Я, ты, МЫ

Они шагали до тех пор, пока желудок не стало сводить от голода. – Лейт, шум на линии. Аж потрескивает. Что мозгуешь? – Амарис фигурно раскладывала тушёнку с макаронами по тарелке, видимо, тренируясь для невесть какого конкурса по оформлению еды. – А?.. А, извини. Я думаю, не стало ли отвергать нас это пространство, – отозвался танцор балета, оглядываясь. После случая с больным хищником он стал несколько дёрганым, но подруга по несчастью не решалась прекращать эту паранойю. – Резервация? – Да. Ведь человеческие экспедиции отсюда не возвращались. Их могли убивать твари вроде той, что сегодня скрасила нам жизнь своим появлением. – Однозначно нет, – девушка сгребла остатки еды из банки себе в рот. – Аргументируй. – Хорошо. Мы здесь не час и не два. Не прячемся. Не ведём себя агрессивно. Ночевали без происшествий, в плане, что загрызть нас спящими было бы намного проще. И ещё: что ты скажешь о Рее? И не только о нём. По большей части, местной живности на нас наплевать. Ну и то, что мы заколдованы: значит, отчасти принадлежим этому миру. Я всё. Можно чаю? – Невероятно ёмко и понятно. Ты делаешь успехи, – даже снизошёл до похвалы Лейтон. – Долго ли ты меня знаешь, чтобы утверждать, будто я не делала успехов раньше? – Мне кажется, что я знаю тебя уже целую вечность, – его вздох вышел красочным, – А про успехи – чувствую. Ты умудряешься использовать часть моего сознания. Не всегда, но я чувствую. – А мозги у нас разве не общие? – Не знал, что ты коммунистка. – Э-э! Не смей, это моя шутка! О, что за чай, кстати? – она взглянула на дно объёмистой кружки. – Белый жемчуг. Лист сейчас начнёт разворачиваться. – С ума сойти, как они их так сворачивают…Снежки из чая, – Амарис задумалась, – Слушай, я одна заметила, что сюда зима тоже не торопится? Ночью не холодно. – У нас большое тело, мы медленно теряем тепло. Но вообще здесь даже опавших листьев нет. Наверное, Резервация обзавелась ещё и персональными временами года. – Шикарно устроилась… Уже пора? – Да, – Лейтон закинул рюкзак на плечо, – До заката надо преодолеть ещё парочку километров. И поискать следы нашего юркого проклятья. – Что ж, – Амарис отряхнула спину от кусочков коры и хвоинок, – Рей, золотко, ты с нами? Щенок вылетел из кустов, виляя маленьким пушистым хвостиком, будто ему не терпелось пойти дальше. – Мне кажется, или он хочет что-то нам показать? – Лейтон помедлил шагать, чтобы случайно не наступить на вертящегося у ног зверька. – Не кажется, он аж подпрыгивает от возбуждения… Веди нас, пушистик. Думаю, там нечто интересное. Минут через двадцать Опал остановилась возле огромной кучи веток высотой с трёхэтажный дом. – Ну ничего себе. Как думаешь, Лейт, это буря? – Это не буря, – общая пара глаз осмотрела окрестности, – Деревья повалили. Это бобровая плотина. Рей вдруг залаял: на верхушке сооружения показался добротный бобёр размером с корову. «Что ж. Это поясняет размер постройки» – первой отреагировала на громадину Амарис. В зубах великан держал молодое деревце, и, судя по всему, пришельцы его нисколько не волновали. Неподалёку суетились бобры поменьше. – Король-бобёр, а король-бобёр! – вдруг игриво окликнула зверя Амарис, – Можно нам пройти? Грызун протяжно вздохнул, повернувшись к ним хвостом. Рей уже ждал их наверху, от нетерпения облизывая нос. Троица прошла по плотному настилу земли и веток, с филигранной точностью переступая через мускулистые тушки. – Вот тебе и хищник. Его даже не боятся, – танцор балета пожурил щенка, который время от времени обнюхивал чешуйчатые хвосты строителей. – Да ладно тебе, он ещё маленький, – отмахнулась Амарис, – Твоя теория «не собака» не имеет смысла до тех пор, пока он не проявит себя как нечто другое. – Уже и поразмыслить нельзя, – буркнул Лейтон, – Давай внимательнее, сейчас будем переходить на другой берег. Мы сбились с курса. Если и дальше пойдём где шли – начнём выписывать крюки. – Ладно… Упс, прости, приятель! Ближайший к ним трудолюбивый зверёк сразу убрал сломавшуюся ветку. – Не думаю, что он обиделся, ветка была сухая и старая, самое время было её сменить. Когда они ступили на другой берег, Рей исчез. Видимо ушёл по своим неведомым делам. Зато раскисший обрыв у воды сохранил подарок: два чётких отпечатка знакомых лапок. – Лейт! Да мы идём по его стопам! Ну попадись мне, гадина, хвост откручу! – Амарис умудрилась сжать все четыре кулака, – Айда за ним! – Вечер на носу… – Не дрейф, мы