными друг для друга являются кравцовы. когда лариса уходит, чтобы принести сменную одежду, ты склоняешься над олей, убирая светлые волосы с лица. — я боялась, что ты умрешь. — подбирать правильные слова тоже надо уметь. ты не умеешь. — я чувствовала, поэтому жива, — слабо отзывается оля, улыбаясь уголком губ. — благодаря маше. если бы не она, то мы бы в черных одеждах сейчас отпевали тебе молитвы. — маше? — она, кажется, усмехается, — иронично, конечно, но не обошлось и без твоей помощи, правда? ты почему-то смущаешься, услышав эти слова. — ты бы видела меня. никто бы и не подумал отказывать помогать тебе, иначе их либо затопило бы, либо оглушило моей истерикой, — усмехаешься, и она смеётся в ответ. — спасибо, — шепчет она. — спасибо, что переживала, мне это важно. но крис, — она берет тебя за руку, вглядываясь в лицо зелеными, почти прозрачными глазами, когда ты поднимаешься с колен, — скажи, что это просто глупое совпадение. у вас с лебедевой ничего нет? сама едва перешагнула свою собственную смерть, а уже волнуется. вот почему она никогда не была в твоих глазах злой половинкой. просто рассудительной и холодной, просто другой. но ни в коем случае не злой. усмехаешься, наклонившись к её лицу и поцеловав. её удовлетворяет этот ответ, ведь никакой человек в здравом уме, состоя с собственницей машей в отношениях, не посмеет поцеловать другую девушку. — миленько, — хитро улыбается оля, а в глазах ты видишь дьявольские огоньки. она действительно думает, что ты так проста? ты бы несомненно поцеловала ещё раз интереса ради, но в дверях появляется маша. — прекращайте слюни распускать. заразу всякую цепляете, фу, — она шуточно морщится, но по изменившемуся резко взгляду видно, что её настроение совсем не располагает к веселью. с чего бы это? — какие-то проблемы? — усмехаешься, складывая руки на груди. оля молчит, наверное, в знак благодарности за героическое спасение, иначе давно бы вставила свои пять копеек. — упаси боже, — улыбается маша, но ты видишь, что что-то не так. и это что-то закралось в её глазах, обращенных на тебя. словно не было никаких объятий, словно она снова прежняя золотая девочка мария лебедева, которая тебе так противна. но ты видела её другой. это был не сон, тебе не показалось. или показалось… — мне везти тебя домой, или вы так и будете здесь любезничать? — тон её голоса напрочь отбивает желание вообще куда-либо идти с ней. — могла бы и не париться. у меня все ещё есть телефон, по которому я могу вызывать такси. — да, конечно, и на твоей одежде все ещё есть кровь. — надменная улыбка, кричащая о том, какая она умная и какие все остальные тупые. насмешливый взгляд темно-карих глаз, показывающих лишь то, что она разрешает показывать. ты никогда не разгадаешь того, что случайно там промелькнет, ведь в следующую секунду маша заставит разочароваться в собственных мыслях о её нормальности. она безумна, ведь сделала своей целью тебя, словно ты очередная девчонка, которых и так полно возле неё, но маша не учла того, что ты знаешь себе цену. ты безумна в два раза больше, ведь чувствуешь к ней совсем не ненависть. ненавистью ты лишь прикрываешься, скрывая истину. а истина лежит на поверхности, и вы обе слишком далеки от неё. на выходе встречаетесь с костьей, на повышенных тонах разговаривающей по телефону. маша уходит, а ты терпеливо ждешь, пока она договорит, чтобы узнать, где никита. он все ещё не чужой тебе человек, ты боишься даже думать о том, что она могла сделать с ним. — ты не посмеешь вернуться. только не сейчас. ты обещала! — кричит она, нервно меряя шагами большую гостиную. не дожидаясь ответа, добавляет спокойным голосом, — не порти все. сбрасывает звонок из-за того, что человек, разговаривающий