Возвращённые, чтобы исправить

Гермиона взяла книгу в руки с сочувствием посмотрела на Гарри, который сидел между родителями. Поймав взгляд девушки, гриффиндорец обречённо вздохнул; шатенка тепло и обнадеживающе улыбнулась другу, а затем наконец раскрыла книгу, читая название первой главы.

ДОМ РЕДДЛОВ

— Реддлов? При чём тут Реддл? — с испугом на лице и недоумением во взгляде перебила её Джинни. — А разве Гарри жил не в доме Дурслей? — Не перебивай, Джинни, — моментально возмутилась Гермиона. — Наверняка в этой главе есть объяснение. Сиди и просто слушай. В Литтл-Хэнглтоне по-прежнему зовут его Домом Реддлов, хотя семья Реддлов давным-давно там не живёт… Прекрасный когда-то особняк, самое величественное здание во всей округе, ныне Дом Реддлов прозябает в пустоте и заброшенности. Жители Литтл-Хэнглтона единодушны во мнении, что в старом доме таится какая-то жуть. Полвека назад в нём произошло нечто кошмарное и таинственное, о чём и доныне любят посудачить деревенские старожилы… Пятьдесят лет назад, в ту пору, когда Дом Реддлов был ещё ухожен и не утратил великолепия, погожим летним утром служанка вошла в гостиную и обнаружила своих хозяев мертвыми. Всех троих. С громким криком девушка помчалась с холма вниз и подняла на ноги всю деревню. — Лежат и глаза у всех открыты! Холодные как лёд! Переодетые к ужину! …Особой печали по поводу смерти Реддлов, надо заметить, никто не выказывал. Мистер и миссис Реддл были людьми богатыми, высокомерными и грубыми, а их взрослый сын Том и того хуже. Джинни вопросительно взглянула на Гарри, уж она-то прекрасно помнила о том, кто такой Том Реддл. Но почему он мертв? Поттер-младший в ответ отрицательно покачал головой, а затем кивнул на книгу. Всех необычайно волновал вопрос: кто же убийца? Ясно же, что трое вполне здоровых людей не могли просто так взять и одночасье умереть… Люди во всём обвинили первого попавшего под подозрение — Фрэнка Брайса, который служил у Реддлов садовником и одиноко жил в обветшало коттедже на территории усадьбы. Фрэнк был на войне и вернулся с неё с негнущейся ногой и острой неприязнью к людям… Его тоже не любили в деревне и считали неприятным и нелюдимым. На следующее утро в Литтл-Хэнглтоне едва ли кто сомневался в том, что Реддлов убил этот Фрэнк. А в пыльном и тёмном полицейском участке соседнего с Литтл-Хэнглтоном городка Фрэнк упорно твердил, что он невиновен и что единственным человеком, которого он видел в день смерти Реддлов, был незнакомый подросток — темноволосый и бледный… Но ему не поверили, так как никто больше в деревне этого подростка не видел. Когда дело для Фрэнка стало принимать скверный оборот, пришёл отчёт о вскрытии тел — и ситуация сразу переменилась. Более странного заключения в полиции ещё не видели. Врачи, исследовавшие тела погибших, пришли к поразительно у выводу: никто из Реддлов не был ни отравлен, ни зарезан, ни застрелен, ни удавлен, не задохнулся газом и вообще, судя по всему, не получил никаких повреждений. Фактически — в отчёте звучало явное замешательство — все Реддлы оказались абсолютно здоровы, не считая такой детали, что были мертвы и на их лицах застыло выражение ужаса. Кто же смог напугать до смерти трёх здоровых людей? Поскольку доказательств, что Реддлов вообще кто-то убил, не было, полиции пришлось Фрэнка отпустить. Реддлов похоронили на кладбище Литтл-Хэнглтона… Несмотря на то, что все жители деревни были уверены, что именно Брайс убил своих хозяев и не скрывали это, Фрэнк из деревни так и не уехал и остался следить за садом