По-взрослому

      Следующие два часа Такемичи провела в знакомствах со сливками общества Токио. Каждый из присутствующих жаждал лично познакомится с главой Тосвы, перемолвится с ним словечком, вызывая на личный разговор. Дракен и Кисаки, неотрывно следовавшие за Майки, по мере сил отваживали особо навязчивых, остальные свастоны разбрелись по залу: кто на разведку, кто к закускам. Такемичи их не винила, уже на двадцатом по счету человеке, подошедшем поприветствовать «знаменитого Непобедимого Майки», у неё свело челюсть от улыбки. И людскому потоку конца края не предвиделось, лица смазывались, имена совершенно не запоминались, и в какой-то момент Такемичи почувствовала как у неё кружится голова.       — Я отойду ненадолго, — предупредила парней она, на прощание коротко сжав ладонь Майки. Тот сжал в ответ, заглядывая в глаза и словно сомневаясь, стоит ли её отпускать. Ободряюще ему улыбнувшись, Такемичи выпустила теплую руку Сано и медленно двинулась к краю маленькой толпы, собравшейся вокруг.       Лишь отойдя на приличное расстояние, она смогла вдохнуть полной грудью. Кто бы мог знать, что общение может отнимать столько сил. Прошло всего два часа, а Такемичи уже чувствовала себя выжатой как лимон, а ведь они даже ещё не встретились с Накамура. Разговор обещал быть неприятным, они наверняка не будут в восторге, когда услышат отказ. А последствия этого отказа как следует ударят по Тосве, Такемичи понимала, что сегодня, пожалуй, последний спокойный вечер. Завтра они начнут готовится к войне.       — Выглядишь измученной, партнёр, — Чифую, неприлично полный сил, подмигнул ей. Вот уж кому не надо мучить себя, растрачивая энергию на светские беседы.       — Конечно, бросил меня на растерзание всем этим важным шишкам! — Ханагаки недовольно фыркнула и легонько ударила его клатчем в отместку.       — Ты ведь босс, а значит по долгу службы обязана с ними общаться, а я всего лишь твой скромный подчиненный, — Мацуно по привычке потянулся к Такемичи, чтобы щёлкнуть девушку по лбу, но в последний момент спохватился и отдернул руку. — Плюс ты там не одна. Майки, Дракен и Кисаки — лучше защитников не найти.       — Да уж, особенно Кисаки, вот уж кто защитник номер один, — Ханагаки сложила руки на груди, показательно обижаясь на друга. — Эй, скромный подчиненный, принеси мне лучше чего-нибудь поесть. Чувствую, если не поем, начну на людей кидаться.       — За фигуру не боишься? — съехидничал Мацуно. — В платье не влезешь, если будешь на ночь наедаться.       — Ах! — Такемичи театрально приложила руку к груди: оскорбленная невинность в чистом виде. — Как низко! И от кого?! От самого верного и преданного подчиненного! Сердце разбито, склеить его можно только чем-нибудь вкусненьким!       Они рассмеялись одновременно. Усталость как рукой сняло, в этом Чифую не было равных, он умел приободрить её и придать сил. Причём иногда это происходило неосознанно для него, прямо как сейчас. За годы их дружбы он стал для Такемичи самым верным соратником и человеком, которому Ханагаки безоговорочно доверяла.       — Сейчас принесу тебе что-нибудь. — И Мацуно скрылся в толпе.       — Вы невероятно красивы, Ханагаки-сан.       Мичи, до этого провожавшая Чифую глазами, удивлённо повернулась на голос. Перед ней стоял недавний знакомец, тот самый высокий красавчик, спасший Ханагаки от позорного падения.       — Вы знаете меня? — Такемичи что есть силы вцепилась в клатч, скрывая нахлынувшее волнение.       — Я о вас наслышан, — мужчина улыбнулся ей, вмиг став ещё красивее, хотя казалось бы, куда ещё? — Куросава Аки.       — Приятно познакомиться, — Мичи вернула ему улыбку, сталкиваясь нос к носу со смеющимися изумрудными глазами. Лёгкий румянец расцвёл на щеках. — И-и что же вы про меня слышали, Куросава-сан?       — Прошу, просто Аки, — мягко попросил он, а Такемичи поразилась насколько приятным был у него голос: бархатистым с лёгкой хрипотцой. — Только хорошее, Тосва довольно известна в Токио. Была известна, будучи байкерской бандой, а сейчас уж тем более, среди моих друзей только и разговоров, что о молодом главе и его командирах.       — Так вы хотите познакомиться с Майки? — разочаровано протянула Такемичи, слегка наклонив голову на бок. Ну а чего она ждала? Естественно, здесь всем в первую очередь интересен Майки. Спустись с небес на землю, Мичи-чан, не забывай где ты и кто рядом.       — Ну что вы, — спохватился Куросава, в один шаг сокращая расстояние, заставляя Мичи задрать голову, чтобы удержать зрительный контакт. — Непобедимый Майки меня совершенно не интересует. Сказать откровенно, сегодня я пришёл только ради вас.       — В самом деле? — Мичи не удалось скрыть своего удивления, пульс участился как будто она пробежала марафон.       А когда Куросава мягко взял её руку и запечатлел свой поцелуй на тыльной стороне ладони, не отрывая от неё своих изумрудных глаз, Мичи не скрыла уже смущения. Девушка поймала себя на мысли, что рада тому, что её чёрное платье порвалось, и сейчас она в красном. Кажется это было счастливое платье.       Заиграла музыка, Мичи не была уверена, но кажется это был вальс. Достопочтенные гости неторопливо начали заполнять центр зала, начиная двигаться в такт музыке.       — Не подарите мне танец? — неожиданно спросил Куросава, всё ещё держа руку Ханагаки.       — Я не умею, — Мичи сделала шаг назад, с каким-то испугом посмотрев на танцующих.       — Не страшно. Я буду вести.       