с ней, явно дал ей не тот ответ, что она ожидала. тяжело дышит, пытаясь успокоиться. кусает губы, а глаза не сосредотачиваются ни на чем определённом. непривычно видеть всегда спокойную костью такой потерянной. что-то случилось, но это что-то не волнует тебя сейчас, куда больше волнует судьба никиты. — костья? — тихо окликаешь её ты, все больше сомневаясь, способна ли она ответить хоть что-то в таком подвешенном состоянии. — что? — грубо кидает, резко разворачиваясь к тебе. сумасшествие в её глаза очень напрягает, но ты смело смотришь ей в глаза. — а крис… решила узнать про своего дружка? нет его больше, — закрывает глаза, пальцами массируя виски. ей явно сейчас не до тебя и не до твоих проблем. у неё случилось нечто такое, что полностью выбило из колеи. — в смысле нет… — тихо тянешь ты, а земля расступается под ногами. только не это. — вот так вот нет! — снова повышает тон, зло вцепляясь руками в твои плечи. — сел на поезд обратно в свое захолустье и больше никогда не вернётся. — что ты сделала? — отъебись, блять! вы у меня все вот здесь сидите! — жестом проводит по шее, чтобы убедить тебя в своих словах. руки костьи встряхивают за плечи так сильно, что тебе вдруг становится страшно. она срывается на тебя, но ты точно не при чем. хочется уйти, но пальцы все сильнее сжимаются на коже. — купер! — маша оттаскивает её от тебя, грубо схватит за руки. — ты что творишь? медленно отходишь к стене, молча наблюдая за искрившимся воздухом между ними. — забирай свою шалаву, и уебывайте отсюда! — кричит она, явно не слыша собственные слова. лебедева грубо толкает её в грудь, а затем хватает за рубашку, приближая к себе. — что? — мрачная улыбка озаряет её лицо. похоже удар отрезвил костью, потому что на её глазах вдруг появляются слезы. — настя… — тихо произносит она маше, но и ты слышишь. злость поедает тебя изнутри, но держишься, продолжая быть просто наблюдателем. никто не смеет тебя так называть, но пока что они явно должны сами разобраться. — она приедет завтра. — что? что она сказала? — теперь и голос маши звучит взволнованно. ты уже ничего не понимаешь, не зная ни настю, ни то, почему она создала такой хаос своим приездом. — пора возвращать то, что принадлежит ей, — обреченно выдыхает купер ей прямо в лицо, обессиленно отходя, когда маша разжимает руки, отпуская её. — но вы же заключили сделку. — все ещё пытаясь разобраться, медленно проговаривает маша. — срок которой истек месяц назад. — давай я приеду чуть позже и поговорим об этом? — оглядываясь на тебя, обеспокоено предлагает маша. — нет, — отрицательно качает головой. — я побуду с ней, кто знает, может это последний раз. — успокойся! — маша встряхивает её, но она понимает, понимает все, о чем костья говорит, в отличие от тебя. подходит к тебе, хватая за руку и уводя за собой на выход. — чт… — вырываешь руку. она определено точно достала так делать. хватать за руку и уводить как меленького ребенка. — не спрашивай. долгая история, которая тебя вообще не касается. — подходите к машине, ты садишься на переднее сиденье, ведь на заднем все ещё раскинута скатерть. тебя одолевают разные мысли, но маша ясно дала понять, что обсуждать это с тобой не будет. снова тайны, снова непонятные люди, возникающие вокруг марии лебедевой. в которой раз ты стала свидетелем чего-то опасного, возможно, угрожающего чьим-то жизням. снова услышала то, чего не должна знать. но тебе очень хочется знать, ведь беззаконие вокруг маши охватывает все вокруг. каждый случайный человек может оказаться связанным с ней и втянутым в её темные дела. — посмотри, — она указывает на зеркало заднего вида с твоей стороны. — черная тайота без номеров. едет за нами от дома наточий. — настя? — сердце