и присматривать за домом… — Эффект толпы. Стадный рефлекс, — задумчиво промолвила миссис Поттер, и, заметив непонимающе взгляды многих студентов, начала объяснять свои слова: — У толпы сильно развита способность к воображению. Толпа восприимчива к впечатлениям. Образы, поражающие воображение толпы, всегда бывают простыми и ясными. Не факты сами по себе поражают воображение толпы, а то, как они этой толпе предъявляются — один подумал и сказал вслух; другой повторил, добавив что-то своё; третий вообще исказил всё… Так и идёт гулять слух. Особенно ужасна ситуация, если во главе всего этого стоит направляющая толпу массовая информация. Толпа бессознательна и импульсивна, а потому опасна; активная, взбудораженная, готовая к действиям толпа легко становится агрессивной. Быть частью толпы проще и легче всего — не надо ни о чём заморачиваться: думай, как все, говори, как все, двигайся туда, куда идут те, кто впереди тебя… А за тобой пойдут и другие. Индивидуальность растворяется в толпе… — О, да! Мне действия подобного рода знакомы, как никому другом, — с иронией ухмыльнулся Гарри, оглядев окружающих его студентов, в частности — тех, кто учился на его курсе. Некоторые смущённо потупились, краснея, но многие так и не поняли, о чём сейчас говорила Лили. Никому не хотелось считать себя всего лишь частью толпы, каждый считал себя отдельной и независимой личностью. В ту злосчастную ночь старика разбудила раненая нога… Он поднялся и побрёл в кухню, чтобы налить грелку для разболевшегося колена. Стоя у раковины он поднял глаза на Дом Реддлов — в верхних окнах мерцал свет. — Прямо ужастики какие-то, — пробурчал в тишине чей-то испуганный голос. — И зачем нам слушать про какого-то старика? — недовольно кривя губы, произнёс Малфой, изображающий из себя оскорблённую невинность. — Мы хотим про Поттера. — Если здесь написано про этого человека, значит, он имеет отношение к Гарри, — рыкнула на Драко Грейнджер, взирая на светловолосого слизеринца с искренним возмущением. — Не перебивайте меня, пожалуйста, я итак стараюсь сокращать текст на ходу. Удивительно, но Малфой согласно кивнул. Видимо, он, как и большая часть студентов, знала об умении Грейнджер улавливать основную суть текста и самые важные мысли, описанные в повествовании. Фрэнк снял с крючка старый ржавый ключ — за эти годы он ни разу не заходил в дом — взял палку, которой пользовался при ходьбе, и вышел в ночь… Открыв дверь, он вступил в тёмное пространство кухни, нашёл дверь. ведущую в холл… В холле было немного светлее — из-за больших окон по обе стороны парадной двери. Он начал подниматься по лестнице, на площадке повернул направо и сразу же понял, где обосновались названые гости — в самом конце коридора была приоткрыта дверь, и на черный пол падал длинный золотой отблеск колеблющегося пламени. Через несколько шагов он увидел небольшую часть комнаты. Огонь был разведён в камине. Это удивило Фрэнка. Он остановился и стал напряжённо прислушиваться к мужскому голосу, доносившемуся из комнаты — тот звучал робко и даже испуганно. — В бутылке немного осталось, милорд, если вы ещё голодны… — Позже, — отозвался второй голос, тоже мужской, но при этом он был странно высокий и холодный, словно порыв ледяного ветра. Было в этом голосе что-то такое, что подняло дыбом редкие волосы на затылке Фрэнка. — Пододвинь меня поближе к огню, Хвост… — Вот сука! — гневно вскрикнул Рон, в сердцах ударив кулаком по столу — сидящая рядом стайка первокурсников подскочила, кто-то из девочек испуганно пискнул, глядя