Стоило отказать, Мичи знала это, Майки должно быть уже начал терять терпение, она ведь обещала быть рядом с ним сегодня. Она должна поддержать Сано как его командир и друг, но от одной мысли о возвращении в эту удушливую толпу, о череде снисходительных взглядов, стало дурно. Поэтому Такемичи, не давая себе времени передумать, приняла приглашение.       Она вздрагивает, когда ладонь Аки ложится ей на поясницу, она у него в противовес Кисаки по-приятному прохладная. Они начинают движение, легко вливаясь в поток танцующих, а Мичи отмечает, что Куросава действительно хорош. Её же умения сводятся к попытке не оттоптать партнёру ноги, с чем Ханагаки пока что справляется.       — Не нервничайте. — Словно почуяв её неуверенность, мягко говорит Аки. А потом наклоняется ближе, из-за чего в нос ударяет запах его парфюма: сандал с нотками кедра и жасмина. — Как говорится, в каждой девушке живёт прекрасный лебедь, который жаждет вырваться на свободу.       — Это из Гарри Поттера?       — Верно, — кивает Куросава, и глаза его лукаво вспыхивают. — Вы смотрели?       — Шутите? — Мичи даже отвлекается от подсчёта шагов, голос мгновенно становится взбудораженным. — Да я так ждала своего одиннадцатилетия! Хотела себе палочку из пера феникса! И собственную сову! Вы тоже фанат, Аки?       — Не совсем, — он кружит её вокруг, подхватив за талию. А у Мичи от этого сердце бешено бьётся в горле. — Скорее я благодарный зритель. Обожаю атмосферу этой франшизы. Волшебство в чистом виде.       — А вы бы хотели обладать магией?       — Я в неё не верю, но я бы хотел разговаривать со змеями.       — Я так полагаю, — это было похоже на сказку: волшебное преображение, бал и принц. Мичи не верила в любовь с первого взгляда, но верила в красоту момента и нужную атмосферу. Потому всем сердцем хотела, чтобы танец не кончался. — Любимый факультет у вас Слизерин?       — Каюсь, зелёный мне идёт. — О, ты даже не представляешь насколько, милый. — А вы истинная Гриффиндорка?       — Не угадали, мне всегда нравился Хаффлпафф.       — Правда? Ну, знаете, вам подходит, не сочтите за грубость, но вы не выглядите опасной.       — Дорогой Аки, — Такемичи хрустально рассмеялась, слегка запрокинув голову. — Так ведь в этом и весь смысл.       — И правда, — Куросава мягко вёл её в танце. На очередном аккорде закружил, а потом притянул к себе, вынуждая Такемичи прижаться спиной к его груди. Мужские руки легли на оголённые плечи, вызывая табун мурашек, медленно стекли вниз по силуэту. — Но вам и не нужно быть опасной, достаточно того, что вас окружают опасные люди, готовые в любой момент перегрызть горло вашему обидчику.       Эти слова, произнесенные тихим вкрадчивым шёпотом, пронзают Такемичи, вмиг уничтожая ту расслабленную атмосферу, что царила между ними. Ханагаки внутренне подбирается, становясь словно натянутая струна, разве что не звенит от напряжения. Но она натягивает улыбку, поворачиваясь к нему лицом, и сладко произносит:       — Неужели завидуете?       — Хм, — Аки делает вид, что глубоко задумался. Очередной аккорд, и Куросава наклоняет Мичи спиной вниз, поддерживая девушку одной рукой. И выдыхает куда-то в область ключиц. — Пожалуй. Держать на коротком поводке Непобедимого Майки дорого стоит, да, я бы не отказался от подобной возможности.       — Мы друг друга не так поняли, — Такемичи резко выпрямляется, сразу же вырываясь из его объятий, и как можно более спокойно поясняет. — У нас с Майки не такие отношения.       — Правда, тогда с кем? Скажи мне, Такемичи. Может с его верзилой замом? Или тебе больше по душе дуэт бывших драконов? Или может… они все? — насмешливая ухмылка пересекает красивое лицо Куросавы, он слегка наклоняет голову набок, оценивая. У Такемичи волосы встают дыбом, когда он приторно произносит. — Знаешь, не могу их винить. Я бы тоже хотел узнать, что умеют эти губы. Не зря же почти вся верхушка от тебя без ума.       — Заткнись. — Говорит сквозь зубы она, до боли сжимая пальцы в кулаки. Ханагаки начинает трясти, она вздёргивает подбородок, борясь с искушением врезать по его смазливой морде. — Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о свастонах. Не смей говорить подобную грязь о моих друзьях!       Аки коротко смеётся, а потом подходит вплотную к замершей от ярости Ханагаки, запах его парфюма забивается в нос, вызывая приступ тошноты. Он склоняется ниже, шепча прямо на ухо:       — Кое что я всё-таки знаю. Оглянись, Такемичи, и ты увидишь, как минимум четверо из твоих «друзей» хотят убить меня прямо сейчас, остальные, уверен, хотят сделать это в месте потише. И всё потому, что я замахнулся на то, что, как они думают, принадлежит им.       И целует в скулу.       Мичи ошарашенно отстраняется от него, делая шаг назад, прикладывая руку к месту поцелуя. Тотчас захотелось принять душ. Как минимум целый час там провести, чтобы смыть с себя прикосновения Куросавы и его мерзкие слова.       — Ты ошибаешься, — подрагивающим от злости голосом процедила Мичи. — Никто из них так обо мне не думает.       — Будьте, осторожны, Такемичи, мужчины по природе своей ревнивы. Особенно те из нас, кто мнят себя непобедимыми. — Светло улыбнувшись, Куросава отсалютовал ей рукой и двинулся к выходу.       