замирает, а маша прибавляет скорость, вжимая педаль газа в пол. тайота так же прибавляет скорость, но держит дистанцию. — нет. точно не настя, она таким не занимается, — её голос звучит спокойно, она переводит взгляд от панели на зеркало, успевая следить и за тем, и за этим. — но кто тогда? — дух захватывает от волнения и азарта. с одной стороны кто-то следит за вами и, скорее всего, попытается убить. с другой стороны ты в машине марии лебедевой, абсолютно спокойной и уверенной в своих действиях. — кто угодно, — усмехается она, вглядываясь в твое напряжённое лицо. вдруг сбавляет скорость, собираясь поравняться с машиной. — что ты делаешь? — медленно говоришь, находясь в нескольких сантиметрах от водителя. сердце бешено бьется о рёбра, отдаваясь стуком в висках. маша отпускает стекло с твоей стороны, наклоняясь, пытаясь разглядеть кого-то в затонированном окне черной машины. — ну давай, покажи себя, — тихо проговаривает она, подъезжая чуть ли не вплотную. — перестань, — испуганно смотришь на неё, боясь повернуться в сторону преследовавшей машины. вот сейчас, тебе кажется, опустится стекло, высунется пистолет, и пуля полетит тебе прямо в лоб. но в следующую секунду машина резко прибавляет скорость, обгоняя другие и теряясь из виду. — черт! — маша откидывается на свое сиденье, ударив по рулю. а ты благодаришь бога, в которого не веришь, за то, что все обошлось. она поворачивается на тебя, усмехаясь, увидев твое бледное лицо. — смешно тебе? а вот мне нихуя не смешно! — вмиг огрызаешься, разозлившись. — ты же хотела непростой жизни. со мной только так. — ничего я с тобой не хотела, — вглядываешься в её лицо. — правда? — улыбается она своим мыслям, не поворачиваясь на тебя. — правда. — отрезаешь ты, — и друзей выбирать не умеешь. с чего вообще купер взяла, что я твоя шалава? маша начинает смеяться. — может потому что ты постоянно таскаешься за мной? — наконец поворачивается, озаряя все вокруг своей самовлюбленной улыбкой. — я таскаюсь? — теперь и тебе становится смешно. — давай-ка напомню, из-за кого вообще сегодня все случилось. наверное, из-за тебя? потому что ты, мария лебедева, снова подумала только о себе. именно поэтому я не хочу с тобой связываться. — но ты же совсем меня не знаешь, — приторным голосом протягивает она. — я знаю достаточно, чтобы понять, что ты ужасный человек. как только машина останавливается возле твоего дома, мгновенно выходишь, сразу сталкиваясь с володей. он улыбается, переводя взгляд на красный спорткар. лебедева опускает стекло, улыбаясь в ответ. — здравствуй, маша. ты приехала даже раньше отца. — здравствуйте, а он должен приехать? — ну да, — кивает володя, а ты скрещиваешь пальцы, лишь бы она не решила остаться. — он планировал сообщить тебе. — маша хмурится, включая телефон, пролистывает сообщения, а затем, улыбнувшись, кивает. — действительно, значит придется остаться, — кидает тебе насмешливый взгляд, выходя из машины. проклинаешь все на свете, прожигая её глазами, пока она слишком медленно достает из кармана ключи, чтобы заблокировать машину. — почему на вас обеих кровь? — штрэфонд резко разворачивает тебя к себе, взяв за руку, а его голос в мгновение становится взволнованным. — мы… — она ненастоящая. мы были на квесте с разными монстриками и всяким таким. — отвечает маша, смотря ему прямо в глаза. он облегченно выдыхает. — ты меня до смерти доведёшь, крис. нервно посмеиваешься, стараясь как можно скорее уйти от них. — ну если мария решила остаться, может у тебя найдется что-нибудь из новой одежды для неё. закатываешь глаза, быстро кивая, и прибавляешь шаг. но маша уже идет следом за тобой, даже не думая отставать. и почему обстоятельства всегда вынуждают терпеть её присутствие? у