на вспыльчивого гриффиндорца едва ли не с ужасом в глазах. — И куда это он заныкался? — Мистер Уизли! — тут же сделала ему гневное замечание профессор Макгонагалл. — Следите за языком! — Простите, профессор, — не очень искренне извинился Рон. — Где Нагайна? — спросил ледяной голос. — Я… я не знаю, милорд, — ответил первый. — Думаю, она обследует дом… — Подоишь её, прежде чем мы ляжем спать, Хвост, — сказал второй. — Мне надо будет поесть ночью. Путешествие меня сильно утомило. — Нагайна — это корова, что ли? — опять встрял маглорождённый гриффиндорец, сын молочника Криви. — Нет, Колин. Нагайна — это змея, — ответил ему Гарри. — А разве у змеи есть вымя и молоко? — Криви! — рявкнула Гермиона, с негодованием уставившись на него. — У змей нет вымени и нет молока. И прекрати перебивать меня! — А зачем же незнакомец сказал, чтобы этот Хвост подоил змею? — упрямо продолжил развивать интересующую его тему Колин. — Ну, наверное, он умел в виду — сцедить у неё яд, — неопределённо пожал плечами Гарри, но затем задумчиво добавил: — Хотя… Эта змея не ядовитая, скорее всего, она удав или питон. Так что не знаю, что он имел в виду. Ладно, давайте продолжим… Нахмурившись, Фрэнк приблизил здоровое ухо ещё ближе к двери, стараясь не пропустить ни слова. После паузы человек, которого называли Хвост, заговорил вновь. — Милорд, я могу спросить? Сколько мы здесь пробудем? — Неделю. Возможно, и дольше. Это место очень удобное, а в нашем плане пока что заминка. Идиотизмом приступать к действиям до окончания Чемпионата мира по квиддичу. — Чемпионата мира по квиддичу, милорд? — переспросил Хвост, — Прошу прощения… Но я не понимаю, зачем ждать окончания Чемпионата? — Затем, тупица, что на Чемпионат в страну съедутся волшебники со всего мира, и каждая шавка из министерства Магии будет совать нос куда надо и не надо. Вынюхивать, где что не так, проверять и перепроверять. Совсем рехнулись на своих мерах безопасности — не дай бог маглы чего заметят. Поэтому будем ждать. — Милорд, вы всё ещё полны решимости? — тихо спросил Хвост. — Разумеется, я полон решимости, — в холодном голосе прозвучали угрожающие ноты. Наступила пауза, и затем Хвост единым духом выпалил фразу, словно боясь, что ещё секунда, и у него не хватит храбрости. — Можно обойтись и без Гарри Поттера, милорд! — Ага, вот и имя Поттера появилось, — с непонятным облегчением тихо произнёс Малфой. Все изумлённо посмотрели на слизеринца, но тот лишь слегка покраснел, неопределённо мотнул головой и опустил взгляд на свои сложенные на коленях руки. — Без Гарри Поттера? — выдохнул второй. — Та-а-ак… — Милорд, я говорю это вовсе не из-за жалости к мальчишке! — Голос Хвоста сорвался на визг. — Мальчишка для меня ничего не значит, ровным счётом ничего! — Ничего не значит?! — буквально прошипел хмурый Джеймс, а Лили промолчала, лишь крепче прижала к себе сына. В её изумрудных глазах плескалось разочарование, смешанное с болью. — Ничего не значит! И наша дружба, выходит, тоже ничего не значит, — старший Поттер угрюмо покачал головой. — Мистер Поттер, вы знаете, кто эти люди? — с тревогой в голосе спросила Макгонагалл. — Зачем им Гарри? — А-а-а, — с досадой махнул рукой Джеймс, усмиряя эмоции и откидываясь на спинку дивана. — Узнаете всё в конце этой книги. Продолжай, Гермиона. Извини, что перебил. — …Просто возьми мы другого волшебника или колдунью — кого угодно! — всё можно сделать гораздо быстрее! Если бы вы позволили мне покинуть вас ненадолго — вы же знаете, что я могу превращаться с необычайным