Возвращалась с танцпола Мичи взвинченной донельзя. Ярость клокотала в ней, требуя выхода, поэтому поймав пробегавшего мимо официанта, девушка забрала у него бокал с шампанским и одним махом осушила его. Урод! Ублюдок! И как она могла считать ЕГО привлекательным?! Судорога омерзения прошлась по всему телу, Такемичи передернула плечами, ставя бокал на стол. Настроение было безнадёжно испорчено, Ханагаки не чувствовала в себе моральных сил провести в этом месте хотя бы ещё одну минуту. Отчаянно хотелось домой, а лучше напиться.       — Чего он от тебя хотел? — Чифую материализовался буквально из воздуха, подозрительно оглядываясь вокруг.       — Ничего, просто полить грязью. — Мичи поморщилась, подмечая каким напряженным выглядел её зам: нахмуренные брови, поджатые губы. Она поспешила его успокоить. — Не бери в голову. Надеюсь, больше никогда с этим ублюдком не встречусь.       — Мичи, — Чифую приблизился к ней, касаясь локтя, заставляя встретиться с ним взглядом. — Этот ублюдок — младший внук главы клана Кобаяши, на данный момент они держат первенство в префектуре. Наши главные противники.       — Твою мать. — Она на мгновение прикрыла глаза, ещё больше коря себя за то, что поддалась обаянию Куросавы. Зато теперь понятно, почему этот ублюдок так себя вёл: решил прощупать почву, мерзавец. — Как думаешь, много кто видел меня с ним?       — Если под «много» ты имеешь ввиду всех, то да, — хмыкнул Мацуно, и уголки его губ приподнялись. — Расслабься, Мичи, ничего ужасного не произошло. Разве не для этого мы и пришли? Разведать обстановку.       Ответить ему Такемичи не успела, так как её внимание привлёк Хаккай, выглядел бывший зам командира второго отряда мрачнее тучи. Шиба быстрым шагом подошёл к ним, смерив тяжёлым взглядом, Ханагаки почувствовала, как только что повеселевшего Чифую снова сковало напряжение. Что поделать, они не ладили ещё со школы, Такемичи не была уверена, но кажется дело было в близкой связи Хаккая с Кисаки и Чёрными Драконами.       Так или иначе, здесь они не имели права показывать, что в Тосве царит разлад, поэтому она успокаивающе коснулась руки Чифую и улыбнулась Шибе.       — Что-то случилось?       — Мы уходим, Майки приказал. Кажется он очень зол на что-то, поэтому сейчас едем к нему.       — Окей, скоро будем, — Такемичи отрывисто кивнула, беспокойство заворочалось у нее в груди. Кажется разговор с Накамура прошёл плохо. Чёрт, она должна была быть с Майки, а не отплясывать с врагом. — Чифую, я отпустила Ямагиши.       — Я подгоню машину, — откликнулся Мацуно.       Одно радовало: ей больше не надо здесь находиться.

***

      — За нас!       Раздался звон бокалов, и вслед за ним дружный смех заполнил комнату. Командиры Тосвы с удобством расположились на мягких диванах в гостиной апартаментов, в которые недавно переехал Майки. Огромная площадь помещения позволяла устраивать попойки с бо́льшим количеством людей. Как заметил Коко, им уже не по чину ютиться в квартирках, размер которых равен ванной в новом гнёздышке главы. Новоселье они отпраздновали с размахом.       Большим плюсом были четыре гостевые комнаты, всегда готовые принять в свои объятья неспособных стоять гостей. Больше не приходилось поутру просыпаться от того, что кто-то зарядил тебе пяткой в нос. Бывали прецеденты. Хотя Такемичи с особой теплотой вспоминала общие посиделки, когда приходилось сидеть чуть ли не на коленях соседа, чтобы все влезли. Конечно, тогда и в компании было куда меньше народу, чем сейчас. Тем не менее такие встречи проходили, можно сказать, в узком семейном кругу. Когда сидишь плечом к плечу, в одно ухо льётся смех, в другое монолог о том, почему тайяки — это пища богов.       Но время идёт и ничто не стоит на месте. Сейчас Тосва претерпевала изменения, и их станет только больше в будущем, это стало понятно сегодня всем. Поэтому узкий семейный круг требовал расширения, чтобы у них и дальше была возможность вот так собираться и веселиться до рассвета.       — Расслабься, партнёр, — по этой же причине Мичи покинула нагретое местечко в кресле и подсела к своему заму на широкий диван. — Все веселятся, а ты и двух бокалов не выпил. Сам ведь сказал, ничего ужасного не произошло.       — Да как-то не хочется, — Чифую криво улыбнулся, перекатывая в руках гранённый стакан. На выжидающий взгляд Ханагаки он вздохнул и добавил тише. — Не могу я при этих расслабиться.       — Чифую, — она мягко взяла его за руку, заставляя посмотреть на неё, и слегка сжала. Парень нахмурился, но всё же поддался немного вперёд, чтобы лучше её слышать. — Я понимаю, последние полгода были напряжёнными, частично и из-за них тоже. Но дальше будет хуже, поверь, я знаю, что говорю. Именно поэтому важно сейчас постараться зарыть топор войны. Тосва не сможет биться против мафии, будучи расколотой. Я не прошу тебя всё забыть и делать вид, что мы с ними друзья. Но они нам не враги. Я прошу тебя постараться понять это, мы все заодно. Сделай это ради меня. Пожалуйста.       — Когда ты вот так просишь, я не могу тебе отказать, босс. — Чифую горько хмыкнул, расцепляя их руки и отстраняясь, но девушка всё равно услышала:       — Я попытаюсь, Мичи. Правда.       И словно подтверждая свои слова Мацуно опрокинул в себя остатки виски, подхватил нетронутую бутылку и подсел поближе к Хаккаю и Мицуе, вовлекаясь в разговор.       Ханагаки сделала глоток из своего стакана, обрадованная, что смогла достучаться до друга. Разговор с Куросавой заставил её понять, насколько якудза опасаются их. Все эти кланы только и мечтают о том, как бы уничтожить Тосву или прибрать к рукам. Наверняка они уже послали своих людей внедрится в их ряды. Отныне можно было доверять только проверенным людям. Тем, кто сейчас находился в этой комнате.       