тебя в шкафу она находит себе полосатую черно-белую футболку и достаточно спортивные серые шорты. — только не прожги во мне дыру размером с твое возбуждение, — довольно игривым тоном говорит она, растягивая губы в улыбке и медленно стягивая свою грязную футболку. подходит к тебе почти вплотную, а ты не можешь пошевелиться. она действительно слишком сексуальна, а у тебя действительно слишком давно никого не было. — у тебя раздутое самомнение. меня не возбуждают девушки, убивающие своих любовников. и это прозвучало совсем не так, как тебе хотелось. глаза в нескольких сантиметрах от тебя загораются злыми огоньками, она резко отходит, сжимая руки. ее это задело, несомненно. — прекрати говорить об этом так, словно ты знаешь хоть что-то. — грубо кидает в твою сторону, даже не смотря. голос маши — острый, как лезвие ножа. быстро переодевается, но прежнего настроения нет. нет вообще никакого настроения. боится, что если посмотрит, то сорвется. и тогда спасать придется тебя. — так объясни. — мягко касаешься её плеча, сама не зная, что творишь. она резко поворачивается, отталкивая твою руку. — ты не такая жестокая, какой хочешь казаться. я вижу, что ты тоже любила её. почему ты так поступила? — крис… — предостерегающе тянет она, взглядом говоря, что тебе не стоит в это лезть. но другого момента, чтобы узнать о том, что волнует тебя так давно просто может не быть. — ты мучаешь саму себя. ты убиваешь других людей. ты же не простила себя за то, как поступила с ней? — перестань говорить эту чушь, — она усмехается, но полностью выдает себя. её глаза печальны. — правда в том, что я никогда не любила её. я не умею любить, крис. и не хочу уметь. ты сглатываешь и все ещё не веришь. не веришь в то, что она может быть такой. такой потерянной в себе. — я только пользуюсь людьми. например, тобой. — не лги. ты ни разу не воспользовалась мной. даже когда была возможность, тогда, в клубе. я хотела тебя, но ты не позволила этому произойти. я не верю маске, которую ты себе создала. к примеру, скольких людей ты убила за… допустим, месяц? — что? что за бред. кем ты вообще меня видишь? думаешь, я убиваю, когда мне становится скучно? я не психически больная и не маньячка, перестань выдумывать глупости. — вот видишь, что-то вынуждает тебя делать это, но ведь можно решать все другими путями. еще не поздно измениться. — кажется, ты смотришь на нее слишком жалобно, от чего ее лице отражается презрение. — ты сказала, что я ужасный человек. это правда. больше тебе не надо знать, лучше не связывайся со мной. держись подальше, если хочешь жить долго и счастливо, — на её лице нет улыбки, лишь пустота в глазах. ты не видишь в них ничего, кроме пугающей пустоты. она снова не подпускает тебя ближе, а твоих навыков и знаний не хватает, чтобы уловить хоть что-то на поверхности. тебя одолевают сомнения. мария лебедева только что дала тебе самый лучший совет из всех, что могла дать. но ты сомневаешься. можешь ли ты позволить ей и дальше убивать невинных людей или попытаешься помочь, совершив главную ошибку в своей жизни. помочь хотелось больше, потому что ты видела в ней человека, способного на искренность. но почему она показывала это только тебе? а может и лаурите тоже, ведь она её любила. почему маша тщательно скрывается за тщеславием и надменностью? в голове есть столько много вопросов к ней и к самой себе, но никто из вас не готов отвечать на них. — нам пора спускаться, — говорит она, прислушиваясь к шуму внизу. ты киваешь, но в мыслях ты уже давно не в комнате, но все ещё рядом с ней. кружишь над машей не в силах принять решение. первое, что ты увидела, спустившись, были удивленные глаза отца маши, устремленные на твою мать. — инна? — восклицает