мастерством — то уже через два дня я бы привёл вам подходящую замену. — Да, конечно, я могу использовать другого волшебника, — негромко произнёс второй голос. — Это правда… — Милорд, в этом есть смысл, — продолжал Хвост теперь уже вполне уверенно, — до Поттера очень трудно добраться — его хорошо охраняют. Тут фыркнули все, кто был в курсе, насколько «хорошо» охраняют Поттера. — Поэтому ты вызвался пойти и привести мне кого-то взамен? Интересно… А может, тебе надоело нянчиться со мной, Хвост? Может, эта твоя идея изменить план — ничто иное, как попытка бросить меня? — Милорд! У меня и в мыслях нет покинуть вас! — испуганно вскрикнул Хвост. — Не лги мне! Фальшь я всегда отличу! Ты жалеешь, что вернулся ко мне. Я внушаю тебе отвращение. Вижу, как тебя передёргивает, когда ты смотришь на меня, я чувствую твою дрожь, когда ты прикасаешься ко мне… — Вовсе нет! Моя преданность вашему лордству… — Твоя преданность — всего-навсего трусость. Ты бы ни на единую секунду здесь не остался, если бы тебе было куда пойти. …Хвост что-то бессвязно забормотал… Несколько секунд Фрэнк не слышал ничего, кроме потрескивающих поленьев в камине. Но вот голос второго собеседника раздался вновь — теперь его шёпот превратился почти в шипение. — Я тебе объяснил, почему у меня есть причины использовать мальчишку и никого другого. Я ждал тринадцать лет, и несколько месяцев ничего не изменят. Да, его тщательно охраняют, но я уверен — мой план сработает. Всё, что требуется — это немного мужества с твоей стороны, Хвост, и тебе придётся это мужество найти, если не хочешь испытать на себе всю силу гнева Лорда Волан-де-Морта! При прочтении этого имени, Гермиона слегка запнулась, но смело произнесла его, а по залу прокатился испуганный вздох. Никто не смог произнести вслух ни слова… Снейп незаметно схватился правой рукой до предплечья левой руки и, вскинув голову, настороженно посмотрел на слизеринецев-семикурсников — трое из них непроизвольно повторили жест своего декана. Эти движения заметил лишь Дамблдор, внимательно наблюдавший поверх очков за Снейпом, так как остальные в ужасе смотрели на Гарри. Поттер-старший всё ещё сидел с крепко зажмуренными глазами, его брови были сдвинуты к переносице, губы нервно кривились, желваки ходили ходуном, а кулаки то сжимались, то разжимались. — Пап? — обеспокоенно обратился к нему Гарри, обнимая отца за шею, — Пап, я обещаю, что найду его и отомщу за всё, — торжественно произнёс гриффиндорец, поднимая вверх свою волшебную палочку. — За вас с мамой! За Бродягу! За …Седрика! Я, волшебник Гарри Джеймс Поттер, как единственный живой представитель и наследник Рода Поттеров, объявляю Питера Петтигрю своим кровным врагом! — громко добавил он. Из кончика палочки полился золотистый свет и тонкой струёй вошёл в его солнечное сплетение, от внезапной боли в области сердца всё тело мальчика передёрнулось и покрылось холодными мурашками. — Свидетельствую! — поддержал друга Рон Уизли, тоже поднимая свою палочку вверх. — Гарри! — встревоженно воскликнула Гермиона, — Гарри, ты не можешь брать на себя подобные обязательства! — Почему? — раздражённо спросил Гарри, всё ещё морщась от боли в груди. — Потому что… Потому что, ты ещё несовершеннолетний… — неуверенно сказала она и растерянно взглянула на Лили Поттер, которая улыбалась сквозь слёзы и с гордостью смотрела на своего сына. Джеймс открыл глаза и, кивнув, тоже улыбнулся ему. — Знаешь, сын, самое страшное — это разочарование в человеке, которого долгое время считал своим другом… Не просто другом — братом. Которому доверял больше, чем самому себе. Я ведь доверил ему самое дорогое, самое ценное, что у меня было — ваши с мамой жизни. — Да, папа, — тихо произнёс Гарри. — К сожалению, я тоже уже познал это… — Мистер Поттер, — строгим голосом произнесла профессор Макгонагалл. — Простите, но мы можем узнать, о ком и о чём идёт речь? Причём здесь Петтигрю? Он ведь давно уже мёртв. — Питер Петтигрю, — Джеймс нервно сглотнул, поднимая на своего бывшего декана больной взгляд. — ОН был нашим другом и вторым крёстным нашего сына. ЕМУ мы доверили роль Хранителя Фиделиуса. ОН привёл своего господина в наш дом. ОН подставил Сириуса Блэка. Всё это время ОН прятался в своей анимагической форме в семье волшебников. Когда Гарри с друзьями и… Ещё кое-с-кем… Его разоблачили, он всё равно умудрился сбежать от них. ОН нашёл своего хозяина, который тринадцать лет находился в… Нечеловеческом обличии, — каждое произнесённое Поттером слово било по мозгам набатом. — Питер Петтигрю? — по рядам преподавателей прошлись удивлённые шепотки. Все ведь видели, что Петтигрю души не чаял в Поттере и Блэке. Конечно, он был им не ровня — не те способности, не тот уровень знаний — но, тем не менее, Джеймс и Сириус никогда не оставляли его без помощи и поддержки. Когда у Питера умер отец, а Мародёры тогда учились на третьем курсе, именно Поттер и Блэк организовали сбор денег в помощь миссис Петтигрю, и неплохую сумму гриффиндорцы передали овдовевшей женщине из собственных ученических сейфов. Об этом даже в «Ежедневном пророке» писали. В голове не укладывалось, что Питер мог предать людей, которые относились к нему, действительно, как к младшему брату. — А какая анимагическая форма у этого Петтигрю? — неожиданно спросил Невилл Лонгботтом. — Кр-рыса! — брезгливо выплюнул Рон, вновь за мгновения теряя всё своё самообладание. — Крыса? Не хочешь ли ты сказать, что этой крысой была твоя… Твоя Короста? — подозрительно прищурив глаза, поинтересовался Симус Финниган. Рон судорожно вздохнул и кивнул головой. Ему и самому было крайне неприятно осознавать этот факт. — Выходит… С нами все три года в одной комнате находился этот… Этот… Мужик? — рявкнул Дин Томас, впрочем, рявкнул — не то слово: высокий юношеский голос в конце фразы сорвался практически в визг. — А ведь мы там и голышом ходили! Рон скривился и виновато пожал плечами: — Сам в шоке. — Погоди-ка, — поднялись с места его братья Джордж и Фред. — Получается, эта мразь жила в нашем доме двенадцать лет… — И никто об этом не знал?.. — Фу-у-у, — Джинни склонилась над полом, изображая, что её тошнит. — Хорошо, что я никогда не брала этого монстра на руки. — Получается, так, — ответил старшим братьям Рон, раздражённо хмуря брови. — Чего вы об этом у меня-то спрашиваете? Она у Перси была почти пять лет, а до этого у Чарли. — Хорошо, — внезапно утихомирились близнецы, от всей души хлопнув брата по плечам с разных сторон. — Мы спросим об этом у родителей. — Ну что, я продолжаю читать? — спросила Гермиона, с лёгкой тревогой глядя на Гарри его родителей. — Тут немного осталось. — Да, Гермиона, продолжай, конечно, — ответила Лили и ободряюще улыбнулась девушке. — Милорд, я должен вам сказать! — панически воскликнул Хвост, — Всю дорогу сюда я мысленно просматривал план. Милорд, исчезновение Берты Джоркинс не может долго оставаться незамеченным, и если не остановиться, если я наложу заклятие… — Если? — прошелестел второй голос. — Ах, если? Если ты будешь следовать моему плану, Хвост, министерство никогда не узнает, что пропал