Взгляд заскользил по таким знакомым лицам. Пачин с Пеяном о чём-то бурно спорили с Улыбашкой за соседним диваном, наблюдавшие за этим Дракен и Мучо периодически вставляли свои комментарии из-за чего спор разгорался по новой. Напротив в креслах сидели Коко и Инуи и тихо переговаривались между собой. Неожиданно она встретилась с Сейшу взглядом, и Такемичи словно окатили ведром холодной воды. Обычно равнодушные глаза Инуи вспыхнули каким-то лихорадочным блеском, стоило ей попасть в его поле зрения. По телу тут же побежали мурашки, заставляя покрыться гусиной кожей обнажённые плечи. В голове как назло всплыли слова Куросавы, и первым порывом Ханагаки было отвернуться, но произнесённая недавно ею же речь не дала идти на попятную. Мичи выпрямилась и отсалютовала парням стаканом, выдавливая самую приветливую из своих улыбок. Коко поднял бокал в ответ, отвлекая Инуи от разглядывания Такемичи.       Раздался смех, и на соседнее место плюхнулся Ханма.       — Принцесса! Чего сидишь в одиночестве? — Парень закинул свою руку на её плечи, притягивая к себе. Язык у него заплетался, из чего Мичи сделала вывод, что Шуджи успел хорошо так надраться. Расфокусированный взгляд золотых глаз только подтвердил догадки. — Ау, ну и гнездо у тебя на голове! Мне больше нравится, когда волосы распущены.       И не теряя времени даром, Ханма с удивительной ловкостью стал вытаскивать шпильки из прически. Такемичи порывалась остановить его да только раззадорила Бога Смерти. Уже через мгновение волосы чёрным водопадом заструились по плечам, а Шуджи с довольным смешком бросил последнюю заколку на стол.       — Ну и зачем надо было это делать? — Ханагаки возмущённо фыркнула, складывая руки на груди. — Знаешь, сколько времени было на укладку потрачено? Нет у тебя уважения к чужому труду, Ханма-кун.       — О, у меня есть кое-что намного лучше. — И многозначительное поигрывание бровями. Такемичи смерила его скептическим взглядом, дескать серьёзно? Я каждый день имею дело с отморозками, а ты решил смутить меня пошлыми намёками? — Расслабься, принцесса, тебе больше идёт улыбка. Или надо быть высоким красавчиком, чтобы иметь честь её увидеть?       Такемичи застонала, изобразив самое мученическое выражение лица, на какое была способна.       — Неужели все знали, кто он? — вопросила она, всплескивая руками. Красноречивая ухмылка была лучше всяких слов. На её искривившуюся физиономию Шуджи заржал. — Боже, Ханма-кун, а ты случайно не знаешь, из-за чего Майки так разозлился?       — Случайно — нет, он мне не отчитывается. Хотя лестно, что ты думаешь иначе. — Отсмеявшись, ответил он. Они синхронно повернули головы в сторону дальнего дивана, на котором восседал Сано в компании — ну естественно — Кисаки.       Такемичи так и не удалось поговорить с Майки после банкета. Ехали они в разных машинах, а в пентхаусе было уже слишком много людей, и ей показалось неуместным сейчас беспокоить его своими извинениями и вопросами. А выглядел Манджиро неважно, мрачный и тихий, он молча цедил виски и кажется не слышал, о чём ему вещал Тетта. Только с каждой минутой всё крепче стискивал стакан пальцами.       Ханагаки гадала, чем таким могли пригрозить Накамура, что заставило их непоколебимого главу пребывать в состоянии тихого бешенства. Тревога заворочалась в животе, Мичи уже всерьёз подумывала наплевать на уместность и подойти к Сано с разговором.       — Мда, когда у него такая рожа, то лучше к Майки не соваться, — словно прочитав её мысли, поделился наблюдениями Шуджи. — Не забивай этим свою кудрявую головку, Мичи-чан, — посоветовал парень, а затем наполнил их стаканы новой порцией виски.       — Давай лучше выпьем! — Если Ханагаки и покоробило фривольное обращение, она этого не показала. Мичи сделала большой глоток и почувствовала головокружение. Спиртное наконец дало в голову, пришли лёгкость и весёлость, а беспокойные мысли постепенно покинули её.       — За тебя, Ханагаки. — В самом деле, в этом мире нет ничего с чем бы они все вместе не справились. Такемичи, с уже куда более приветливой улыбкой, стукнулась стаканом с Ханмой. — Без сомнений, ты — звезда сегодняшнего вечера.       Она только рассмеялась на этот комментарий. И решила всего на один вечер даст себе послабление, позволит хотя бы на время снова стать той легкомысленной девчонкой, которой когда-то была. Вокруг неё были верные товарищи, алкоголь лился рекой, а пьяные разговоры не утихали. В какой-то момент она обнаружила, что сидит, взобравшись с ногами, на диване рядом с Мицуей и хохочет над его жалобами на новенькую микроволновку, которая умерла стоило Такаши нажать на кнопку «Start».       — Эй, унесите его в комнату, — скомандовал Па, вытирая рот и кивая на заснувшего прямо со стопкой в руках Чифую. Они устроили соревнование, кто больше выпьет сакэ, и Мацуно, предсказуемо, проиграл. Два бугая, весь вечер стоявшие возле стены, резво подхватили парня под руки и быстренько ретировались. Минут через пятнадцать им пришлось отводить уже Пачина, отключившегося прямо посреди разговора с Дракеном.       Такемичи сонно моргнула. Кажется следующим, кого отведут в спальню, будет она. Подавив зевок, девушка достала телефон, чтобы посмотреть который час. Экран ознаменовал три часа ночи и уведомление от Коцуро-куна. Тот желал Ханагаки не проспать завтра будильник.       