он, распахнув руки. подходит к ней, чтобы обнять, а вы с машей переглядываетесь, все ещё хмурясь от недавнего разговора. — вадим? приятная встреча, — она держится сдержаннее, но её глаза так же светятся от неожиданной встречи. — вы знакомы? — задаешь вопрос слишком резко, из-за чего все сразу поворачиваются на тебя. — мы учились в одной школе. я много лет добивался твоей матери. — подмигивает лебедев, а ты едва сдерживаешь себя от того, чтобы не закатить глаза в ответ. привыкла слышать о том, как сотни мужчин, достойных и недостойных пытались её добиться. — у тебя прелестная дочка, как и ты сама… совсем не поменялась с годами. — спасибо, а ты, как я вижу, многого добился? — я всегда говорил тебе, инна, если бы ты выбрала меня, а не желточенко, все это было бы твоим. — давайте пройдём за стол, — улыбка штрэфонда в этот момент, казалось, скоро разорвет ему рот, или зубы выпадут. инна берет его за руку, ведя в столовую, лебедев идет за ними, оставляя вас с машей наедине. — мне показалось, или он только что клеил мою мать? — тихо спрашиваешь, провожая их взглядом. — он же мой отец, — кажется, её тоже не особо радует перспектива того, их родители знакомы. она знает, что от семьи лебедевых нужно держаться подальше. она знает и даже пытается оградить тебя от этого, но появляются осложнения в виде твоей матери, знакомой с её отцом. старые знакомые, неожиданно появляющиеся в жизни, не всегда приводят к хорошему. — а ну конечно, тогда это все объясняет.костья
прижимаясь к ней в этот вечер, ты знала, что вдыхаешь её запах последний раз. сама ты ни за что не лишишься её, а значит совсем скоро умрешь. знаешь, на что способна настя, знаешь, что маша не станет помогать тебе. слишком жестоко умирать, оставляя свою девочку одну. но если сделать это — настя больше никогда не появится в её жизни. слова петровой до сих пор звучат в голове. громкое убийство, но срок за него не такой уж большой. анастасия петрова слишком просто попалась, и теперь только в твоих руках её жизнь в ближайшие три года. и ты принимаешь непростое решение — решаешь помочь ей избежать тюрьмы. — я оставлю вас на эти три года, костья, в знак благодарности. но когда я вернусь, заберу её. — она не вещь. ты не можешь просто так раскидываться ею. — она моя. и это значит, что либо она будет со мной, либо ни с кем. — тон её голоса звучит угрожающе. зная её, ты веришь каждому слову. — это нечестно. ты не спросила, нужно ли это ей. — руки сжимаются от злости и несправедливости, но от тебя зависит немного. ты не можешь просто убить настю — бэлла никогда не простит тебе этого. — разве я предлагаю не выгодную сделку? наслаждайся пока можешь, пока я даю тебе эту возможность. — ты разобьешь ей сердце, ты все испортишь. настя, ты ведь любишь её, как ты можешь так поступить с ней? — бэлла — моя девочка, а если что-то принадлежит мне, то я не отдаю это кому-то. — она жестока. таких людей, как она, больше нет. — костья, либо я заберу её сейчас, либо через три года. у тебя есть выбор. — исчезни из нашей жизни навсегда, — срываешься, пытаясь ударить, но она легко отклоняется, усмехаясь. — полагаю, сделка заключена. до встречи. бэлла погружена в фильм и не замечает твоего состояния, а, возможно, просто не подает вида, что заметила. у тебя есть выбор и сейчас. ты можешь убить настю. но твоя девочка, действительно, тебе этого не простит. ты убивала много раз, но петрову тронуть не посмеешь. она видит в людях только хорошее, она не замечала в насте жестокости, собственничества и неоправданной беспощадности. она видела в ней лишь свое отражение, такую же потерянную, обиженную всем миром девушку. и ты не стала переубеждать её, а теперь слишком поздно. бэллу и настю связывает детство, а тебя с ней лишь несколько последних лет. несколько последних самых счастливых в твоей жизни лет. — костья, что-то произошло? — она поворачивается к тебе, утыкаясь холодным носом в щеку. все бы отдала на свете, лишь бы это никогда не заканчивалось.слова жестоко разрушают тишину,
