Я, ты, МЫ

Утро началось немного рановато, если быть точным – ещё до рассвета. Скорее, едва перевалило за полночь, а на Опал, отдыхающую от дневных забегов, как раз нашлись приключения. Сначала почудилось, что гремит барабан стиральной машинки. Но звук становился всё громче и громче. Земля начала вибрировать. – Что это? – воскликнула Амарис, вцепившись одной рукой в хлыст, а другой в фонарик. Рей тоже проснулся, пару раз тявкнул, а потом одним до бесконечности длинным прыжком рванул в сторону, откуда они пришли. – Рюкзак! Компас! – Лейтон стремительными рывками взялся за спасение вещей. Земля под ногами начала трескаться. Падение. Звон разбившегося фонарика. Ошмётки грязи и брызги воды. Над головой пробежала целая орда оленей. Тычок копытом в затылок на десерт – и благословенная темнота. Утро, часть вторая. Началось в яме. На зубах хрустело что-то немного мокрое и горькое. Пол-лица в грязи. Две руки в непривычной позе и уже успели затечь, отдаваясь противной судорогой. Дела... Но хотя бы солнце взошло. – Что это было? – Амарис выплюнула горечь на ладонь, – Гадость, коренья… Землетрясение, что ли? – Не знаю, – Лейтон выкарабкался из трещины – и тут же встретился взглядом со щенком. Тот сидел у места их невольного ночлега и придерживал лапой огромного, размером с кокосовый орех переливчатого жука. Насекомое неловко хрустело лапками, но вырваться не могло. – Хорошая добыча, мальчик, – одобрила Амарис, – Ага, то-то я думаю, что хорошо приземлились. На рюкзак. Лейтон с ужасом обозрел отпечаток зада на сплющившемся секторе сумки: – Надо проверить, уцелел или хоть что-нибудь. Бз-з-з-з-з! Рей подскочил от неожиданности, и, отпустив жука, звонко залаял на рюкзак. – Мой телефон! Сигнал появился! Да?.. – Алло, Лейтон, ты там живой?! – А, привет, Марти. – Фух, вот и ты. Уже закончили? – Нет, ещё нет. – И... Как оно? Резервация? – спросил после некоторого молчания Марти. Судя по тону, он успокоился, узнав, что его подопечный в порядке. – Чел, тут метрах в десяти единорог из речки пьёт. – Доброе утро, Амарис. Смешная шутка. – Да нет. Реально единорог, – танцор балета так опешил, что почти заговорил на сленге, – Белый, что аж немного розоватый, рог изогнутый, и вроде меньше лошади. – Ну… сделайте фото тогда, что ли... Лейт, я что звоню. Сторожу твой дом – и тут звонок в дверь. Некая мадемуазель с охапкой вещей и бумаги. Представилась Эларой. По ходу, влюблена в вашу совместную сущность без меры, натащила проектов одежды с килограмм. Мы уже час с ней сидим, она созрела до сценических костюмов и вовсю рисует. Не возражаешь, если я заключу с ней контракт на дизайн твоего костюма для выступления в «Роуз Плаза»? – Она любит шоколад с фундуком и рыжие лилии, – сразу проснулась Амарис. На том конце провода лихорадочно закашлялись. – Марти, а ты в бренде, ибо ты рыжий. – Лейтон! Что за… Набрался, успел! Давайте там не рассиживайтесь, мы вас ждём. Отбив звонок, Опал усмехнулась и взглянула на противоположный берег. Единорог закончил пить и уже смотрел на них, подняв острые ушки. Попытку фотографирования он посчитал за оскорбление и тут же рассёк грудью заросли осоки, фыркнув напоследок. – Мы сегодня не оправдываем ожиданий на интеллигентность, – глубокомысленно изрёк Лейтон, принимаясь копаться в рюкзаке, – Придётся всё вынуть, разорвался пакет с сухим супом. Ещё гранола сплющилась, но это не… Амарис, это что, был сигнал «сожрите это немедленно»?! – Не хочу, чтобы меня оскорблял вид раздавленной гранолы, – она тут же распотрошила упаковку и захрустела содержимым, – Раненых не оставлять! И вообще, давай скорее, надо глянуть, что там впереди! – В смысле? – танцор балета полотенцем вычищал из внутреннего кармана жёлтую суповую основу. – Когда тряхнуло, Рей рванул туда, откуда мы пришли. Значит, эпицентр землетрясения – или что это было – вверх по течению. – Не думаю, что это хорошая идея. – Нам всё равно идти в том направлении. И неужели ты думаешь, что всё это устроила какая-нибудь зверюга? Товарищ по несчастью даже вздрогнул: – Не хотелось бы встретить такое нечто... Где Рей, кстати? Щенка и след простыл. Всё же он определённо гулял сам по себе. За минуту до этого казалось, что на свете нет места удобнее чем трещинка у корней дерева, где щенок возлежал с неменьшим величием, чем Сфинкс в Гизе. – Очень свободолюбивая собака, – Амарис помогла прополоскать полотенце, заметив, что новый пахучий объект привлёк внимание мелких золотистых рыбёшек. – Ты всё ещё веришь в то, что он собака? – По внешности – так вылитая. И нам всё равно надо как-то его обозначать. – И то верно… Что ж, – он отряхнул руки от капель воды, – Ты ещё не передумала идти к эпицентру землетрясения? – Вот ещё! У нас ведь ещё есть, чем заняться по пути. Что насчёт игры в угадывания? Я подготовилась, можем начинать. – Что ж, тогда вперёд, – Опал тряхнула