Чёрт! Она совсем забыла о поездке на море, дура! Девушка взъерошила чёлку, раздумывая, написать ли что всё отменяется или не быть свиньёй и свалить сейчас, чтобы успеть собраться.       — Думаю, мне уже пора, — сообщила она Мицуе, вставая с дивана.       — Подожди, — Такаши мягко обхватил её пальцы своими ладонями, глядя снизу вверх. — Останься. Мы так давно не собирались вместе.       — Мне правда пора, — извиняюще улыбнувшись, Ханагаки высвободилась из хватки.       — Такемичи, уже уходишь?       — Такемучи, да посиди с нами ещё немного.       Парни начали упрашивать её не уходить так рано, поднялся настоящий гомон. И среди потока этих просьб неожиданно прозвучал твёрдый голос Майки:       — Сядь, Такемичи.       Всего два слова, но наполненные такой силой и давлением, что разговоры вокруг вмиг смолкли, а Такемичи замерла на месте.       — Я сказал, сядь! — С громким стуком Майки поставил гранёный стакан на стол и вперил немигающий взгляд в девушку.       Сглотнув, Мичи медленно опустилась на диван, присела на самый краешек, улыбка медленно увяла на ее лице. Тревожно забилось сердце, дурное предчувствие свернулось в животе, Ханагаки невольно сцепила руки в замок.       — Налей ей, — приказал Майки, дёрнув подбородком в сторону наполовину початой бутылки виски. — Пей.       Такемичи с сомнением покосилась на протянутую руку, встречаясь взглядом с Кавата. Тот поспешно отвёл глаза, губы его были плотно поджаты, но уголки всё равно смотрели вверх, давая иллюзию легкой улыбки. Это почему-то немного подбодрило, Такемичи решительно приняла стакан и в один глоток осушила его. Напиток обжёг горло, стекая по пищеводу, Такемичи закашлялась, приложив ладонь ко рту. На глазах выступили слезы.       — Молодец, — добродушно улыбнулся Майки, словно ничего не произошло. Мичи бросило в дрожь от такой резкой смены настроения. Она не решалась поднять на него взгляд. — Посиди ещё часик, Мичи, твой кобель никуда не денется за это время, ещё успеешь раз десять с ним увидеться.       Неозвученный подтекст этих слов заставил Ханагаки поперхнуться воздухом.       — Чт-то?       — Я сказал, ещё натрахаешься с этим уродом.       — Майки! — первым не выдержал Дракен. Он сжал кулак, смотря на главу из-под нахмуренных бровей. — Кончай с этим.       — Кенчин, завали.       — Я не совсем понимаю, о чём ты, но давай перенесём этот разговор на утро? — С трудом совладав с собой, произнесла Ханагаки, всё также не поднимая глаз. Сейчас все силы шли на то, чтобы не дать голосу дрожать.       Сано плеснул себе ещё виски, откинулся на спину и, не спеша, сделал пару глотков.       — Да, утром-то все будет хорошо. К утру тебя и в Токио-то уже не будет, — почти прорычал Майки, стискивая стакан с такой силой, что по прозрачной поверхности прошла трещина. — Скажи, с каких пор ты в сговоре с этой паскудой Куросавой? С тех пор как спишь с ним?       Такемичи потеряла дар речи. Свастоны в миг подобрались как гончие, на лице каждого сейчас читалось потрясение, но рефлексы, вбитые за годы подчинения приказам, сработали как часы. Потрясение сменилось сосредоточенностью, они сбросили с себя расслабленность и хмель, вмиг преображаясь в Верхушку Тосвы.       Слишком сёрьезное обвинение, чтобы пропустить его мимо себя, не в том месте, и не с теми людьми. Воздух словно похолодел на пару градусов.       — Ты с ума сошёл, Майки?! — истерично выкрикнула Ханагаки, наконец справившись с шоком. — Ни с кем я не в сговоре! И не сплю я с ним! Да я его сегодня в первый раз в жизни увидела! Да с чего ты вообще это взял?       — С того, что у меня есть глаза, Такемичи! — рыкнул Сано, швыряя стакан в стену и вскакивая с места. — Да он чуть не трахнул тебя прямо на танцполе, и не пизди, что не было такого.       — Я… Я клянусь, я-я познакомилась с ним сегодня. — Ханагаки не могла отвести взгляда он Майки, слишком потрясённая его выходкой. — Мы столкнулись на входе, он не дал мне упасть. Но ничего более. Я ни разу не видела его до этого! Клянусь!       — Тогда к кому ты так торопишься? — Тихо, с затаённой тоской спросил Сано, разглядывая её из-под полуопущенных ресниц. Но вопрос заставил Такемичи вцепится в подол платья в попытке успокоиться. Она никому не рассказывала о Коцуро, ради его безопасности в первую очередь.       Майки вел себя неадекватно, и всё смахивало на банальный приступ ревности, в любой другой раз Такемичи посмеялась бы с этого и перевела в шутку. Но тут вспомнились слова Куросавы, и она впервые решила принять их всерьёз. Если у Майки действительно есть к ней чувства, сообщить о существовании Коцуро, всё равно что подписать парню смертный приговор.       — Я устала, — стараясь сохранить ровный тон, произнесла Такемичи, её начинала бить мелкая дрожь. — Я собиралась домой.       — Тогда дай свой телефон.       — Ты ведь не серьёзно? — неверяще произнесла девушка, широко распахнув глаза от шока.       — Отдай. Телефон. Быстро.       Сердце стучало как бешеное. Майки не шутил, он серьёзно собирался проверить говорит она правду или нет. Он ей не верил.       Она оглянулась, взгляд заметался по таким знакомым лицам. Но ничего родного она в них уже не увидела. Они молча наблюдали за происходящим, не смея, однако, вмешаться, даже Дракен лишь сжимал недовольно челюсть. Все взгляды свастонов были прикованы к Майки, кроме Кисаки, который буквально пожирал её глазами.       Такемичи почувствовала себя потерянной. Впервые со времён средней школы.       