вторгаясь в мой маленький мир
— нет, все хорошо. — обнимаешь её, закрывая глаза. рассказать ей — лишиться этих мгновений. меньше всего сейчас ты хочешь этого. завтра страшный день. судный. а сегодня ночь, наполненная счастьем. ты и сама разобьешь ей сердце, ведь ей придется оплакивать тебя, но рядом с ней будет настя, она сможет подобрать слова. она расскажет о тебе так много плохого, что малышка перестанет страдать. а потом вы встретитесь, гораздо проще поверить в это, чем в то, чтобы по своей воле отдать её кому-то. ты уверена, настя не поменяла своего решения, поэтому одной из вас придется умереть, а ты точно не сможешь убить её. ты и сама очень хочешь жить, но жизни не будет, если не будет рядом этой девочки, которая все ещё держит тебя в этом мире. — расскажи, пожалуйста. я вижу, как что-то беспокоит тебя с самого утра. — её взгляд расстроен, она не понимает, почему ты не делишься с ней. но она также не понимает, что это не просто переживания. это буквально убивает тебя, пожирая изнутри, отдаваясь глухой болью по всему телу.причиняя мне боль, пронзая меня
неужели ты не можешь понять,
моя маленькая девочка
— малыш, давай просто отдохнём. я не хочу ни о чем думать. — кость, — она надувает щеки, совсем как маленький ребенок. — ты снова во что-то влипла? — я… — вглядываешься в её прозрачные глаза, увидев в них свое разбитое отражение. — я люблю тебя. тянешься к ней, прижимаясь лбом к её лбу. сердце щемит от предстоящей разлуки, но сделки на то и есть сделки, приходит момент, когда нужно платить. — я тоже люблю тебя.все, что я когда-либо желал,
в чем я когда-либо нуждался,
здесь, в моих руках
слова совершенно необязательны.
они могут только все испортить
— давай прогуляемся? — предлагаешь ты, особо ни на что не надеясь. бэлла обычно предпочитает сидеть дома, но сегодня, видимо, предчувствовав нечто плохое, слишком легко соглашается. прохладно. накидываешь ей на плечи куртку, не отпуская от себя ни на шаг. она тоже жмется к тебе, без остановки рассказывая всякую ерунду, но сейчас ты с особой внимательностью вслушиваешься в её слова. на улице сегодня слишком прекрасно, засматриваетесь на звезды в поисках созвездий. — лира, — показываешь на пять ярких звезд, сложившихся в фигуру, напоминающую воздушный змей. бэлла опускает голову на твое плечо, пытаясь разглядеть хоть что-то среди множества одинаковых, как ей кажется, фигур. — по очертаниям напоминает древнегреческий музыкальный инструмент, благодаря которому орфей, по легенде сын одного из богов, смог спуститься за своей покойной женой в царство мертвых. аид разрешил им выйти вместе, но с одним условием — орфею ни в коем случае нельзя оглядываться, иначе его жена навсегда останется. бэлла с интересом прислушивалась, не замечая холода, сковывающего кости, не обращая внимания на слипающиеся от усталости глаза. — и вот, когда до мира живых оставалось совсем немного, он все-таки оглянулся, чтобы удостовериться, что его жена все ещё следует за ним. стоило ему протянуть руку, как она тут же исчезла. и сколько бы он не ждал, снова и снова мольбами призывая к аиду, она так и не появилась. он вернулся один, и вся его жизнь до конца дней была наполнена тоской по любимой. он ходил по свету, играя на лире и сочиняя песни о своей прекрасной жене. а его отец-бог в память о трагичной судьбе молодых возлюбленных поместил музыкальный инструмент на небо.клятвы даны для того,
чтобы их нарушили.