пушистой шевелюрой, подтянув лямку рюкзака, и снова пошла вдоль реки. Добыча что надо. Зверь пришёл исцелиться от укуса собрата. В прежние времена хтоническая мгла не заинтересовалась бы им, но не сейчас. По плечу животного поползла липкая чёрная смола. Тот начал вертеться, потом взревел в бешенстве от того, что не мог стряхнуть непонятную субстанцию, сворачивающуюся на шее. Ещё немного. Проникнуть в рану. В кровоток. В мозг. Сломать сознание этой тупой башки. Сломать мечты об отдыхе, пище и самке. Пусто. Идеально пусто. Можно творить… Между тем чистая, как слеза река изо всех сил притворялась, что вовсе не заметила никакого землетрясения. Однако местных животных как ветром сдуло: никто не плескался, не сопел, не чирикал в тростнике. Даже рыбы, словно не желая связываться, быстро плыли мимо. Поскольку вокруг не было ничего интересного, а снять напряжение стало необходимо, Лейтон с Амарис всё же начали играть в свою игру. – Это ты точно не угадаешь! – Засыпалась. Даже если показываешь с плоской стороны, это всё равно вафельница. – Ну нет! – Ты такая лакомка, что становишься легко предсказуемой. Моя очередь. – Ну-ка ну-ка, мистер Умник, удивите меня... Погоди, это что? Не корова... И не свинья. – Сдаёшься? – танцор балета и сам получал неменьшее удовольствие от игры, практически забыв о том, что впереди было нечто, вызвавшее землетрясение. Возможно, он и его нервная система потихоньку осваивались в новой ситуации. Примерно как Марти, который позвонил им только для того, чтобы узнать, можно ли заключить новый контракт. – Да ни за что! Знаю, точно знаю! Из его кожи иногда кнуты делают... Как же его... – Амарис, не юли. – Тапир! Точно! – она даже взвизгнула, – Амарис угадала, и снова ходит Амарис!.. Вот тебе, мозгуй! – Это дозатор от бутылки взбитых сливок. – Да чтоб тебя! Ну хорошо, ладно, выиграл, говори, чего хочешь. – У нас равный счёт. Думаю, это хорошая ничья. – И что теперь? – Выполним желания друг друга. Моя просьба несколько… необычна. – Что, где-то чешется и надо срочно поскрести? – с намёком ткнула в общий бок она. – Амарис! – Да ладно, это нормально, чеши, если надо, там же кровь застаивается. – Ты прикалываешься?! Я хотел... Когда мы танцевали в школе, эти твои хаотичные... Трясущиеся... Вихляющие движения... В общем, это чисто академический интерес, ничего личного, всё же танцы моя профессия... Ты что, смеёшься? – Просто я тоже хотела посмотреть на некоторые твои движения. Тоже из, как ты говоришь, академического интереса… О, смотри! На противоположном берегу мелькнул Рей – и снова скрылся в зарослях. – Иногда мне начинает казаться, что он нам приснился. Резко исчезает, – почесал затылок Лейтон, глядя на неподвижный тростник. – Чёрный кот в тёмной комнате... – задумчиво произнесла Амарис, – А как он там оказался? На том берегу. Я не видела ни одного поваленного дерева или брода. – Может, перепрыгнул? Вроде это у него мастерски выходит. – Может… Кстати, о прыжках. Когда начнём? – Как пообедаем…и подождём часик после этого. Но я всё ещё не могу найти место для привала. – Потому что здесь странно? Собеседник кивнул удачно выбранному слову: – Да. Я бы не сказал что это жутко, это именно странно. У меня появились некоторые измышления на сей счет… Тебе не кажется удивительным, что эта река прямая как автострада и в точности пролегает в нужном нам направлении? – Лейт, если ты не заметил, Вселенная обращается не вокруг тебя, – в тоне Амарис прозвучал немалый скептицизм, – Река не могла возникнуть, поскольку тебе понадобилось. – Ладно, давай без поддёвок. Другой пример: щенок в западне. Разве тебе не хотелось совершить нечто героическое? – А что сразу я? Кстати, если бы я придумывала что-то типа этого, то у меня была бы эпическая битва с гигантской тварью, чтобы зубастая пасть и… Да чтоб меня. По реке, развеваясь, лениво расползлись текучие ошмётки. На противоположном берегу, опустив лапы в воду, стоял зверь. Очень странный. Размером с микроавтобус, со свалявшейся шерстью, бочкообразным телом и сильными конечностями с когтями. На его шее, чуть заметно пульсируя, шевелилась липкая масса. «Не смотри на него. Он болен. Тихо идём дальше» – тут же предупредил Лейтон. Тварь втянула носом воздух и вдруг уставилась на них пустыми глазницами. «Чёрт! Что это за гадость?!» Из пасти твари раздался булькающий звук, и наружу высунулся бледный язык. С ним вырвалась красновато-чёрная масса, заливая берега и грудь существа. Тело начало двигаться, ломано, словно марионетка. Булькая, оно поплелось вслед за Опал, не выпуская заинтересовавший её объект из виду. «Прибавим шагу, прямо сейчас!» Лейтон слишком поздно понял, что сглупил: на их бег тварь спружинила, и, надрывно вопя, бросилась штурмовать водную преграду. Несмотря на потоки смолистой жидкости, мощные когти всё ещё помогали неведомому хищнику быстро бежать…