Неожиданно из рук вырвали клатч. Ханагаки дернулась следом, подскакивая на ноги. Тяжёлая рука Мучо легла на плечо и предупреждающе сжала его. Мичи дёрнула им больше в знак протеста, нежели в реальном попытке вырваться. Хватка у Ясухиро медвежья, освободится не получится, только синяков себе понаставишь. Однако мужчина руку всё-таки убрал, но остался стоять за спиной, нервируя.       Коко, по-лисьи щурясь, достал её телефон и нажал на кнопку.       — Босс, тут пароль, — и продемонстрировал заблокированный экран. Затем повернулся к ней, протягивая телефон. — Сама разблокируешь или мне придётся подключить своих ребят?       Стало как-то по детски обидно. Вот чего стоили годы дружбы и товарищества, трудности, через которые они прошли вместе. Всё это отошло и померкло, стоило Мичи лишь раз станцевать с другим мужчиной. Никто из них не был готов встать на её защиту, противостоять Майки. Ханагаки закусила губу, не давая слезам пролиться. В голове снова и снова всплывали мерзкие слова Куросавы.       Воспоминания об ублюдке разожгли в ней гнев. Ему хватило всего пары минут, чтобы подорвать доверие товарищей к ней! И свастоны хороши, они знакомы без малого десять лет, они плакали и смеялись вместе, противостояли практически всему миру. И вот сейчас никто из них не хотел даже пальцем пошевелить, чтобы поддержать её. Да что там они даже не смотрели на неё словно, словно… Словно она и правду крыса!       Такемичи тяжело дышала, но уже из-за нахлынувшей ярости и жгучей обиды. Она цепко схватила протянутый телефон и, не давая никому опомнится, со всей силы ударила им об пол, сразу же вонзая в него каблук. Потрескавшийся экран мигнул на прощание и затух.       Тишина, что обрушилась на них после этого, оглушала.       Умерли звуки ночного Токио за окном, потухли электрические лампы, погрузив во тьму всё пространство, оставив лишь маленький островок света над Такемичи. Замерло время, застыли звёзды на небе, вселенная остановилась. Люди тоже словно замёрзли на месте, ни одного вдоха не сорвалось с губ.       Секунда.       Вторая.       — БХА-ХА-ХАХА-ХА, — Ханма хохотал, согнувшись в три погибели, не в силах сдержать веселье. Зрачки его золотых глаз сузились, придавая ему безумный вид, а рот растянулся с широчайшей улыбке. Он хохотал, пока не заболели лёгкие.       В одно мгновение Манджиро оказался рядом и что есть силы заехал коленом по лицу Шуджи. Голова мужчины резко откинулась назад, оставив за собой пунктир алой крови на паркете.       И это словно стало сигналом ожить.       К Ханме тут же бросились проверять жив ли он. Кто-то что-то говорил, слышались ругательства и гудки вызова.       Такемичи было плевать. Для неё всё осталось как прежде, потому что под взглядом чёрных глаз напротив она не имела права дышать без приказа.       Лицо Майки напоминало восковую маску, неживая, лишенная каких-либо признаков человечности. Окаменевшие губы, сведённые к переносице брови и кажется он тоже не дышал.       — За мной.       Что-то оборвалось внутри неё от этих слов. Страх захлестнул с головой, тошнота подступила к горлу, и Такемичи схватилась за него.       Нельзя.       Нельзя. Нельзя. Нельзя.       Ей ни в коем случае нельзя оставаться с ним наедине! Иначе произойдёт что-то ужасное.       Мичи непроизвольно сделала шаг назад, когда Майки двинулся к ней. И тут же ударилась спиной о грудь Мучо, что так и остался стоять позади неё. Крепкие руки легли на плечи, и она поняла, что поздно.       Надо было думать раньше, до того как разбила телефон после обвинений в предательстве.       В голове всплыло улыбчивое лицо Коцуро-куна с россыпью веснушек на скулах. Стоил ли этот парень её жертвы? Неужели его жизнь важнее её?       Да, стоил. Потому что он хороший человек, которому не повезло познакомится с ужасной девушкой. Она не имела права подставлять его под удар.       Ясухиро толчком завёл её в комнату и закрыл за собой дверь, отрезая их с Майки от всего мира.       Без света, льющегося с коридора, комната утопала во тьме. Даже худой серп луны, заглядывающий через панорамное окно, не спасал от неё, скорее наоборот сгущал мрак вокруг. Из-за этого белая рубашка Майки словно светилась, Ханагаки уставилась на его спину, взгляд прошёлся по напряжённому излому плеч, вниз к стиснутым в кулаки ладоням.       — Май-йки, — позвала она его, стараясь собрать те крохи решимости, что ещё не обглодал страх. Получалось отвратно, голос дрожал как псина под ледяным ветром и срывался. Парень вздрогнул и начал медленно поворачиваться к ней. — П-прости, прости, я не хотела тебя злить! Я тоже разозлилась, это было глупо! Я не должна была ломать телефон, прости.       Такемичи всхлипнула, слёзы заструились по щеках. Она принялась неуклюже их стирать, размазывая тушь по лицу. Её колотила дрожь, воздуха катастрофически не хватало, но сделать вдох сейчас казалось тяжелее, чем остановить идущий поезд голыми руками.       — Прости, прости, прости, — как мантру шептала она, борясь с подступающей истерикой. Перед глазами стояло выражение лица Майки, когда он ударил Ханму. Такемичи никогда раньше не видела его в такой ярости, кажется даже его глаза побелели, словно ослепнув. Ханагаки боялась посмотреть на Сано, до тихого скулежа страшилась обнаружить молочную белизну вместо родного чёрного цвета.       Потому что этими бельмами на мир смотрел не Майки.       Тёплые ладони легли на спину, заключая в объятья.       — Тише, тише, — мягкий, почти ласковый голос Манджиро проник в мозг, вызвав на секунду короткое замыкание. — Неужели испугалась? Глупая Такемучи, я никогда не сделал бы тебе больно…       Он успокаивающе гладил её по спине, шепча утешения прямо на ухо. Такемичи наконец отмерла, она что есть силы вцепилась в рубашку Сано, лицом утыкаясь ему в плечо, и разрыдалась.       Луна выглянула из облаков, озарив комнату холодным серебряным светом.       — Дыши, вот так, — Майки рукой стёр слезы с щек, заворожённо смотря в синие глаза. Ладонь переместилась чуть ниже и большой палец обвёл контур нижней губы, слегка надавливая. — Ответь честно, ты спала с Куросавой?       Такемичи отчаянно замотала головой.       — Хорошо, — уголки его губ приподнялись. — И не крысила с ним за моей спиной?       Ханагаки выпучила глаза, ещё пуще замотав головой:       — Нет, никогда…       — Очень хорошо, — голос потеплел, плечи расслабились. — И последний вопрос: ты знаешь Ивакабе Коцуро?       Такемичи подавилась воздухом.       Майки знает о Коцуро! Откуда? Даже Чифую не подозревает о существовании Ивакабе, Ханагаки всегда была предельно осторожна, когда выбирала место свидания. Неужели он следил за ней? От этой мысли волосы на загривке встали дыбом. Нет, если бы следил не спрашивал. Или он проверяет её честность? Неужели несмотря на все слова, он ей не верит?       Панические мысли заполонили голову, что бы она не сказала, ему одинаково не понравится ответ.       — Мичи, почему ты молчишь? — Манджиро больше не улыбался, его лицо будто снова превращалось в восковую маску. Тот шаткий покой, что образовался между ними, тревожно зазвенел, грозясь рухнуть, если она прямо сейчас ничего не скажет.       — Нет, — на грани слышимости выдохнула Ханагаки, зажмуривая в страхе глаза.       Пальцы до боли сдавили бока, и на ухо прошипели:       — Ты врёшь.       Неожиданно он притянул её к себе, впиваясь в губы злым поцелуем. Ханагаки распахнула глаза, от растерянности поддаваясь напору Майки. Тот тут же углубил поцелуй, зарываясь пальцами в волосы Такемичи и сжимая их у затылка.       Он целовал её жестоко, вымещая обиду и гнев. Кусал губы, зафиксировав голову, не давая возможности отвернуться.       Такемичи была словно зажата в тисках. Майки крепко прижимал девушку к себе, и она могла почувствовать жар его тела и рельеф мускулов, спрятанных под тонкой рубашкой.       Майки оторвался от её рта, тяжело выдохнув в подбородок. Слёзы снова заструились по щекам, Такемичи упёрлась руками в грудь Сано, пытаясь вырваться из кольца его рук.       В глазах Майки клубилась тьма, и в её глубине с каждой секундой разгорался огонёк желания.       — С ним целоваться приятнее, да, Мичи-чан? — зло бросил он, скалясь.       — П-пусти, — простонала девушка, прижимая голову к плечам, стараясь защититься от него выставленными перед собой руками. Внезапно Майки разжал хватку, и от неожиданности Такемичи повалилась на кровать.       Когда только они успели до неё дойти? Ей понадобилась секунда, чтобы опомнится, в следующее мгновение Такемичи начала отползать на другой край.       Её схватили на лодыжку и подтянули к себе, платье собралось на бёдрах, обнажая ноги. Такемичи вскрикнула, начиная бить по плечам, груди, голове Майки, по всему до чего могла дотянутся. Сано уселся сверху, перехватив запястья, и завёл их за голову.       — Успокойся! — гаркнул он, и Такемичи затихла. Только часто и шумно дышала. Манджиро медленно изучал её, Ханагаки буквально чувствовала как его взгляд скользит по её лицу, вниз к белой шее, задерживается на ключицах, вспыхивает огнём у выреза на груди. — Ты такая красивая…       Такемичи почувствовала как что-то твёрдое упирается ей в живот и задушенно проскулила:       — Пожалуйста, Майки… — она не могла поверить в происходящее. Её мозг отказывался воспринимать реальность как таковую. За все годы, проведённые бок о бок, она привыкла чувствовать себя рядом с ним в безопасности. Ничто в этом мире не могло тебе угрожать, если за твоей спиной стоит Непобедимый Майки. Но Такемичи никогда не думала, что угрозой может стать он сам.       Это было неправильно. Ошибка в системе. Баг разработчиков, да ещё и такой абсурдный, что в него с трудом верилось.       МАЙКИ НЕ МОЖЕТ ИЗНАСИЛОВАТЬ ЕЁ! ЭТО ЁБАННЫЙ АБСУРД!       Но когда горячая ладонь легла сначала на живот, сминая платье, а затем медленно поползла вверх и коснулась груди, Такемичи закричала.       — ПОМОГИТЕ! Чифую! Дракен! Пожалуйс!.. — пощечина выбила из глаз искры, и на секунду мир померк.       Из забытья её вывел звук рвущейся ткани. Платье трещало и расходилось по швам, оставляя висеть нитки у оборванных краёв. Сквозняк заставил оголённую кожу покрыться мурашками, соски тут же затвердели. Майки громко выдохнул, на мгновение остановившись, снова разглядывая открывшийся вид. А потом склонился, утыкаясь лицом в область ключиц, втягивая воздух носом. Провёл им по выступающим косточкам, оставляя легкие поцелуи на коже.       В уши словно напихали ваты, Такемичи слышала только звон, разрывающий перепонки, и как сильно в груди бухает сердце. Прикосновение горячего языка к соску вырвало у неё громкий всхлип. Сано уже не держал её руки, но сил попытаться дать отпор не было. Сейчас всё на что её хватало, это постараться отгородиться от происходящего. От выжигающей душу боли предательства и потери.       