чувства — на пределе,
слова — пусты.
— но зачем… зачем он оглянулся? — потому что ему не хватило веры в настоящее. прошлое потянуло назад, его нельзя было изменить… — она недоуменно вздыхает, даже не подразумевая, что ты говоришь уже не о легенде. — ты замёрзла? — только если немного, — нехотя поднимается с лавочки вслед за тобой. — давай зайдем в кофейню, выпьем по чашечке и поедем домой спать? — спать? — хитро улыбается, пробуждая маленького дьяволенка внутри себя. а ты в который раз убеждаешься, как сильно не хочешь оставлять её. — посмотрим на твое поведение? — подмигиваешь, смеясь. притягиваешь к себе, накрывая её губы своими, вкладывая в поцелуй всю нежность, на которую вообще способна твоя пропащая душа, надеясь, что именно такой она запомнит тебя. нежной и любящей. идете в обнимку до самого кафе, наслаждаясь морозящим воздухом приближающейся зимы, которую малышке придется провести без тебя, как и все последующие холодные зимы. любой другой удивился бы — сама костья купер выбрала уютную кафешку, вместо дорогого клуба? любой другой, но не бэлла, знающая тебя от кончика пальца на ноге до самого последнего осветленного волоса на голове. — бэлл, — тонешь в спокойном океане её глаз, — я всегда буду любить тебя. до самого конца. она отрывается от горячего чая, поднимая на тебя взволнованные глаза. она чувствует, что с тобой что-то не так, что случилось нечто плохое. а когда такое говорят — особенно. — что бы не случилось, никогда не вини себя, хорошо? ты замечательная, я никогда никого не любила больше, чем тебя. — накрываешь её руку своей, а она забирает часть твоей невыносимой боли себе, облегчая непосильную ношу.удовольствие остается
так же, как и боль.
слова же бессмысленны.
их так легко забыть
— скажи мне наконец, что такого у тебя произошло! — почти вскрикивает, потому что ты пугаешь её. — нет, бэлл… просто послушай, что я сейчас говорю тебе. и запомни, пожалуйста. она растерянно смотрит тебе в глаза, а ты тонешь, пытаясь подобрать правильные слова. — я думала, что проебала свою жизнь по малолетству. мне было похуй на все и на всех, пока не появилась ты. лучик света в куче дерьма. я не хотела и близко подпускать тебя к себе, потому что нельзя прикоснуться к грязи, не замаравшись. — она пытается что-то сказать, но ты отрицательно качаешь головой, продолжая говорить. — ты спасла меня, вытаскивала из такого, о чем просто страшно подумать, и продолжаешь вытаскивать. я благодарна тебе за все, что ты делала и делаешь сейчас. ты невероятный человек, самая лучшая девушка и настоящая поддержка. я очень хотела, чтобы ты тоже могла положиться на меня, чтобы знала, что я всегда смогу защитить тебя, что бы не произошло, но… — осекаешься, решив не договаривать до конца. лишь бы продлить время, когда она не в курсе. — я очень люблю тебя и не представляю жизни, в которой тебя не будет. только, пожалуйста, никогда ни в чем не вини себя. ты лучшее, что есть в моей жизни. никто, кроме тебя, не сделал так много для моего спасения. — звучит так, как будто ты умираешь, — она улыбается, переводя все в шутку, но ты видишь по её глазам, ей так же нелегко слушать, как и тебе говорить. смеешься в ответ, пытаясь скрыть тревожное состояние. — я просто очень давно хотела сказать это тебе. — я люблю тебя. люблю тебя так, что иногда мне самой страшно, может ли вообще человек так сильно любить кого-то. — шепчет она.все, что я когда-либо желал,
в чем я когда-либо нуждался,
здесь, в моих руках
слова совершенно необязательны.
они могут только все испортить
заходите в особняк, забыв обо всех переживаниях, просто счастливые и полностью погруженные друг в друга. — настя? — восклицает бэлла, кидаясь девушке на шею.