туда и обратно, в миг его сцапаем! Или ты что, не хочешь разъединиться? – Хорошо, идём. «Я так и знал» – Наконец-то сказал. Я уж думала, месяц будешь терпеть, – проворчала в ответ девушка, потирая ушибленное веткой колено. Они всё это время гнались за своими миражом, находя то тут, то там малейшее следы его лап – и на тебе. Чаща и бурелом. И ночь, разумеется, не удосужилась спросить, когда Опал угодно, чтобы та наступила. – Да, допустим, лопухнулись, – приноровившись, Амарис нашла участок почище, – Но ты же понимаешь, что если мы будем идти по компасу, то едва ли его найдём. – Я понимаю. Но с утра идти сюда было бы разумнее. – Что было – то было. Не будем об этом, – без обиняков заметила девушка, уже приспособившаяся не спорить до потери пульса. «Надо поискать, где лечь спать. Костёр разводить поздно, мы будем до утра искать сухой валежник, если раньше не расшибёмся, споткнувшись обо что-нибудь» «Наверняка» «И я не хочу спать на земле после одной памятной встречи» «Тогда…» – она огляделась, – «Как насчёт этого великана?» Метрах в пятидесяти в наступивших сумерках был заметен пёстрый ствол огромного дерева. «Залезаем? Я в детстве часто лазила. К тому же, у нас четыре руки... Но с тебя печенье и газировка» – не упустила шанса поторговаться подруга по несчастью. «Разумеется. Делай, что умеешь» Амарис рванула вверх с медвежьим напором, и очень скоро они сели на одной из широких ветвей. «Дерево какое-то странное. Кора гладкая и в пятнах» «Это платан. Растёт в Средиземноморье. Даже не спрашивай, что он тут забыл» – Лейтон порылся в рюкзаке, доставая оговорённую награду, – Лопай. Произнесённые вслух слова как-то не вписались в симфонию сверчков и завывания неведомых охотников, поэтому собеседники быстро вернулись к мысленному диалогу. «Хорошие печеньки» «Они с льняным семенем, самое то для пищеварения» «И вкусные! Я всегда считала, что диетическое питание отстой» «Оно не диетическое, скорее, здоровое… Да и ты сейчас сверху зальёшь газировку, верно?» – его интонация скорее была равнодушной. «Неверно. Я не знаю, как бесшумно открыть банку… Не лыбься, это трагедия!» «Я уверен, ты доживёшь до утра» «А ты сварганишь суп?» «Сварганю» – без умысла отзеркалил Лейтон, проверяя сохранность пластырей, которые, хоть и слегка испачкались, прикрывали ссадины. Рюкзак нашёл пристанище в развилке ветвей, а ноги уже укрывала накидка. Печеньки сплавлялись по пищеводу с изяществом сырого бетона. «Здесь хорошо» – сказала после недолго молчания Амарис, – Жутко, но хорошо. Взгляни, какая ночь» По небу неторопливо плыла стайка полупрозрачных облаков, и то тут, то там загорались первые звёзды. «Обычно я так устаю за день, что у меня не возникает желания посмотреть на ночное небо. А ведь оно…» – Лейтон задумался, подбирая слова, – «Вечно» «Лучше не скажешь, чел» – собеседница закинула руки за голову, – А дерево-то всё ещё тёплое. Не диван, конечно, но сидеть можно» Они уже начали задрёмывать, как внутреннюю поверхность век вдруг озарил свет. С земли. Опал, опёршись двумя руками об ствол, взглянула вниз. По лесной тропинке, подпрыгивая, летела цепочка огоньков. Каждый был размером с апельсин или около того. Шарики потрескивали, натыкаясь друг на друга, и, если прислушаться, тихонько позвякивали. «Занятный парад» – задумчиво отметила Амарис, – «Интересно, куда это они?» Извиваясь, огненная многосуставная гусеница продвигалась навстречу к реке, и вскоре о процессии напоминали только редкие всполохи да едва уловимый запах озона. «Считай, телек на ночь посмотрели… У нас ноги замёрзли» «Это моя черта. Вечно конечности ледяные» – неловко пробормотал Лейтон, сжимая пальцы. «Сухопарый ты наш, – Амарис хихикнула, разворачивая накидку, – Наешь себе жирка – и сразу будет теплее» «Тогда в трико я по изяществу не буду уступать краковской колбасе» Нижняя рука грохнула по общему плечу: «Шутишь начал, наконец-то!» «Я думал, сейчас ключица треснет!» «Уй, какие мы нежные… О, какое облегчение, спасибо!» На этом моменте Лейтон распустил их волосы, заструившиеся по спине серебристой рекой. «Да, так лучше. Сделай милость, откинь свой перфекционизм и не расчёсывай их прямо сейчас» «Я и не думал. На меня накатила твоя лень» – танцор балета зевнул, прикрыв рот, – Я хочу привязать нас лентой к стволу. Едва ли это удержит нас, но толчок сможет разбудить» Вскоре они вполне мирно заснули. Вопреки опасениям Лейтона, они не увидели никаких снов.