ещё кто-то. Ты сделаешь это тихо и без суеты. Я очень желал бы исполнить это сам, но в моем теперешнем состоянии… Ну же, Хвост, устраним ещё одно препятствие — и нам открыт путь к Гарри Поттеру. Я не прошу тебя выполнить это в одиночку. К нам скоро присоединиться мой верный слуга. — Я — ваш верный слуга, — угрюмо пробурчал Хвост. М-м-м, нашёл, чем гордиться, — с омерзением произнесла Гермиона, на мгновение прерываясь. — Хвост, мне нужен человек с головой на плечах. Тот, чья преданность мне всегда оставалась безупречной, а ты, к несчастью, ни тем, ни другим не блещешь. — Я нашёл вас, — теперь недовольство в голосе Хвоста проступило ещё резче. — Я единственный, кто нашёл вас. Я доставил к вам Берту Джоркинс… — Что правда, то правда, — подтвердил второй голос, несколько развеселившись. — Недурной ход, я не ожидал, Хвост, что ты способен на такое. Хотя, по правде говоря, ты и понятия не имел, насколько она может пригодиться, когда похитил её, верно? — Я…я считал, что она может быть полезна вам, милорд… — Мой верный слуга уже в Хогвартсе… Гарри Поттер, считай, у меня в руках, Хвост. Это решено, и больше никаких пререканий. Но тише… Мне кажется, я слышу Нагайну. Что-то ползло прямо на Фрэнка по чёрному полу, когда оно приблизилось к полоске света, садовник с дрожью ужаса различил, что это гигантская змея — по меньшей мере двенадцать футов длины. Её волнообразно движущееся тело оставляло широкий извилистый след в толстом слое пыли. — Ой, мамочки! — вскрикнули несколько младшекурсников. — Она же сейчас сожрёт этого Фрэнка! Гарри посмотрел на них, и, угрюмо нахмурившись, буркнул: — Не сожрёт. Эта змея не ест живых людей. — У Нагайны интересные новости, Хвост. — В самом деле, милорд? — Да, в самом деле. Если верить ей, то один старый магл стоит возле этой комнаты и слышит каждое наше слово. Спрятаться Фрэнку было негде. Зазвучали шаги, и дверь распахнулась. Перед Фрэнком стоял седой лысеющий человечек с острым носом и крохотными водянистыми глазками и смотрел на него со смесью страха и тревоги… …Хвост поманил Фрэнка в комнату… — Ты всё слышал, магл? — спросил холодный голос… — Хвост, разверни моё кресло, чтобы я посмотрел на этого бесстрашного идиота. Слуга горестно охнул… Но вот кресло повернулось к Фрэнку, и он увидел, что в нём находилось. Палка старого садовника со стуком упала на пол, рот у него открылся, и он испустил вопль — такой громкий, что уже не услышал тех слов, что произнесло существо в кресле. Поднялась волшебная палочка, грянул гром, вспышка зелёного света ударила по глазам, и Фрэнк Брайс умер. Спустя мгновение его мёртвое тело рухнуло на пол. В двухстах милях от дома Реддлов мальчик по имени Гарри Поттер вздрогнул и перевернувшись на другой бок, проснулся. На минуту повисла гробовая тишина, которую прервал голос Грейнджер: — Первая глава закончилась, — дрожащим голосом произнесла Гермиона, аккуратно закрывая книгу. — Так тебе это всё приснилось? — разочарованно спросил кто-то. Гарри не понял, кто это произнёс, потому что сидел, зажавшись между родителями и закрыв лицо ладонями. Эта зелёная вспышка! Она с самого детства преследовала его не только во сне, но и наяву. — Не совсем, — в конце концов ответил младший Поттер, потирая пальцами свой знаменитый шрам, который выделялся на лбу яркой воспалённой полосой. — Я не знаю, что это было. Я словно сам находился там… Словно видел всё происходящее своими глазами. Директор Дамблдор задержал долгий внимательный взгляд на парне, а затем удручённо вздохнул, качая седой головой.