Майки продолжал изучать её тело, горячие ладони словно оставляли ожоги в местах соприкосновения с ним. И как бы Ханагаки не пыталась забыться, у неё не получалось не чувствовать жадного прикосновение мужских рук. Майки трогал её везде, не пропуская ни сантиметра, словно изголодавшийся по её теплу. Его губы проложили дорожку из поцелуев от ложбинки между грудей до живота, пальцы чертили неизвестные узоры на обнажённых плечах. Он подался вперёд, приникая ртом к шее и оставляя красноватый след, и неожиданно потёрся щекой о её щеку в приступе абсурдной нежности.       Против воли в груди трепыхнулась надежда. Может он остановится? Вот сейчас, когда она больше не чувствовала в нём той жажды, что в начале, Майки ощущался почти как обычно. Такемичи была готова податься странному порыву — поднять руку и погладить его по голове как маленького ребёнка. Она почти коснулась кончиков светлых волос.       Пожалуйста, Манджиро, остановись. Сделаешь это, и, клянусь, я забуду обо всём. Прощу всё, что ты натворил.       Майки резко поднял голову, встречаясь с ней взглядом. Сильные пальцы подхватили её под бедра, притягивая ближе. Манджиро стащил с себя рубашку, кидая её на пол и устраиваясь между разведённых ног. Он не отрывал от неё голодных глаз, и Такемичи с ужасом поняла, что Сано не остановится, как бы она не просила.       Его рука потянулась к ширинке, вытаскивая стоящий член. И прежде чем Ханагаки успела что-то сказать, Манджиро сделал толчок.       Такемичи выгнулась в пояснице, что есть силы вцепившись в простыни, слёзы брызнули из глаз. Её крик слился со стоном Сано, парень тяжело дышал, его лоб покрылся испариной, на скулах цвёл румянец. Он потянулся к ней и с нежностью провел рукой по щеке, а у Такемичи живот свело в судороге. На мгновение показалось, что он снова её ударит. Покалеченная щека тут же отозвалась болью.       — Мичи… — горячий шёпот обжег ухо, Такемичи отвернулась, зажмурив заплаканные глаза.       Больно! Больно! Как же больно!       Мичи казалось, что она горит. Жар внизу живота, в том месте, где их тела соединялись, с каждой минутой становился невыносимым. Словно раскалённая лава он растекался по телу, сворачивая кровь, выплеснёскиваясь криками.       Стой! Прекрати! ХВАТИТ!       На деле голос едва доходил до шёпота. Горло будто сдавили удавкой, перекрывая кислород. Ханагаки отчаянно хватала ртом воздух, но ни капли не проникало в лёгкие. Запоздало она поняла, что захлёбывается в рыданиях.       — Посмотри на меня, Такемичи. Я хочу, чтобы ты видела, что с тобой здесь я, а не Куросава.       Майки двинул бёдрами, потом ещё раз, и ещё. Медленно, делая глубокие толчки. Такемичи инстинктивно сжалась вокруг него, принося Сано ещё больше удовольствия. Ханагаки не чувствовала ничего кроме боли, та яркими вспышками проносилась по всем нервным окончаниям в такт движений их тел. Лучше бы он ещё раз её ударил, лучше бы избил до полусмерти, чем то, что творил сейчас. Синяки сойдут, переломы срастутся, но разорванное сердце не вылечить.       Комнату наполнили отвратительные звуки шлепков и низкие стоны. Майки наращивал темп, больше не проявляя нежности, он прикрыл глаза, сконцентрировавшись только на собственных ощущениях. Сано входил во всю длину, игнорируя болезненные вскрики Такемичи. Перед глазами вспыхивали воспоминания о чужой руке, по хозяйски лежащей на её талии.       Где ещё он успел её коснуться? Нравится ли ей, когда он её трогает? Шепчет ли она его имя в моменты страсти?       От созданной воображением картинке о Такемичи и Куросаве, занимающихся сексом, в голове помутилось, разум словно заволокла пелена.       — Такемичи. Посмотри. На меня,— рыкнул Сано, а затем укусил её за подбородок. Губы девушки искривились, Ханагаки приложила к ним ладонь, подавляя всхлипы. Простынь уже пропиталась её слезами, и Такемичи открыла глаза, смаргивая их.       Жёсткие пальцы впились в челюсть, поворачивая голову прямо, чужие губы накрыли рот. Майки снова целовал её, продолжая грубо двигаться в ней. Из-за слёз его лицо размывалось перед глазами, и Ханагаки была рада этому. Ей не хотелось знать, с каким выражением лица он насилует её. Потому что казалось, что Майки наслаждается каждой секундой этого ужаса.       В голове всплыло воспоминания о сегодняшнем утре, о нежности, что она испытала, когда увидела его улыбку. Казалось, что всё это случилось в прошлой жизни с другим Майки, таким тёплым, родным и добрым. Тот Майки никогда бы не поступил так с ней, тот Майки слишком любил своих друзей и никогда бы не поставил под сомнения их преданность. Её преданность ему.        Чудовище, что сейчас было с ней, не могло быть Майки. Не должно было быть им, иначе Такемичи проще умереть. Она отказывалась жить в мире, где самый близкий и любимый человек может так просто вырвать тебе сердце и получить от этого удовольствие.       Издав глухой стон, Майки сделал ещё один болезненный толчок, впившись зубами в девичье плечо. Он замер, и Такемичи почувствовала как что-то горячее выплеснулось в её лоно.       Я в аду, промелькнула мысль в гаснущем сознании.       Приходит в себя она, лишь когда слышит чьи-то приглушённые рыдания.       Чифую бережно кутает её в одеяло, подтягивает к себе за плечи, прижимает к груди, так что Мичи удаётся услышать как тяжело бьётся его сердце. Он что-то бессвязно шепчет, горячие слёзы падают вниз и катятся по её щекам.       Солнечные лучи ослепляют Такемичи через огромное панорамное окно. Она переводит потухший взгляд на него.       Над Токио занимался рассвет.